***
Деймон привык к тому, что по ночам Дени спит в соседней комнате, теперь же их разделяли несколько коридоров. Он скрипнул зубами, не пытаясь подавить раздражение. Привезти Дейенерис в Красный замок уже не казалось отличной идеей. Я предложил ей вернуться домой… Но дом ли это? В присутствии Визериса и Рейниры Дени окружила себя защитной стеной — холодная, неприступная гостья из будущего, которая даже о невозможности вернуться в своё время говорит весьма спокойно, точно вовсе не встревожена. Принц вспомнил глупый вопрос брата. «Как вы перенесли эту новость?» Что за нелепость… Очевидно же, что Дейенерис перенесла — переносит — открывшуюся правду плохо. Она исхудала, под глазами залегла синева от бессонных ночей. Она прячется за своим щитом изо льда, но ей больно. Очень больно. Или Визерис действительно не увидел этого? Деймон вздохнул. Оказаться бы сейчас рядом с Дейенерис… Но навязывать ей своё общество неправильно. Ниже его достоинства. Она могла бы подать ему знак, если бы желала его прихода. Могла бы передать весточку через кого-нибудь из слуг. Но Дени молчала, очевидно предпочитая одиночество. В голове зазвучал насмешливый голос Рейниры. «— А ты действительно влюбился, дядя, — сказала она, когда и Визерис, и Дени покинули их. Правда, перешла на валирийский, чтобы сохранить содержание беседы в тайне от слуг. — Утверждаешь, а не спрашиваешь? — он склонил голову набок, рассматривая племянницу. Рейнире шло тёмно-розовое платье, плотно облегавшее фигуру. Принцесса точно заявляла: "Я женщина и весьма привлекательная. Разве ты не заметил?". Заметил, конечно, только мне это неинтересно. — Зачем же спрашивать? Ты помчался с ней за Узкое море, а за нашей трапезой выглядел как дракон, охраняющий своё сокровище. Но, знаешь, ей это совершенно не нужно. — Хватит изливать на меня свою злость и неудовлетворённость. Или думаешь так склонить меня к браку? — поинтересовался Деймон. Слова племянницы задели его больше, чем он хотел показать. Но он умел сохранять лицо, когда хотел. Рейнира же этому только училась. Она прикусила губу, явно разочарованная тем, что не добилась бурной реакции, но потом собралась с мыслями и сказала: — Мне не нужен брак с тобой, дядя. Забудь. Через три месяца я стану женой Лейнора на очень приятных условиях. Рейнира усмехнулась — в глазах её блеснули лукавые искорки. — Вот и прекрасно, — ответил Деймон, вставая со стула. — Будь счастлива со своим… приятным мужем. В ответ Рейнира процедила "спасибо", и он ушёл в свою комнату». Надо было идти в бордель… там, окружённый женской лаской он бы не думал ни о Дейенерис, ни о Рейнире. Однако снова и снова убеждая себя в том, что нужно слезть с кровати и отправиться в какой-нибудь дом удовольствий, Деймон всё же оставался неподвижен. Когда он наконец забылся сном, то видел Дейенерис, сочетавшуюся браком с Караксесом, а ещё замершую, точно скованную льдом Рейниру… Дурная ночь. Неудивительно, что встал принц рано и в плохом настроении. Хотел сразу же отправиться к своему дракону — чистое лазурное небо манило обещанием хорошего полёта, — но, выйдя за дверь собственной спальни, столкнулся со слугой, у которого было послание от короля. Короткая записка гласила: «Нам нужно поговорить. Приходи ко мне сразу же, как проснёшься». Куда именно приходить Визерис не указал, но Деймон и без того понял — конечно, брат ждёт его в своём любимом кабинете у ненаглядного макета Валирии. А ещё принцу была известна тема разговора, который хотел повести Визерис… Может, не идти сейчас? Но смысла затягивать нет. И решив проявить благоразумие, Деймон направился к своему брату-королю.***
