Эпистат, шезму и кошка

      Ездить верхом не в манеже, а вот так, вольно, как они до оазиса добирались, Эве очень понравилось. Она кобылой тогда сама управляла и радовалась, что всё у неё получается — Амен хвалил за храбрость. Эва упрашивать стала чаще гулять так, Амен согласился по возможности выбираться.       Работы было много у охотников, Эва понимала — спешили они скорее с хворью разобраться. Амен иногда так изматывался, что молчал целый вечер, языком шевелить ленился. Эва не упрекала в отсутствии внимания, наоборот, своё дарила, ласкала его, целовала везде, ртом ублажать его ей понравилось.       Иногда они гуляли на лошадях вдоль Нила. Эве угодна была прохлада, а насекомые — нет. Хотелось от них в воде спрятаться, но в Фивах в это время года Нил цвёл, из берегов выходил, зайти в такой всё равно, что в болото попасть. Эва с тоской на реку глядела, Амен сказал как-то:       — Заметил, воду любишь.       Эва кивнула. Любила, и плавать, и в бане быть, и купальне в спальне их совместной рада была очень. Амен в тот раз больше ничего не сказал.       А через несколько дней собрал вещи, с Тизианом долго о чём-то говорил, Эва взволнованная по храму ходила. Думала, уехать куда собрался, боялась, что дела задержат его вдали. Не угадала — Амен велел и ей собираться, сказал, отдохнут, не стоит переживать. Она и расслабилась, Афири Исману отдала под присмотр. Не говорил ей Амен, куда едут, не знала, что брать. Объяснил только: дорога долгая, назад лишь на третий день вернутся. Подумав, Эва закинула в сумку платье на смену и по мелочи разного, об остальном Амен позаботился.       Отправились с самого утра ещё до жары и ехали впрямь долго, для Эвы испытание было столько времени верхом провести, пусть и привычна была езда. Амен сжалился и над ней, и над лошадьми, останавливались не раз под тенью деревьев отдыхать. У Эвы кобыла быстрая была, но выносливостью не отличалась.       Во время привалов Эва выпытывала, куда едут, но Амен молчал и улыбался коварно. Она уже всяко пыталась, с поцелуями полезла, языком его губы обводя. Он стонал в её рот, а слов не сказал и секрета не выдал.       К вечеру Эва поняла, отчего. Его улыбка хитрая на лицо наползла, когда они издалека шум заметили. Чем ближе были и шумело громче, тем шире Амен улыбался и на неё взгляд косил, следя за реакцией. Эва ахнула, как ребёнок радовалась, когда ближе подъехали — Амен её к водопаду привёл. У самой воды шум стоял — мыслей не слышала собственных, лишь разинув рот наблюдала, как поток воды внизу разбивался и бурлил, а капли, летящие во все стороны, в закатном солнце блестели. Она к Амену развернулась, поблагодарить хотела. По взгляду увидела — он её понял.       Вниз спустились со скал, вдали от воды разбили стоянку, Амен много вещей с собой взял нужных, палатку поставил. Здесь они поговорить могли, вода голос не заглушала.       Амен огонь развёл, сели поблизости, Эва жалась к нему, в покрывало укутанная. Провела ладонью по его горячей, как пламя, груди, попросила рассказать что-то. Амен её в макушку поцеловал:       — Что знать хочешь?       Эва задумалась. Вода шумела, трещал костёр.       — Нравится служба твоя?       Амен чуть наклонился, ей в глаза заглянул.       — Если намёк это, лучше прямо скажи.       Эва смутилась. Он устремил взгляд вперёд, продолжил задумчиво:       — Не был бы охотником, кто знает, как жизнь сложилась бы. Может, и тебя бы не повстречал.       Посмотрел опять на неё с нежностью, Эва прижалась крепко. Прав был.       Амен воду нагрел, заварил травы, она не мёрзла совсем рядом с ним. Ночь мягко ложилась на плечи, и Эва задрала голову, звёзды рассматривая.       В палатке её обнимал, спиной лежала к нему. Не знала, станет ласкать её или нет, ждала смирно, но Амен лишь гладил, и в жесте его не было настойчивой страсти. Невероятная нежность касаний его бледных пальцев длилась в каждой детали. Он прошептал поверх её головы:       — Легенда есть о Великом Сне.       Эва задержала дыхание, впервые Амен подобное говорил.       — Говорят, человек перед смертью встречает самый прекрасный сон, что может увидеть. Является ему богиня, чьего имени не знает никто, и показывает все добродетели, что совершил человек за свой век. От этого его сердце становится несколько легче перед вратами в вечную загробную жизнь.       Эва слушала со слезами на глазах.       — Но я, кажется, знаю имя её, — он прошептал, сжимая в объятиях, — Эвтидой её зовут.       