" – Чтобы вести людей за собой, иди за ними."
(с) Лао Цзы
***
Утро подкралось на тихих лапах, заглядывая в оконце постоялого дворика. Солнечными зайчиками брызнуло оно сквозь хлипкие занавески, путаясь в золотых волосах драконьего вождя, и со стороны могло бы показаться, что освещен он теперь нимбом. Выжженный шрам на лице его, испещренный глубокими бороздами, под лучами бросался в глаза еще более явственно, как и огненный блеск кровавых очей. Ни на секунду не расслабляясь, просидел он на полу, опершись о кровать да сверля глазами дверь. Вот солнце очерчивает линию его силуэта, тенью на стене выжигая образ драконорожденного, и он выныривает из недолгого забытья. Тяжелые думы тревожат светлую голову молодого вождя, и не без повода. Лежащая на плечах ответственность за чужие жизни давит, как стальные колодки, и каждое принятое решение должно быть безоговорочно верным. Мрачно скуксившись, мужчина встает на ноги, с хрустом костей выпрямляется и, на мгновение выглянув в окно, идет к двери. – Через пять минут уходим. – Бросает он через плечо, уже наполовину скрывшись за створкой. – Через задний двор. Изуку, всю ночь преследуемый одной и той же сценой, садится на кровати. Он успевает только кивнуть, и дверь захлопывается за широкой спиной вождя. В этой теплой тишине, под пение птиц за окном, произошедшее вчера кажется лишь дурным сном, и не более. С другой стороны комнаты раздалось шуршание ткани, и принц свешивает с края матраса ноги. Он все еще бледен, да губы его плотно сжаты, но глаза ожили - от матового блеска не осталось и следа. Шото, придерживая красный плащ на плечах, присаживается и задумчиво утыкается взглядом в пол. – Ты в порядке?... – Тихо спрашивает Изуку. Принц поворачивается к нему, хмурится, и тут же вновь опускает голову. – Да. – Кивает он. – Я в порядке. Изуку кажется, что его товарищ ему лжет. Вчера, например, он выглядел так далеко от понятия “в порядке”, как только мог. Но с самим Шото спорить бесполезно - он встает, расправляя смятые рукава, и снимает тяжелую ткань с плеч. На секунду в его глазах мелькает что-то, похожее на сомнение, и тут же пропадает бесследно. Эльф складывает плащ в несколько раз, аккуратно вешая себе на руку, и твердым тоном заявляет: – Мне нужно вернуть Бакуго его вещь. Изуку качает головой. Право слово, его дорогой друг невероятно упрям. Впрочем, может, ему и показалось, но лицо Шото озарено было чем-то теплым. Решив пока оставить эту тему на попозже, Мидория поднялся с матраса и потянулся. Странное ощущение разбития легко было списать на бессонную ночь, но гнетущую тревогу, так и не унявшуюся со вчерашнего вечера, оправдать было нечем. Мерзкое предчувствие снова приютилось где-то на затылке, посмеиваясь и точа когти. Неужели то, что случилось, было лишь началом? Изуку встрепенулся - это натолкнуло его на мысль. Нужно ведь рассказать о том, что передал Тойя, Бакуго и остальным! А вдруг вкупе с информацией, полученной драконом, это даст им шанс избежать чего-то страшного? – Изуку? – Вырывает его из канители собственных мыслей мерный голос принца. Тот стоит, по-птичьи наклонив голову набок. – Все хорошо? – Гм? Ох, да-да! – Кивает поспешно человек, сжав ладони в кулаки. Надо взять себя в руки! Он ерошит свои и без того лохматые кудри и наспех застилает постель. – Прости, Шото, я просто немного задумался. – Признается Изуку только тогда, когда обе постели заправлены (третья с самого начала так и осталась нетронутой), а эльф и оруженосец покинули комнату. – Понимаешь, я все не могу взять в толк, что имелось в виду под “маленьким бунтом”, о котором знает его Величество? Неужели этот мирный город так славен только на первый взгляд? Или, что еще страшнее, кто-то проговорился о нашем плане распечатывания горы?! Признаться, он не собирался пускаться в такие подробные объяснения своих забот, но они бурлили и старались вылиться через край. Увлекшись причитаниями, бедняга-оруженосец и сам не заметил, как оказался внизу. Другие постояльцы еще не успели проснуться, и в коридорах стояла сонная тишина. Единственными бодрствующим лицами были драконы, стоящие возле хозяина-гнома, что-то тихим голосом им объясняющего. Они странно напряжены (даже больше, чем обычно), суровые складки пролегли под их усталыми глазами, и перед взором оруженосца вновь увенчанные тяжестью путешествий воины. Когда Шото и Изуку проделывают короткий путь от последних ступеней до компании, они встречаются с хмурым оскалом Бакуго. Он ощетинился, и, кажется, ему есть, что сказать. Замечая пришедших, драконорожденный тычет в них пальцем, и его голос режет воздух не хуже наждачной бумаги: – Могли бы еще дольше, черт возьми. Руки в ноги, кретины, и выдвигаемся. – Никаких новостей о том, где ты был вчера? – Шото прозвучал настолько добродушно, насколько мог, учитывая его монотонную манеру общения. Делая небольшой шажок вперед, под удивленными взглядами товарищей он протягивает вождю свернутый вчетверо плащ. – Вот, к слову. Твое. Извини, что не отдал раньше, и спасибо. В гробовой тишине Бакуго сощуривается, оскалив клыки. Его лицо темнеет, как грозовая туча, и в ярких глазах явно читается яростное нежелание вообще видеть несчастный предмет гардероба. Тодороки замирает, неловко сжав челюсти, словно не знает, куда себя деть под прожигающим взглядом вождя. – Что-то не так, Бакуго? – Бормочет он, все еще протягивая вещь ее хозяину. С низким раздраженным рычанием драконорожденный вырывает несчастный плащ из чужих рук, сминая плотную ткань в кулаке. Нечленораздельное гневное пыхтение стало Тодороки ответом на его вопрос - Бакуго развернулся к ним спиной, не желая иметь с присутствующими дела. Хозяин двора только удивленно покачал головой. – Идем. – Кивнула в приглашающем жесте Мина, с призраком улыбки глядя на эльфа и человека. – Спасибо за все, сэр Балин, – Кланяется Киришима хозяину, закрепляя ремни походных сумок на поясе. Гном только усмехается в усы, хмуря густые белые брови. – И пусть ваши боги осветят вам дорогу. – На прощание басит он, махнув рукой, и двери скрипят, когда драконы выходят на задний дворик. Покидая теплую комнату, Изуку оборачивается на секунду, и морщится. Ему все еще нужно поговорить с Бакуго. И потому юноша, тихо извиняясь перед Шото, пробирается к вождю, заглядывая ему в лицо - дракон тих и насторожен. В