Визерис не сразу перешёл к волновавшей его теме. Сначала поинтересовался, как Деймону спалось, потом спросил о планах на день… Получил короткие ответы: «Плохо» и «Как раз собирался пойти к Караксесу». Надеялся ли он на то, что Деймон облегчит ему задачу? Внезапно разоткровенничается? Нет. Сомнительно. Он всё-таки знал Деймона не первый год. Далеко не первый год. И вот принц, отказавшийся присесть и разглядывавший то отмеченное беспокойством лицо брата, то башни макета, услышал ожидаемое. — Деймон, скажи, что происходит между тобой и Дейенерис? В вашем путешествии вы были как… — Визерис покрутил рукой в воздухе, точно подыскивая нужное слово. Деймон не без удовольствия ответил: — Как родственники. Визерис нахмурился — такой расплывчатый ответ его явно не устроил. — Ты пытаешься уйти от разговора, потому что вы… переступили черту? Утомительно. — Потому что мы два взрослых человека и, думаю, можем рассчитывать на то, что всё происходящее между нами, касается только нас, — сказал Деймон, добавляя голосу серьёзности. Дени не дочь Визериса, принц не должен оправдываться перед ним. — Не совсем так, — покачал головой Визерис. — Я хотел жениться на ней. — Но свадьбы не будет, — заметил Деймон. Король пригубил вино из кубка, стоявшего на столе — подальше от драгоценного макета. — Верно. Однако судьба Дейенерис мне небезразлична, и я не хочу, чтобы ты поставил её в неловкое положение… Ты женишься на ней? Вот вопроса о женитьбе Деймон не ожидал. Нравоучений — вполне. Ещё полагал, что Визерис начнёт убеждать его прекратить отношения с Дени, не порочить её честь… что-то в таком духе. Но женитьба… Деймон не думал о таком варианте. Жениться на Дейенерис… этот брак был бы несравнимо приятнее союза с бронзовой сукой, однако… Разве я настолько в ней нуждаюсь? И озадаченный новыми для себя мыслями, Деймон выдал беспомощное: — Не знаю… Скривившись, мысленно обругал себя. Давно его голос не звучал так глупо! Поспешил исправиться: — Допускаю это. Визериса, кажется, позабавила реакция брата — как раздражающе. Губ короля коснулась улыбка: — Я желаю тебе счастья, Деймон. Признаюсь, мне немного досадно из-за того, что Дейенерис предпочла тебя, однако… я уже познал любовь достойной женщины, было жадностью стремиться к этому ещё раз. Любовь достойной женщины… как возвышенно, брат. Дейенерис не любит меня. Да и как назвать собственные чувства, я пока с точностью не знаю. Любовь — всё-таки слишком веское слово. — Но прежде чем предложишь ей брак, Деймон, ты должен знать… — Визерис кашлянул. — Она сказала мне… Тон брата подсказал Деймону, о чём именно тот собирается сказать. — У Дейенерис не может быть детей. Ты об этом? Во взгляде Визериса промелькнуло удивление: — Так ты знаешь? Принц кивнул. Он никогда не стремился стать отцом, так что бесплодный брак его нисколько не пугал. — Не думаю, что мне нужны дети. — Ты не узнаешь, пока они не появятся, — ответил Визерис, теперь в его голосе прозвучали ноты грусти. Печалился ли он из-за того, что Рейнира выросла, из пухлощёкой очаровательной девчушки превратившись в строптивую красавицу? Или вспомнил всех детей, которых они с Эйммой потеряли? Деймону он сказал совсем другое: — Не затягивай с предложением слишком долго. Не хочу, чтобы вы с Дейенерис подавали Рейнире дурной пример. Визерис определённо считал свою дочку куда более невинной, чем она была… Нет, Рейнира — наверняка ещё девственница, но Деймон знал, что в её хорошенькой голове полно порочных мыслей и внебрачные отношения дяди с Дени волнуют принцессу вовсе не своей греховностью. — Я поразмыслю над этим, — пообещал принц и после ещё двух-трёх ничего не значащих фраз покинул брата. Жениться на Дейенерис… Жениться. Да, об этом определённо стоило подумать, ведь даже если между ними нет той любви, о которой твердит Визерис, Деймон и Дени вполне хорошо понимают друг друга и в постели доставляют друг другу удовольствие — таким вряд ли смогут похвастаться многие женатые пары Вестероса. Деймон унёс эти мысли с собой — к Караксесу. Вспомнил свой странный сон… Спросил у дракона, перед тем как взмыть в небо: — Как считаешь, Караксес, стоит мне жениться на ней? Дракон в ответ тихо зарычал — то ли считал идею хорошей, то ли наоборот пытался сказать: «Да зачем тебе это, друг мой?». Жаль, что Таргариены не умеют разговаривать с драконами и не способны понять их советы — с таким умением им бы принадлежал весь мир, а не только его часть.***
