The Great Race

      Angus Young       «И зачем я только на это согласился?» — криком о помощи панически пронеслось в моей голове, когда Феррари резко сорвавшись с места начал очень быстро набирать скорость. Михаэль рассказывал что-то об удовольствии, которое можно получить только от гонок по бездорожью или ралли, о том, что Формула тоже может приесться и уже не давать прежней остроты ощущений. Я слушал эти рассуждения Шумахера, а перед глазами все с большей и большей скоростью мелькали улицы, дома, городские пейзажи, медленно сливающиеся в единую муть. Меня с каждой секундой все сильнее вдавливало в сиденье, а великий Шуми лишь придавался воспоминаниям, повествуя о том, какие волшебные ощущения приносит первая гонка в новом типе гонок все более и более быстрых и/или экстремальных.       Мы неслись по дорогам на запредельной скорости, резво маневрируя средь других машин, легко вписываясь даже в самые крутые повороты, мотор Феррари разогрелся и, работая теперь уже почти что в полную мощность, производя очень приятный, ласкающий слух, звук. На какое-то время мне даже показалось, что путешествую я не только на пару с Михаэлем, а втроем в компании великолепного творения конюшни Феррари. Словно сам автомобиль так же является живым существом, получающим удовольствие от гонок, жаждущим победы, и хищно наслаждающийся каждым обгоном. Впрочем, возможно я не так уж сильно и ошибался, быть может, алый красавец действительно обладал чем-то вроде души…

***

      Мы выехали за пределы города и тут же столкнулись с первыми трудностями в виде обрушившегося моста через какой-то гребаный каньон. Правда, трудностями это препятствие показалось только мне: Михаэль лишь добавил газу, и, продолжил непринужденно рассказывать мне, впившемуся негнущимися от страха пальцами в сиденье, о том, как они с Ральфом по детству катались на велосипедах по лесам, и сколько им доставляли удовольствия вроде «полетов» через канавы. А когда мы взмыли в воздух, летя над пропастью, он лишь проорал: «Ву-у-уху!», а приземлившись, сказал, что давно так не веселился. «Посадка» была довольно жесткой и мощная встряска от столкновения Феррари с землей, немного сняла мое напряжение, словно убедив, что хуже по любому уже не будет.       Я обернулся назад и увидел Роба, проделывающего на своем байке тот же путь, что и мы секунду назад. В полете Хэлф, смакуя момент, радостно орал, словно исполняя вступление Джудасовской «Ram it down»[1]. Следом за Робом «аттракционом» насладился Мастейн на своем адовом чуде черного цвета. Глаза Дэйва горели огнем, волосы веяли по ветру, врывающемуся в машину через открытые окна, губы искажены в хищной ухмылке: рыжеволосый дьявол не больше, не меньше. На пассажирском месте, рядом с лидером Мегадет, сидел бледный как смерть Джуниор, невидящим взором глядящий на дорогу.       От созерцания «прыжков с трамплина» совершаемых нашими друзьями, меня отвлекла утка, прилетевшая прямо в наше лобовое стекло. Несчастная птица, словно вежливо извиняясь, пару раз крякнула и была сметена «дворниками», включенными прифигевшим Михаэлем.       — Слушай, Миш, тут в лесу надо, наверно быть поаккуратней, — предположил я.       — Да ладно, всё будет… А-А-А!       Пара огромных желтых глаз и комок всклокоченных перьев, появившиеся словно из ниоткуда, понеслись на Шумахера не дав ему закончить предложение. «УХУ!!!» — громко ухнула непонятно откуда взявшаяся посреди белого дня сова, полетевшая в лобовую атаку на наш Феррари, резко сманеврировав вверх в двух сантиметрах от лобового стекла.       — Да, здесь действительно следует быть осторожней, — немного отойдя от пережитого шока, произнес Михаэль, немного снижая скорость.       Дальше мы ехали уже с большей осторожностью, но все же с максимальной, доступной для соблюдения этой самой осторожности, скоростью. Когда я посмотрел в зеркало заднего вида и, не обнаружил никого «на хвосте», списал это на проделки той шальной совы, что пугала нас накануне. Все было просто замечательно: мы были в лидерах, особых трудностей на нашем пути не встречалось, дорога была вполне сносной, к тому же, судьба была к нам более чем благосклонна и мы вот уже полтора часа подряд были в хорошем отрыве от остальных. Это превосходство не могло не радовать, но спустя еще пару часов езды в полном одиночестве, в не зависимости от скорости, в наших сердцах начали зарождаться сомнения. Я сверился с картой — мы шли точно по намеченной трассе… но, недалеко от нашей дороги я заметил короткий путь напрямки.       — Твою мать, Михаэль, я идиот! — горестно заорал я. — Здесь можно было срезать.       — Похрен. Нагоним! — ухмыльнулся уверенный в своих силах Шумахер.       Мы выехали на пригорок, откуда нам открылся очень красивый и одновременно удручающий вид: великолепие природы этих мест; красота полей, начинающихся за лесом, из которого мы только что выехали; проселочные дороги; небольшие сельские домишки… Красота, великолепие, умиротворенность… И среди всего этого, у самого горизонта, девять мелких разноцветных точек, неумолимо удаляющихся от нас, рядком следовали дальше по намеченному маршруту обогнав нас на добрую пару сотен километров. Лихо выругавшись на родном языке Михаэль и до предела разогнав Феррари понесся вслед за нашими друзьями, матеря себя и меня за позорную оплошность, стоившую нам, возможно, победы. [1] Если кто не слышал — http://www.youtube.com/watch?v=LC5efzfiMeA — ибо это необходимо услышать для полноты картинки