Бешеные псы

      В тот день я незаметно вынес из кладовки кости для уже подросших щенят и не торопясь отправился в лес, почти вприпрыжку. Над головой стояло аномально жаркое для осени солнце, идти было сложно, но предвкушение того, как пушистые шерстяные комочки выбегут ко мне на встречу во главе с Гретой, приветственно виляя хвостиками, заставляло идти дальше, ведь кроме меня у них никого не было. Ганнибал не в счёт — он мог подменить меня иногда и покормить их, когда я оказывался дежурным по уборке туалета (в то время труд считался неотъемлемой частью воспитания), однако дать собакам ту любовь и заботу, которую давал я, он был не способен. Или не видел в этом смысла. В любом случае, я был благодарен ему и за меньшее.              Как бы Ганнибал ни держал лицо, я видел в нём пережитую боль и одиночество, совсем не такое, как у меня. А ещё, там, в глубине карих глаз было нечто такое, от чего у меня бежали мурашки. На людях он всегда выглядел лёгким, словно пёрышко, улыбался, подшучивал, поддерживал беседы о девчонках, но я знал, что он притворяется.              Однажды он рассказал мне, что война пришла в его страну, когда он был маленьким. Тогда его родители и сестрёнка погибли, а его самого определили в местный приют для детей. Ганнибалу пришлось несладко, пока дядя не разыскал его. После его скоропостижной смерти, жена дяди отправила его учиться в Америку, посчитав, что здесь больше возможностей для будущего. Мне показалось это немного странным, ведь с его капиталом и титулом можно было выбрать школу намного престижнее. Видимо, война отобрала не только жизни близких ему людей, но и материальные блага.              Ганнибал очень часто не договаривал, а я и не расспрашивал, чтобы не показаться грубым или того хуже, навязчивым. Честно говоря, прошлое никогда не казалось мне особо интересным.              Погружённый в мысли, я не сразу понял, что дошёл. У поляны почуялось неладное. Тишина. Никто меня не встретил, не пищал и не вилял хвостиком. Проверил будку, но там оказалось пусто.              — Грета, ко мне! — позвал я, оглядываясь по сторонам. — Штрудель, Пиявка, Булочка? Вы где?              В душе засела тревога. Куда они могли подеваться? Может, Грета повела их на водопой к реке? Обычно к моему приходу они уже возвращались.              — Хэй, Грэм! — крикнул кто-то. — Ищешь кого?              Послышался смех, и из-за деревьев вразвалку вышла кучка школьных хулиганов во главе с Эдди Макмиланом. По их хитрым улыбкам я понял, что они устроили нечто паскудное.              — Что ты с ними сделал? — процедил я сквозь зубы, сжимая кулаки. Ярость рвалась из меня, но я понимал, что не смогу справиться со всей компанией.              — Мы решили поиграть с твоими пёсиками, пока тебя нет, — ответил Эдди и с невинным видом махнул на шалаш. — Так жаль, что ты не пригласил нас сюда. Считаешь себя лучше?              — Эдди, пожалуйста, — понизил я голос, стараясь говорить как можно учтивей, — верни мне моих собак.              — О, не беспокойся за псин, им уже намного лучше, — проговорил тот, переглянувшись с друзьями. — Дикая сучка защищала своих малявок, и мы её быстро утихомирили. Ты бы видел…              Перед глазами опустилась красная пелена. Я взвыл и бросился на Эдди с кулаками, но меня почти сразу оттащили его друзья. Сплюнув на землю, Эдди утёр кровь с рассечённой губы и молча пнул меня в живот со всей силы. От боли и нехватки воздуха я упал наземь, скрутившись в позу эмбриона.              — Плохо же ты встречаешь гостей, Грэм! Думаешь, раз скорешился с этим выскочкой Лектером, мы тебя не проучим?              Пока я корчился на земле, они рушили домик и будку на моих глазах. Я ничего не мог сделать. Просто лежал и плакал, умоляя вернуть собак.              — Ну-у-у, раз ты так просишь… — хохотнул Эдди и обратился к друзьям. — Принесите вонючих псин.              Двое исчезли за деревьями и вскоре вернулись. Брэд тащил мешок с визжащими щенками, а Джастин нёс на руках тело Греты. Повернувшись к Эдди, он с растерянным лицом показал ему собаку.              — Кажется, ей плохо…              — Да чёрт с этой псиной! Она меня укусила, — лицо Эдди исказилось гримасой отвращения, когда он схватил её за ошейник и поднял в воздух. — Кажись, и вправду сдыхает.              — Отпусти её! — закричал я испуганно. — Ты же задушишь! Пожалуйста, прекрати!              Отвесив мне ещё несколько пинков, Эдди с хохотом кинул на землю еле трепещущее тельце собаки, и они с друзьями отправились восвояси, забрав мешок с щенками. Наконец, я остался один. Пересилив боль, подполз к Грете и осмотрел её: задняя лапа была вывернута под неестественным углом, а из пасти и носа текла кровь.              — Боже… Что они с тобой сделали? — прошептал я, не сдерживая слёз. Услышав мой голос, Грета двинула рыжим ушком и тихонько заскулила. — Не двигайся, малышка, я с тобой! Знаю, тебе очень больно, но… потерпи немного. Я отнесу тебя в медпункт, и ты обязательно выздоровеешь!              Честно говоря, сомневался, что школьная медсестра могла как-то помочь. Ветеринар же был один на всю деревню и жил далеко. Пока я раздумывал, что делать, легонько поглаживая Грету по голове, она лизнула мою руку и прикрыла глаза. Даже сейчас она поддерживала меня, говоря мол: «Не плачь, хозяин, всё будет в порядке.» Через мгновение она вдруг затряслась в конвульсиях. Я плакал навзрыд и не знал, как помочь ей. Затем судороги стихли, из пасти пошла кровавая пена, и Грета замерла навсегда.              Не помню, сколько просидел так, прислонившись спиной к дереву, просто гладил собаку по мордочке и пялился в никуда. Для меня тогда всё было кончено: Грета мертва, щенков отобрали и, скорее всего, утопили в реке. А если нет, то непонятно, как их вернуть.              Ганнибал пришёл к вечеру. Молча осмотрел творящийся кругом хаос и присел передо мной на корточках.              — Уилл… — прошептал он, пытаясь заглянуть мне в лицо. — Что случилось?              Я не мог смотреть ему в глаза. Мне было стыдно за то, что не смог постоять за себя, за домик и, самое главное, за собак. Чувствовал себя жалким ничтожеством.              — Они убили её, — бесцветно ответил я хриплым от криков голосом, посмотрев вниз на неподвижное тело Греты. — Я не смог её спасти…              — Можно? — Ганнибал осмотрел тело собаки и вздохнул. — Ты ничем не мог помочь. Похоже на закрытую черепно-мозговую травму и внутреннее кровоизлияние.              В принципе, я догадывался об этом и потому ничего не ответил. Помимо смерти Греты меня также терзала мысль от щенках. Может, ещё была надежда их спасти?              — Они забрали Пиявку, Штрудель и Булочку. Я не знаю, как…              — Не волнуйся, мы их отыщем.              Впервые взглянув на Ганнибала, я шмыгнул носом, пытаясь не разреветься, как маленькая девчонка, и кивнул. Он вытащил белоснежный платок из кармана, послюнявил и оттёр грязь с моего лица, смешанную со слезами. Затем взял мою руку и аккуратно перевязал сбитые костяшки чистой стороной платка.              — Я хотел убить его, — прошептал я, наблюдая за действиями Ганнибала, — этого придурка Эдди! Но не смог…              — Возможно, у тебя ещё будет шанс, — ответил Ганнибал долгим немигающим взглядом.              Всю ночь я не мог уснуть. На утро меня будто поезд переехал. Всё тело болело, но я упорно делал вид, что всё в порядке. Скрыть синяки под одеждой было несложно, а по лицу меня специально не били, ведь в нашей школе драки были под строгим запретом. И всё же каждая минута, проведённая в стенах этого заведения действовала на меня угнетающе.              Душу выворачивало наизнанку, сердце сжималось от тоски. Перед глазами стояла рыжая окровавленная мордочка с застывшими угольными глазами. Я корил себя за то, что не спрятал собак получше, подальше, что не заметил, как привёл к ним эту падаль, по ошибке называющуюся людьми. За то, что не смог помочь бедной Грете и её малышам. Однако у меня ещё теплилась надежда, что щенки целы и невредимы. И я обязан был их найти.              На уроке английского кто-то передал мне записку. Я сразу догадался о её авторе — этот красивый почерк со старательно выведенными вензелями ни с чем не спутаешь. В записке говорилось, что он будет ждать меня на условном месте вечером после ужина.              