Пять дней Деймон видел Дени лишь в присутствии других людей — за ужинами. Она съедала какие-то крохи и выходила из-за стола, чтобы скрыться в своей комнате. Конечно, он не шёл за ней. Видимо, решила, что в путешествии подпустила меня слишком близко, а теперь отгораживается. Неприятное осознание. И дни, и ночи тяготили Деймона — даже лёгкие перепалки с Рейнирой его не занимали. Полёты на Караксесе тоже не отвлекали должным образом. А до борделя он так и не дошёл… там всё не то. Когда очередная ночь накрыла замок, Деймон устроился поудобнее в кресле и, глядя на огонь в камине, стал попивать вино из любимого кубка, инкрустированного изумрудами — тот принадлежал ещё отцу принцу Бейлону. Кубок отцу подарила их мать — его сестра-жена Алисса. Хорошо было бы помнить её. Знать. Но Деймону достались только рассказы о ней — некоторые из них он выучил настолько хорошо, что порой ему казалось: это его собственные воспоминания. От меланхоличных мыслей его отвлёк стук в дверь — робкий, словно пришедший и сам был не уверен в том, что действительно хочет попасть внутрь. Может, не открывать? Кто вообще смеет его тревожить… Когда звук повторился, Деймон отставил кубок в сторону. Возможно, это племянница решила втянуть его в очередную игру. Надо отправить её спать. Принц отворил дверь, готовясь к разговору с Рейнирой, но позабыл все слова, когда увидел свою гостью… Дени. Она выглядела… немного смущённой, растерянной даже. Спросила тихо: — Я… могу войти? Деймон сделал шаг назад, пропуская её в комнату. Чтобы занять чем-то руки, поспешно закрыл дверь — ключ дрогнул в ладони. Странно… она не в первый раз приходила к нему ночью, пусть это и было не в Красном замке. Так что же изменилось? Почему теперь я настолько взволнован? — Я тебе помешала? — спросила Дени, а потом добавила с большей твёрдостью в голосе. — Я… хотела, чтобы ты оказался рядом ещё в ту ночь, когда мы прилетели в Красный замок, но… возможно, ты понимаешь, почему я не пришла. — И да, и нет, — признался Деймон. — Но ты мне не помешала. Хочешь вина? Дейенерис отказалась. Только смотрела на него изучающим взглядом так, точно вовсе до того не видела. О чём она думала? Пришла ради ночи с ним? Что же… Деймон не станет отказываться. Он сделал пару шагов к ней, погладил Дейенерис по шее, поцеловал в висок. Она прильнула к нему и жадно вдохнула. Потом немного отстранилась, пальцем очертила линию его скул: — Деймон, я… это прозвучит странно, и я пойму, если ты откажешься. Но, честно говоря, я бы хотела просто поспать рядом. Видимо, на то была воля богов: эта женщина постоянно его удивляла. То, страстно отдавшись, отказывалась спать вместе. Теперь же наоборот — пришла не за ласками, а ради сна на одной кровати. Безумие какое-то. Наверное, Дейенерис прочитала его мысли по выражению лица. Она посмотрела в сторону и призналась: — Я понимаю, что просьба странная. И вряд ли ты согласишься, но рядом с тобой всё как-то… иначе. Возможно, я даже смогу нормально поспать. — То есть ты используешь меня вместо сонного отвара? — едко осведомился Деймон, скрывая за колким тоном отчаянную попытку понять, что вообще происходит. Мне, кажется, полагается оскорбиться: с чего она взяла, что я соглашусь просто спать вместе, как престарелые супруги? Но… я ведь не смогу ей отказать. Проклятье! Что она со мной делает?! Дени совершенно обезоружила его, когда, пожав плечами, сказала: — Ты мой самый близкий человек в этом… здесь. И Деймон сдался, согласился на её странное предложение, лёг рядом и слушал её дыхание. Он, конечно, не отказал себе в том, чтобы приобнять повернувшуюся к нему спиной Дейенерис. А потом почувствовал странную, неведомую раньше радость, когда понял — она уснула. И довольно быстро. Возможно, ощутив что-то подобное, люди и женятся…***