нем, как обычно, кипит раздражение, но и блеск странной тревоги мелькает в этих огненных глазах. – Извини, Бакуго. – Говорит Изуку, привлекая внимание драконорожденного. – Мне нужно с тобой кое-что обсудить. Глухое ворчание было ему ответом. Принявши это за разрешение говорить, Мидория продолжает: – Понимаешь, вчера этот человек, Тойя, сказал… – Юноша сглатывает. – …Сказал, что король знает о нашем “маленьком бунте”, и что они уже спланировали подавление восстания. Скажи, может ли быть шанс, что сир Иида выдал нас? Мне кажется, что может… – Много болтаешь. – Огрызнулся Бакуго. Засунув руки в карманы, он выбирается из территории “У Глоина” окольными путями, перескакивая забор и протискиваясь в сыро пахнущий переулок. – Но сам подумай, весь наш план был известен господину графу, и мы видели, что он напрямую общался с капитаном кавалерии! – Настаивал на своем оруженосец. Ренго снова потяжелел, словно предупреждая о чем-то и желая оказаться в твердых руках бойца. – Даже если и так, - Бросает через плечо дракон. – Никто не планирует подавление чертового восстания за три дня. Сообщение еще нужно доставить. Изуку прикусывает щеку, пускаясь в размышления. И вправду, даже если план драконорожденных выдали, а охоту на них - открыли, сообщению с соколом нужно было успеть попасть к королю, а самому монарху еще предстояло созвать совет, и прочее, прочее, прочее… В тесном переулке было темно, и крыши домов вплотную касались друг-друга. Обычно примерно в таких мрачных местечках и случаются все те истории, о которых бывалые пьяницы любят рассказывать за очередной кружкой эля. Но у Кацуки, видимо, совершенно другие планы. Он оборачивается, жестом подзывая к себе остальных, и гулким полушепотом вещает примерно следующее: – Слушайте сюда, полудурки: нам нужно разделиться и идти на расстоянии друг от друга. Как если бы мы были простыми прихожанами, которые друг друга не знают, черт возьми. Усвоили? – А мы не потеряемся?... – Пробормотал Изуку, хмурясь. – Уж постарайтесь. – Бакуго быстро смачивает пересохшие губы кончиком языка (неужели он нервничает?) и продолжает. – На нас объявили охоту за кражу его ебаного Высочества и планирование восстания против власти. Единственное, что нас спасает - никто из этих выродков не видел нас достаточно детально. Блеснете лишний раз своими уродливыми еблишками, и стража навсегда это запомнит. Кончик острого уха опускается вверх-вниз, и Изуку уже понимает, что это означает, что дракон прислушивается. Кацуки хмурится, поглядывая за спину, и добавляет, теперь уже специально для своей драконьей братии: – В этот раз все серьезнее, чем на Северном рубеже. Не отставайте, ни с кем не говорите, и никуда не влезайте. Стража везде. Они знают, что мы здесь. Шото, однако, происходящим был крайне озадачен. Его волновала одна маленькая деталь, и принц поспешил ее озвучить: – Но ведь вы меня не крали, я сам сбежал… – Вот только этому ублюдку плевать. Ему нужно было придумать паршивый способ оправдать охоту на нас - он его придумал. – Драконорожденный ощерился, убирая красный плащ в сумку. Вместо этого на голову он намотал кусок ткани, в котором Изуку смутно мог распознать то ли шарф, то ли обрывок капюшона. Так скрытыми оказались и ожог, и ни с чем не сравнимая пепельная шевелюра. – На самом деле, Шото… – Изуку, прервавшись, натянул капюшон и тяжело вздохнул - Ренго-то ему никак не спрятать! Юноша сморщился и пообещал себе молиться, чтобы никто не списал его ношу на “признак преступника”. – На самом деле план действительно хороший. То есть… Действенный, хотя бы. Это позволит ему получить тебя назад под контроль, в то же время избавившись от “угрозы”. При этом еще и твой побег из Цитадели оправдал. Умно… – Ты за кого вообще, капустёныш?! – Рявкнул Кацуки. Он угрожающе тыкнул пальцем в свою несчастную компанию, – Если я услышу, что кто-то потерялся, из-под земли достану и удушу. Зубоскал, хватай Сопляка, Волосатый, на тебе Раздолбай. Глазастая, ты со мной. Обходим базар по улочке слева, за большим красным шатром, и встречаемся за лавкой “Лепрекон”. Все всё поняли?! Под нестройный хор “да, вождь!” Шото повернулся к просвету меж домами: – А что насчет меня? Я могу пойти с Изуку. – Черта с два! – Рявкает дракон, хватая принца за локоть грубо и резко. – Ты, обормот, идешь со мной. Больше я вас вместе никуда без надзора не выпущу. – О? Хорошо, как скажешь... “Наседка” - одними губами прошептал Каминари перед тем, как зацепиться за плечо Эйджиро, и первым покинуть переулочек. Они тут же растворились в толпе, которая потихоньку начинала скапливаться на улицах Глоренсбурга. Вслед за ними вышли и Бакуго с Миной, с двух сторон прикрывшие принца плечами. Мидория с улыбкой мог расслышать тихую ругань Бакуго, который поучал Шото о том, как стоит себя вести, если ты в бегах. “И как ты вообще смог из Цитадели сбежать, неженка?!” утонуло в неторопливом гомоне просыпающегося народа. – Ну-с, – Серо коротко ухмыляется, похлопав юношу по плечу. – Идем, парень. С этими словами, вздохнув тяжело и нервно, дракон и человек вышли из своего укрытия.***
Несмотря на то, что вышли наши герои в раннее утро, когда летнее солнце еще только показалось из-за крыш домов, на улицах уже гремели колесами повозки. Готовились к предстоящему дню торговцы, и какие-то работяги уже вовсю спешили разгружать тюки с дорогими товарами. По сравнению со вчерашней эта суета была куда более упорядоченной. Изуку оглядывается по сторонам, придерживая капюшон, и с восхищением вбирает в себя все краски просыпающегося города. Как жаль, что им приходится торопиться, иначе он задержался бы здесь, чтобы присмотреть сувенир матушке, или и вовсе и остальным своим деревенским друзьям. Интересно, а принимают ли ведьмы подарки?... Серо напряжен куда больше Мидории, и постоянно всматривается вперед. Потерять остальных в толпе очень легко, и потому дракон щурился, то и дело дергая юношу за плащ, мол, поторапливайся. Где-то посередине улицы Ханта вдруг развернулся, утаскивая попутчика во дворы, и после они долго петляли по переулкам. “Чтобы скрыться от стражи” - торопливым шепотом поясняет драконорожденный. На вопрос же о том, как он так хорошо ориентируется в незнакомом ему городе, Серо тихо отвечает, что может слышать, куда поворачивают его товарищи. Так и спасаются. – Для меня