В столовой было как всегда шумно. Джастин, Брэд и остальные сидели за отдельным столом, но Эдди нигде не было видно, впрочем, как и Ганнибала. Удачный момент для переговоров. Дождавшись, когда Джастин пойдёт относить поднос с грязной посудой, я схватил его за рукав и затянул в подсобку.              — Хэй, ты чего?! — возмутился он.              — Тшш! — заткнул я рот ему рукой. Он был чуть выше меня, но адреналин и мысль о малышах Греты придали мне уверенности. — Молчи, иначе расскажу всем, что ты… лапал меня.              — Но я не гомик! — изумился Джастин полушёпотом.              — Да всем плевать! — серьёзно ответил я. В то время худшее, что могло случиться в школе для мальчиков — это любой намёк на однополые отношения, позорнее молвы и не сыщешь. — Думаешь, кто-то будет разбираться? Всем только и нужно поржать над кем-то, и ты можешь оказаться этим кем-то.              Джастин нахмурился и покачал головой.              — Ну, чего тебе от меня надо?              — Ты должен сказать мне, где щенки.              — Я не знаю, это всё Эдди…              Как и предполагалось, он начал юлить. По отдельности они были вполне здравомыслящими ребятами, но стоило им только собраться в кучу под предводительством несносного ублюдка, как они становились такими же. За это я их презирал, но сейчас мне нужно было добиться ответа.              — Эдди убил мою собаку! — еле сдерживая ярость процедил я. — Он — больной ублюдок, ты сам видел! Я знаю, ты не такой, Джас. У тебя самого дома пёс ждёт, Рэнди, если не ошибаюсь. Представь, что было бы, если бы Эдди издевался так над твоим псом? — я пытался воззвать к человечности, видел, как он сомневается, как по его лицу проносились разные эмоции, и в основном это был страх. Нужно было надавить на жалость. Я вцепился в его пиджак и тряхнул. — А если бы Рэнди был щенком, ты дал бы своему другу убить его, а, Джас? Скажи мне! Помоги спасти щенков! Они ведь ни в чём не виноваты!              — Ох! — вздохнул Джастин и сдался. — Ладно, только убери от меня свои руки! — отряхнувшись, он почесал лоб. — Дай подумать… После вчерашнего, Эдди с пацанами пошли в подвал. Возможно, там они и спрятали щенков.              — Спасибо, Джас! — сказал я мимолётом и побежал из столовой к лестнице, ведущей в подвал. Времени было мало. Пока все заканчивали с ужином, нужно было успеть вызволить малышей.              Не обращая внимания на возмущённые оклики уборщицы, я прошмыгнул мимо неё за угол и спустился вниз. Свет в подвале не горел, и я облегчённо выдохнул — значит, Эдди там не было. Включив тусклую лампочку, тихонько присвистнул. Тут же откуда-то послышались шуршание и приглушённые визги. Заглянув в котёл отопления, я нашёл там всех троих щенят.              — Булочка, Штрудель, Пиявочка! Вот вы где! — радости моей не было предела. Едва я вытащил щенков из чугунной печки, как они бросились вылизывать мои лицо и руки. — Ну, всё-всё, хватит. У нас ещё будет время. А сейчас мне нужно вынести вас отсюда. Не шумите, хорошо!              Найдя большую коробку с прочными стенками, посадил туда мою троицу, накрыл старыми газетами и какой-то тряпкой. Мне почти удалось незаметно выбраться из школы, как у выхода на улице показался учитель биологии.              — Мистер Грэм, к-куда это вы так с-спешите на ночь г-глядя?              Переминаясь с ноги на ногу, я нервно пожевал губу. Это был единственный преподаватель, относящийся с любовью к своему предмету. Многие смеялись над его заиканием и скромностью, но я всецело уважал его. Хамить не хотелось, однако я очень боялся, что щенки начнут скулить, чем выдадут нас с потрохами.              — Э-э… Меня попросили выкинуть ненужный хлам, — придумалось на ходу. — Извините, мистер Бернардон, но я тороплюсь.              — Я только х-хотел сказать, что сегодня на у-уроке вы были очень, так скажем, р-рассеянны. У вас что-то с-случилось?              — Эм, нет. Всё хорошо, — улыбнулся я. На мою беду из коробки в этот момент донеслось шуршание, а затем и тихий писк. — Простите, я…              — Ч-что в к-коробке? — взволнованно поинтересовался учитель и заглянул туда.              Я не знал, что сказать. Смотрел во все глаза на преподавателя и ожидал неминуемой кары. Во рту пересохло.              — З-знаешь, — проговорил мистер Бернардон, глядя поверх меня, — у сына моей сво-во-вояченицы скоро будет день рождения. Он п-просил подарить ему щ-щенка, но, думаю, от трёх он бу-бу-будет в тройном восторге.              Если бы мои руки не были заняты коробкой, я бы кинулся обнимать этого человека.              — Спасибо, мистер Бернардон!              — Они ж-живут в миле отсюда по главной д-д-дороге в сторону деревни, — подсказал учитель и застенчиво улыбнулся. — П-поспеши, пока не стемнело.              — Спасибо! — ещё раз поблагодарил я его и побежал со всех ног в указанную сторону.              Душа пела от радости. Хоть что-то пошло сегодня как надо, правильно. У малышей Греты будет собственный дом и любящая семья. Это лучшее, что я мог для них сделать в этой ситуации.              Прощаться с Пиявкой, Булочкой и Штруделем было очень тяжело. Но, глядя на добродушное лицо хозяйки и счастливые глаза её младшего сына, я не смел больше грустить.              От них я шёл в приподнятом настроении. Чуть не прошёл поворот, как вспомнил, что друг ждёт меня в лесу.              На поляне всё так же валялись куски от разрушенного домика, Ганнибал же стоял у дерева. Заметив меня, он улыбнулся и помахал рукой.              — Уилл, я ждал тебя.              — Да, видел записку, — ответил я. — Прости, что не пришёл раньше… Я нашёл щенков и отнёс их в безопасное место.              — Отлично! У меня как раз для тебя есть сюрприз.              Ганнибал выглядел таким довольным, что просто светился изнутри. Откуда-то донеслось мычание, и мой взгляд упал на верёвки, обмотанные вокруг ствола дуба. Обойдя вокруг, я остановился. Мои брови взметнулись вверх от удивления и шока. К дереву был привязан Эдди, с наливающимся синяком под глазом и ссадиной на лбу. Рот его был заткнут клейкой лентой. С немым ужасом и мольбой в глазах Эдди посмотрел на меня.              — Господи Иисусе, Ганнибал! — опешил я. Других слов просто не нашлось.              — Не благодари, — усмехнулся он. — Теперь ты можешь отомстить за Грету. Он больше никого никогда не обидит, правда же, Эдди?              Эдди промычал что-то нечленораздельное и принялся трепыхаться, но верёвки только сильнее затягивались вокруг его тела.              — Как бабочка, подлетевшая слишком близко к пламени, — философски проговорил Ганнибал и подошёл ко мне ближе, нашёптывая на ухо. — Вспомни, что он сделал с твоей собакой, с этим беззащитным существом, Уилл. Разве можно такое оставлять безнаказанным? Что бы он сделал с щенками?              Сжёг бы в печи.              В жилах вскипела ярость, которая копилась всё это время. Сглотнув ком в горле, я помотал головой. Посмотрел на Эдди и увидел лишь окровавленную мордашку Греты. Как она билась в судорогах…              С диким рёвом я подбежал к Эдди и саданул, что есть мочи, по его мерзкой роже. Ещё и ещё! Пока он не отключился. Занеся кулак над головой, я вдруг замер. Что будет, если я убью его? Равноценная ли это месть? Да, я любил Грету, но она была собакой, а жизнь человека — это уже совсем другая категория. Имею ли я право решать, кому жить, а кому умирать? Каким бы ни был Эдди, он был также ребёнком, подростком, который ещё мог измениться.              — Я не могу… — прошептал я и опустился на землю, закрыв лицо трясущимися от напряжения руками. Ганнибал присел рядом и слегка сжал моё плечо.              — Плохие люди должны быть наказаны за свои дела, Уилл.              Его голос был такой тёплый и обволакивающий, так хотелось ему поддаться… Нет, его голос был холодным и жестоким. В груди кольнуло. Я поднял голову и с ужасом уставился на своего друга.              — Ты уже делал это раньше? — спросил я еле слышно, боясь услышать ответ.              Что-то в лице Ганнибала незримо изменилось. Он будто бы перенёсся в прошлое на мгновение, а теперь раздумывал, стоит ли говорить.              — Однажды, — наконец сказал он. Кадык на его шее дёрнулся. — Мясник на рынке издевался над моей тётей, угрожал и приставал к ней. Она не подавала виду, но в душе ей было очень неприятно и страшно. Я решил отомстить. Такие люди не лучше свиней, Уилл.              Меня затрясло ещё больше. Всё это время я дружил с убийцей?! Как я мог быть настолько слепым? Следующие слова вырвались из меня быстрее, чем я успел их обдумать.              — Т-ты… Ты монстр! Ты ничем не лучше тех, кто по твоему мнению заслуживает смерти!              На лице Ганнибала отразилась боль. В глубине его тёмных глаз я успел увидеть горечь, обиду и тоску, прежде чем всё застыло в холодной безэмоциональной маске. Он открыл рот, будто хотел что-то сказать, посмотрел на меня и отвёл взгляд. Молча поднялся и не оглядываясь пошёл прочь.              Смотря ему вслед, мне хотелось крикнуть что-нибудь, остановить его, стукнуть, обнять, всё что угодно, но только чтобы он не уходил вот так. И всё же я дал ему уйти.              Вытерев откуда ни возьмись появившиеся слёзы, я постарался успокоиться и собраться с мыслями. Нужно было что-то решать с нашим пленником. Убивать его я, разумеется, не собирался, но он мог рассказать про избиение воспитателям, и тогда нам всем бы не поздоровилось. В итоге я поднялся и похлопал его по щекам.              — Хэй, Эдди, очнись! — тот медленно пришёл в себя и замычал. Когда его взгляд сфокусировался на мне, я продолжил как можно более серьёзно, копируя тон голоса Ганнибала. Раньше я не понимал, почему он вселял страх мне и остальным, были лишь смутные догадки. Теперь же знал наверняка. — Слушай сюда. Я отпущу тебя, но предупреждаю, не стоит говорить кому-то об этом, иначе мало тебе не покажется, — в глазах Эдди мелькнуло сомнение и насмешка. — Думаешь, я шучу? Ганнибалу за это ничего не будет, он — граф, обладает властью и деньгами, ты знаешь. А мне… Мне нечего терять. Я могу прийти к тебе ночью, пока ты будешь спать, и выпустить тебе кишки. И не смей больше творить свои гнусные делишки, ты меня понял?! — Эдди закивал. На его лице теперь был страх, и я, удовлетворённо вздохнув, развязал узел на верёвке. — А теперь вали отсюда!              В школу я вернулся уже затемно. Было опасение, что меня вот-вот схватят за шкирку и отведут к директору, но никого я так и не встретил. У кабинета медсестры услышал голоса и спрятался за чуть приоткрытой дверью. Слышно было плохо, фразы Эдди и воспитателей долетали до меня отдельными словами. Как я понял, он рассказал им, что его избили деревенские мальчишки, и к сожалению, их лиц или имён он не запомнил. Что ж, одной проблемой стало меньше.              Мне казалось, той ночью я не усну. Улёгшись в кровать, раздумывал над ужасающим признанием Ганнибала, пытался возненавидеть его и не смог. Вскоре усталость прошедших дней возобладала надо мной, и я незаметно погрузился в сон без сновидений.              Спал как убитый. Даже утренний звон колокола не сумел разбудить. Соседи по комнате кое-как растрясли меня, хохоча над головой, и я наконец разлепил веки. Наскоро оделся и, даже не умывшись, поспешил в столовую. Мне хотелось найти Ганнибала и попросить прощения за вчерашние слова, сказанные сгоряча. Всё-таки он сделал это, пытаясь защитить тётю, и мне помог по той же причине. У него никого не осталось, кроме неё, ни родителей, ни сестры. Было очень жестоко назвать его монстром. Он лишь побочный эффект правосудия.              В столовой стоял гомон и звяканье приборов. Кто-то болтал, кто-то смеялся, а кто-то уплетал еду за обе щёки. Эдди сидел за столом, уставившись в одну точку и вяло жевал булку. Ганнибала нигде не было видно. Так и не позавтракав, я побежал на третий этаж, где располагались комнаты старшеклассников. Ещё ни разу не заходил сюда, но знал, в какой комнате жил Ганнибал.              Три кровати были заправлены, а у четвёртой стояла миссис Пейдж. Она подпевала себе под нос и снимала постельное бельё. Увидев меня, миссис Пейдж нахмурилась и, крякнув, разогнула спину.              — А тебе чего надо?              — Я просто… — замялся я, растерянно хлопая глазами. — Где Ганнибал?              — Он уехал. А зачем тебе?              — Куда уехал?              — Из школы он уехал, дурень! — захохотала миссис Пейдж и махнула на меня рукой. — Ну, чего стоишь? Кыш отсюда! Совсем молодняк распустился! Допрос мне устроил, видите ли…              Пока она ворчала, я на ватных ногах вышел из комнаты. Прислонился спиной к стене и съехал вниз на пол. Меня словно ледяной водой окатило. Ганнибал уехал. Навсегда.