Эпистат, шезму и кошка

      Хотел Амен, чтобы Эва счастлива с ним была. Проявлял свою заботу, как мог — и сам знал, что говорить красиво нет дара. Может, Эва и волновалась из-за того.       Вернулся пораньше, ждал её. Приготовил подарок — браслет и платье. Всё дорогое. Она пришла.       — Подойди. Для тебя принёс, — сказал твёрдо.       Эва с кошачьей улыбкой подошла, будто в танце, хитрая, всё поняла. Вытянула шею, увидела разложенные подарки. Протянула руку игриво запястьем вверх, промурлыкала:       — Браслет тут буду носить.       Амен руку её к себе притянул, поцелуй на запястье оставил. Эва засмеялась, знала, что он так сделает. Он аккуратно надел украшение. Уточнил:       — Платье тоже увидела. Примеришь?       Эва кивнула, улыбаться не перестала. Он с неё сам платье снял. Шлейки развязал, чтобы верх спустить, грудь обнажил. Наслаждался её телом и тем, как открыто она его ему демонстрировала, уже без стеснения. Ближе придвинулся, ладонями гладил, спуская ткань ниже к бёдрам. По груди рукой провёл, ощутил, как соски твёрдыми стали. Эве нравились их игры перед близостью, Амену нравилось её дразнить так.       Ткань с её тела легко соскользнула, к ногам упала, Эва через платье переступила. Он ей помог одеться, она рукой провела по лифу, поправляя ткань. Мягкая, невесомая, на теле не ощущалась ношей. Дорогая, в такую фараон жён облачает. Эва взгляд опустила, не зная, как благодарность выразить. Покрутилась, красуясь со всех сторон, Амен одобрительно промычал.       — Хочу в нём завтра быть, — звонкий голос по комнате растёкся.       Он снова раздел её, аккуратно платье в сторону убрал, подхватил Эву на руки, унося в купальню. Вода заранее уже готова была и нагрета, остывала, пока их ждала. Эва с рук соскользнула, с улыбкой хитрой, обещающей. Сама принялась в воду травы добавлять, какие нравились ей. Знал, не могла со своей жизнью таких удовольствий раньше себе позволить, поэтому с такой охотой ванную принимала с ним и при любой возможности к купальне лезла.       Разместились вместе — Амен к борту приник, ноги широко развёл, Эва между них села, спиной к груди его прикасаясь. Запланировала распалить его, пока тело намывала — ёрзала. Не случайно совсем, целенаправленно ягодицами о член тёрлась, сладко выдыхая, когда желание его твёрдым стало.       Амен ждать не смог больше, хотя терпелив нравом. Вытащил её из купальни и прямо на полу разложил. Камни тёплые, нагретые па‌ром и горячей водой. Эва сказала, задыхаясь:       — Дикий…       И улыбалась при этом коварно и мило. Амен забирал её поцелуи, язык проталкивал глубоко и бесстыдно. Ладонью скользнул меж её бёдер, пальцами сразу проник, Эва застонала. Его нежная, горячая. Хотелось её приласкать.       Спустился ниже, сжимая грудь, вдавливая пальцы в живот. Напротив её половых губ замер, помедлил… Загляделся. Вдруг сказал, не планируя этого:       — Красивая здесь.       И тут же поцеловал. Её вкус был мягким и даже сладким, настолько Амен её любил. И лизать ей любил, нравилось, как отвечала ему. Эва сквозь стон умоляюще протянула:       — Амен…       Он приподнялся.       — Да?       — По-другому желаю тебя… Сзади.       Видел, каких сил ей стоило попросить… Конечно, Амен тоже хотел, но никогда не склонил бы её к такой близости. Он брал уже женщин так, но то давно было, он и лица не вспомнит. Всех одна только Эва вытеснила.       Он думал долго, собирался с мыслями, отказать чтобы, не нужна ей такая близость… Кого обмануть пытался? Жаждал ею так обладать, хотелось до помешательства. Не знал, кто в её голову смуту такую подбросить мог, услышала где, или кто из шайки её надоумил. Узнает — язык отрежет.       Эва смотрела так взволнованно, ожидая… Не осталось у Амена внутренней воли отговорить её. Поднял, обсушил от воды, за собой в спальню потянул, масло прихватив. На кровать уложил, она ноги широко раздвинула для него. В масло пальцы обмакнул, щедро зачерпнув, провёл по половым губам и ниже, между ягодиц. Долго её растягивал, чтобы больно не было.       Он видел, как Эва старалась расслабиться, лежала спокойно, чуть хмурилась. Он был предельно аккуратен. Смотрел на неё, считывал эмоции, но кроме доверия, вожделения, не находил ничего. Это заводило сильно. Сам едва терпел, её благосклонность, её доверие, что не навредит ей, трогали что-то внутри. Амен любовался Эвой и понимал — перед ним его единственная любовь. Наклонился к её виску, прошептал на ухо:       — Испугаешься если, плохо будет — не молчи, мучить не стану.       Эва кивнула, закидывая руки на его плечи, обнимая, и по взгляду её понял — не остановит его.       Он вошёл в её тело, будто ему там самое место. Брал, бережно проталкивая член между ягодиц. Двигался плавно, боясь навредить, опирался на вытянутые руки, во рту пересохло вмиг от ощущений… Так хорошо было, так жарко, тесно.       