— Держи! — грохнув перед Кариной чашку с чаем, Гаер села напротив и сложила руки на стол с неимоверно довольным видом.
Нет, конечно, Гаер всегда выглядела чрезмерно радостно, но прямо сейчас радость из неё так и пёрла, только и успевай уворачиваться.
— Спасибо, — поблагодарила Карина и подхватила чашку, делая первый глоток.
Зазола наконец-то закончила писать и выдвинула свой блокнот в центр стола. Карина и Гаер синхронно в него заглянули, каждая читала про себя: «В общем, я подарила Сахару орхидеи в горшке, Фор вручила какие-то духи, от пирсерши ей достались фигурные свечи, а Уголь подарила фарфоровую куклу. Только почему-то Сахара это довело до слёз», — сообщила Зазола, которая уже давно вышла из-за стола и прямо сейчас принюхивалась к кипящему на плите кофе в турке.
Как оказалось, она была единственной, кто присутствовал на вручении всех подарков. Гаер не досидела до вечера и быстро ретировалась в компании каких-то парней ещё до заката, пропустив большую часть праздника, а Карина зависала с Волче на чердаке от начала до самого конца, там же заснула и проснулась. Но никто, кроме неё и Волче, об этом не знал, и знать не должен был.
— Сахар плакала из-за куклы? — спросила Карина, глядя на Зазолу. Та с сомнением развела руками.
— Может, её это растрогало, — вмешалась Гаер, пока Зазола что-то опять писала в своём блокноте. — А где ты пропадала, Пятнышко? Я искала тебя.
— Мать позвонила, — солгала Карина. — Потребовала, чтобы я срочно явилась к ней.
— Но твоя обувь валялась в коридоре, — закинув руки за голову, пытливая Гаер продолжила заваливать её своими вопросами с самым непринуждённым видом.
— Кажется, я накидалась и ушла в чужих ботинках.
— Хулиганка, — расплывшись в широкой улыбке, пропела Гаер.
Зазола постучала пальцами по столу, вновь привлекая к себе внимание. Карина тут же метнула взгляд в чужой блокнот: «Коробка, в которой Уголь дарила подарок, выглядела так, будто в ней находилось животное. Может, Сахар решила, что там щенок?».
— Это должно было её расстроить? — не понимала Карина.
— За животными надо ухаживать, — махнула рукой Гаер. — Лишние геморы. Вот рыбки неприхотливы, так ещё и красивые! Тут ты, Пятнышко, не прогадала.
Зазола снова постучала по столу, и Гаер выкрала блокнот, зачитывая чужие слова вслух с той интонацией, с которой, как ей казалось, говорила бы сама Зазола — выразительно, выдерживая паузы и излишне жестикулируя одной рукой:
— Сахар рассказывала, что недавно Волче показала ей котят, за которыми ухаживает. Сахару стало их жалко, и она предложила притащить животных в дом, но Волче отказалась от этой затеи, — дочитав, Гаер поморщилась и швырнула блокнот на стол.
— О, — выдохнула Карина. — Я знаю этих котят.
Подтащив к себе блокнот и обняв его, обиженная действиями Гаер Зазола уставилась на Карину. Гаер тоже ждала объяснений, почёсывая ухо с недовольным видом.
— Примерно месяц назад Волче спасла их. Сейчас котята живут на лестничной клетке этажом выше, — поведала им Карина, хлебнув ещё немного чая. — Но они уже достаточно взрослые, так что беспокоиться не нужно.
Зазола радостно улыбнулась.
— Всё-то ты знаешь о жизни Волче, — фыркнула Гаер, затем вытащила сигарету из пачки Джарум Блэк и пропихнула фильтр между собственных губ.
Эта пачка лежала на столе с самого утра и никак не давала Карине покоя. От этих сигарет хотелось избавиться, сжечь… бросить в мусорку, как-то побоку, лишь бы хоть кто-нибудь унёс их поскорей.
Когда Гаер подпалила сигарету и затянулась, Карина поспешила отвести взгляд, опустошая содержимое своей чашки залпом.
После бурной ночи пьянства Обитель была полна спящих тел. Карина не заглядывала в другие комнаты, но готова была поспорить, что в общей с ночёвкой осталась примерно дюжина незнакомых ей девчат.
— Чё лясы точим? — щеголяя в одном нижнем белье, Фор пробралась на кухню и сладко потянулась на ходу. Гаер сопроводила её свистом. Фор выкрала у неё сигарету по пути. Потом запрыгнула на подоконник с ногами.
