Сказание о драконе

Стоило Синчэню открыть глаза, как он понял, что находится в незнакомом месте. Его окружало темное — из освещения здесь было лишь несколько свечей на стене, поэтому в камере едва ли хватало света — и холодное пространство, совсем маленькое, едва ли можно свободно разогнуться в полный рост, а сам он лежал на ледяном каменном полу, и рядом не было никого, кто мог бы помочь ему. Рядом не было Цзычэня. При этой мелькнувшей мысли Синчэнь вскочил на ноги: нужно его найти! Вскочил — и тут же осел обратно, не в силах сразу удержать равновесие. Дракон не был ни связан, ни ранен, однако во всем теле ощущалась ужаснейшая слабость, словно несколько дней кряду он таскал тяжелые бочки. Он поднялся снова, и, несмотря на головокружение и бессилие, попытался резким ударом выбить чугунную дверь, собрав для этого всю свою силу — и все напрасно, лишь заработал новых синяков. Замок не поддался. Тело, казалось, налилось свинцом, и Синчэнь с ужасом понял, что не может применить ни одно заклинание — из него будто выкачали все запасы ци, и даже сейчас она продолжала выходить, словно поток воды сквозь решето. Сколько бы Синчэнь не пытался остановить это, он не мог. Синчэнь остался совсем один. Он думал о том, что после этой ссоры Цзычэнь ни за что не придет, чтобы найти его, а, значит, он никогда не вернется домой и не встретится с наставницей… как же можно было так глупо поверить облезлому проходимцу с улицы? До чего же по-идиотски он попался! Поступок, совершенный Сюэ Яном, щемил сердце — в конечном итоге, он оказался таким же, какими слыли все люди в драконовских легендах. Предателем. Не стоило ему доверять. Не стоило вообще связываться с человеческим родом — нужно было самому искать дорогу к горе, а не просить кого-то провожать! Занятого невеселыми мыслями Синчэня отвлек скрип открывшейся двери и мерный, неясный звук — будто бы что-то звенело при каждом шаге идущего сюда человека. Сердце дракона от страха билось с ним в унисон — тук, тук, тук… Это был заклинатель в богатых золотых одеждах, которого дракон еще ни разу не встречал. Отличительными чертами его являлись низкий рост и обилие золотых украшений, то тут, то там — именно они издавали тот звон, когда он шел. Внутреннее чутье твердило Сяо Синчэню, что ничего хорошего эта встреча не предвещала. — Здравствуй, Синчэнь, — прибывший доброжелательно улыбнулся, сверкая ямочками, но эта улыбка показалась Синчэню холодной гримасой. — Рад приветствовать тебя в Благоуханном дворце. Я — глава клана Цзинь, Цзинь Гуанъяо, и я уже давно искал встречи с тобой. Если нам удастся выстроить диалог, никто не пострадает — ни ты, ни кто-то еще. Поверь, мне совершенно не хочется причинять тебе вред… — он покачал головой, сочувственно цокая языком. — Как я вижу, ты совсем лишился сил — настолько, что стал терять человеческий облик. Чэнмэй не рассчитал силы печати, лишив тебя ци, какая жалость. Но ничего, это все поправимо, — он доброжелательно склонил голову на бок, — если ты согласишься со мной сотрудничать. Расскажи, где находится гора, с которой ты сошел? С первых слов Синчэнь пожалел, что у него не было при себе Шуанхуа. Слабость в теле не позволяла даже стоять ровно, тем не менее ему невыносимо было переживать этот разговор на полу у ледяной промозглой стены. Он выпрямился и посмотрел Гуанъяо в лицо сверху вниз. — Я не хочу с вами разговаривать. Выпустите меня! — непреклонно заявил Синчэнь, покачнувшись. Ему был противен притворно-дружелюбный тон заклинателя и шумный звон его украшений. Однако того лишь позабавил хмурый вид дракона. — Ты, вероятно, не осознаешь всей серьезности ситуации, — Гуанъяо фыркнул, подходя к нему еще ближе, непозволительно близко — настолько, что по спине Сяо Синчэня пробежала волна мурашек. — Никто не знает о том, что ты здесь, а талисманы ослабляют твою ци, — его голос стал холодным, словно сталь. Доброжелательная улыбка понемногу сходила с его лица. — Сяо Синчэнь, я повторю свой вопрос снова: расскажи мне о горе. — Я ничего не скажу, — произнес тот с упорством и бросил взгляд на свои руки — те ожидаемо начали покрываться чешуей, а края у нее острые. Если ударить человека, наверняка останутся царапины, вот только Синчэнь знал, что не стоит усугублять ситуацию. — Я не скажу. Если вы хотели услышать от меня какую-то информацию, стоило не тащить меня сюда, а вытянуть ее через дружбу со мной. Я ведь такой доверчивый, — он невесело усмехнулся, — очень удобно. Удар, последовавший за этим, был звонким и очень болезненным. Щеку Синчэня обожгло огнем, однако он не издал ни звука, даже когда из глубокой царапины, оставленной печаткой кольца заклинателя, потекла кровь. — Полагаю, тебе необходимо время, чтобы подумать. Ничего страшного, нам некуда торопиться, — поджал тот губы, разворачиваясь и выходя за дверь. Украшения зашумели, и звон неприятно отдался в ушах Синчэня, все еще оглушенного пощечиной. — Навещу тебя немного позже. Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому. *** — Вы не понимаете серьезности ситуации, — Цзычэнь поджал губы, хмуро смотря хозяину постоялого двора в лицо. — Он всегда возвращался. Не было еще ни единой ночи, после которой он бы не вернулся, но прошел уже целый день, а его до сих пор нет. Мой друг может быть в опасности! Сяо Синчэнь все еще был драконом в теле человека, который не мог долго находиться на свету без повязки на глазах, который не слишком хорошо ориентировался в незнакомом городе и, как показывала практика, доверял первым встречным, которые оказались к нему внимательны. Он не пришел, когда Цзычэнь проснулся утром, не вернулся и к вечеру следующего дня. И если поначалу Сун Лань не волновался по этому поводу, с прошествием времени отсутствие спутника тревожило его все больше. Он спустился вниз, чтобы поговорить с хозяином постоялого двора, но тот не видел ни единой причины так нервничать. — Ваш друг может быть где угодно, кто знает, вдруг девицу себе нашел, — он пожал плечами, пригубив вино из своей чарки. — Он же не ребенок, вернется сам. Тут края тихие, нечего опасаться — адепты Верховного заклинателя давно вычистили все леса от нечисти, а Ночные охоты его семьи и приезжих заклинателей проводятся совсем в другой стороне… Он продолжал говорить что-то про правящую семью, но Цзычэнь перестал слушать. В том-то все и было дело, что Синчэнь был — точно ребенок, впервые познающий мир. Да, он был хорош в заклинательском деле, отлично сражался на мечах даже с закрытыми глазами, но совершенно не понимал человеческой психологии, не видел людских мотивов. Ему казалось, что если человек относится к нему хорошо с самого начала, то так непременно будет и впредь, и ничто не способно помешать их отношениям. Одно это злило Цзычэня — его беспечность, его доверчивость, его бескорысное дружелюбие. То, что он, гуй его подери, пропал вот так, не сказал ни слова и исчез, не оставив ни следа! — Я уйду искать его завтра утром, — произнес Сун Лань, перебивая бурный поток речи старика. — Заберу с собой вещи, но комната оплачена до конца недели. Если он вдруг вернется, скажите, чтобы сам нашел меня. Я буду в городе, — развернулся на каблуках и ушел, оставляя хозяина постоялого двора в нелепом молчании. С этого момента начались его поиски. Жители поселения много могли говорить теперь о том, что встречали хмурого заклинателя в темном плаще и курицей за пазухой. Он задавал один и тот же вопрос — не видели ли они прекрасного заклинателя в белом, примерно одного с ним роста, возможно с повязкой на глазах, с красивым мечом на поясе? Не встречали ли его друга — оборванца, которого, по словам самого Синчэня, звали Сюэ Яном? Не заметили ли, куда они могли вместе отправиться? Никакой ценной информации за весь день он не выяснил. При имени Сюэ Яна местные — как торговцы, так и простой люд — недовольно кривились, говоря, что он часто доставляет им неприятности. Он был известным проходимцем, часто воровал что-то с чужих дворов, мог даже довести до драки, не чурался брани и потасовок посреди дня. При том, Сяо Синчэня никто не видел и не знал — хотя те и были партнерами по вылазкам. Чушь какая-то. К вечеру он вышел на рынок, надеясь отыскать хоть след своего друга хотя бы там. Торговцы складывали свои палатки, собирали товар, и Цзычэнь ходил от павильона к павильону, все задавая один и тот же вопрос: — Прошу прощения, вы не видели прекрасного заклинателя в белоснежных одеждах? Весьма привлекательной наружности. Меч украшен резными морозными узорами. А-Цин сидела у него за пазухой совершенно спокойно, время от времени высовывая голову, чтобы посмотреть на окружающий мир. Цзычэнь со временем пожалел, что взял курицу с собой — та только занимала лишнее место. Но оставить ее на постоялом дворе он тоже никак не мог, иначе хозяин постоялого двора точно бы отдал ее кому-то — или еще что похуже… Сун Лань совсем уже отчаялся, когда кто-то из прохожих удивленно вскинул брови в ответ на его рассказ. — Сюэ Ян? Он в довольно хороших отношениях с главой Цзинь. Быть может, вам стоит наведаться в Благоуханный дворец? Если