В погоне за счастьем

      Как и ожидалось, я толком не спал. Стеф постоянно ворочалась и либо я обнимал ее, либо она меня. По отдельности ей никак не спалось. Жара и духота мало помогали сну, а мысли обжигали не хуже воздуха. Я был зол на эту прекрасную девушку, хотя совершенно не хотел этого. Но ее действия были настолько противоречивы и эгоистичны, что было только одно желание – разбить что-нибудь и хорошенько проораться в месте, где нельзя нанести вреда населению.       Едва лучи солнца стали пробиваться сквозь жалюзи, я сдался. Аккуратно выскользнул из жаркого кольца рук и пошел в душ. Не знаю, сколько там простоял, казалось, что вечность. Устроил себе контрастный душ, мысли стали чище и спокойнее. Медленно, будто смакуя, приготовил яичницу с колбасой и помидорами, сварил себе кофе, отложил отдельно порцию альфы. Сидел за столом напротив окна и тупо смотрел в него, для меня время будто застыло.       Как я докатился до такой жизни? Раньше меня нельзя было уговорить остаться на ночь – здесь же я ночую чуть ли не каждый раз, толком без сменки, постоянно что-то докупая в магазине. Прежде ни одна девушка не могла меня захватить более чем на месяц – а тут я уже второй год торчу и безумно этому рад. До нашей встречи со Стеф я считал себя одиноким волком, что бороздит ледяную пустыню своей судьбы и когда-нибудь просто появится обычная семья, с таким же, как я ребенком, и буду также существовать и плыть по течению своей жизни. А тут я чувствую себя работающей домохозяйкой. А вскоре, на сто процентов уверен, еще и нянькой. И меня это абсолютно не колышет, как будто всегда так жил.       Что случилось в моей голове, что так резко - или наоборот, плавно? - произошли изменения в стиле жизни? Что я упустил, пока боролся со своим диким желанием и притяжением? Но меня больше волновало не то, как я подстроился под обстоятельства – в этом я мастер – а то, что творила эта чертова альфа! То она переживает, что умирает омега, то лезет ко мне в душу и называет постель «нашей». То она ссорится из-за всякой ерунды и случайного слова, то звонит с душераздирающими интонациями, просит не бросать в беде. А что дальше? Будем снимать комнату рядом, чтобы ночью трахаться, а утром альфа побежит строить из себя добропорядочного семьянина? В моей голове это совершенно не укладывалось!       Завтрак давно остыл, как и кофе, меня тошнило от вида еды, хотя живот ворчал и бурлил от голода. Разогрев яичницу повторно, я с силой втолкнул ее в себя, а сладкий холодный кофе пился спокойно. Так меня и застала Стеф, что встала практически сразу по будильнику, видимо не обнаружив меня в постели. «Доброе утро, любимый», «Как спалось? На тебе нет лица», «Ты мне завтрак сделал? Обожаю тебя» - именно такие фразы сопровождали в моей голове путь девушки, когда она посмотрела на меня, а потом подошла к плите, подняла крышку сковородки и просто ухмыльнулась. Положила ее на место и ушла в душ. Очень хотелось встать и пойти врезать кому-то подзатыльник за отсутствие тактичности и обычной вежливости.       Ела она также молча, как и разогревала еду, варила кофе. Кроме кипящего гнева, мне нечего было ей сказать, поэтому я молча смотрел в окно, наблюдал, как просыпается город, как пытаются разъехаться во дворе машины. Привлек мое внимание металлический звук, увидел на столе ключи. «Странно, у Стеф такие же, но брелков нет», подумал я, и мою догадку озвучила альфа, впервые подав за утро голос:       - Я сделала тебе дубликат. Чтобы ты мог прийти и уйти в любое время, вне зависимости от моего нахождения тут.       - Наверно, спасибо, - ухмыльнулся я, думая о том, что они были нужны много времени  назад. Хотя дареному коню в зубы не смотрят.       - Наверно, пожалуйста, - отзеркалила девушка и хмыкнула. Вот такие теперь у нас были душевные разговоры. Да, нет и не знаю. Оптимальный словестный набор для семьи.       