Дейенерис стала приходить к Деймону каждую ночь — сначала просто ради того, чтобы поскорее уснуть в его объятиях, потом к совместному сну добавились ласки — горячие и страстные, столь милые им обоим. А дальше… она заговорила с ним откровенно, и это стало ещё одной радостью, окропившей сердце принца, точно волшебное зелье. Они лежали, насладившись друг другом, и вдруг Дени сказала: — Хочешь, расскажу тебе кое-что безумное? Чем она собиралась удивить его на этот раз? Деймон не стал теряться в догадках, ответил, вглядываясь в глаза Дени, в которых сейчас было много теплоты и какой-то особой нежной грусти: — Хочу. — Колдунья из той лавки в Квохоре объяснила мне, что существует много миров… похожих и вместе с тем не похожих друг на друга. Я переместилась не просто из будущего в прошлое, а в другой мир. Вот это заявление. Истома покинула Деймона, он посмотрел на Дейенерис с беспокойством — не бредит ли она? Дени правильно истолковала его взгляд и нахмурилась: — Я не сошла с ума, Деймон. Это правда. В вашем мире не происходят те события, которые по идее должны происходить… Ну то есть те, что случились в прошлом моего мира. Деймону казалось, что он внезапно непоправимо поглупел. Ужасное чувство. — Я сейчас тебе всё объясню, — пообещала Дейенерис с лукавой улыбкой. Вроде и приятно, что она в таком хорошем настроении, однако собственная непонятливость сердила принца. Присев в кровати и прислонившись к подушке, Дени коснулась плеча Деймона: — Всё в порядке. Я тоже сначала не поняла. Принц скопировал её позу и, подавив накатившее раздражение, стал слушать. Пожалуй, больше всего в рассказе Дени ему понравилось то, что она не стала просить его о молчании. Это и так подразумевалось. Она ему доверяла. Гостья из другого времени. Другого мира. Они проговорили почти всю ночь — от объяснений Дейенерис перешла к рассказам о своём мире, о том, что случилось с Таргариенами там. — Свергли? — переспросил Деймон, не веря, что такое возможно хоть где-нибудь, даже в самой захудалой версии его мира. — И восстание началось из-за принца, который не сумел удержать член в штанах?! Дени скривилась: — Ну что ты… Говорят, Рейгар любил Лианну. Деймон покачал головой: — Можно было бы решить вопрос иначе. И неужели ты никогда не представляла, как повернулась бы твоя судьба, сумей старший брат сдержать себя? Теперь каждая их ночь наполнилась подобными обсуждениями — впрочем, Дени рассказывала не только о прошлом своих предков, но и о собственном пути. Не говорили они лишь о судьбе самого Деймона и его близких, и о том, что именно привело к появлению Дейенерис в мире принца. Однажды она рассказала о том, как сожгла Королевскую Гавань — и Деймон полностью поддержал её, она была тогда в своём праве, — но дальше историю не продолжила. Он узнал правду немного позже. В ту ночь Деймон прокладывал дорожки из поцелуев от шеи Дени к её сокровенному местечку — пальцы принца уже касались заветного бугорка, срывая с губ Дейенерис жадные стоны. — Хочу… хочу, — лихорадочно шептала она, и Деймон, полностью голый, готовый взять её, но не спешивший с этим, улыбался такой нетерпеливости. — Чего ты хочешь? — спросил он, зная, что Дейенерис нестыдлива и сейчас распалит его ещё больше описаниями своих желаний. Она практически приказывала: — Добавь язык к пальцам… Деймон, хочу… Но он сначала вылизал её соски, коснулся губами шрама и неожиданно для самого себя спросил: — Откуда эта метка? Дени приподняла голову, её задурманенный удовольствием взгляд стал более осмысленным, но она прошептала: — Не сейчас. После… До ответа они дошли нескоро, но принц об этом ничуть не жалел. Теперь Дейенерис лежала у него на плече и говорила, глядя в потолок: — Это тот мужчина… Джон — сын Рейгара и Лианны. Мы были союзниками… я любила его. Он тоже уверял в преданности, но не простил мне решения сжечь Королевскую Гавань, счёл, наверное, что я сошла с ума, как отец. Он предал меня и убил. Рука Дени скользнула по рубцу на теле. — Подлец, — выругался Деймон. Как посмел идиот с плебейским именем Джон предать Дейенерис?! Почему она полюбила столь недостойного, жалкого человека? Будь этот Джон в пределах досягаемости, Деймон уже убил бы его. И за любовь, которую подарила ему Дени, и за её смерть. Кажется, Дейенерис