найдете его, сможете спросить, не видел ли он вашего друга. Стоило ли идти ко двору поздним вечером? Стоило ли искать встреч с человеком, которого он даже не знал? В любом случае, задал себе эти вопросы заклинатель Сун уже после того, как обнаружил себя у ворот владений главы Цзинь. — Прошу прощения, но я бы хотел встретиться с Сюэ Яном, — обратился он к одному из стражников, охраняющих вход. — Мне сообщили, что он близок главе Цзинь и может быть здесь. — Благоуханный дворец закрыт для посещений, — отрезал тот, не смотря на Сун Ланя. — Возвращайтесь утром. Цзычэнь покачал головой, сжав меч на поясе. А-Цин недовольно закудахтала. — Вы не понимаете серьезности ситуации. Мой друг пропал, и Сюэ Ян — моя единственная зацепка. Мне нужно встретиться с ним! — Завтра и встретитесь. Безразличие стражника, его спокойствие и безвыходность ситуации раздразнили гнев заклинателя Сун еще пуще. В один миг все вспыхнуло в нем — обида на Сяо Синчэня, неприязнь, усталость, недовольство, жгучая ревность — отчего вообще он решил помочь малознакомому дракону, с чего стал считать, что они друзья?! В ярости он вынул Фусюэ из ножен, крича: — Верните мне Сяо Синчэня, иначе пожалеете! Но Цзиньская стража не стала стоять на месте. Те тоже обнажили мечи, и бросились вперед — завязалась перепалка, в ходе которой Цзычэнь то отвечал на удары, то бросал все усилия на то, чтобы А-Цин не задел чужой меч. Это было даже смешно. Чего он точно не ожидал, так это удара сзади. Энергия ударила его в спину, и он покачнулся, понимая, что понемногу начинает терять равновесие. В глазах потемнело. — Что, заклинатель Сун, искал со мной встречи? — раздался издевательский голос у него под ухом, но Цзычэню не хватило сил даже повернуть голову. — Жаль, что ты так спешил разыскать своего дружка, что не смог дождаться утра. А теперь ты не доживешь и до рассвета, — заклинатель расхохотался, а Цзычэнь тупо уставился на его рот. Единственная мысль вертелась у него в голове — до чего отвратительные у того зубы! Это было последнее, что он помнил, прежде чем повалиться навзничь. *** Когда дверь камеры вновь открылась, перед Синчэнем предстал уже знакомый человек. Чэнмэй, казалось, неуловимо изменился: от его притворной (теперь Синчэнь увидел это, и его затошнило) дружелюбной маски не осталось и следа. Он скалился, точно шакал, и смотрел на дракона безумными глазами — это больше не был тот оборванец, с которым Синчэнь завел дружбу. Чэнмэй никогда им не был, а он и не заметил, горько подумалось дракону. К этому моменту тело Синчэня почти полностью покрылось чешуей, и похож он был скорее на ящерицу-переростка, чем на человека. Он чувствовал: полное обращение близко, но ничего не мог сделать. Тем не менее, если у Синчэня и был шанс выбраться, то только после убийства Сюэ Яна. Мог ли он тягаться с сильным заклинателем без духовных сил? — Здорово, герой Сяо! Ну, как тебе твое новое жилье, нравится? — усмехнулся Сюэ Ян, подходя ближе. Синчэнь ощутил исходившую от него опасность и вздрогнул. — По-моему, весьма неплохо: лучше, чем на поганой улице, а? В тусклом свете камеры в руке у него блеснул нож, а затем что-то ослепило Синчэня — он вскрикнул от рези в глазах и инстинктивно прикрыл лицо рукой. Бессилие пугало его, но бежать было некуда, поэтому он тут же ударил Сюэ Яна наугад — и промахнулся. Тот перехватил его руку и с восхищением ахнул: — Какая красивая чешуя! — Сюэ Ян провел лезвием ножа по его запястью, подцепив несколько чешуек, и дернул на себя. Руку Синчэня пронзило болью. Чэнмэй горящими глазами рассматривал трофей — чешуя красиво играла сине-зеленым перламутром, поэтому завороженный заклинатель застыл на мгновение. Это было даже интереснее, чем он думал, ловить этого дракона! — Ох, как доволен, должно быть, глава Цзинь! — Ты предатель, я не скажу тебе ничего, как и Цзинь Гуанъяо. Можешь убить меня! — воскликнул Синчэнь, вырываясь из крепкой хватки Чэнмэя и пытаясь приоткрыть слезившиеся глаза. — Ну, не надейся, пока ты еще нужен нам живым, — ухмыльнулся тот. — А вот всякие незваные и слишком упорные заклинатели, разгуливающие под окнами дворцов, — это уже другой вопрос. — О чем ты? — выдохнул Синчэнь на одном дыхании. Сердце его тревожно и громко забилось, словно ломая ребра. Неужели его друг приходил за ним, неужели Чэнмэй убил его?! — Это… это Цзычэнь? Что ты сделал с ним, Сюэ Ян?! — А ты как думаешь, господин Сяо? — осклабился тот, принявшись хохотать. — Вставай, отведу тебя кое-куда. И чтоб без фокусов, а то чешуи-то у тебя навалом.