Она губы поджала, зажмурилась. Амен был, какой есть — прямой и невозмутимый, жалости не переносящий. Но была в нём и удивительная чуткость, которая не вязалась со всем остальным. Понимал её всё-таки, чувствовал, как себя.       — Амен…       Он укрыл её надёжнее и прошептал:       — Засыпай, утомилась с дороги.       Убаюканная, прикрыла глаза, во сне ни на миг не отстранилась от Амена и проснулась так же в его объятиях. Он встретил её поцелуями ласковыми, нежными, утренними. Эва улыбалась.       Обо всём Амен действительно позаботился — был завтрак сытный. Сказал ей, целый день могут у водопада провести, а отправятся назад лишь завтра утром, она счастлива была.       За лошадьми поухаживали и пошли гулять вдоль воды, Эва видами наслаждалась, место было хорошим, красивым и цветущим, зелени много и деревьев. Вернулись к лагерю, Амен расстелил покрывало и в тени сел отдохнуть. Снял с головы капюшон, но не накидку.       Эва смотрела на него, настроение игривым было от радости. Амен и сам расслабленным выглядел, безмятежно за ней смотрел, наслаждаясь отдыхом. Подразнить его захотелось. Покрутилась напротив него, туда-обратно походила, делая вид, что осматривается. Наклонилась затем, с ног сандалии сбросила, со стоном блаженным на песок ступила, тёплый, совсем не горячий. За Аменом краем глаза наблюдала.       Руку вытянула, сняла браслет, бережно в сумку убрала, с шеи украшения и с ушей серьги тоже сняла. Затем платье развязывать принялась, и всё соблазнительно двигалась, изгибалась, бёдрами крутила. Услышала, как шумно он задышал, улыбнулась.       Сбросила платье, ногой отпихнула в сторону и засмеялась звонко, когда Амен вперёд к ней корпусом наклонился неосознанно. Обнажённая была, без белья под платьем, не видела за его накидкой и свободными штанами желание, но и так знала, что он уже твёрд и готов её взять. Глянула лукаво и пропела:       — Знаю, что ты задумал, но я искупаться хотела.       Он дышал глубоко, Эва видела, как ходит его грудь, челюсть сжал сильно. Весело ей было мужчину своего дразнить. Он сказал ей, и голос хриплым был, срывающимся.       — Хотела — иди.       Эва губы надула.       — Идём со мной.       Амен нахмурился.       — Солнце, Эва. Не стоит мне оголяться надолго.       Эва головой по сторонам покрутила, на воде задержалась, увидела… Сказала вдруг:       — За водопадом от солнца спрячемся, там место есть, — на Амена оглянулась, сомнение на лице прочитала, протянула, — пожалуйста, с тобой хочу.       Не смог ей долго сопротивляться, накидку сбросил, но низ снимать не стал. Эва голову на бок склонила, оглядывая:       — Так останешься?       Он не ответил, взял её за руку и к воде повёл. Тёплая у берега была, ближе к водопаду — холодней.       Зашли за поток, шумно, разговаривать не могли, плохо друг друга слышали, но Эве не нужно было. Телом с ним общалась и улыбками.       Освободилась из его рук, вперёд ушла и в воду прыгнула, с головой погружаясь. Амен позади стоял, любовался, ему едва до живота доставало, так неглу‌боко было. Эва плавала вокруг, затем встала, подошла к нему, за руки на себя потянула. Он подался не так, как она думала: расслабил тело и рухнул вперёд к ней, в воду упали. Эва смеялась, обнимая его за плечи, висела на нём. Амен не смеялся, лишь немного уголки губ приподнял, но смотрел на неё покровительственно и расслабленно. Долго в воде обнимались, пока Эва не выдохлась.       Амен поднялся, привлек её к себе. Затем замер, смотрел долго, думал, видела на нём это. Он обнял, накрыл её губы. Поцелуй был горячим и пахнул гранатом. Широкие плечи, нагретые солнцем, взъерошенные волосы от капель воды. Он смотрел так, что внутри всё искрилось. Она увлеклась и не сразу его ладони ощутила на бёдрах. К себе плотно прижал, резко, импульсивно, и в рот застонал, Эва шумно вдохнула, животом почувствовав его крепкий член. Жаждал обладать ею здесь и сейчас.       Ладонь переместил на ягодицы ей, сжал и ниже скользнул, пальцами погладил между половых губ. Жарко выдохнул в ухо:       — Влажная… даже в воде чувствую, как хочешь, чтобы в тебе был.       Эва заёрзала на нём, тереться начала, умоляя всем своим видом: хочу, очень хочу. Он простонал:       — Голодная…       Голос его пропитан был вожделением. Разум уплывал, покинул её окончательно, как почувствовала поглаживания между ног. Прильнула к нему и положила голову на грудь, чудилось, будто сквозь шум падающей воды слышит стук его сердца. Он гладил её влажные складки, не проникая внутрь, распаляя желание. Эва потянулась вниз, спустила его штаны и проникла рукой под ткань. Он втянул воздух через рот, зашипел, настолько был взвинчен. В ладонь ей толкнулся несильно, всё ещё сдерживаясь, и гладили друг друга, пока терпеть уже совсем не осталось сил.       