— Да вот, — улыбочка с лица Гаер сошла. — Вчерашний день обсуждаем.
— Сплетничаете, короче, — затянувшись, подчеркнула Фор. — А я вчера отлично оттянулась.
— Мы видим, — усмехнулась Гаер, тыча пальцем в здоровый и яркий засос, что цвёл на шее Фор. — Склеила какого-то гопника и пропала. Устроила с ним жаркое рандеву?
— Кто о чём, а ты о письках, — расхохоталась Фор. — Он пытался катить яйца, признаю, но мне от него нужны только, — она пошуршала пальцами в воздухе, — лавэ. Кэш. Мани. Больше от мужиков нет толку, — и тут же перебросила одну ногу через оконную раму, чтобы усесться в своей любимой позе. — Я развела его на хорошую выпивку, а не это ваше дешманское пойло из тетропакета и пластиковых бутылок. Мы договорились, что через недельку он сопроводит меня в заебатый рестик. А ещё через месяцок я закорешусь с его группой. У меня море плюсов, а у него стояк на мою недоступность. Кто в выигрыше?
— Ты ужасный человек, — восхитилась Гаер. Именно восхитилась, иначе никак нельзя было описать её интонацию. Но она быстро пришла в себя и снова начала играть в любимую игру, подстёгивая подругу: — Но понимаешь ведь, что ничё просто так тебе не даст твой кавалер? Каким бы терпилой он ни был. Хотя, если терпеть — его фетиш…
Интенсивный топот в коридоре привлёк внимание всех присутствующих. На кухню на всей скорости влетела грубиянка. Схватившись за дверной косяк руками, она резко сдула пряди со лба и выкрикнула:
— Шухер, — бегло сканируя взглядом присутствующих, она продолжила орать: — Уголь сейчас казнит Анфису! — призывно махнув рукой, она рванула обратно. Фор мгновенно подорвалась вслед за ней. Точно также поступила Зазола.
— Ух ты, утренняя казнь, — только Гаер решила задержаться, подмечая лёгкую растерянность во взгляде Карины. — Кто-то нарушил правила, — весело пояснила та, вставая из-за стола.
Карина поднялась следом и пропустила Гаер вперёд. Девушка проскользнула в дверной проём и оглянулась.
— Кстати, — сказала Гаер, странно улыбнувшись. — Как тебе чай?
— Хороший чай, — ответила Карина, пока ждала, что та пропустит её в коридор.
— Не слишком сладкий?
— Нет, — Карина нахмурилась. — Нормальный.
— Лишь бы у тебя не началась аллергия, — Гаер улыбнулась ещё шире.
— Пожалуйста, не надо!
От наклёвывающейся тяжёлой беседы девочек отвлёк истошный крик. Чьи-то шаги донеслись из узкого пространства коридора. Заскрипели старые доски, какая-то мелочь забарабанила по деревянному полу.
Гаер высунула голову в проём, и Карина последовала её примеру.
Там, окружённые чужим жадным любопытством, расположились две фигуры: на полу сидела зарёванная девчонка в бледно-розовом платье, а Уголь возвышалась над ней, держа в руках такой же розовый рюкзак.
— Умоляю, — заходилась нечеловеческим плачем несчастная. — Мне некуда пойти. Не выгоняй меня, — не вставая с пола, она хватала Уголь за штаны и складывала руки, как попрошайка. — Я больше не буду так делать! Честно! Клянусь! Пожалуйста!
— Что происходит? — шепнула Карина.
— Два варианта, — ответила ей Гаер вполголоса. — Либо она оставила в доме своего мужика, либо… — но договорить не успела. Из общей комнаты выскочил жилистый юноша. Он тут же обрушился на колени рядом со своей девчонкой, бережно обхватив её плечи.
— Не плачь, — выдохнул он ей, прежде чем метнул в Уголь странный взгляд. — Ты отвратительный человек! Злобная стерва.
Недолго думая, Уголь протянула к нему руку, сгребая парня за воротник и вынуждая подняться.
— Нет, пожалуйста, не надо! — вновь закричала распластавшаяся по полу девушка. — Отчим нас убьёт, умоляю, прошу. — Она поползла, когда Уголь потащила парня к входной двери вместе с рюкзаком. Следом за ними из комнаты потянулись девочки. Они вынудили плаксу подняться на ноги. Та упиралась, расслабляла ноги и стекала на пол. Девчонкам пришлось силой волочить её на выход. — Он убьёт нас! Нет! Что ж вы делаете, сволочи!