уловила его настроение — провела пальцами по широкой груди Деймона, заглянула ему в глаза. — Я и сама хотела уничтожить его. Вообще всех предателей. Но моей мести не суждено свершиться. — Это несправедливо. Дени усмехнулась: — Мир… думаю, любой мир вообще несправедлив. Однако я, кажется, уже начала жить дальше… только новую цель пока не нашла. — Цель? — заинтересовался Деймон. — Да. Вся моя жизнь по большому счёту была посвящена единственной цели — взойти на железный трон, вернуть Таргариенам утраченную власть. Теперь же… Как так вышло, что с губ Деймона соскользнули эти слова? Он сам не мог понять. — Может, выйдешь за меня замуж? Мы бы вместе поискали для тебя цель. Только когда Дейенерис резко выдохнула, принц понял, что именно сказал… Но он не жалел — лишь волнение сжало сердце. Вдруг Дени откажет, встанет с его постели и больше не вернётся? Но она оставалась на месте — всё ещё прижавшись к его телу. И молчала. Заполнившая комнату тишина давила. Деймон прикусил язык, чтобы не обратить всё в шутку. Тяжело было так долго выносить это волнение, неопределённость… — Деймон, — наконец сказала она, не глядя на него. — Ты… ты ведь знаешь, я не смогу родить тебе детей. — Дети меня не интересуют, — ответил он напряжённо, ожидая других аргументов. Например, чего-то в духе: «Я не способна полюбить тебя». Ведь, помнится, именно так она выразилась, когда заверила его, что не выйдет замуж за Визериса. Вместо этого она переспросила: — Ты… уверен? И всё-таки посмотрела ему в глаза. Красивая… и столь нужная ему женщина. Брак с ней будет не оковами, а приятной договорённостью. Или даже чем-то большим. — Да, — подтвердил Деймон. — Тогда могу я подумать? — спросила Дени. Что же «подумать» — это лучше, чем резкий отказ… Хотя Деймона всё же царапало то, что она сомневается. — Да, до завтрашней ночи. У ожидания должен быть предел. Это честно. Дейенерис не стала спорить, только склонилась к нему и нежно поцеловала. Кажется, никогда она не была с ним настолько ласковой. Но Деймон не понимал — к лучшему ли такой порыв?***
Предложение Деймона удивило её. Он уже уснул, а Дени впервые с тех пор, как они стали делить постель, не могла провалиться в мир снов так быстро. Деймон хочет, чтобы она стала его женой… как это вообще вышло? Дени перевернулась на бок, чтобы лучше видеть своего любовника. Нет, непросто любовника, а… С того дня в Квохоре, когда он спас меня, всё изменилось. В Красном замке, впустив меня в свою постель просто переночевать, не настаивая на чём-то больше, он стал для меня ещё ближе, ещё дороже… А потом я начала оживать. Снова захотела его. И сама не заметила, как подошла к той черте, которую вроде и думала, что переступлю, но не знала — когда именно. Я всё ему рассказала, потому что хранить такое знание в одиночестве очень тягостно. Деймон… что я к тебе чувствую? Достаточно ли этого для брака? Дейенерис понимала: если откажет ему, то ничто между ними не будет, как раньше. Она лишится своего самого близкого человека в этом мире. Погрузится в одиночество. Но не эгоизм ли принять его предложения из страха остаться одной? А дело только в этом страхе? Или… Дени вздохнула. Вот он спит рядом — сильный, статный воин, обаятельный мужчина, отличный любовник и собеседник. И как хорошо становится на сердце рядом с ним! Нет, не только страх одиночества живёт в её сердце. У меня есть чувства к нему. Но любовь ли то? Дейенерис боялась ошибиться вновь. Она вспомнила о странном зелье, данном Неей. По словам колдуньи, отвар должен помочь Дени зачать и выносить дитя от мужчины, которому она откроет своё сердце. Деймон… стал ли он таким мужчиной? Впрочем, детей он не ждёт, что хорошо. Однако сама формулировка не давала Дейенерис покоя. Мужчина, которому я открою своё сердце. Но это ведь так больно, невыносимо больно… Деймон во многом хорош, и глаза его лучатся искренностью, когда мы наедине, однако не переменятся ли его чувства? Сомнения опутывали Дени плотной паутиной. Она всё-таки уснула, но очнулась раньше Деймона и поспешила