Вспомнив, что сегодня начинается отпуск, я понял, как соскучился по дому. По маминым глазам и папиным ухмылкам. Горячим пирогам и гамаку на заднем дворе. По парням, что соседствовали рядом и их тупым шуткам. Такое ощущение, что прошла вечность, прежде чем там бывал. Я ощутил резкую волну ностальгии по родному дому, по тем людям, что не рвут тебе душу неоднозначными решениями и словами, те, кто рад тебе всегда, каким бы ты ни пришел. По таким близким мне голосам, что могли как успокоить, так и развеселить. Конечно, я знал, что близится конец августа, а это самый сбор урожая. Значило это одно – мне порадуются часик-другой, а потом погонят на огород, за скотиной убирать. Ведь кто не работает – тот не ест. Но сейчас я был готов заниматься чем угодно, лишь бы не оставаться в этой душной квартирке с не особо дружелюбно настроенной альфой.       Мои мысли прервала трель мобильного телефона девушки. Она резко схватила трубку и поднесла к уху. Короткий разговор и в глазах жажда действий. Значит, позвонили из больницы. Невероятно удачное стечение обстоятельств. Ничего не будет препятствовать моему отъезду к родителям. Я кратко переговорил со Стефани, но та была сильно занята, чтобы контролировать свои ответы на мои реплики. Она быстро собрала спортивную сумку, видимо с необходимыми вещами, которые попросили в больнице, и рванула из квартиры, даже толком не попрощавшись. В голове у меня не возникло ни одного слова про любовь и ее желание быть со мной. Только ветер в коридоре от не до конца закрытой входной двери. Что ж, значит, и мне пора в путь.       Ехать в пригород рано утром было странно, в основном все едут из него на работу, а не наоборот. Идти по залитой солнцем дороге, видеть свою длинную тень, встречать старушку-калитку. Все время забываю ее смазать маслом. Такой привычный мелодичный скрип и я дома. Уже вижу в окне мелькающую фигуру матери, скорее всего, готовит завтрак папе. Они наверняка уже покормили скотину и хотят до полудня сделать максимум работы на огороде, чтобы потом устроить себе сиесту в самое пекло. Хотя августовское солнце уже не такое жгучее, как в июле, но мои старики заботятся друг о друге, поэтому не дают тратить свое здоровье понапрасну.       Такой привычный жест открытия входной двери, видеть взгляд соскучившейся матери и чувствовать дружелюбные объятия отца. «Наконец-то, дома», подумал я, и почувствовал, как каждый мускул задрожал, пытаясь расслабиться. Почуяв подкатывающий комок в горле, я быстро прочистил его, не дав себе раскиснуть окончательно. Конечно, это не укрылось от пытливого взгляда моей матери, я был внимательно осмотрен, тщательно опрошен и отправлен на кухню «кушать правильную домашнюю еду, а не этот ваш фаст-фуд». На столе стояла целая башня из пышных оладушек, рядом были ягоды с грядки, сметана и мед, а еще порезанный арбуз. Какое же прекрасное время – лето!       Практически с рычанием, я ел оладьи, смакуя каждый кусок, смазывая разными топпингами. Папа усмехался и добро подшучивал, что они вырастили какого-то тигра, а не человека. Только он неправильный, ест не мясо, а оладьи. Мама лишь слегка улыбалась, хотя по ее глазам я понимал, как она рада видеть меня и с каким аппетитом ем. Я искренне наслаждался домашней едой, мои внутренние пружины начали потихоньку расслабляться, и поэтому с большим удовольствием восполнял силы.       Родители уговаривали не работать, но мне настолько не хотелось быть трутнем и сидеть у компа, что я вызвался собирать помидоры, и даже добровольно полез в теплицу, температуру которой можно было сравнить с сауной. Настолько увлекшись физической работой – никаких мыслей, словно медитирую! – я не сразу услышал зов отца, что надо заходить в дом, температура на улице достигла тридцати двух градусов по Цельсию.       