Сказание о драконе

— В стародавние времена, когда мир был еще населен волшебными сущностями, Поднебесная была полна драконов, охранявших спокойствие, процветание и божественный порядок. Они существовали рядом с людьми, подчинялись им, поддерживали плодородие земель разливами полноводных рек. Предания гласят, что стоило лишь крестьянам помолиться о богатых урожаях и воздать свои хвалы лунам, как тут же проливались дожди, необходимые для роста рисовых побегов. Род легендарного Ин-луна, по легенде оказавшего помощь великому герою Хуан-ди в борьбе с вождем Чи-Ю, отвечал за дожди и наводнения, и, кроме того, обладал крыльями, поэтому мог летать, что было недоступно большинству других лунов. Однажды Ин-лун взмыл в воздух и, оглянувшись, увидел прекрасную гору, покрытую густыми лесами, у подножия которой раскинулась широкая река. Это место так понравилось дракону, что он решил поселиться там, и с тех пор его род испокон веков обитал на Неизвестной горе, устав от людских распрей и бед. На гору не ступала нога человека: непроходимая лесистая завеса и постоянные разлития реки не позволяли людям приблизиться к ней. Вскоре они позабыли о существовании Ин-луна, как и легенды, и предания о нем — все они канули в лету. И хотя некоторые старики, которые еще помнили деяния Ин-луна, передавали сказания своим потомкам в первозданном виде, со временем они изменились, обрастая все новыми дополнениями и подробностями. Так драконы, уединившиеся в затворничестве на горе, стали выглядеть предателями в глазах людей, поскольку больше не отзывались на молитвы и не приходили им на помощь. Многие великие герои, искавшие испытаний, пытались пробраться на Неизвестную гору, однако ни один из них не мог попасть туда в одиночку. Тогда, объединившись, они прорубили острыми лезвиями мечей деревья, ворвались в храм Ин-луна и разгромили его, сожгли дотла, а всех драконов растерзали на кусочки. От такого людского варварства содрогнулись небеса, и пролился на землю дождь, который шел четыре дня и четыре ночи. Реки вышли из берегов и затопили человеческие поля, уничтожив их жилища и посевы. С течением времени разбушевавшаяся стихия успокоилась, и драконы исчезли насовсем, оставляя нас, дорогие слушатели, в неведении относительно их судьбы… Когда сказитель закончил историю, миска для подаяний его была полна доверху монет — люди ценили его истории. Подбросив немного серебра к остальной мелочи, Цзычэнь поднялся с места и, никем не замеченный, вышел прочь из павильона, посильнее запахивая плащ. Снова никаких ценных сведений — лишь только давно канувшие в лету легенды. Однако ему самому было известно даже больше, чем рассказчику легенд и историй: как минимум один дракон избежал участи на Неизвестной горе и сбежал — так считали в храме Байсюэ. Вот уже несколько лет благородный заклинатель Сун Цзычэнь провел в странствии: он искал последнего луна из рода Ин. Убийство одной из этих тварей могло бы прославить заклинательский род, говорили люди, которые верили, что не все драконы еще уничтожены. Клан храма Байсюэ угасал, подобно огарку свечи, и лишь заклинательская слава могла спасти и возродить его память. Выйдя из павильона, Цзычэнь оказался прямо под палящим солнцем и сильно пожалел, что надел плащ, — с тех пор, как он пришел в этот город, ни разу над ним не проливались дожди, и жара, казалось, убивала все живое. После нескольких минут он взмок и был вынужден остановиться, чтобы закатать рукава своих липких от пота одежд и подоткнуть полы, которые он заправил за пазуху. Цзычэнь не знал, что теперь делать и куда идти: зацепки закончились, ведь за последние несколько месяцев ни один человек не рассказал ему ничего, чего бы он не знал. — Деньги отдавай, кому