покинуть его комнату, хотя часто они нежились в постели вдвоём — слуги, судя по всему, давно всё поняли и не тревожили их. В своей комнате, с помощью горничной собираясь к завтраку, Дейенерис продолжила размышлять о предложении принца. По правде говоря, у неё было мало аргументов против, но всё же… За завтраком Дени всё ещё пребывала в своих мыслях — Деймон на счастье к трапезе не спустился. Отвлекло Дейенерис лишь сообщение Визериса, обращённое к Рейнире: — Я получил письмо от лорда Корлиса. Свадьбу придётся отложить на несколько месяцев, Лейнор сломал ногу. До свадьбы оставалась пара недель. Возможно, поэтому на лице Рейниры отразилось такое недовольство и разочарование. — Сломал ногу?! — громко переспросила она. — Но… как это вообще произошло? Визерис отхлебнул вина из кубка: — Его отец не стал рассказывать подробно. Может, с лошади упал. Главное — что жив. В любом случае за лишние несколько месяцев мы только лучше подготовимся. Или ты опечалена? Рейнира попыталась успокоиться, но её выдавали подрагивающие пальцы и обеспокоенный взгляд. — Я… я просто уже настроилась. — Не переживай, дочка, — обратился к ней Визерис с мягкой улыбкой. — Уверен, Лейнор напишет тебе письмо и объяснит всё получше. Дейенерис видела: Рейниру волнует вовсе не самочувствие Лейнора или причина, по которой он сломал ногу. За всем этим крылось нечто другое… но что? Любви между женихом и невестой явно не было, поэтому, по идее, промедление не должно так беспокоить Рейниру. Но та определённо не на шутку встревожилась, и Дени ощутила жалость. Однако подругами они с Рейнирой не были — вот Алисенте наверняка известна причина волнения Рейниры, она и успокоит принцессу. Рассудив подобным образом, Дени пожелала хорошего дня и Визерису, и Рейнире, и направилась к Дрогону. Полетать казалось хорошей идеей — может быть, когда она приземлится, то в голове — или в сердце — сформируется верный ответ на предложение Деймона… Так и произошло.***
К вечеру Деймон совсем измучился… И зачем он спросил её о браке? Зачем дал столь малый срок на размышления? Что делать, если она не придёт сегодня, тем самым дав знать свой ответ? Принц злился на себя за эти сомнения — он ведь не сопливый юнец, чтобы переживать так из-за женщины. Однако… Я улечу прочь из Красного замка и никогда больше её не увижу. Я сохраню свою гордость во чтобы то ни стало. Дав клятву, самому себе Деймон продолжил гипнотизировать дверь взглядом — хотелось прекратить, но сделать это он был не в силах. Стук оглушил его… Открыв дверь, он к своей радости увидел Дейнерис на пороге. Снова. Как и многие ночи до того. И глядя ему в глаза, ещё не сделав шаг в комнату, она сказала: — Да. Деймон подхватил её на руки и понёс к постели — необходимо отпраздновать.***
О решении пожениться они объявили через пару дней за ужином. Ни Дейенерис, ни Деймон не считали нужным торопиться с оглашением. Визерис выглядел довольным, тут же велел слугам принести лучшего вина, потом начал поздравлять их обоих. Дени умилила его реакция — Деймон, конечно, заверил её, что король не будет против, однако услышать это своими ушами было очень приятно. Рейнира поздравила сдержанно. От неё Дейенерис ожидала более бурной реакции, возможно, попыток уколоть их словами… Но Рейнира, как и все дни до того, явно пребывала в собственных мыслях. Нужно сказать Деймону, что ему стоит поговорить с ней, узнать правду. Пока же Деймон, её жених, беззастенчиво улыбался, переплетя их руки. — Мы поженимся после того, как состоится торжество Рейниры и Лейнора, — ответил он на вопрос Визериса. — Не будем красть их праздник. Король кивнул: — Сколько свадеб нам предстоит! Что за чудесные новости! Визерис был в хорошем настроении — то и дело провозглашал тосты, которые поддерживал Деймон. Дени любовалась таким согласием между братьями, выпивала раз за разом… Мысли и тело её становились всё легче и легче. Как же просто. Как же хорошо. Быть с Деймоном, стать его женой, а потом понять, к чему они пойдут, чего будут добиваться. Деймон пообещал