Вкусная холодная окрошка с квасом, прохладный душ и вот она долгожданная сиеста. Спал я сном младенца до самого вечера, пока меня не разбудил звонок телефона. Я, не смотря на экран, нажал на кнопку «Принять» и поднес к уху.       - Ал-ле, - сонным голосом пролепетал я, желая, чтобы собеседник оказался рекламой или очередным ботом. Тогда можно положить трубку и спокойно досыпать дальше.       - Ты что, пьяный? – недовольный девичий голос был лучше любого вытрезвителя. Меньше всего я хотел слышать ее.       - Нет, я спал, - ответил я и поморщился, пока менял положение на полулежачее. Голова была ватной и раскалывалась, двигаться и разговаривать, особенно думать, не хотелось совсем.       - Спал? Уже последний автобус скоро уйдет в город! Ты когда домой возвращаешься? – очень хотелось сказать, что я уже дома, но вовремя прикусил язык. Цапаться со Стеф по телефону такое же дрянное дело, как и вживую.       - Я вернусь через неделю, как отпуск закончится. Мы с тобой это обсуждали сегодня.       - Когда?! Ты не говорил!       - Говорил. Видимо, кто-то так был занят, что не захотел на секунду остановиться и поговорить.       - Ты нечестен, - буркнули на том конце провода, хотя я уже знал, что победил. Ведь она не сможет бросить омегу и поехать за мной, ей нужно нести свой пост в больнице. Шах и мат.       - Максимально честен. Все равно нужно помогать родителям, самый сезон сбора урожая, сама понимаешь. Увидимся через неделю, не драматизируй.       Буркнув что-то невразумительное, Стефани сбросила звонок. Она никогда не умела проигрывать, но если вживую девушка могла управлять мной и подавлять своим запахом, то на расстоянии у нее не было такой власти. Хотя, честно признавшись самому себе, я по ней уже скучал. И как только услышал ее голос, хотел рвануть, только бы его обладательница не печалилась. Парадокс, мать его.       Выйдя на веранду, я понял, что все проспал. Родители убрали большую часть огорода, теплица стояла нараспашку, остывала. Отец лежал на гамаке, жуя колосок, а мама сидела рядом на удобном кресле и вязала очередную вещь; по ходу это был свитер. Я подошел к родителям и улыбнулся им. Взял себе стульчик, поставил его рядом и вместе с ними наслаждался надвигающимися сумерками, кваканьем лягушек и треньканьем сверчков. После активной работы это расслабляет гораздо сильнее, но и сейчас я наслаждался неспешным вечером и наступающей прохладой. Размеренная жизнь, которую я променял на сплошной гон за альфой. Где были мои мозги?       Ужин был прост и прекрасен – запеченная курочка с картошкой в рукаве. Мама туда любит класть также овощи, чтобы было вкуснее и полезнее. Все ели молча, голодные и уставшие. Мне хотелось еще спать. За то время, что меня преследовала бессонница, которая запивалась кофе, я забыл, что такое нормальный сон и каково это – ощутить себя выспавшимся. Мои родители не возражали, что после ужина я сразу отпросился на боковую – видимо, не вооруженным взглядом было видно, что мне очень требуется отдых. Проснулся я рано утром, даже до петуха и почувствовал себя живым. Все-таки что ни говори - за городом воздух чище и намного тише!       Летний прохладный душ, чтобы взбодриться и встретить маму, которая с удивлением обнаружила у себя вполне энергичного сына. Я был спокоен и счастлив. Родители тактично решили не спрашивать меня о жизни в городе, хотя я замечал их многозначительные переглядки. Так и прошла неделя, буквально промчалась электропоездом. Стеф позвонила лишь еще раз, когда ей нужна была плакательная жилетка – у омеги очень плохие анализы, будто все органы решили устроить забастовку. Молока нет, ребенок ест много, все смеси стоят очень дорого. Родители омеги толком не захотели помочь, нехотя оплатив некоторые больничные счета своей дочери. Как будто и не их вовсе. Пока отпуск, альфа может позволить себе часто посещать больницу, но когда выйдет на работу, такой роскоши не будет. Сама омега не хочет брать ребенка на руки, называя его гадким и уродливым, а медсестры очень дорого берут за помощь в кормлении. Вдоволь наплакавшись и услышав «что-нибудь придумаем», она хмыкнула и попрощалась. В общем, это все, что ей было нужно.       