Уголь резко распахнула дверь и вышвырнула в подъезд чужой рюкзак, следом за которым полетел парень. Отойдя в сторону, она подождала, когда изгнанную подведут к дверям.
— Нам некуда пойти, — заходясь в истерике, та вдруг начала жалобно всхлипывать, а её губы-сковородники задрожали. — Пожалуйста…
— Пожалуйста, — с ноткой издёвки повторила Уголь и провела ладонью по заплаканному лицу, вытирая чужие слёзы, — здесь, — она схватила девушку за подбородок, вынуждая заглянуть ей в лицо. Карине казалось, что в её чёрных глазах не было ни сочувствия, ни жалости. Уголь почти улыбалась. Впервые за всё то время, что Карина провела в Обители, она улыбалась, — не сработает. — Притянув на миг девицу к себе за лицо, Уголь толкнула её свободной рукой и выбросила за дверь, будто мусор.
Чужие всхлипы ещё долго доносились отголосками, даже когда дверь Обители захлопнулась для этих двоих навсегда.
Стоило Углю скрыться, по Обители поползли слухи:
— Анфиска не поздравила Сахар с днём рождения.
— Может, она трахнулась с этим типом в одной из запретных комнат?
— Я слышала, как Анфиса оскорбляла Уголь за её спиной.
— Анфиса, кажется, баловалась веществами.
— Да забейте. Она просто оставила парня на ночь.
Но всё это так и осталось слухами. О настоящей причине исключения никто не знал.
***
Карине нравился этот дивный новый мир, полный ярких красок, мягкости и спокойствия.
Встречи с Волче и её друзьями заиграли новыми красками.
Теперь за угол Волче бегала с Кариной. Они съедали по конфете и по несколько часов галлюцинировали, раздвигая воздух руками.
— Помогает с мигренями, — так говорила Волче, и Карина ей верила, когда закидывалась очередной витаминкой.
Голова действительно переставала болеть, даже если рядом кто-то громко кричал или гудел клаксоном.
Но это был лишь приятный бонус. В действительности Карине нравились сами ощущения.
Если они гнали на тачке куда-то в другой конец города, Карина бесстрашно высовывалась в окно по пояс и ловила лицом пуховые порывы ветра, что гладили её кожу. Музыка, игравшая в колонках, затекала в неё нотами и поднимала настроение.
Даже мигающий свет на вечеринках её больше не пугал. Друзья Волче отрывались на танцполе как в последний раз. Это могло продолжаться несколько часов. А Карина просто сидела на барном стуле и наблюдала, как Волче иногда медленно двигалась рядом с ними, бросая в Карину беглые взгляды, приглашая присоединиться к ним одним взмахом руки. Тогда Карина допивала свою газировку и стекала со стула, подплывая к ребятам. Волче оказывалась сзади и помогала ей начать двигаться. В этом состоянии любые прикосновения казались Карине слишком приятными. Ей даже не хотелось отстраняться. Чужие улыбки радовали, как собственные, и она улыбалась, совершенно позабыв о том, как глупо в такие моменты выглядит. Её конечности превращались в шёлковые серпантины, которые она медленно перемещала в пространстве, заглядываясь на яркие вспышки под потолком. Треки, что ставили на таких вечеринках, вдохновляли её на что-то новое. Карине хотелось идти и делать что-то, что угодно, хоть что-нибудь, лишь бы не стоять на месте.
Но если они с Волче ели конфеты на чердаке Обители, то всё работало совершенно по-другому. Карина листала страницы книг и в какой-то момент буквы просто разбегались в разные стороны. Тогда она ложилась на пол и начинала охотиться за ними взглядом и пробовать поймать руками, как тараканов. Волче курила что-то из бутылки, сидя на подоконнике и делая какие-то заметки в своей чёрной тетради, которую нельзя было трогать никому. Когда Карина спрашивала, что она курит, Волче лишь отмахивалась, говоря что-то про «догнаться» и обещая посвятить в подробности позже.
А иногда они ели конфеты в заброшках. Там, где остальные разукрашивали стены граффити, и где эти граффити отходили от стен после порции съеденных кусочков бизе.
Всё, что Карина могла произнести тогда, стекая по облупившейся стене, — простое и честное «вау».
