Сказание о драконе

Сяо Синчэнь не помнил, сколько занял подъем до храма — это расстояние они с Цзычэнем пролетели так быстро, что у него даже не было времени подумать об этом. Солнце уже почти поднялось из-за горизонта, свет заставлял заклинателя Сяо щуриться — он даже не видел, куда идёт, но Сун Лань всё время был рядом, чтобы направить его в нужную сторону. Чем ближе они подходили к воротам, тем сильнее Синчэнь волновался: как примет его наставница? Что им делать с Вэй Усянем, как помочь ему? Радость от встречи с домом едва ли теперь занимала его. — Цзычэнь, я боюсь, — тяжело дыша от длительного быстрого бега, он вздохнул на подходе. Сердце колотилось в груди и едва не выпрыгивало прочь. Синчэнь уже почти ничего не видел, глаза его слезились, и он то и дело вытирал влагу рукавами. — Что мне ей сказать?.. — Скажи, что думаешь, — последовал ответ от Сун Ланя, ничуть не менее утомленного крутым подъёмом. Он вздохнул и покачал головой. Наконец последние шаги до главных ворот были пройдены, и заклинатели оказались на центральном дворе, убранном и чистом — если бы Синчэнь мог рассмотреть его лучше, он бы отметил, что здесь практически ничего не изменилось. Камень, из которого была выложена брусчатка, стены и здания, был очень крепок и содержал теперь на себе защитные талисманы, оберегающие от эрозии. Если подумать, как пожар мог распространиться среди камня тогда, сотню лет назад? Однако заклинатели владели и подобными техниками, заставлявшими гореть что угодно — именно таким пламенем ослепили Сяо Синчэня в ту злополучную ночь. Вспомнив об этом, он неосознанно коснулся своего лица, будто бы снова ощутив фантомный жар. И именно с той битвы гора и её выжившие обитатели были теперь столь укреплены от всех возможных бедствий. Это место, казалось, застыло во времени, — вдруг подумалось Цзычэню, хоть он и впервые был здесь. Но он чувствовал, что прав: умиротворение и спокойствие в этом храме было выстрадано ошибками прошлого и совместными усилиями ради его безопасности. Из главного здания вышли две женщины в белых одеяниях, следуя плечом к плечу: в каждой из них ощущалась мудрость и от обеих исходила аура огромной внутренней силы. Издалека они казалось похожими, однако потом Сун Ланю удалось рассмотреть их лучше: волосы одной женщины, имевшей более строгий вид, были собраны в высокий хвост с гуанем, в отличие от её улыбчивой спутницы, чьи волосы свободно стелились по плечам. Цзычэнь нервно сглотнул, тут же склонившись в уважительном поклоне, собираясь проявить все свои манеры. Синчэнь же, вслепую ощутив ауру наставницы, вскинул голову и воскликнул, стараясь перекричать стук собственного сердца: — Наставница! Баошань-саньжэнь, я… я, Сяо Синчэнь, рад вернуться домой! — Синчэнь, — произнесла она, через мягкое обращение словно стараясь обласкать своего ученика, и взглянула на Сун Ланя с интересом. — Ты вернулся, я ждала вас с… где Усянь? И кто с тобой? — Моё имя Сун Цзычэнь, и я… ближайший друг вашего ученика, — тот поклонился им обеим. — Наставница, Вэй Ин остался внизу. Мы должны помочь ему! Долго объяснять, он один сражается с людьми! — Синчэнь тоже торопливо совершил поклон, но более не мог устоять на месте. — Он сказал нам идти вперёд! — Проклятье, этот из семьи Вэй! — Сяо Баошань раздраженно вздохнула, хмурясь. — Сначала одного потеряли, потом другого! Вечно он во что-нибудь- — Мы разберемся с этим, — спутница наставницы Сяо вернула поклон появившимся заклинателям и мягко коснулась плеча Баошань. — Надо сейчас же отправляться… молодой господин Сяо, что с Вами? — Я… почти ничего не вижу. Эта рана не заживает, и при свете солнца я не вижу ничего, особенно в форме человека. Но я могу хорошо ориентироваться в городе, и… — Синчэнь должен остаться здесь, — отрезал Цзычэнь, сдерживая волнение строгим голосом, но Синчэнь замотал головой: — Я пойду с вами! Я хочу быть там! Баошань устало потерла виски, хмурясь — почему, несмотря на укрепления в храме, ни дни здесь не могло пройти спокойно? — Хорошо, только не суйся куда не надо, — наконец вздохнула она. — Выдвигаемся. *** Ударная волна заклинания отбросила Вэй Усяня в форме дракона в сторону, и он упал на бок, прерывисто дыша и с ненавистью глядя на того, кто занёс руку для последнего