Вечером в воскресенье я сел и поговорил с родителями. Я понимал, что оставлять их совсем в неведении будет некрасиво, но рассказать всю правду просто не мог. Поэтому окрасив все в благородные цвета и заменив «альфа» на «бету», я рассказал о своей пассии, слегка преуменьшив наше время знакомства. Сказал, что снимаем квартирку и притираемся, возможно, на Новый Год придем вместе. Родители заметно расслабились, а отец лишь махнул матери, мол, видишь, все с ним хорошо. Вместо фотографии Стефани я показал Стейси – хорошая омега, по ней сразу и не скажешь, что она не бета. Отец цыкнул, что больно тонка, не за что ухватится, на что мама встала на защиту, что девочка следит за собой и ест правильную еду. Я с мягкой улыбкой смотрел на них и радовался, что они не видят настоящую мою пассию и не знают, какой кабздец творится в моей жизни. Они уже не молоды, не хочу бередить их здоровье такими переживаниями.       В пекарне Стефани выложила мне все свои новости во время моего отсутствия. Омега идет на поправку, медленно, но верно. Своего ребенка не признает, не хочет брать на руки, не кормит. У самой нет молока, да и организм очень слаб. Всю неделю альфа ездила ежедневно в больницу, кормила ребенка из сосок, возила смеси, размешивала, психовала. И под конец недели поняла, что не сможет так постоянно сосуществовать, нужна помощь. Прежде чем она рассказала, что она придумала, я внутри сотрясался от снисходительности и немного жалости. Ребенок завел себе ребенка. Сама еще сущее дитя, куда она взяла всю эту ответственность за другого человека, за рождение нового, я удивлялся ей. Но самое страшное, что я во всем этом участвовал и помогал, хотя пока это ощущалось далекой страной, потому что толком не держал этот кулек, не общался с омегой, не видел их жизни.       И когда поинтересовался, что же альфа придумала, то после услышанного понял – зря спросил. Девушка ничего лучше не придумала, чем попросить ее маму приехать из другого города и помочь. Конечно, она отхватила много словесных юлей от матери, что не рассказывала про свою жизнь и что в ней творится, но не отказалась помочь. Теперь она будет жить с альфой в квартире, на диванчике, где раньше располагался я. Со вздохом отметив, что теперь снова буду ездить из пригорода, собрался было идти работать, когда меня резко развернули и… начали пилить мозг. Как это я буду жить с родителями, чем меня не устраивает наша кровать и комната – и все прочее в этом духе. То, что я не собирался рассказывать о том, как на самом деле у нас дела, какие отношения в паре постороннему человеку – любых людей я считал не причастными к нашим проблемам – так и не хотел подставлять из-за этого Стеф, которая практически нарочно лезла в это пекло, не понимая минимальных последствий. Все мои грамотные аргументы были растерты банальным «прорвемся», а от адекватных и разумных доводов о том, что наши отношения должны остаться между нами отмахнулись и назвали невразумительными. Я не выдержал и послал девушку откровенно в сексуальное пешее с его заскоками, и что не собираюсь в этом дурдоме более участвовать. И развернувшись, покинул подсобку.       Теперь настала моя очередь избегать разговоров со Стеф. Что могу сказать, она менее тактична и более настойчива в «догнать и напугать», чем я. В течение целого дня находить себе занятия и работу было не трудно: наконец-то мои руки дошли до подсобки, до инвентаризации шкафов и техники, и стирки рабочей одежды. Благо, реально можно постирать спецовку прямо в подсобке пекарни, там же стояла сушилка, в которой весьма деликатно и аккуратно одежда избавлялась от влаги. Не задерживаясь на одном месте, я закидывал себя рабочими задачами и к концу дня практически выдохся. Зато был абсолютно собой доволен.       