Волче, кажется, смеялась над ней, но больше ничего не говорила. Лариска продолжала бодро рисовать поезд и шмыгать носом. Когда передняя часть её граффити была завершена, поезд тронулся. Карина сопроводила его взглядом до конца разрушенного дома. Этот поезд разогнался так сильно, что не успел затормозить, и на всей скорости влетел в стену, взрываясь брызгами краски. Крохотные капли угодили Карине в глаза — они растеклись по её зрачку и раскрасили всё в оранжевый, зелёный, голубой. Ярких цветов было так много. Они текли с потолка, заливали руки и ноги, лицо, лицо Волче, её серые глаза. Но даже когда Карина уже не могла видеть никого и ничего, только безумную палитру, чужое прикосновение и низкий спокойный голос дарил ощущение безопасности и защищённости. Так что Карина не боялась перемен, не боялась новых ощущений в собственном теле и не боялась галлюцинаций. Она вообще ничего не боялась, пока Волче держала её за руку.
— Возьми, — сказала Волче, когда они уже немного пришли в себя, и вытащила из кармана зиплок, набитый кристаллами под завязку. — Только спрячь. Так, чтобы даже ты сама не нашла.
— Что это?
— То, на что я не могу повлиять, — ответила она.
Карина взяла чужую вещицу и, не задумываясь, бросила в свой рюкзак. Задавать лишние вопросы у них было не принято. Карина молча выполняла то, что требовала Волче. До сих пор всё шло гладко.
***
В один из будних дней Карина набивала свой рюкзак вещами, чтобы отправиться с Волче в очередной рейд по заброшке.
Мельком Карина заглянула в телефон. Там её ждало три пропущенных от мамы и ещё четырнадцать от Эша.
Последнюю неделю девушка не выходила на связь. Ей было не до этого. Чаще всего она объедалась конфетами с Волче, а когда Волче уходила на работу, Карина либо училась, либо отсыпалась.
На встречи со следователем и, тем более, с матерью, у неё абсолютно не оставалось времени.
Закинув рюкзак на плечо, Карина двинула в коридор. Проходя мимо кухни, она притормозила. Было несколько непривычно лицезреть Волче в компании Гаер и Угля, но присутствие Сахара там являлось событием привычным. Только вот вид у Сахар был хреновый. Лицо совсем бледное, посеревшее и синяки под глазами размером с сами глаза. Она сидела на стуле, склонив голову над листом бумаги, а её руки безвольно лежали на столе.
Уголь стояла за её спиной и барабанила пальцами по плечу Сахара.
В комнате хоть и повисла гробовая тишина, но всё намекало на то, что совсем недавно здесь произошёл тяжёлый разговор.
Карина не хотела привлекать внимание и уже планировала пройти дальше в коридор, но Гаер автоматически взвизгнула, когда заметила её:
— Пятнышко!
Девочки синхронно взглянули на Карину. Та коротко кивнула вместо приветствия и сменила маршрут. Её взгляд привлёк лист бумаги, что лежал перед Сахаром. Но подскочившая со своего места Гаер вдруг села на стол, загородив женщину собой.
— Как спалось? — громко спросила донельзя счастливая Гаер.
— Ты поняла? — Уголь, напротив, говорила очень тихо. Но Карина смогла её расслышать.
— Да, — огрызнулась Волче, резко повернувшись к Карине.
Широко шагая, Волче приблизилась и схватила её за запястье, уводя за собой.
Гаер сопроводила их возмущённым криком, полным негодования:
— Эй, сучка, верни Пятнышко! — но её голос становился всё тише, а под конец и вовсе затих. — Пятнышко…
Карина развернулась к дверям на ходу и быстро надела свою обувь.
В её памяти ярким пятном отпечатался слабый образ Сахара, чьи посеревшие глаза взглянули на неё лишь мельком.
— Что с Сахаром? — спросила Карина шёпотом, пока зашнуровывала кроссовки.
— Не выспалась, — процедила Волче и выскочила в подъезд. Карине пришлось её догонять.
Когда она хотела спросить повторно, Волче осалила её в плечо и рванула по лестнице вниз.
Карина, не задумываясь, сиганула за ней, перепрыгивая через ступени, но Волче пошла дальше, перекидываясь на этаж ниже на середине перил и, таким образом, вырвалась вперёд.
Нагнать Волче Карина смогла только на улице. Та уже ждала её с велосипедом у скамейки.
Карина, тяжело дыша, подошла к ней и коснулась чужого плеча. Но Волче только хмыкнула и, тем самым, быстро закончила их игру.