стук подошв Бакуго слышен очень отчетливо. За эти годы я уже выучил, как он ходит. – Дракон оглядывается, подергивая плечом. – Он стучит сильнее, если нужно торопиться. – Неужели у вас настолько хороший слух? – Бормочет Изуку. – Технически - да. – Ханта морщится. – Правда, управлять им надо учиться и учиться. Ками лучше меня справляется, но ничего, сдюжить вдвоем всегда сумеем. В городах, правда, тяжелее - вечно вслушиваться приходится, чтобы нужные звуки уловить. Потом еще и голова болит. Оруженосец кивает, поправляя плащ, и покорно следует за драконорожденным по пятам. А мимо мелькают люди, кони, повозки и литые оконца, блестящие в лучах восходящего солнца. Справа слышится шум просыпающегося базара, а слева - скрип колесниц. Вскоре впереди показывается и небольшой домик, который, если не вглядываться, сливается с окружением. Он приютился под боком у крепкой избы с кузницей, и спрятал крышу под ветвями огромного дерева, проросшего прямо из-под камня мостовой. Аккуратные резные оконца его украшены блестящими камнями, а витиеватая вывеска с железными цветами гласит “Лепрекон: украшения и драгоценности” Ханта оглядывается по сторонам, сворачивая с мостовой, и Изуку приходится поспевать за его широким шагом. Оказывается, если перешагнуть клумбы, окружающие лавку, то можно протиснуться меж стенами. А там, спрятавшийся меж крепкими боками соседних зданий, есть крохотный дворик. В дворике том, прислонившись к забору, чтобы тень скрывала их лица, стоят Каминари и Киришима. Они похожи на героев каких-то романов о приключениях, надвинувшие капюшоны на самые лица и загораживающие солнечные лучи. – Где Бакуго и остальные? – Подал голос Серо, стоило ему ступить на землю дворика. Драконы тут же подняли головы, и Изуку вздрогнул - солнечный свет, отражаясь от их глаз, заставлял их блестеть, как начищенные монеты. Яркие вспышки в тени походили на глаза хищников, притаившихся в кустах. – Отстали. – Пожимает плечами Каминари. – Не тревожься, они где-то недалеко. Если не придут позже - сами найдем. Ты же знаешь, как это бывает… Ханта фыркает, но больше ничего не говорит. Мидория предпочитает не спрашивать, вместо этого присев на корточки под солнечным лучом. Открыв свой блокнотик и прикусив щеку, он принялся строчить новые заметки. Ночью, видите ли, возможности (да и желания) записать все, что он увидел своими глазами, не выдалось. А ведь сколько информации о ледяной магии и Северном огне он получил! Клад! – Что ты пишешь? – Эйджиро нависает над ним, отбрасывая остроконечную тень на желтую бумагу. – Я часто стал замечать тебя за этим занятием. – Ах, ээ… – Юноша нервно усмехается. – Это что-то вроде заметок обо всем, с чем я сталкиваюсь? Тут есть и о драконах парочка… Он поспешно листает страницы, чтобы продемонстрировать свои наспех сделанные записи. Тут есть все, начиная от пометок о физических данных, до зарисовок чешуи Киришимы, глаз (в которых смутно угадывается Мина), и догадок Изуку о том, как работают шелковые железы Ханты. – О? – Дракон удивленно моргнул, разглядывая быстрый округлый почерк, коим Мидория исписал несколько десятков страниц. Маленькие закладки, вклейки и примечания пестрили на полях блокнота, как части сложной в исполнении картины. – Вы меня извините, если это покажется странным, или, может, не знаю… Слишком личным? Просто это очень интересно, и мне нравится… – Забормотал Изуку, отводя глаза, на что Киришима поспешно затряс руками. – Нет-нет! Это очень впечатляет! – Замотал головой он, привлекая внимание и остальных драконорожденных. – Немного необычно, правда, но в хорошем плане! То есть, понимаешь, тяга к знаниям - это очень мужественно! – Приглядываясь, Эйджиро добавляет. – А про Денки почему почти ничего не написано? Каминари наигранно дуется, и Изуку смущенно потирает шею: – Я просто не видел действия его так называемой Искры в действии, поэтому и не записал ничего… – А! – Денки тут же оказывается рядом, с огнем в глазах начиная рассказ. – Так ты бы спросил! Знаешь, рассказывать людям о себе - одно из моих любимых занятий! Когда ж еще выдастся шанс похвастаться? Ну, давай я тебе объясню, что мне досталось от первородной Искры… Представь, что сейчас для эффекта барабаны отбивают дробь. – Дракон хлопает руками по коленкам, а потом выдыхает. – Я могу… Пожирать молнии! – Пожирать… Молнии? – Переспрашивает Мидория. Это как понимать? Что ж он, во время гроз по полям бегает? Как в той песенке, которую Сабито распевал, про дурака с сумкой? – Ну, знаешь, когда молния бьет в землю, я делаю вот так… – Мужчина выставляет палец вверх, указывая в облака. – …И ловлю. Правда, конечно, когда я еще мог перекидываться в другую личину, я их еще и перенаправлять мог. Но, как ты знаешь, сейчас с этим туговато, поэтому я только так, развлекаюсь просто. В доказательство своих слов Денки протянул к Изуку свои руки, на кончиках пальцев которых заплясали белые искорки штормовых разрядов. Совсем слабые, способные только на то, чтобы секундно уколоть кожу, они лишь сверкнули, и тут же пропали. Каминари с грустью вздохнул: – У меня ведь клан “молниеносцами” называли. А теперь? Так, потеха, и не более. Вот как распечатаем гору, я тогда!... – Загорается он, сжимая ладони в кулаки. Киришима открывает было рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопывает его с громким щелчком, а после - оглушительно чихает. – Доживи сначала, прежде чем такими словами разбрасываться, Раздолбай. – Слышится знакомый грубый баритон. Головы компании моментально поворачиваются на его звук, встречаясь глазами с алым взором вождя. – Ба-ба… Бакуго! – Проблеял Серо, зажимая расползающуюся ухмылку ладонью. Как бы не захихикать! – Братец, что это с тобой?... Кацуки Бакуго, устрашающий воин, способный напугать одним лишь оскалом, могучий драконорожденный… Стоит перед ними, с ног до головы покрытый яркими кляксами зеленого, желтого, красного и коричневого. Из-за острого запаха, витающего в воздухе, Изуку быстро приходит к заключению, что мужчина изгваздался ни в чем ином, как в умопомрачительном количестве специй. Они были везде, начиная ершиком его колких блондинистых волос, и заканчивая голенищами кожаных сапог. – Заткнитесь. Все четверо. Ни слова. – Сквозь зубы прошипел драконорожденный, тыльной стороной ладони размазывая особо яркую зеленую кляксу