удара. На лице заклинателя застыло холодное, полное презрения выражение лица: он нисколько не жалел поверженного им Вэй Усяня. — Я убью тебя, Лань Ванцзи! — взревел он в ярости, однако он не мог даже подняться — каким бы сильным ни был дракон, сколько бы людей ни убил, против стольких заклинателей выстоять было невозможно. — Ты и твой клан поплатитесь за то, что вы сделали с членами семьи Вэй, даже если ты уничтожишь меня — мой злой дух найдёт тебя! — Постойте! — раздался голос Сяо Баошань, спустившейся с горы. Синчэнь и Цзычэнь, следовавшие за обеими заклинательницами, остановились поодаль, наблюдая за происходящим с безопасного расстояния: так Сун Лань мог в случае опасности защитить ослепшего друга. Но было уже поздно. Лань Ванцзи даже не взглянул на Баошань-саньжэнь, делая взмах мечом. Голова Вэй Усяня с искаженным от ненависти оскалом покатилась по земле, и руки заклинателя окропились темной драконьей кровью, однако он даже не пошевелился. Ванцзи сделал то, что было нужно. Лань Цижэнь гордился бы им теперь, будь он здесь. В момент смерти дракона в лесу встретились те, кто прятался от внешнего мира несколько сотен лет, и остатки выживших людей, в числе которых были оба брата Лань. Бездыханное тело Вэй Усяня, покрытое плотной чешуёй, вдруг обуглилось и в тот же миг превратилось в ничто — так его дух покинул физическую форму. — Мы опоздали, — печально проронил Синчэнь, отвернувшись от этого зрелища. Рядом с братом встал Лань Сичэнь и покачал головой: — Ванцзи, нам пора возвращаться. Ты выполнил свой долг. — Постойте, — спутница Баошань-саньжэнь выступила вперёд, хмуро глядя на заклинателей перед собой. — Могу я узнать, зачем вам была нужна смерть Вэй Усяня? Заклинатели клана Лань остановились, внимательно глядя на женщину. Казалось, они заметили в ней нечто необычное, что заставило их серьёзно отнестись к её вопросу. — Можем ли мы сперва узнать, кем приходится эта достопочтенная семье Лань? — Лань Сичэнь уважительно поклонился ей. — Моё имя — Лань И, — ответила заклинательница. В тот же миг Цзычэнь наконец прекратил разглядывать пепел на земле и обратил внимание на налобную ленту бывшей главы клана Лань. Синчэнь говорил ему о заклинательнице, выбравшей жизнь с его наставницей, но он никак не мог предположить, что это окажется легендарная единственная женщина-глава клана Лань! — Это невозможно, — безапелляционно сказал Ванцзи. — Лань И погибла от рук матери Вэй Усяня, Вэй Цансэ. Она убила её, после чего наш клан объявил войну всему роду Ин-луна. — Это ложь, — Лань И качнула головой. — Я едва не погибла, это верно. Но покушение на мою жизнь совершили члены клана Лань. Мне удалось сбежать и поселиться здесь. Так могу я узнать, что какой проступок совершил Вэй Усянь? В словах, произнесенных заклинательницей, не было и тени злости. Для неё эти события произошли столь давно, что говорить о мести было бы слишком низко, а о презрении к молодому поколению клана — глупо. Молчание, воцарившееся после её слов, первым нарушил Лань Сичэнь. — Вэй Усянь повинен в сокрытии своей личности, использовании темной магии, мошенничестве, обмане и причинении вреда слугам и страже Верховного заклинателя, а также в убийстве трехсот тридцати четырех человек, — зачитал из свитка нынешний глава Лань, тут же со вздохом спрятав его в рукав. — Думаю, на самом деле это не все его преступления, однако мы не можем это утверждать. Сяо Баошань громко выругалась. — Какого гуя этот чертёныш наворотил за сотню лет?! Я его за другим послала в Цзянху! Он должен был тихо найти моего ученика и вернуться! Проклятье… — Что ж, — Лань И обернулась и сочувственно взглянула на свою спутницу. — Это была месть Вэй Усяня за убийство матери, но он зашёл слишком далеко и поплатился за это. У Цзычэня и Синчэня голова шла кругом: они оба даже не догадывались о том, что на самом деле случилось! Трудно было поверить, что правда окажется именно такой. Ванцзи развернулся и ушёл, не сказав ни слова. — Простите его, ему трудно смириться, что старшие клана Лань лгали нам насчет инцидента с Вашей смертью. Больше мы никогда не придём сюда, вы можете жить спокойно. Это всё, что я могу сделать для Вас, госпожа Лань, — Сичэнь поклонился им Баошань-саньжэнь и Лань И, после чего последовал