сказали! — донеслось из-за угла, и через секунду показались коренастые фигуры двух уличных хулиганов, которые прижали к стенке человека в белых одеждах. Двое сообщников-грабителей были полны решимости обобрать прохожего до нитки. — Я видел, ты собрал кучу конвертов. Отдай их нам по-хорошему, не то будем говорить по-другому! Это было сущей правдой. Сегодня на главной улице города проходила свадебная процессия: дочь главного человека в городе выходила замуж. Количество богатств и слуг поражали воображение — чтобы продемонстрировать это, они забросали толпу подарочными красными конвертами. — Господа, вы что-то путаете, — Цзычэнь услышал спокойный вежливый голос господина — молодой человек, казалось, нисколько не волновался, пока его жизни напрямую угрожали! — У меня ничего нет. Лучше бы вам уйти, поверьте. Сяо Синчэнь — именно так звали господина в белом — действительно был спокоен: пока на его поясе был Шуанхуа, он мог не волноваться за свою жизнь. Впрочем, он не стал бы ничего предпринимать до тех пор, пока не было открытого противостояния. — Посмотри на него, слепой, и еще что-то из себя строит, — засмеялся парень, что был ниже ростом, и толкнул жертву в плечо — к его удивлению, тот даже не сдвинулся с места, словно такой тычок был для него ударом мухи о стену. Цзычэнь взглянул на незнакомца и вдруг обнаружил деталь, которую не заметил сперва, скрытую за его волосами: это была лента, закрывавшая глаза. Поэтому слепой господин не мог видеть, как один из двоих хулиганов занес нож для удара! Чувство справедливости, воспитанное храмом Байсюэ, взыграло в Цзычэне, и он ринулся в переулок, громогласно восклицая: — Убирайтесь прочь, пока я не позвал стражу! — он со звоном вынул меч из ножен, чем, сам того не желая, привлек к себе внимание — некоторые прохожие остановились, наблюдая за ссорой. Неудавшиеся грабители тут же сбежали, не успев даже спрятать свое оружие, после чего Цзычэнь отвернулся и зашагал прочь, не желая выслушивать благодарности, но Сяо Синчэнь увязался за ним, безошибочно ступая следом и пряча подарочные красные конверты поглубже в карман. У Синчэня было две причины последовать за этим заклинателем: первая заключалась в интересе, который пробудил Цзычэнь ненароком, выступив в его защиту, а вторая… второй причиной был запах его одежд. С отсутствием зрения пришла возможность ориентироваться на другие органы чувств, оттого он ощутил его еще издалека: от Цзычэня исходил аромат необычных благовоний, которые ранее не встречались Синчэню, и этот резко-щемящий, но при этом нежный запах жженой коры красного дерева с цветочным подтоном показался ему крайне приятным. — Постойте, господин! — окликнул он его, догоняя в несколько шагов. — Вы ведь заклинатель, верно? Я услышал звон вашего меча, должно быть, его сделал какой-нибудь великий мастер! Удивившись прыти слепца, Цзычэнь против воли остановился и стал рассматривать его. Сяо Синчэнь имел вид образованного и воспитанного человека с приятными чертами лица и был примерно одного возраста с ним. его дорожная одежда немного запылилась, но ничего необычного в его внешности, кроме повязки на глазах, не было. — Я бы хотел поблагодарить вас за помощь, — спокойно проговорил Синчэнь. — Позвольте мне отплатить вам благодетелью на благодетель и пригласить вас в чайную. — Вынужден отказаться. В общественных местах слишком многолюдно. Цзычэнь отвернулся, уже собираясь уйти, но Синчэнь не позволил, осторожно схватив его за рукав. — Очень прошу вас составить мне компанию! Вы действительно помогли мне — теперь я должен помочь вам. Я знаю одну чайную, где не бывает много людей, она далеко от главной улицы, — сказал он с мягкой улыбкой. — Но мы туда быстро доберемся