по лицу (чабрец?). – Никто и ничего не молвил, между прочим. – Вслед за Бакуго в защищенный дворик протискивается и Шото. Его внешний вид едва ли лучше вождя, и белая часть волос эльфа успела стать ярко-рыжей, пахнущей перцем и чем-то еще, кисловато-горьким. Замыкает процессию Мина, на удивление чистая и нетронутая. Искорки веселья в ее глазах говорят, что, едва она остановится, на уши слушателей выльется невероятная история, которой драконица стала свидетельницей. – Что с вами случилось?! – Чуть громче, чем требуется, голосит Денки, хрюкая от смеха. – Вы как будто прямо в лавку со специями вломились! – Почти так и было! – Ашидо отвечает вместо своих спутников, яростно кивая, и ее розовые кудряшки прыгают в такт движению. Как и ожидалось, а вот и история… – Видишь ли, мы проходили мимо одной из тех лавочек, которые стоят в самом конце базара, ага? И в ней продавалось невероятное количество специй. Шото, потому что он - само очарование, захотел познакомиться со специями поближе. “Что это”, говорит, “за запахи такие? Бакуго, из чего их делают?”. А наш злюка ему и отвечает “ты что, совсем безмозглый?!”. И как-то слово за слово, Шото ему и сказал: “друзья друг другу помогают, поэтому и объясни мне”! А Бакуго… – Это было не очень вежливо с твоей стороны. – Подмечает Шото, не предпринимая никаких попыток вытереться. По размазанным следам на его жилетке и под глазами становится понятно, что когда-то он все же пытался избавиться от остро пахнущих красок, но не особо успешно. – Потому что мы не друзья, черт тебя побери! – Рявкает Кацуки, ощутимо толкая эльфа в плечо. – Я не обязан с тобой сюсюкаться! – Я более чем уверен, что наши отношения можно назвать дружественными, – Упрямо покачал головой Тодороки. Правда, дракон, кажется, этого не оценил. – Мы не друзья, идиот! Я не вожу дружбу с такими, как ты, я не чертов Сопляк! – Бакуго вскидывает руки вверх, всем своим видом выражая максимальное раздражение. – Тогда что есть между нами? – Принц наклоняет голову, пытаясь заглянуть в глаза дракону, на что почти зарабатывает оплеуху. Шото обнаруживает у себя невероятный талант выводить Бакуго из себя, не прилагая никаких усилий; вот и сейчас мужчина уже скрипит зубами, и его обожженный глаз начинает нервно дергаться. Видя, что вождь уже близко к точке кипения, Киришима вмешивается в спор, закинув руку на плечо своего лучшего друга. Он улыбается от уха до уха, подмигивая Изуку, и принимается за беседу: – Эй, Бакубро, а что мы тут делаем, собственно? Ты только подостынь, а то у тебя из ушей дым идет… – Драконорожденный усмехается, не особо нежным жестом залезая в чужую шевелюру пальцами. Бакуго шипит и матерится, отмахиваясь от странных поползновений красноглазого товарища. Странно, но это работает, и вскоре все еще пыхтящий, но уже менее злобный вождь высвобождается из хватки Эйджиро, потирая затылок. С тяжелым вздохом он все же решает объяснять ситуацию. Глаза драконорожденного бегают туда-сюда, пока хриплый баритон режет утренний воздух: – Я не увиделся с графом вчера - чертов старикан заперся в своем поместье, а его лакеи отказались меня даже выслушать. "Небезопасно нам сейчас вести переговоры", видите-ли. У них, мол, в городе и без нас беспокойно, потому как этот старый полудурок вместе с приближенными ради богатства взятки дает направо и налево. Зато я вышел на контакт с его дочуркой. Мы с ней пришли к небольшому соглашению, поэтому она поможет нам спокойно переждать шторм. – Стало быть, вы и план разработали? – Пробормотал Изуку, невольно оглядываясь через плечо. – Все крайне просто. – Кацуки скалится. – Ее доверенное лицо встретит нас тут, и проведет к ней лично. Серо жмет плечами, срывая с земли достаточно длинную травинку и засовывая себе в рот на манер зубочистки: – Остается только подождать, значится. Ну, добро тогда. И компания разбредается по дворику, присев в тени. Меж стенками видно спешащих куда-то людей на оживающей улице, и мимо не раз проносится верхом на лоснящемся коне стражник-другой. Время течет неспешно, как и лениво выползает на свое законное место золотое светило. Изуку лишь на секунду отвлекается на подсевшего к нему на бордюрчик Шото, и вновь принимается за заметки. Когда на странице расцветает маленькая зарисовка рун, которую Мидория сделал по памяти, его передергивает. Снова перед глазами восстает из пепла еще живая в воображении картина. Она такая дымная и яркая, что кажется страшным сном, в котором вновь и вновь к юноше тянутся цепкие длинные пальцы, и бешено горят на бледном лице безумные сапфировые глаза… Из карусели воспоминаний Изуку вырывает постукивание по плечу. Это, собственно, Шото. Кажется, он почуял неладное, и на дне его химеровых глаз блестит искорка беспокойства. – Ты чем-то обеспокоен? – Тихо говорит эльф, наклоняя голову набок. – Ох, нет! – Трясет головой Изуку. – Не переживай! Я просто… Признаться, все еще отхожу от увиденного, ну… Тогда. Тодороки смурнеет, отводя глаза. Во всей его фигуре почему-то сквозит тоска, и бедняга-человек мнется, не зная даже, что сказать: – Ты только не пойми неправильно, ой! Я ведь-... – Я понимаю, – Мягко перебивает бормотание оруженосца полукровка. Он спокоен, но в его глазах застыла странная отрешенность. Изуку невольно думается, что во всем произошедшем Шото почему-то решил обвинить себя. — Мне жаль, что я не смог защититься, как полагается. Больше этого не повторится. Изуку открывает было рот, чтобы возразить (они, что, об оружии сейчас говорят!?), но его перебивает тихий рокочущий звук. Он слышит его краем уха, но что-то в этом звуке выбивает его из колеи - он низок, глубок, отдается в самой груди. Юноша поворачивает голову в сторону рокота, и натыкается на ощерившегося Киришиму: драконорожденный поводит носом и в защитном жесте наклоняет голову вперед. Правда, он тут же берет себя в руки, прокашливаясь и морща лицо. Стыдно, видно. Непонятно, принято ли у драконорожденных рычать на незнакомцев? Если судить по Бакуго - то вроде бы да. Хотя, опять же, Бакуго - индивид неизученный и крайне уникальный… Сам Кацуки, кажется, в который раз решил это доказать: Едва Киришима прекращает ворчать, драконий вождь издаёт самый что ни на есть настоящий рык. Он хриплый, сухой и трещащий, как раскаты грома, и бедняга-оруженосец подпрыгивает на месте. — Бакуго! Зачем