Мама альфы приехала довольно скоро, и действительно помогала своей дочери с ребенком. Под кучей бумаг и разрешений новорожденного выдали альфе, только с условием, что у него будут соблюдаться все нужные условия. В ближайший месяц у них будут постоянные проверки медсестрами, даже внеплановые. Пожилая омега заверила, что все сделает в лучшем виде. Она даже не заглянула к маме своего внука, ей было совершенно все равно. Стефани постоянно делилась фотографиями Ричарда – так она назвала своего сына – и умилялась, какие у него большие глаза – еще одни зеленые омуты на мою голову – какой аккуратный носик, какие маленькие ручки. И каждый раз чуть ли не материлась, когда Ричи что-то было нужно, но он просто плакал, а девушка не могла понять, что с ним не так.       Время шло, а омега едва могла передвигаться по палате и ходить в туалет. Не смотря на старания и лекарства, выздоровление шло крайне тяжело. Мы с альфой много ссорились, предмет разговора был один – почему я не ночую вместе с ней. Пока от усталости не согласился на компромисс – снимать комнату недалеко от ее дома. И как вы думаете? Все так, как я и предсказывал! Днем мы работаем или образцово-семейная альфа дома с ребенком, а ночью она скачет на моем члене безумно радостно и довольно. Ничему меня жизнь не учит…       С Маргарет – мамой Стефани – я виделся лишь однажды, когда все вместе пошли на прогулку с Ричардом. Теплая осень окрасила листья в яркие цвета, радостно шуршала опавшая листва под ногами, мальчишка лежал в коляске, весь укутанный, грыз очередную игрушку либо просто пускал пузыри из носа. Старшая омега немного обеспокоено на это смотрела и вытирала аккуратный носик бумажной салфеткой. Как я узнал, Маргарет до сих пор одна – все еще работает, будучи воспитателем в детском саду, давно на пенсии. Ее дочь была поздним ребенком, на закате веселых репродуктивных дней, когда течка еще приносила удовольствие. И немного с сарказмом отметила, что не планировала так рано становиться бабушкой. Стеф лишь тихо отвернулась и прыснула от такого заявления. Видимо ей было тяжело оставаться наедине с матерью, которая наверняка пытала девушку, что же на самом деле происходит у той в жизни. Я строго настрого запретил рассказывать полную версию, только то, что у нее случилось с омегой. Едва мои уши услышат хоть одно слово, и мой ум догадается, что альфа проговорилась – я сразу исчезну с ее радаров. Сколько бы ни пытала меня альфа, я ей не сказал истинную причину запрета, потому что ей было знать совершенно не обязательно.       Прошло три месяца, когда молодую омегу все-таки выписали с большим рекомендательным списком от врачей домой. В этот день я снова подменял альфу на работе, пока та ездила за своей роженицей. Ричи уже переворачивался на живот, радостно извещая об этом всю квартиру, пытался держать головку, интересовался всеми яркими игрушками, улыбался, видя знакомое лицо. Я появлялся крайне редко в гостях у Стеф, но отмечал, что ребенок внимательно за мной наблюдает и затихает всякий раз, когда я подхожу. Ну что, парень, прекрасно понимаю тебя. Ты тоже вызываешь у меня лишь смешанные чувства, будто вижу инопланетянина. Но меня поддерживала мысль, что как только Ричи подрастет, и начнет разговаривать, мы найдем точки соприкосновения. Мужская территория и интересы работают стопроцентно со всеми мальчиками.       Поначалу омега вела себя дома скромно, мало подходила к ребенку, и не брала его на руки, хотя тот активно тянулся и начинал плакать, если мама уходила, толком не взглянув. Свои вещи она не распаковывала и держала всегда в чемодане. Альфа даже купила для нее надувной матрас, так как девушка выразила активное сопротивление, что бы спать со Стеф на одной кровати. Маргарет внимательно наблюдала за их отношениями и сделала определённые выводы. Через пару дней бабушка сняла себе небольшую студию также неподалеку от дочери, и только навещала их, чтобы помогать ухаживать за ребенком.       