ей в ту ночь, когда она приняла его предложение, что жизнь их не превратится в праздное и бессмысленное существование. «Если только того захочет моя леди-жена», — рассмеялся он тогда. Но Дейенерис знала: не захочет. Они Таргариены и созданы для большего, чем постельные игры, пиры и полёты на драконах… Кажется, Деймон нёс её в свои покои на руках. Не стоило всё-таки столько пить. Дени ругала себя, но совсем чуть-чуть. Она потеряла контроль, но лишь потому что знала — это безопасно. Деймон защитит её — ещё одно его обещание, принесённое в ту самую ночь. «Я тоже буду защищать тебя», — ответила она в тот раз, и он не стал спорить. Мне хорошо с тобой, Деймон Таргариен. И если я кому и открою своё сердце, то только тебе. Произнесла ли она это вслух? Или лишь подумала? Дейенерис не была уверена — её поглотил сон.***
Топот ног, вскрики, чей-то взволнованный шёпот совсем рядом… Дени открыла глаза, не понимая, что происходит. Тут же раздался голос Деймона: — Поспи, я… мне надо отойти. — Куда? — спросила она, сбрасывая с себя путы сна. В голове было мутно, но тревога в его голосе пробивалась сквозь пелену, всё ещё окутывавшую её мысли. — К Рейнире, — неохотно сказал Деймон. Он уже был одет. Торопился. Что же случилось с Рейнирой? Дейенерис вспомнила, какой задумчивой была принцесса в последние дни, даже минувшим вечером. По коже прошёлся холодок. — Иди, я догоню, — сказала Дени, и Деймон тут же исчез за дверью. Не стал говорить, что ей приходить не нужно… значит, действительно стоит поспешить в покои Рейниры. Дейенерис надела ночное платье и халат, а затем вышла в коридор. Холод окутывал замок, в оконца пробивался слабый свет. Мрачное, тревожное утро. Дени нашла комнату Рейниры легко — около неё столпились люди. Пробившись сквозь них и велев гвардейцам расступиться, Дейенерис зашла внутрь. Здесь пахло горьковатыми травами… и кровью. Первым делом в глаза бросился мейстер и пара его помощников — они перемещались по комнате хаотично и так быстро, точно именно от скорости их передвижений и зависел исход дела. Но какого дела? Мейстер отошёл в сторону, и Дени увидела Рейниру — она лежала на кровати… пугающе бледная. Глаза её были плотно закрыты, а лицо искривлено мукой, кажется, губы она обкусала до крови. Визерис сидел рядом и держал дочь за бескровную руку. Он определённо никого не замечал — видел только её. Шептал что-то… Деймон стоял у брата за спиной — напряжённый, точно собирающийся сражаться с противником. Дейенерис подошла к принцу и взяла его за руку, расцепив сжатые в кулак пальцы. Он повернулся к ней и лёгким кивком поблагодарил за поддержку. Вдруг тишина, царившая в комнате, прервалась стоном Рейниры — болезненным, полным горечи. И Визерис, и Деймон, и сама Дени обратили взгляды к мейстеру. Тот подскочил к принцессе, стал растирать её лоб тряпицей, смоченной в каком-то снадобье. Вряд ли это помогало. Рейнира заметалась на постели, снова тяжело застонала, потом вдруг резко открыла глаза, зашевелила губами, точно хотела сказать что-то… и ничего. Рука её тяжёлой плетью упала на кровать. Прежде чем мейстер, с ужасом поглядывая на короля, склонился к больной и огласил вердикт, Дени уже знала, что он скажет. Принцесса умерла. — Но… что… — пробормотала Дейенерис, не веря увиденному. Принцесса ведь была вполне здорова за ужином — от задумчивости не умирают. Как же... так быстро. Так страшно. — Нет-нет… — шептал Визерис. Он схватил руку дочери и стал покрывать её поцелуями, словно надеялся тем самым вернуть её к жизни. В это отчаянное «нет-нет-нет» Визерис вплетал имя Рейниры — снова и снова, будто она могла услышать его… очнуться. От горя короля — отца, потерявшего единственного ребёнка — у Дени на глаза навернулись слёзы. Между тем Деймон до боли сжал руку Дейенерис, а потом, разжав пальцы, решительно подошёл к мейстеру. — Объясните. Мейстер — маленький пухлый человек с плешивой головой, вжатой в плечи — со страхом посмотрел на безразличного ко всему короля. — Ваше Величество… можно ли. Слышал ли Деймон это