же так пугать-то!? — С истерическими нотками в голосе восклицает он. Кацуки не отвечает, выступая вперед к проходу меж домами. Одна его рука лежит на рукояти ятагана, а вторая вытянулась в сторону, закрывая собой щель между могучим плечом и стеной. – Выходи, мразота. – Грохочет Бакуго. Шото рядом с Изуку ощутимо сглатывает, стоит грубому голосу драконорожденного зазвучать в переулке. С неловким кашлем перед компанией появляется некий гость: молодой цветущий юноша в богато расшитой белой тунике и приталенных бриджах. Он вынужден следовать за Кацуки, схватившим его за шиворот, как нашкодившего щенка. Красивое лицо сморщилось, и под сиреневыми глазами проступили обиженные морщинки. – Понежнее, mon cher, это ведь натуральный шелк! – Причитает юноша, заплетаясь в своих же ногах от того, как сильно его дергают за ворот. – Плевать мне. – Огрызается Бакуго, тормозя и резко разворачиваясь к гостю. – Ты простоял там несколько минут и не сдвинулся с места. Что тебе нужно, подонок? Поежившись под огненным взглядом раздраженного драконорожденного, юноша фыркает: – Я всего лишь пытался убедиться, что maîtresse Момо имела в виду именно этот дворик! А вы, господин, обладаете ужасными манерами. Пустите же, а не то вы помнете мне воротничок! Вождь огрызается, но кулак разжимает. Его место подле пришедшего тут же занимает Мина, с хорошо скрытым в глазах недоверием прощебетавшая: – Стало быть, вы и есть посол графини? – Ох? C'est exactement ce que c'est! – Юноша улыбается. Изуку подмечает, что его забавный акцент, кажется, является следствием свободного говорения на иностранном языке, популярном среди высших дворян. Взгляд блондина блуждает по покрытым пятнами специй мужчинам, и он кривит нос. – А я уже начал переживать, что вы - бандиты!... Ах, простите мне мою невежественность. – Ну что вы! – Хихикает Ашидо, когда изысканный юноша склоняется перед ней в манерном поклоне. Киришима за ее спиной громко фыркает. – Аояма Юга, виконт Глоренсбургский, к вашим услугам, мадам. – Он подмигивает, и, натыкаясь на осуждающий взгляд Эйджиро, моментально выпрямляется, встревоженно кашлянув в кулак. – К слову, думаю, мы немного опаздываем на прием к госпоже графине. Не желаете ли пройти со мной? – Если заведешь нас куда-то, пеняй на себя. – Сквозь зубы цедит Бакуго. Он демонстративно вытаскивает из ножен черный ятаган, потрясая им перед носом шумно сглатывающего Аоямы, и скалится угрожающе. Кажется, в случае чего, дракон не побоится превратить виконта в вырезку. Аояма нервно усмехается, но поспешно уверяет вождя, что ничего подобного у него нет и в мыслях, как вы могли такое подумать! Право слово, такой он жеманный и изящный по сравнению с окружающими его путешественниками, огрубевшими от странствий, что Изуку боится. Боится, что один неаккуратный толчок - и бедняга рассыплется, как фарфоровый! Кажется, драконы пришли к такому же мнению, и поэтому от виконта держатся на почтительном расстоянии. Киришима аж надулся, о чем-то перешептываясь с Миной, да беспрестанно на Аояму поглядывая исподлобья. Чем-то он в этот момент Изуку напомнил Бакуго, и оруженосец не смог сдержать тихого смешка. Лучшие друзья, ничего тут не попишешь. Молодой виконт же, махнув рукой, совершенно без опаски покидает защищенный дворик. Снаружи уже кипит жизнью улица, и Аояма грозится затеряться в толпе. Как может он так беспечно выходить, зная, что за ним - те, на кого Корона объявила охоту? – Идемте же, mes amis, а то ее Светлость решит, что вы сбежали. – Усмехается посланник графини, маня драконов рукой. Компания переглядывается и хором вздыхает. Бакуго встречается с Мидорией тяжелым взглядом, в котором написано, что им придется рискнуть, если они хотят осуществить свой план, и юноша кивает в ответ. Он начинает понимать логику вождя. Правда, пора объяснить дракону, что и он тоже готов пойти на все, чтобы защитить эту компанию от невзгод. Поэтому Изуку затягивает ремень и ровняется с вождем. Почему-то теперь поспевать за его тяжелым широким шагом стало намного легче.***
Правда, не все всегда получается так, как мы хотим. Все вы, мои дорогие читатели, наверняка знаете, каково это - когда планы рушатся у нас на глазах. Невозможно прятаться от тех, кто тебя ищет, и иногда от проблем просто не уйти. Видите ли, пока наши герои шли окольными путями, ведомые виконтом, за ними уже шёл отряд королевских солдат. Первым об этом, как ни странно, сказал Шото. Хмурясь, он сказал, что заметил нескольких еще два поворота назад, но не стал предупреждать сразу, потому как хотел удостовериться в своих догадках. Никто ведь спасибо за ложную тревогу не скажет, верно? Опасения подтвердили Серо и Каминари, с мрачными лицами возвещая о том, что преследователи и вправду есть, и быстро приближаются. Странным было и то, что они держали приличную дистанцию, наблюдая за драконами из-за угла. Неужели в этом был виноват виконт? Прижатый к стене разъяренным Бакуго, несчастный Аояма заметался и начал обиженно клясться, что о хвосте вовсе не знал! – Поймите меня! – Воскликнул он, когда рядом с его головой о камень заскрежетало лезвие ятагана. – Je suis vraiment désolé! Ах, я всего лишь немного просчитался, но это не страшно!... – Черта с два ты сможешь просчитаться еще раз, если я снесу тебе башку… – Прорычал Бакуго, вжимая виконта в стену. – Давай, колись, какого лешего тут происходит?! Юга затрясся от возмущения, напыжившись: – Его Светлостью графом Яойорозу запрещено упоминать любую возможность сопротивления Короне, господин. Родная дочь его Светлости рискует оказаться у него в немилости, если ее заподозрят в связях с такими, как вы. Поэтому я и повел вас обходными путями! Aies pitié, я ведь и не пророк, чтобы будущее предсказывать, а вас просто подозревают, о драке никакой речи и не идет! То ли судьба решила позлорадствовать над ними, то ли виконт где-то слукавил, но, стоило ему закончить эти слова, за поворотом загремели латы. Сверкнул в тени обнаженный меч, и прохожие в испуге шарахнулись прочь с пути шагающих навстречу путешественникам рыцарей. С одного взгляда на них становится ясно, что они настроены решительно и далеко не мирно. С холодеющим сердцем Изуку замечает среди серебристых лат и горящую синим эмблему Голубого Огня. – Ну уж нет, я устал! – Рявкает Бакуго, отшвыривая Аояму от себя. Со