Основы эльфийской анатомии

Я не могу смотреть тебе в глаза, Наставник, после того, что я сделал ночью, для этого нужно слишком много бесстыдства. И ты замечаешь… но не придаешь этому значения. Спасибо. Твое желание изучить меня так понятно, так естественно, что мне становится стыдно из-за собственных слабостей. Но я все сделаю. Я хочу стать тем, кто даст тебе знания. Любой ценой. Надеюсь, ты ценишь меня — тогда потом я сумею выкарабкаться даже без помощи исцеляющих благословений. Надеюсь, что… ты будешь аккуратен. Эльф медленно допивает из чаши зелье, ледяное и колючее на вкус, икает. Из-за азарта ему даже не страшно потерять контроль — учитывая, что этот состав нельзя совмещать с подавителями, пришлось дождаться, пока они почти перестанут действовать. Впрочем, кажется, животная тяжелая жажда телесности тоже приглушена — то ли помогла ночная разгрузка, то ли азарт и страсть к познаниям оказались сильнее. По телу расползается мягкий холодок, словно он погружается медленно в прохладную воду, постепенно охлаждающую сначала кожу, потом мышцы… За то время, как состав полностью усвоится, погрузив в сон саму возможность чувствовать боль, эльфу нужно подготовить лабораторию. Это не сложно — несколько раз обработать рабочие поверхности от всей возможной заразы, прокалить и охладить инструменты — острые ножи, скальпели, ножницы для кожи, для мышц… — разложить их на дополнительном столе. Подготовить для образцов стеклянные контейнеры — несколько пробирок, несколько колб побольше, с широким горлом, — и плоские «блюдца». На самом деле, это не сильно отличается от подготовки к обычной анатомической практике — разве что все нужно несколько раз обработать да подготовить материалы для обратного процесса (нити, иглы, спирт, зелье для кровоостановления, мазь для ускорения регенерации, маленькую угольную жаровню с прижигателем, на случай если плохо сработает зелье и разрезы придется прижечь, несколько чашек кроветворящего), проверить, достаточно ли крепко закрываются замки на очищенных от пятен крови и ржавчины держателях. Даламар справляется быстро и с невольной полуулыбкой. Он делает все на автомате и почти без запинок… Пока не настает пауза. Все готово, а зелье-обезбол еще не подействовало до конца. И в голову, больше не занятую насущными делами, приходит странная мысль. Наставник… ты ведь буквально вскроешь наживую мое тело. Ты увидишь больше, чем видел кто-либо еще, ты коснешься там, где меня никто и никогда не касался, даже я сам. Проникнешь пальцами под кожу, буквально запустишь руки внутрь… Это… Так странно, Наставник. Я настолько сильно хочу быть для тебя источником знаний, что… добровольно ложусь на стол. Добровольно соглашаюсь, если что-то пойдет не так, умереть. Доверяю настолько, что предаю собственное живое в твои руки. Я… никогда не доверял так. Никому. Ни с кем я не чувствовал такой одинаковой жажды познания. Тебя я готов пустить под кожу. И это даже возбуждает. Не так, как телесная потребность. Скорее… Эльф ведет пальцами по железным оковам и сглатывает. Они через пять-десять минут лягут на его тело. Прижмут к каменной столешнице плечи и верхнюю часть груди, руки, бедра, лодыжки, прижмут так, что совершенно обездвижат. И магия тоже будет недоступна. Блокатор входит в состав обезболивающего. Это тайное зелье, известное в приготовлении только эльфийским лекарям да кагонестийским магам. И Даламар чувствует, что не зря научился его варить. Не зря создал когда-то запас и законсервировал несколько доз, прежде чем продать остальное человеческим лекарям. Кто мог подумать, что сейчас они пригодятся для