Она сперва напряглась, он это почувствовал, остановился. Стало почти до боли узко, не смог протиснуться дальше. Ждал, когда расслабится, когда тело её подстроится под него. Она податлива и пластична в его руках, гладила его плечи и ласково шептала:       — Всё хорошо… мне хорошо.       У неё вышло расслабиться, Амен задвигался неспешно. Брал её долго, медлил, задерживался целиком внутри. Себя в руках держать старался, хоть на грани уже. На Эву посмотрел, сдавленно выдыхая:       — Хочешь прекратить?       Прошептала прерывисто:       — Нет…       Он уточнил:       — Не больно?       Эва в ответ простонала потрясающе сладко:       — Нет…       Амен вместе с ней простонал, проникая вновь. Напряжён весь, вены на руках выступили паутиной. Сильнее толкнулся: Эва позволила ему. В ней так мало места для него, он уже не был уверен в собственном рассудке. Её гибкое, нежное тело сводило с ума.       Эва застонала громко, пряча лицо за ладонями, приглушая звук. Амен прошептал тут же:       — Не закрывайся, хорошая. Видеть тебя хочу.       Эва послушалась, но не знала, куда руки деть. На грудь свою положила, сжала, лаская себя, Амен взглядом к груди её прикипел, глядя, как пальцами соски сдавливает. Она захныкала, умоляя:       — Прошу… прикоснись ко мне.       Амену нравилось её изводить, как она иногда делала. Дразнить. Всё же сдался, ладонью потянулся ей между ног, но не смог удержать вес на одной руке — едва не рухнул на Эву, так его потряхивало от напряжения. Порывисто выставил руку обратно, выругался:       — Исфет, не могу!       Эва поняла всё, сама рукой внизу себя накрыла, скользя пальцами меж половых губ. Амен сел на колени, взял её под бёдра, натягивая на свой член навстречу движениям. Был уже близко к концу, почувствовал, как её тело свело сладкой судорогой. Она сжала его внутри крепко, он не смог двинуться, не смог покинуть её, наслаждение обрушилось и размазало его. Амен глухо застонал с Эвой одновременно в тот же момент.       Держал её, дрожащую, так и держал на своем члене, оставался в ней, пережидая оргазм. Плоть пульсировала, выплёскивая горячее семя глубоко внутри.       Эва обессиленно запрокинула голову, выгибаясь в лопатках, дышала тяжело и измотано. Амен мягко опустил её бёдра на постель, вышел. Глядя на её взмокшее тело, он думал — она заслужила гораздо большего. Он так устал, но не мог оставить Эву в покое, хотел приласкать ещё. Тяжело дышал, но гладил её, низ живота и между бёдер.       Опустился меж её ног, почти не соображая. Поцеловал, собирая языком её влагу, так много после оргазма. Эва слабо и тихо постанывала, она до сих пор немного пульсировала там, внутри, Амен увидел, как сокращается её лоно, когда раздвинул половые губы.       Не раздумывая, протолкнул палец вглубь, желая ощутить последние искры её наслаждения, а языком надавил, где ей приятней всего, и она ошеломительно простонала. Он ещё не был в ней здесь сегодня. Эва подрагивала, всхлипывала, удовольствие такое острое, он вновь изматывал её.       У неё не осталось сил выгибаться или подаваться вперёд, но она так старалась. Амен остановил, положил руку на её живот. Прошептал, приподнимаясь над ней на мгновение:       — Тише, лежи спокойно, я сам.       Опустился и развёл вновь её нежные складки. Ввёл язык глубоко, как мог, пил её сок, чувствуя, насколько горячая она внутри. Пальцем прикоснулся к центру её возбуждения и начал ласкать.       Отстранился ненадолго, пошевелил челюстью — затекла, и снова языком толкнулся в неё. Ласковая, чувствительная, отзывчивая. Ему вся принадлежала, и очень послушная сейчас.       Язык уже болел, но он игнорировал. Слюна и её влага стекали по его подбородку, но Амена и это не волновало. Только стоны Эвы, что были всё громче и громче, её голос стал жалобным и ласковым, нежным.       Он гладил её меж половых губ интенсивней. Отстранился, когда почувствовал, что её потряхивает, прижался с поцелуем к внутренней стороне бедра. Поймал взгляд, поплывший, бессознательный, прошептал:       — Давай, нежная, для меня…       Она сорвалась от его слов, цепляя пальцами простынь под нею, застонала громко. Амен посмотрел вниз, на блестящие от её смазки половые губы. Опустил голову, вылизал всю её, сладкую, под её тихие короткие всхлипы. Только после этого растянулся вдоль её тела. Руки у него дрожали, сердце тяжело колотилось в груди. Обхватил её руку своей, поглаживая. Эва вся взмокла, он наблюдал за капельками пота, стекающими по изящной груди. У Эвы слёзы были на глазах от наслаждения, что Амен ей подарил.       Её бы обтереть, закутать в одеяло, но Амен так устал, что неспособен был больше пошевелиться, и Эва тоже. Он коснулся её скулы, поцеловал. Прошептал едва слышно:       — Умница.       Эва повернулась к нему лицом, губы растянулись в улыбке. Она ничего не ответила, промурлыкала что-то несвязное на своём, кошачьем, и прижалась к нему. Наверное, в любви призналась — так Амен посчитал.