И однажды случилась еще одна точка невозврата, где я прикипел всем сердцем и душой к этой семье. Практически месяц не имея близости, я уже лез на стенку. И решив – была не была – позвонил вечером Стефани, вдруг она сможет урвать часок-другой на общение тет-а-тет. А на другом конце провода я услышал лишь плач, истерику омеги и звон стекла. Я очень испугался за альфу, ведь разбить голову можно чем угодно.       - Сейчас приеду, - сказал, срываясь с места и быстро всовывая ноги в кроссовки. Услышав тихое «Приезжай», я сорвался с места. Дорога казалась бесконечной, хотя наши квартиры находились всего в двух улицах друг от друга. Уже поднимаясь на нужный этаж, стало понятно, что все действо перешло на порог квартиры. Омега огрызалась и поливала грязью альфу, которая пыталась ее удержать и уговаривала остаться дома. Последний раз вскрикнув, и вырвавшись из хватки Стеф, девушка плюнула ей в лицо и стала спускаться вниз, толком не заметив аккуратно стоявшего у стенки гостя. Я поднялся на нужный этаж, зашел в дом и видел расстроенное лицо альфы и надрывно плачущего Ричи у нее на руках.       - И чего она с цепи сорвалась? – будто сама с собой разговаривала девушка, качая на руках малыша. – Я ведь всего лишь предложила посмотреть кино после того, как покормим ребенка.       Взгляд у альфы был такой несчастный, что я не сразу заметил, как ужасно она выглядела: майка была в срыгиваниях ребенка, на голове воронье гнездо, да еще на подбородке остатки детского питания. Вздохнув, я предложил ей помыться и привести себя в порядок, пока малыш находится под моим контролем. Она неуверенно перевела взгляд с малыша на меня, обратно и нехотя передала мне дитя. Тот не унимался, лишь больше надрываясь, пока мое тело пинками отправляло горе-альфу в ванну. Позже я уселся на диван, довольно им поскрипел, ухмыльнулся и поздоровался с ним, как со старым другом. А позже перевел внимание на ребенка и начал напевать свою любимую детскую песенку. Половину слов я не помнил и заменял их первыми пришедшими в голову, но краем глаза стал замечать, что Ричи хорошо реагирует на мелодию.       Постепенно он успокоился и с интересом наблюдал за моим голосом. А позже стал улыбаться и тянуться руками к моему подбородку, губам, хватая за нос, пытаясь ухватиться за мочку уха. Я лишь продолжал петь, немного баюкая его и уворачиваясь от цепких пальчиков. К концу выступления, зеленые омуты продолжали меня гипнотизировать, и мальчик искренне улыбался, смотря открыто мне в глаза. Честно, я влюбился. Такой честный взгляд, без примесей этих взрослых приобретенных стереотипов и мышления, такой яркий, эмоциональный и открытый посыл. Я просто-напросто завис, ощущая себя где-то в невесомости. И не сразу понял, как появилась рядом альфа и что говорила, пока не подергала меня за плечо.       - А? Что? Ты уже вернулась?       - Да, как могла быстрее помылась. Надеюсь, он тебя не утомил. Обычно кричит долго, не унимается, но тут, смотрю, уснул прямо у тебя на руках.       - Уснул… - я снова взглянул вниз и действительно увидел, как малыш доверчиво прижался к груди, схватив пальчиками майку, и сладко спал, посасывая палец. – Даже не заметил, как.       - Да вы тут оба зомбики, я смотрю, - усмехнулась девушка, и тихонько открыла дверь в комнату. – Отнеси его в колыбельку, может он сможет поспать еще немного.       Впервые появилось ощущение, что несу самое настоящее сокровище. Так аккуратно мои ноги еще ни разу не наступали. Я чувствовал себя на задании высшего уровня, и опускал Ричи настолько медленно, что он чуть не проснулся. Еще с минуту любовался этим нежным личиком, длинными ресницами и безмятежностью. Вот бы и мне так однажды засыпать, как это милое дитя.