скрежетом и лязгом ножен он достает второй ятаган, звеня лезвиями друг о друга, и кричит, обращаясь к солдатам впереди: – Что, приказ на уничтожение пришел, а?! – Приказано поймать вождя демонов. – Холодно отзывается, кажется, командир. Карие глаза его впиваются в силуэт эльфа за спинами драконов. – И вернуть его Высочество в столицу. Остальным - смерть. Громогласный хор подхватил его фразу, выкрикивая в воздух “смерть демонам!”, и рыцари встали в боевую стойку, мигом став одной непроходимой стеной. Изуку сглотнул - вот так, посреди улицы, они готовы устроить побоище? Впрочем, такие люди обычно свято верят, что цель оправдывает средства, а то и еще что похуже, и потому… Ох, какое же облегчение он чувствует, когда извлеченный из ножен Ренго все так же легок и свободен в его руках! – Ну что, парни, каков план? – Мина достает лук, натягивая тетиву, и хищно щурится. – Покончим с этим, да побыстрее. – Каминари разминает шею. – Мы на чай опаздываем, помните? Рыцари переглядываются, и их командир хмурится: – Так и быть. Отдайте нам принца, и можете уходить. Мы пощадим ваши жизни, демоны. Шото сталкивается плечом с плечом Изуку, обнажая собственный меч. Его лицо невозможно прочитать, но юноша уже знает, что говорит куда правдивее - яркие разноцветные глаза принца горят решительным огнем. Без боя наследник-полукровка не сдастся. – А? Принца вам подавай? Хрена с два! – Бакуго заходится в диком подобии хохота, и в его фигуре вновь сквозит тот животный азарт, который Мидория видел тогда, в лесу, несколько дней назад. Хриплый голос полон злорадства. – Теперь он - мой! Изуку чувствует, как у Тодороки рядом с ним перехватывает дыхание, и улыбается. Вот как, значит? То, что Бакуго не собирается отступать, несказанно радует (пусть и выбор слов немного странный). Быть может, благодаря этому между ним и Шото что-нибудь наладится? Все же, упрямство Кацуки не знает границ… – Значит, вы выбираете смерть. Наглые слова драконорожденного были встречены холодным приказом командира отряда, и вот со звоном столкнулась со сталью сталь. На угловатой улочке раздались звуки битвы. Первыми в бой кинулись Бакуго и Изуку. Последний раскачал Ренго, с силой обрушивая его на голову одного из мечников. С глухим звоном треснул шлем, и, к запоздалому ужасу Мидории, на мостовую хлынула кровь. – Не стой, ну же! – Раздалось над головой, и Кацуки проскочил мимо него, плечом врезаясь в ближайшего врага. Отмирая, оруженосец в последнюю секунду успевает поднять меч - в него с силой влетает чужой клинок. Слева грохочет сталь о чешую Киришимы, но в воздухе не слышно свиста стрел Ашидо. Оказалось, что лук ее переломлен, а она сама неожиданно ловко орудует небольшим мачете. За ее спиной хрустит лед, вырастая пиками из-под мостовой. Рыцари с удивленными криками отшатываются, когда между ними и драконами возникает ледяная стена. Шото, отходя за спины товарищей, на битву смотрит издалека, полностью охватывая улицу взглядом. И вот так, по щелчку его бледных пальцев, превосходство оказывается на стороне драконов. Даже солдат из гарнизона Огня, заливающий все вокруг себя ядовито-желтым пламенем, не способен расплавить лед эльфа. Вовремя замеченный меч отражен мощным лезвием Ренго. Изуку встает между Ашидо и командиром отряда, тараня его щит: – Отойди, пожалуйста! – И женщина хмурится, но в один прыжок оказывается возле Шото, в защитном жесте повернув ятаган. Могучий клеймор в руках Изуку отражает блеск утреннего солнца, описывая над ним дугу, и алые брызги цветами распускаются на камне. Это - последний. Юноша, тяжело дыша, опускает Ренго. Оглядываясь, он с восхищением понимает, что морозные стены не только давали его компании преимущество, но и защищали постройки на улице от разрушений. Бакуго, злорадно хохоча, стоит рядом. Вокруг него полукругом высятся ледяные штыки, а ятаганы уже убраны за пояс. Неспешно тающий лед вверх поднимается белыми клубами, и дракон выглядит неожиданно довольным. – Спасти принцессу от дракона решили, а? – Едко усмехается вождь, пиная ногой подвернувшийся под ногу шлем. – Пусть сначала яйца отрастят. – К слову… – Мидория наспех вытирает Ренго рукавом и закидывает его на плечо. – Я тут вспомнил, что не приметил сэра Аоямы, когда началась эта стычка. Где он? – Здесь я, monsieur… – Тихо раздалось из-за угла. Аояма, нервно теребящий кончик своих идеальных золотых волос, отказался встречаться с Изуку взглядом. – Быстро вы их порешали, однако. Хочу заметить, что силы у вас не занимать, да-да, но - увы! - из меня плохой боец. Я, видите ли, больше дипломат, а не человек грубой силы. Но, скажу я вам, вы невероятно справляетесь. Великолепная техника, пусть и немного диковатая… Ладно, не буду больше тянуть кота за хвост. Идемте же, теперь преследования точно быть не должно. Драконы, тяжело дыша после битвы, утерли лбы и сбились в кучку, следуя за виконтом. К Изуку тут же прибилась Мина, заглядывая в его глаза и по-матерински настойчиво вытирая пыль с щеки. Он уже давно подметил, что драконорожденные - крайне тактильные и “стайные” личности, и потому такое проявление внимания мог расценить за знак того, что его считают полноценным членом клана. – Тьфу ты, неряха несчастный… На, вытри морду. – Изуку поворачивается на звук, с щепоткой изумления смотря, как Кацуки стягивает с головы шарф и кидается им в лицо Шото. Тот, неловко наклонившись, издает приглушенный звук - сверток ткани попадает ему прямо в лоб. Поблагодарив Мину (и нерешительно поправив ей челку), Изуку ровняется с эльфом. От него веет странным теплом, и человек невольно задумывается о той фразе, сказанной вчера беглым Тойей. “Отцу был нужен тот, кто вместит в себя Искру”, кажется, так? Может ли быть, что Шото обладает еще и задатками огненной магии? – Как ты думаешь, как Бакуго ко мне относится? – Ни с того ни с сего спрашивает Шото, глядя вперед, на удаляющуюся спину вождя. – Че-чего? – От неожиданности вопроса заикается Мидория. Полукровка вздыхает: – Как он ко мне относится, Изуку. Я в замешательстве. Неужели он и вправду ненавидит меня? – А! Нет-нет-нет, что ты! – Спешит заверить товарища паладин. – Я так не думаю! Ты ведь уже заметил, что он невероятно упрям? Так вот, пойми меня правильно… Я думаю, что он заботится о тебе. Я знаком с ним едва ли больше твоего, но с уверенностью могу сказать, что Бакуго очень заботлив и осторожен. Пусть он и сам этого не признает никогда. Я знаю, у вас с ним знакомство вышло не очень славное, но… – Я понимаю. – Кивает Шото. Его голос неожиданно тих. Слова звучат неожиданно несмело, даже робко, и это совершенно не похоже на Тодороки, которого знает оруженосец. – Просто ведь и я никогда не знал настоящей дружбы и более… И это все крайне запутанно… Что, если я неправильно все понимаю? Сердце у Изуку в груди странно заколотилось. Смесь грусти и умиления вызвала желание смахнуть слезу - до того невинно прозвучали эти слова. Особенно из уст эльфа. – Ох, Шото!... Не переживай! Я уверен, что вы сможете поладить! – Полным чувств голосом бормочет юноша, похлопывая принца по спине. Шото неоднозначно пожимает плечами, сжимая в руках шарф, и вздыхает. Оставшийся путь пройден драконорожденными тихо и неожиданно мирно.***