Эва закинула руки на его плечи и потянулась за поцелуем. Он её поднял, она ногами обвила его талию и ощутила, как напряжённый член упирался, почти что входил. Амен надавил ей на бёдра, Эва расслабила мышцы, впуская в себя его твёрдую плоть. Медленно, Амен не ослаблял хватку, пока не заставил почувствовать его в полной мере. Широкий, большой, Эва приняла его и запрокинула голову со сладким стоном от наслаждения. Амен прижался губами к её шее, всё уловил. Облизывал её мокрую кожу, отметины оставлял, жадно втягивал в рот, а затем чуть приподнял Эву и вновь насадил.       Он двигал её на себе вверх и вниз, Эва цеплялась ногами за его талию, руками обхватила шею. Его крепкое, мощное тело пылало в прохладной воде. Его сильные, властные руки; он сдавливал поясницу и бёдра, желая испить её, сделать своей.       Но она и так уже была его. Целовала лицо, легко скользила губами по скулам, щекам, подбородку, говоря, доказывая: навеки твоя. Эхом пронёсся её звонкий голос — Эва стонала протяжно от его жарких толчков.       Амен снял её с себя, развернул спиной и подтолкнул ближе к камням. Повелительно обхватил её за запястья, разместил на скале, и Эва выгнулась, приподнимая для него ягодицы. Ощутила, как членом водит по половым губам. Тягуче, мучительно медленно. Эва виляла бёдрами, изнывая, желая снова его внутри. Амен возвышался над ней, наклонился, голос его хрипел:       — Сама.       Взбудораженная его приказным тоном, Эва рывком подалась назад, лоно вмиг растянулось, и он снова оказался в ней глубоко. Задрожала и выгнулась, Амен огромной ладонью её за шею взял. Не давил, не душил, но удерживал крепко, заставляя на него неотрывно смотреть, и двигаться начал.       Голова закружилась, Эва смотрела, он бёдрами влажно ударялся о её ягодицы. Размашисто, сильно, не мог скрывать своей необузданной сути. Она сжала губы, ей нравилось, как вколачивался в её тело; ощущать на себе его страсть было приятно.       Она услышала его глухой, сдавленный стон… Первый, второй, третий, Амен стонал с каждым толчком. Смотрел взглядом хищным, безумным от страсти, рукой провёл ниже и обхватил поперёк груди, вдавливая в себя, Эва кричать начала. Скоро он отпустил её, большие ладони упали на талию, и Амен стал двигать Эву, как ему хотелось того.       Редко он позволял себе такое с ней делать, но ей нравилось всякий раз, как он являл настоящую натуру свою, что прятал от всех. Испепелял её в непредсказуемом шторме своей любви, сознание рушилось. Эва давилась стонами, Амен терял контроль, одержимый. Вгонял член глубоко, ещё глубже, истощая её.       Дрожащими пальцами Эва коснулась себя между ног, сгорая от агрессивного натиска. Мысли исчезли, в голове стоны звенели и звуки сплетения тел. Она так старалась, но соскальзывала ладонь, отбрасывая её дальше от пика, и Эва чуть ли не плакала от невозможности достичь наслаждения.       Вдруг ощутила сильные крепкие пальцы поверх, толчки стали менее яростными — Амен к ней наклонился всем телом и приласкал, как умеет лишь он один. Его движения нужные, правильные, внутри его член; Эва нашла своё удовольствие в его грубых руках. Растворилась в нём окончательно и расслабилась, не могла больше себя удержать; Амен обхватил под грудью и не позволил упасть. Продолжал касаться между ног, выжимая остатки удовольствия, прочувствовать хотел, как содрогается она внутри. И пока Эва, совершенно растерявшись от чувств, не понимая совсем ничего, стояла, Амен толкнулся несколько раз и вышел резко, забирая удовольствие и для себя.       Эва едва не сползла под воду, из реальности провалившись, но Амен тут же её придержал и бережно поднял на руки, хотя сам обессилен. Она сложила руку на животе, другой гладила его сильную грудь, всецело доверившись. Вынес её из воды на берег, отнёс к покрывалу и уложил.       Не беспокоились о том, что нагие и мокрые, одни они были посреди воды и зелёных ветвей. Безмятежность её охватила, что здесь находилась, и Амен с ней рядом, надёжный и любящий.       Когда наутро лошадей собирали, Эва резко отошла от кобылы, едва не напугав, и бросилась к Амену. Без слов, не разъясняя мотивы, прижалась к его губам в благодарном и длительном поцелуе. И он понял всё.