безвольное блеяние? Он схватил мейстера за шею и оторвал от пола, явно намереваясь задушить. Несчастный пытался что-то сказать, но с его губ слетали только неясные отрывки, в которых с трудом угадывалась человеческая речь. Кажется, он молил о пощаде. Не желая ещё и смерти мейстера, Дейенерис осторожно тронула Визериса за плечо и спросила: — Ваше Величество, мейстер не объясняет нам, от чего… что произошло с принцессой. Принц сейчас его задушит. Это привлекло внимание Визериса, на мгновение он отвёл взгляд от бледного лица дочери. На щеках короля блестели слёзы, которые он не пытался скрыть. — Расскажите им, — велел Визерис, а затем снова обратил взгляд на Рейниру, полностью поглощённый ею. Как он переживёт такое горе? Дейенерис пришлось ткнуть Деймона в бок, чтобы тот отпустил мейстера и дал ему возможность всё объяснить. Принц определённо был не в себе, как и его брат, вот только, в отличие от Визериса, жаждал крови. Дени ещё не видела его настолько пугающим. — Принцесса… — прохрипел мейстер и потёр шею, которая наверняка болела. — Она… — наткнувшись на полный ненависти взгляд Деймона, он всё же решился, продолжил сиплым, усталым голосом. — Была в тягости… не первый месяц. Я ничего не знал до сегодняшней ночи, когда она попыталась избавиться от дитя с помощью лунного чая. Но отвар… отвар для неё достала служанка — пока непонятно у кого. Видимо, этот лунный чай был… плох. Пошла кровь, много крови, да и сам яд оказался слишком силён. Меня позвали поздно. Дейенерис поднесла ладонь ко рту — всё теперь стало ясно. Тогда, несколько месяцев назад, когда она заметила, что у Рейниры есть тайна — этим секретом был любовник. Как давно принцесса узнала о своей беременности? В любом случае она явно рассчитывала на то, что удастся выдать ребёнка за их с Лейнором наследника, вот только травма жениха и отложенная свадьба испортили этот план. Рейнира решила скрыть последствия своей связи и… Дени скользнула взглядом по мёртвой принцессе. Рейнира Таргариен никогда не была её любимой исторической личностью. А когда Дейенерис оказалась здесь, отношения с принцессой не заладились. Однако… Я никогда не желала ей смерти. Тем более — столь ранней, столь… можно ли сказать о чьей-то смерти «глупая»? Не знаю, но всё ощущается именно так. Если бы Рейнира не решилась на добрачную связь, если бы, узнав о беременности, сразу обратилась к мейстеру, всего можно было бы избежать. В моём мире она умерла намного позже… Задумавшись, Дейенерис не сразу поняла, что Деймон снова угрожает мейстеру. Принц обвинял его во лжи. — … беременность?! Хочешь сказать, принцесса позволила себе настолько забыться перед браком? — Ваше Высочество, — мейстер попятился к двери. — Помилуйте, я бы не стал возводить на принцессу напраслину. Я, как и все, скорблю о её безвременной кончине. Деймон выругался, потом спросил тоном, не предвещающим ничего хорошего: — А где служанка, которая достала для неё паршивый лунный чай? — Я велел казнить её, — вдруг сказал Визерис, чей голос звучал так, точно доносился из самых глубин земли. Бедная девушка. Поплатится за то, что была верна своей госпоже. Но вслух Дени не стала ничего говорить — за дверью слышались стоны, кажется, один из помощников мейстера успел сообщить собравшимся трагическую новость. Как так вышло, что они вообще там столпились? Выкинув эту мысль из головы, Дейенерис подошла к Деймону и Визерису — одной рукой принц сжимал плечо брата, всё ещё не поднимавшегося со своего места. Вместе они были объяты общим горем так же, как накануне, соединились в веселье. Не верилось, что считанные часы назад всё казалось таким лёгким, приятным, хорошим. На этот раз Деймон сам сжал руку Дени в поддерживающем жесте. Хотя Дейенерис тут меньше всех нуждалась в поддержке… Я ведь хотела сказать Деймону, что с Рейнирой не всё в порядке. Почему я не нашла на это времени? Вопросы и сожаления не имели смысла в комнате, где царила смерть, где скончалась в расцвете лет Отрада королевства — юная наследница престола Рейнира Таргариен.