на мечах. Вы ведь уже летаете на мече, я прав? Сяо Синчэнь чувствовал силу и мастерство человека перед ним, и для этого ему не нужно было видеть. О том, как именно слепой заклинатель способен к полету, Цзычэнь решил не спрашивать. Незнакомец казался Сун Ланю статным (его даже можно было бы назвать грациозным, если бы его одежды не были так грязны) и изящным молодым человеком. Судя по мечу, он принадлежал какому-то клану, но при том не носил гуаня и занимался тем, что воровал подарочные конверты. Цзычэнь мог бы проверить его ци, если бы не испытывал к прикосновениям такую неприязнь, однако и без этого он почти чувствовал, что человек напротив является заклинателем. Это было, наверное, что-то вроде врожденного чутья. Сун Лань взглянул на него в смешанных чувствах. За эти несколько лет он привык странствовать один, и совершенно не нуждался в спутнике — даже если речь шла о том, чтобы дойти до чайной. Ловкость рук и отсутствие боязни слепоты, к тому же, настораживало — этот парень с легкостью мог его обворовать. Не было, наверное, ни одной причины доверять ему — и все же, Цзычэнь вздохнул и решил, что спешить ему в самом деле некуда. — Хорошо. Отправимся вместе, но дальше наши дороги разойдутся. Так двое заклинателей вскочили на мечи и взмыли в воздух. Сяо Синчэнь вовсе не волновался, спокойно и ровно держа направление и, казалось, даже наслаждаясь этим — на его лице играла довольная улыбка. Он был словно рыба в воде. Цзычэню оставалось лишь двигаться следом. Они уже приближались к городской стене, как вдруг до них донеслись громкие возгласы: — Пропустите! Вы не имеете права! — Не положено пускать посторонних в город в день свадьбы дочери градоправителя! Уходите! Приказ никого в город не пускать! — Наглая ложь! еще неделю назад мы приходили, так вы сказали нам убраться, потому что был городской праздник! Сяо Синчэнь завис в воздухе, прислушиваясь к крикам, и Цзычэнь тоже остановился, оглядываясь на городские ворота. Целая толпа озлобленных крестьян с топорами ломилась в городские ворота, которые стражники держали плотным кольцом. Обстановка накалялась все сильнее и грозила вылиться в вооруженную потасовку, хотя пока никто не решался ударить первым. — Что происходит? — Цзычэнь нахмурился, непонимающе смотря на спутника, но тот лишь покачал головой: — Я знаю лишь, что сегодня — день свадьбы старшей дочери. Вы не против задержаться? Возможно, мы сможем помочь этим людям, — предложил Синчэнь и, не дожидаясь ответа спутника, спустился вниз — он просто не мог не вмешаться, когда каждая минута была на счету! Он оставил своего собеседника позади, не волнуясь об этом: для Синчэня не составило бы труда найти этого человека по аромату благовоний. Он оказался перед толпой и громко поинтересовался: — Господа, что случилось? — Что случилось?! Вы еще спрашиваете, достопочтенный?! — предводитель крестьян поднял руку с топором — ростом и плечами он вышел куда больше Синчэня, однако тот не сдвинулся с места, нисколько не страшась толпы. — На наших полях бедствует ужасная засуха, а ваш градоначальник обещал оказать нам помощь, но он тут празднует уже которую неделю! Дочка выходит замуж — и обязательства позабылись? Так, что ли?! — Успокойтесь, господа, — Синчэнь убедительно-спокойно улыбнулся, намереваясь успокоить людей. — Это в самом деле прискорбно. Незаметно для всех за его спиной на землю опустился второй заклинатель в черном и в молчании прислушался к этому разговору. С их появлением люди, казалось, притихли, желая выслушать уважаемого монаха. — Уважаемый даос, вы умный и образованный, рассудите нас, — продолжал крестьянин. — Кто здесь прав? Синчэнь некоторое время молчал, делая вид, что размышляет над этим вопросом — в действительности же он лишь тянул время, чтобы казаться убедительнее для необразованных крестьян. Задумчивый вид придавал ему серьезности, и он знал об этом. — Скажите, господа, есть ли у вас в деревне какой-нибудь храм божества плодородия? — поинтересовался он. — Вам стоит вернуться и молить богов о дожде. Градоначальник… всего лишь не хочет портить праздник своей дочери, а неделю назад здесь в самом деле было празднество: его жена снова родила. Глупый и необязательный человек не стал бы градоправителем, верно? Он выполнит свои обещания, — он улыбнулся и произнес громче, чтобы слышали все: — Скоро будет дождь. Боги не оставят обездоленных в беде. Услышав это, крестьяне и стражники притихли, все еще находясь под влиянием речи Сяо Синчэня, который обладал странным талантом убеждения и верно умел использовать его. Как бы мягко он ни сказал это, голос его все равно не был оставлен без внимания. *** В чайной было шумно — в середине дня здесь всегда собиралось очень много народа, особенно в преддверие свадьбы. С трудом найдя свободное местечко на втором этаже, незнакомец в белом заявил: — Сяо Синчэнь. Мое имя. Извини, здесь должно было быть куда меньше народа — я совсем забыл о празднестве… — «Син» как «звезда»? — проигнорировав его последние слова спросил Цзычэнь и посмотрел на него внимательно, изучая взглядом. Этот молодой человек все еще мог оказаться вором — он помнил об этом, хотя речь, произнесенная Синчэнем у ворот, произвела на Сун Ланя впечатление. Чем дольше они общались, тем меньше он походил на адепта какого-то клана — на его одеждах не было никаких отличительных знаков, кроме его меча, и волосы его не были даже заплетены или закреплены гуанем и свободно спадали, нарушая всевозможные приличия — впрочем, юношу это абсолютно не волновало: время от времени он поправлял те пряди, что лезли в лицо, и только. — Да, — тот тихо рассмеялся — звук этот был подобен весенней капели. — Это имя дала мне наставница, и я считаю его действительно красивым. А как же зовут тебя? — Сун Цзычэнь. Синчэнь не успел ничего произнести, когда принесли заказанные ими блюда. Цзычэнь заказал баоцзы со свининой — отправляясь в странствия, он старался не тратить слишком много денег на пропитание и есть сытно каждый раз, когда предоставлялась подобная возможность. В отличие от него, Сяо Синчэнь взял лишь пресный рис и чай, который тут же разлил по чашкам. — Имя, достойное его носителя, — произнес наконец Синчэнь, когда слуга отошел от них. — Значит, ты странствуешь просто так, Сун Цзычэнь? — У моего путешествия есть цель, — Цзычэнь взглянул на него и взялся за палочки. — Мне нужно защитить честь моего клана. — Позволь мне пойти с тобой. Путешествие всегда краше, если есть спутник, — Синчэнь изящным движением взял чашку в руки и отпил немного ароматного чая. Цзычэнь подивился подобной наглости: — Мы знакомы всего несколько часов. — Чтобы стать по-настоящему близкими друзьями, не всегда необходимы годы. От этих слов Цзычэнь выронил баоцзы, который только что держал у рта. Синчэнь услужливо подхватил его палочками и вновь поднес к его губам. — Осторожнее. Не стоит разбрасываться едой, если есть такая возможность. Цзычэнь промолчал, не считая нужным отвечать. Синчэнь, не дождавшись ответа, принялся за еду тоже. В чайной было действительно шумно — столько народу собралось посмотреть на свадьбу! — и все же, даже через звук голосов, через звон монет (Сяо Синчэнь, желая заплатить за их скромный обед, доставал деньги из красных конвертов, подобранных ранее), через щелканье палочек Цзычэнь различил что-то еще. Это был тихий стук, и нарастающий шум ветра, и пока еще едва различимый гром. Впервые за долгую неделю в городе пошел дождь.