Мы должны всё изменить

Смуглый парень с огромными черными глазами что-то быстро сказал на шведском языке и потянулся за большим красным чемоданом Лали. Девушка улыбнулась ему и уже через секунду стала наблюдать за тем, как он ловко вносит ее багаж в пятый вагон поезда. - Под сидение, если вместится, - Лали указала пальцем вниз. Вагон чем-то напоминал салон самолета в два ряда. Современный и стильный. Вот только напротив ее синего кресла, расположенного у окна, стояло такое же синее кресло. Это значит, что кто-то придет и будет все два часа пути украдкой смотреть на нее. А может все-таки в книжку? Девочки часто говорили ей, что она не центр Вселенной, а она не редко думала, что мир вращается вокруг нее. Но сейчас совсем не хотелось быть этим центром, хотелось забиться в какой-нибудь дальний уголок, где ее никто не будет видеть. Смуглый парень покачал головой и поднял красный чемодан наверх. Слегка помятые брюки выцветшего цвета, наверняка, раньше они были темно-зеленые. Легкая черная куртка, на воротнике которой полопалась кожа. Синий рюкзак за спиной, на котором отчетливо было видно число 48. Пыльные ботинки. Интересно, по каким дорогам он ходил? Ведь Стокгольм такой чистый город. Лали пригляделась и увидела небольшую дыру на пятке правого ботинка. Внезапно сердце сжалось от жалости. Парень тем временем закинул чемодан на багажную полку и вновь что-то сказал на шведском с теплой грустной улыбкой на губах. - Спасибо большое, - Лали улыбнулась ему в ответ. Парень кивнул и направился дальше. Лали заметила, что он дошел почти до конца вагона и опустился в кресло, стоящее против хода поезда. Она сказала ему просто спасибо, достаточно ли этого? И почему он так выглядит? Вдруг ему нужна помощь? Но что она могла сделать? Возможно, та Лали, которой она была раньше, что-нибудь придумала, совершила бы какую-нибудь глупость, но обязательно бы выяснила, что скрывается за грустной улыбкой на губах. Сейчас она не могла ничего. Ей даже казалось, что она стала жестче и черствее. Наверное, она повзрослела. Дорога до маленького города, где жили бабушка и дедушка Джимми, была недолгой, но утомительной. Рядом с Лали сидел пожилой мужчина в больших круглых очках, скрывающих половину лица. Не отрываясь, он читал газету, изредка покашливая. Седых волос было совсем мало, а темя казалось почти лысым. Когда мужчина пришел, он даже не поздоровался, а сразу опустился в кресло, достал газету и погрузился в чтение, всем своим видом показывая, что и Лали, и мама с сыном, сидящие напротив, для него пустое место. Какими же надменными бывают некоторые люди! Лали боролась с возмущением, сидя в удобном мягком кресле и смотря на мальчика лет семи, который часто вскакивал с места и указывал пальцем в окно, что-то говоря при этом на непонятном для девушки шведском языке своей маме, казавшейся уставшей. На радостные возгласы сына она лениво кивала головой, иногда слегка улыбалась, смотря на мальчика добрыми светло-серыми глазами. Внезапно возмущение ушло, а на смену ему пришло совсем иное чувство, болезненное и тревожащее. Мальчик перестал часто вставать с кресла, а вместо этого подошел к окну, наверное, понял, что так удобнее. Он стал с интересом наблюдать за всем, что видел, делясь впечатлениями с мамой. Он веселился, много смеялся, и … столько жизни было в нем. Лали почувствовала, как слезы подступают к глазам, но, конечно, она не дала им воли. «Прости меня. Прости, пожалуйста», - эти слова словно били по вискам, ударяли в самое сердце, вновь и вновь звучали в голове самым родным голосом на свете. Он не просто просил, он молил о прощении. «Я любил тебя», - так спокойно, так просто, словно не было тех счастливых трех лет. И так больно. Больно, когда ушел, больно, когда вернулся. Ночные разговоры, когда она показывала свое равнодушие, фальшивая натянутая улыбка, активный поиск нового жениха, демонстрация своего счастья – ей было неприятно собственное поведение, но почему-то эмоции были сильнее разума. Ей пришлось сбежать, сбежать от всех надоевших проблем, от его «прости», от его, раздирающих сердце, печальных голубых глаз, от советов девочек, от переживаний Жозе, которые сложно было вынести. Она устала, она имела право ничего не решать. Она имела на это право. Лали провела в Стокгольме два дня и заметила только то, что город ухоженный и чистый. Больше она ничего не запомнила. И это ее испугало. Поэтому сегодня утром, отправляясь на Центральный вокзал, она решила больше смотреть и видеть, наблюдать, запечатлевать в памяти места и лица. Но этот жизнерадостный мальчик лет семи погрузил ее в самый ад ее существования, дал ей понять, что она обманывает саму себя. Никогда больше она сможет радоваться жизни. Да, она будет умело изображать, что счастлива, внушать это даже самой себе, но она не сможет убежать от горькой правды, что жить больше не хочется. Два часа то ли пролетели, то ли проползли, и поезд остановился. Мама с ребенком, забрав с собою легкий багаж, быстро исчезли. Лали лениво поднялась с кресла и потянулась к прозрачной полке за своим чемоданом, но тот казался неподъемным. И зачем было брать столько вещей? Лали услышала за спиной голос, но не стала обращать на него внимания. Затем кто-то осторожно положил руку на ее плечо. Тут уже пришлось обернуться. Пожилой мужчина в больших круглых очках, скрывающих половину лица, быстро убрал широкую руку с плеча Лали и что-то сказал ей. Она поняла, что он хочет ей помочь, и отошла в сторону. Мужчина достал с полки чемодан, надел на плечо небольшую спортивную сумку с логотипом Adidas, подхватил багаж Лали, с усмешкой произнеся какие-то слова, и направился к выходу. Девушка пошла за ним. Красный чемодан стоял на перроне. Лали поблагодарила мужчину, он слегка улыбнулся и направился к двум девушкам, которые уже давно стояли неподалеку. Одна из них была очень похожа на него. Возможно, они - его дочери. Все трое крепко обнялись и быстро растворились в толпе приехавших и встречающих. А Лали вдруг стало стыдно. Почему она решила, что этот пожилой мужчина высокомерный человек? Она ведь совсем его не знала. Внезапно Лали вспомнила о парне с огромными черными, как ночь, глазами. По непонятной для самой себя причине она пыталась разглядеть его среди большого числа людей, но так и не увидела его. Она больше никогда его не встретит, не встретит уставшую маму и ее веселого сына, не встретит седого мужчину, любящего читать в поезде газеты от первой до последней страницы, не встретит приветливую проводницу, много болтающую во время проверки билетов. Такие короткие встречи, как их много, и как же они важны. Грустно вздохнув, Лали увидела вдалеке парня, который махал ей. И сердце вдруг наполнилось невероятной радостью.