за братом, уводя за собой всех оставшихся заклинателей. Остальным не осталось ничего, кроме как вернуться обратно в храм. *** Зрение Сяо Синчэня было наконец излечено от недуга усилиями его наставницы, которой пришлось прежде снять заклятье, наложенное на юного дракона тем самым пламенем, что обожгло его глаза. Синчэнь быстро пошел на поправку после этого: теперь солнце больше не слепило его так, как раньше. — Как так получилось, что в Цзянху говорят о вашей смерти от руки Цансэ-саньжэнь, а на самом деле вы даже ни разу не виделись? — спросил он на совместном обеде. Этот вопрос интересовал и Цзычэня, поэтому он принялся внимательно слушать ответ Лань И. — Она погибла незадолго до того, как я попала в храм, — бывшая глава Лань взглянула на Сяо Баошань и улыбнулась. — Шань-Шань нашла и выходила меня от ран. Тогда заклинатели решили, что перебьют драконов всех до последнего, и я была против этого решения, поэтому меня попытались убрать. В пылу происходящих событий никто не стал разбираться, что правда, а что — ложь, поэтому сказать можно было что угодно, и все в это поверили. — Вэй Ин… — Синчэнь вздохнул. — Я помню его совсем мальчиком. Трудно поверить, что он вырос… убийцей. — Цаньсэ-саньжэнь погибла на его глазах. Разумеется, он обозлился, — Баошань фыркнула, делая глоток чая. — Но я и подумать не могла, что настолько. — Я всё равно не понимаю, — Сун Лань отложил приборы в сторону. — Он мог скрыться с нами за воротами, и заклинатели не смогли бы преследовать его. — Вэй Усянь нёс на себе тяжкий груз грехов. Гора просто не пропустила его, это защитный механизм, и он знал об этом, — ответила женщина. — Таков был его выбор. Цзычэнь кивнул, выслушав ответ, и, закончив трапезу, поднялся из-за стола. Синчэнь к тому моменту уже успел набить себе желудок и ожидал, пока его друг освободится. Последние несколько дней прошли в бесконечных заботах: выделенный им дом у подножия горы нужно было привести в порядок, одновременно с этим Синчэнь восстанавливал обычный режим дня и старался теперь почаще пребывать на солнце днем, чтобы постепенно привыкнуть к свету, проводить при этом время с наставницей, чтобы наверстать упущенное. У них не было даже времени поговорить друг с другом — а для этого разговора им обоим требовалось все их мужество. Теперь же наконец Цзычэнь и Синчэнь были свободны. Сун Лань начинал нервничать. Поцелуй никак не выходил у него из головы, и Сяо Синчэнь постоянно маячил перед глазами, что не способствовало тому, чтобы забыть об этом. Ему хотелось этого всё больше: Синчэнь смеялся, улыбался и с интересом смотрел на мир вокруг собственными глазами — и Сун Ланю мечтал поцеловать его сильнее, чем раньше. Это было просто невыносимо, и как начать об этом разговор Цзычэнь совершенно не знал. Оказавшись на тропинке, ведущей к дому, заклинатель Сяо улыбнулся и первым начал этот разговор, долго вертевшийся у него в голове: — Лань-Лань, можно спросить тебя… почему ты меня поцеловал? — он продолжал идти как ни в чем не бывало, и казалось, будто Синчэнь нисколько не переживает, однако это была ложь. Сердце в груди билось так сильно, что норовило вот-вот выскочить. Лишь бы Цзычэнь не сказал, что это была случайность. Ошибка. — Я тебя поцеловал, — эхом повторил Сун Лань, сначала бледнее, затем краснея и испытывая желание сбежать, но вместо этого он заставил себя остановиться. — Потому что… я не знаю. Я просто захотел. Если ты не чувствуешь то же самое, такого больше не произойдет… Синчэнь не знал, что и думать. Он смотрел на Цзычэня, в его смущенное лицо, красивые темные глаза, а затем его взгляд пал несколько ниже — Сун Лань, волнуясь, плотно сжал губы. Сяо Синчэню хотелось успокоить его. Он сглотнул ком в горле, подходя ближе и беря Цзычэня за руку. Сун Лань пошёл за ним на гору, потому что хотел его поцеловать — и быть вместе так, как это делают люди, когда… Когда любят друг друга. — Я тоже этого хотел, — сказал Синчэнь решительно. — В твоих действиях не было ничего неправильного. Ты можешь снова это сделать, если пожелаешь, в любое время, и я буду только рад. Цзычэню не нужно было повторять дважды. В конце концов, он любил Синчэня, и целовать его так смело и увлеченно уже давно мечтал — но главное, что тот любил его в ответ.