Виконт Аояма оказался крайне болтливым и гордым малым, любящим делиться с окружающим исключительно своими заслугами. Одними губами Мина прошептала слово “нарцисс”, пока решительно настроенный Юга распинался о том, как он великолепен в верховой езде и церемониальном фехтовании. А окружающий их пейзаж медленно меняется: вплотную стоящие дома и узкие улочки потихоньку уступают место широкой мощеной плиткой дороге и гордым особнякам. По словам виконта, они входили в район, где жила элита города, а потому подобной смене обстановки не стоило удивляться. Вот впереди замаячил и стоящий отдельно от остальных дом из белого камня. Его окружала такая пышная зелень, что создавалось впечатление, что хозяин особняка желал утопить постройку в пышных кронах. За высоким забором залаяли псы, и среди вьюна, которым обросли железные жерди, показалась открывающаяся калитка. Маленькая старушка-ключница, придирчиво оглядывая пришедших, скуксила и без того морщинистое лицо. – Monsieur, qui sont ces gens désagréables? Dois-je appeler la sécurité? – Пробормотала она, прикрывая рот ладонью. Аояма рассмеялся, приобнимая старуху за острые плечи, и весело сказал: – О, нет-нет! Это - наши гости, Сабанто. Ce sont des invités. Лучше сбегай-ка к госпоже Момо, да скажи, что ее хотят видеть достопочтенные лица, коих она ждала всю ночь! – Как п’кикажете, господин. – Каратво прошамкала ключница, косо глядя на драконорожденных. Она приоткрыла калитку пошире, шепча под нос странные слова, и быстрыми мелкими шажками удалилась вглубь пышных садов. Аояма нырнул за дверцу, широким изящным жестом приглашая следовать за собой, и путешественники скрылись в зелени ограды. Многим пришлось пригибаться, чтобы макушкой не задеть свисающий с арки над калиткой плющ; вот Изуку проскальзывает внутрь, а вот уже со смехом глядит, как не вовремя подувший ветерок завешивает лицо Шото непослушными прядями вьюна. Эльф заторможенно моргает, отмахиваясь от зеленых побегов, и фыркает. – Ее Светлость очень любит растения, как я посмотрю. – Хмыкает Серо, пока Каминари успевает засунуть свое лицо в каждый встречный куст. – Верно-верно. – Виконт, наконец-то оказавшийся в своей среде, сразу оживает. – Госпожа Момо очень любит заботиться обо всей этой красоте. Настоящая матушка-природа, я прав? – Неужели она сама следит за всем этим садом? – Удивленно восклицает Изуку, даже не зная, куда глядеть: мраморная дорожка с обеих сторон поросла аккуратными кустами цветов, а над ней свешивают зеленые ветви декоративно подрезанные ивы. Все так и пестрит цветом и жизнью, невероятно! – Конечно нет, mon cher. Ей помогает прислуга, потому как графиня - крайне занятой человек! Но по большему счету все, что вы тут видите, посадила именно она. Ах, видели бы вы, насколько запущено было это поместье до того, как госпожа Момо пришла сюда… – Аояма сворачивает на мощеную тропинку, ведущую к небольшим каменным аркам, заросшим плющом ровно так же, как и входная. За ними видно и веранду, вокруг которой пышно распускаются цветастые бутоны. – Прям святая какая-то, тьфу ты. – Огрызается себе под нос Бакуго, с недовольством отмахиваясь от мошкары, которая облюбовала его покрытое специями лицо. Изуку решает испытать судьбу, и толкает вождя под бок локтем. – Некрасиво так говорить, Бакуго. Она ведь помогает нам! – Хмурится он, зарабатывая, правда, крайне убийственный взгляд в свою сторону. Что удивительно, но Кацуки замолкает. А вот для такого персонажа, как Шото, все вокруг - в новинку. Глаза разбегаются, и он, приоткрыв рот в удивленном вздохе, разглядывает разномастные розовые кусты и пышно цветущую сирень. Вот откуда-то сбоку на дорожку выкатывается маленький пушистый шпиц, заливаясь визгливым лаем на пришедших, и у Шото блестят глаза при виде агрессивного пушистого создания: пес лохматый, золотисто-белый, и шерстка его стоит мелкими иглами, делая зверька похожим на прыгающий шарик. – Он так похож на Бакуго… – Восхищенным полушепотом бормочет Мина, глядя на смешного пса, и эльф зачарованно кивает. Он разрывается между желанием поднять шпица на руки и сохранить целыми свои пальцы. – Чего?! Я, по твоему, мелкий пушистый паразит?! – Возмущенно доносится спереди под всеобщий хохот. – Между прочим, – Возражает Шото. – Он очень милый. И немного злобный. – О, это Гусеничка, графский любимец. – Аояма, кажется, находит ситуацию уморительной. Под раздраженное рычание вождя и заливистый лай шпица компания достигает таки белой веранды. Вокруг нее пышно цветут фиалки и герани, а внутри аккуратно расставлены изящные плетеные кресла. На одном из них лежит раскрытая книга, а на небольшом столике рядом еще дымится чай. Изуку думается, что отдыхающий тут человек отошел лишь недавно, скрывшись в дверном проеме слева. Бакуго хмыкает, и бесцеремонно плюхается на один из диванов. Гусеничка, видимо, восприняв это, как угрозу, тут же вцепляется в его штанину. Красочный поток ругани и смех заглушает собой цокот каблуков. Лишь потому, что ранее рассматривал колонны, увитые виноградом, Изуку замечает вспышку красного, и вот на веранде стоит молодая женщина неземной красоты. На ней легкое платье цвета заката, а бархатные черные волосы собраны в высокий плетеный хвост. Запыхавшись, она приложила руку к груди и оперлась о дверной проем. Затрепетали пышные ресницы, обрамляющие глаза дикой лани, и красавица заговорила: – Ах, простите, я все же опоздала! Аояма! Pourquoi ne m'as-tu pas dit