него самого. Он-то рассчитывал оказаться на месте Рэйстлина… Рэйстлин. Ладони эльфа вздрагивают. Он ведь не сам будет закрывать и затягивать держатели, это будет Рэйстлин. «Лежи смирно». Только сказанное действием. Потом по коже, вспарывая ее, скользнет операционный нож. Арджент почувствует только холод, не боль. Из раны медленно хлынет кровь, пачкая золотистые ладони, рукава… тонкие сильные пальцы, ловкие, сухие, коснутся мышц, проникая внутрь, послойно рассекая их, пока не откроются для осмотра органы. У эльфа сбивается дыхание. Это неправильно. Я знаю, сейчас я не в адекватном состоянии, и это сказывается… но я не должен испытывать такое предвкушение из-за медицинской операции!.. …а может, дело не в ней самой? Даламар встряхивает головой, чувствуя, как медленно уплывают в расслабленное безразличие мысли, замедляются реакции. Чтобы двигаться, приходится прикладывать немалое волевое усилие. И он зовет учителя. «Все готово». Ответ приходит мгновенно. «А ты сам?» Эльф вздрагивает. Трогает закрепленные на голове так, чтобы не мешать, волосы, ложится на стол. «Да». Закрывает глаза. Я знаю, почему так дрожит и трепещет мое сознание. Сейчас мое тело почти ничего не ощущает, многие системы работают во много раз медленнее, но… Я не могу сдержать восхищения, представляя, как ты касаешься меня окровавленными пальцами — равнодушно, заинтересованно, методично. У тебя будет доступ к тому, что поддерживает во мне жизнь. Захоти — и ты сможешь разодрать мое сердце. Захоти — и ребра станут осколками. Но я готов все равно тебе доверять. Я хочу, чтобы ты касался меня окровавленными пальцами, проникая в раскрытый, кровоточащий разрез. Хочу, чтобы тебе было интересно. Хочу, чтобы ты знал то, чего не знает из людей больше никто. И я хочу, чтобы ты, Наставник, вспоминал потом, что именно я дал тебе эту возможность. Отдал тебе самого себя. Положил самого себя под нож и скальпель. Под твои руки. Дал распороть и раскрыть самое нутро, чтобы ты знал. Разве… нельзя такое назвать… любовью?.. Вот почему меня так трясет. Я впервые понимаю до конца. Я… Я люблю тебя, Наставник. Люблю настолько, что готов предать весь мир ради тебя и доверить даже свою жизнь. Горячие сухие руки касаются полуобнаженного тела — проверяют частоту пульса и реакцию. — Эльфийское зелье действительно не должно дать тебе умереть от болевого шока? Арджент с трудом открывает глаза. Взгляд его плывет. — …я… не почувствую ни капли боли, Shalafai, — еле слышно выговаривает он и улыбается. — Жаль, что даже ассистировать не смогу. Рэйстлин вскидывает бровь… и смеется. — Дурень. Ассистировать на собственном вскрытии? Звучит вполне в твоем характере. Руки его опускают семь металлических дуг и затягивают их. Поперек плеч и груди чуть ниже ключиц. На запястьях. Поперек бедер, верхней части, чуть ниже свода. На лодыжках. — Дернись. Эльф пытается шевельнуться, но качает головой. — Невозможно, — снова шепчет он. Рэйстлин проводит пальцами по его животу, размечая мысленно то, как должны располагаться надрезы. Крест-накрест по диагонали… Даламар закрывает глаза. Улыбается блаженно. — Будьте понежнее, вы окажетесь внутри меня первым!.. — шепотом шутит он, еле сумев выстроить правильно игриво-ехидную интонацию. Неуместность подобной шутки его не волнует. Он чувствует только невыразимое блаженство и расслабление. Сознание его не выключается, но не слишком способно мыслить связно. Впрочем, Рэйстлин хмыкает, явно оценив попытку ученика не терять сообразительности даже под дурманом. — Я буду аккуратен, — обещает он, хрипло, и, наконец, берет в руки нож. — Что же. Начнем.