qu'ils étaient déjà là? Я даже не успела прибраться!... Яойорозу Момо, очень рада вас видеть! – Поверьте, мадам, я ведь посылал ключницу предупредить вас! – Виконт кланяется, жестом обводя присутствующих. – Не вы ли просили меня привести их к вам как можно скорее? – Все верно, все верно… – Графиня (а это без сомнений была она) перевела дух и, отняв руку от двери, присела в легком реверансе. – Извините мне мою неряшливость, господа! Я немного увлеклась за новой книгой и… Ох, Гусеничка! Оставь гостя в покое, живо! Куда ж сторож смотрит? Ну, милый, давай, отойди. А вы… Стоит ли дать указ подготовить ваши комнаты, или сначала желаете обсудить дела? И все же я бы - простите за дерзость, ваше Высочество - на вашем месте освежилась. Наверняка вы устали с дороги. – Не переживайте за нас, мадам! – Изуку улыбнулся и поклонился так вежливо, как только был научен. – Мы уже несказанно рады за госте пре-... – На нас по пути напали. – Бесцеремонно перебивает его Бакуго, хмуро смерив графиню взглядом. – Королевский хвост. Хозяйка нахмурилась и сложила руки крест-накрест. И сразу лицо ее приняло вид такой глубокой задумчивости, что Мидории не пришлось сомневаться - графиня была женщиной исключительно острого ума. – Мне жаль, сэр. – Произнесла она. – По моим расчетам на том пути, которым повел вас Аояма, не должно было встретиться никаких солдат… Стало быть, отец все же усилил охрану города. – Графиня встрепенулась и смахнула с плеча шальную черную прядь. – Но вы не переживайте, Тенья мне обо всем подробно написал. Я прекрасно понимаю ваши цели, и обо всем предлагаю поговорить завтра. А сегодня - отдыхайте. Аояма, ты тоже свободен. Виконт сверкнул очаровательной улыбкой, да откланялся. Драконорожденные одобрительно загудели, снимая с себя походные сумки и расшнуровывая ботинки. Момо, склонив голову, с улыбкой объяснила, что в ее поместье им будут отведены свои комнаты, на что компания тут же попросила определить их в одну. – Мы, драконы, привыкли спать кучкой. Понимаете, госпожа, так ведь и безопаснее, и теплее! – Пояснила ей Ашидо. – Ах, хорошо. Буду знать, – Кивнула графиня и быстро распорядилась отдать драконорожденным комнату побольше, но всего одну. Товарищи же с радостным воем унеслись за перепуганной служанкой, едва та появилась на горизонте. В итоге на вернаде остались только Шото, Кацуки, Изуку, да ее Светлость. Женщина смерила первых двоих придирчивым взглядом и тихо усмехнулась: – Вы, я так полагаю, и есть господин вождь и паладин Мидория? – Все верно, госпожа! – Кивает юноша, снимая с плеч рюкзак. Ренго довольно блестит ему из-за спинки кресла. Остается только смириться с тем, что он больше не оруженосец в чужих глазах. Драконорожденный же хрустнул шеей и стянул с себя кофту (не стесняется раздеваться, еще и при даме! Вот же наглец...). Оставшись лишь в одних штанах да сапогах, он нахмурился и с презрением оглядел цветастый кошмар, в который превратилась его одежда. – Я не человек, чтобы на ваши погогняла откликаться. Для тебя, мадама, я Бакуго. – Сморщился он. – У вас тут источники или что-то вроде будет? Момо, вдруг лукаво улыбнувшись, кивнула: – На заднем дворе есть баня. Попросите любого из прислуги - вас проводят. И захватите принца с собой. Признаться, вы оба выглядите ужасно… У вас же есть сменная одежда? Тодороки, до этого стойко молчавший, шумно выдохнул и закашлялся. Бедняга, кажется, подавился собственной слюной. Неужели его так напугала перспектива остаться с Кацуки один на один? – Я думаю, я и сам справлюсь. – Тихо, но твердо заявил было эльф, но встречен был неостановимой силой в виде графини Яойорозу. Женщина подхватила его за локоть и подтолкнула внутрь особняка. Кацуки, закатив глаза, проворчал что-то невразумительное, разминая широкие плечи, и ступил следом в тень коридора. Его грубый голос слабым эхом раздался изнутри: – Я сам стираю свои вещи, мадама. – И потом, спустя время, – Давай, принцесса, пошевеливайся, или останешься полностью рыжим на всю свою ахуенно длинную жизнь. Тодороки что-то ему возразил, но этого Изуку уже не услышал - дракон и эльф удалились вглубь графского имения, оставив его один на один с хозяйкой. Та же, все так же лукаво улыбаясь, присела напротив юноши, подпирая подбородок рукой. – Как думаете, сэр паладин, драконорожденный догадывается? – В глазах Момо блестела хитрая искринка, да и сама графиня походила на невероятной красоты цветок, обманчиво хрупкий и сияющий. – Догадывается… О чем? – Удивленно спросил Изуку. Графиня рассмеялась. Ее смех был чист и звонок, как нежные стеклянные колокольчики, поющие на ветру. По ее прекрасным черным глазам смущенный юноша мог понять, что она увидела в его товарищах что-то, чего он еще не заметил сам. – Ох, я думаю, вы все поймете чуть позже, сэр паладин. – Улыбнулась она. – Зовите меня просто Изуку, госпожа… – Смущенный ее красотой, пробормотал наш герой, отводя глаза. – Тогда и я для вас - просто Момо. – Кивает графиня. Она открывает было рот, чтобы продолжить легкую беседу, как изнутри раздается чей-то голос, истерично ее зовущий. Что-то о разбитых блюдцах, кажется? Женщина одним грациозным движением оказывается на ногах, и всего пары шагов ей хватает, чтобы оказаться на пороге дома. Она оборачивается, и все такая же ласковая улыбка освещает ее лицо. – Отдохните, Изуку, вы прошли долгий путь. Думаю, у вас есть, над чем поразмыслить. Я присоединюсь чуть позже. – Обещает Момо, и вот ее уже нет - лишь красный подол ее платья мелькает за стеклами веранды. Мидория вздыхает с облегчением, откидываясь на диван. На душе после разговора с графиней так легко и спокойно, сладко-сладко, словно мёду разлили. Он с упоением вдыхает аромат зелени и думает, что и вправду успел соскучиться по размеренной жизни, которую вел всего пару недель назад у себя, там, в Краюшке. В глубине вспыхивает любопытство, и юноша шарится вокруг в поисках той книги, которую мадам Момо оставила тут открытой, и которой так увлеклась, что напрочь забыла о приходе гостей. Быть может, это какой-то приключенческий роман? Или книга о садоводстве? На Изуку, насмешливо блестя позолоченной окантовкой, с противоположного диванчика глядит увесистый на вид бархатный том. На нем гордыми округлыми буквами выведено: “Научные труды о живых существах: сборник биологических учений и рецептов”.