**
Луи тихо прикрыл дверь своей спальни, щелкнул замком и посмотрел на Гарри с озорной улыбкой. Тот выгнул бровь, стягивая носки и отбрасывая их в сторону. Сейчас он лежал на маленькой односпальной кровати Луи, прижавшись спиной к стене. Он скрестил лодыжки, отчего задрались его спортивные штаны. Луи стоял с другой стороны импровизированной кровати, заложив руки за спину. — Почему ты так стоишь? — спросил Гарри, проводя рукой по своим кудрям. Он опустил руку, но челка осталась все такой же растрепанной, как и раньше, но Луи никак это не прокомментировал. Он посчитал это милым. Гарри все равно это не заметил и опустил руку на колени, выжидающе глядя на Луи. Наконец, он достал из-за спины вино, улыбаясь. — Луи! — ахнул Гарри. — Ты что, украл это? Твоя мама подумает, что я, блять, сумасшедший! — Эй. Мне девятнадцать. И скоро я стану поп-звездой, и я… — Он замолчал, проглатывая «я люблю тебя» и умудряясь взять себя в руки. — Она не станет на меня сердиться и не подумает, что ты сумасшедший. Раз потрахаться мы не можем, тогда напьемся. Он перешагнул через импровизированную кровать и устроился рядом с коленями Гарри. — Я его уже открыл, любимый. Мы выпьем. Гарри покачал головой. — Ты же знаешь, Лу, я так не пью, это… — Гарри замолчал, смотря, как Луи отпил из бутылки. Луи протянул бутылку ему, и Гарри, пусть и неохотно, но взял. — Если меня вырвет, то ты сам в этом виноват. Твоя семья подумает, что ты всю ночь просидел в туалете. Луи засмеялся так громко, что Гарри прикрыл ему рот рукой. Луи облизнул ладонь и схватил бутылку, пока Гарри пил, держа ее так, пока Гарри не отпихнул его. Луи сел рядом, закидывая ногу на ноги Гарри, и чмокнул его в плечо. — Мама меня и не за таким палила, — сказал он, уткнувшись в плечо Гарри. Гарри отстранился, потрясенно глядя на Луи. Тот отпил вина. — А за чем? Томлинсон, что может быть еще хуже? Луи сам отстранился, встречаясь взглядом с Гарри. — Ну, ничего необычного. Дважды за дрочкой. Может, даже три. И, ну, за сексом. — Сколько раз? — Гарри прищурился. — Детка, не надо… — Скажи! — воскликнул Гарри, забирая вино обратно. — Я хочу знать. Скажи. Луи фыркнул. — Один раз с девушкой, но мы просто, ну, целовались. И еще один раз с парнем, но мы… Руки были там, где их быть не должно. Вообще, все было не так уж и плохо, но все равно… Ужасно. Он уставился на горло Гарри, когда тот сделал глоток, второй, третий, а затем отдал бутылку обратно. — Моя меня никогда ни за чем не заставала. Ну, может, за дрочкой. Несколько лет назад. Но были просто… Подружки. И меня так и не поймали. — Точно. Забыл, что это я тебя развратил. — Ты меня не развратил, — возразил Гарри. — Я всегда был геем, просто немного не разбираюсь в механике. Луи рассмеялся, кивая. — Значит, ты просто живешь через меня и мои травмирующие переживания, связанные с приходом мамы. — Ну конечно, — усмехнулся Гарри, сутулясь и прижимаясь щекой к плечу Луи. — Кто он? — тише спросил он. Они уже об этом говорили. О бывших партнерах. Луи трахнул одну девушку, Гарри тоже переспал с одной, Луи трахнулся с одним парнем, Гарри целовался с одним. Они уже это проходили, но никогда не говорили об этом так конкретно, как сейчас. Луи разрывался между шуткой и честностью. — Просто парень, — сказал Луи, выбрав честность. Он не знал, что выпалил всю правду, пока внезапно эти слова просто не слетели с его губ. — Мы трахнулись пару раз, и в один из них нас застукала мама, а потом… Потом я пошел на шоу. И встретил тебя, и все. Гарри хмыкнул. Луи выпил. — Ты его любил? Вопрос заставил его поперхнуться вином. Гарри взял бутылку, чтобы немного отпить. — Я… нет, — ответил он, желая, чтобы его голос звучал твердо и уверенно, но он знал, что запинается он вовсе не из-за вина. — Я… я, эм, я не думаю, что я когда-либо кого-то так любил. Я никогда никого так не любил. — Я тоже, — признался Гарри, и они никогда это не обсуждали, это звучало невероятно, но казалось таким правдивым. Даже года не прошло. Они только пару месяцев назад разобрались во всем этом дерьме, и все же эта мысль постоянно преследовала Луи. Я люблю тебя, три слова, которые казались слишком безумны, чтобы их сейчас сказать, поэтому он не стал это говорить. Не сейчас. Он будет удерживать их, чтобы они не вылетели изо рта в неподходящий момент. Это была приятная тяжесть на языке, но в то же время очень пугающая, эти слова словно застряли у него в горле. Луи решил постараться не думать сейчас о них. Он снова взял бутылку и отпил добрую половину, прежде чем вернуть Гарри. Алкоголь приятно успокаивал, по его телу от присутствия Гарри разливалось приятное тепло. — Мы вместе будем спать, да? — тихо спросил Гарри. — Да. Мама не должна нас побеспокоить, — так же тихо ответил Луи. — Думаю, она постелила на полу чисто для себя. — Она не знает, что… типа, ну… — Гарри замолчал, переводя дыхание. Он поднял взгляд на Луи. — Что мы, эм, делаем всякое? Такой чертовски милый, такой сладкий, такой взвинченный. Луи наклонился вперед и быстро поцеловал его в уголок рта. — Нет. Ну, может, она и догадывается, но я ничего не говорил. Кроме того, мы все равно не будем здесь заниматься всяким. «Заниматься всяким» подразумевало под собой дрочки и минеты. Много прикосновений, много поцелуев. Не то чтобы Луи жаловался, но. Его первый нормальный раз с Гарри точно не будет в его детской спальне. Он не мог много об этом сейчас думать, потому что тогда у него встанет и придется что-то делать, поэтому он заставил себя перестать думать и об этом. — Чем хочешь заняться завтра? — поинтересовался Луи, эффектно исключая любые мысли о любви или сексе. Они все еще были где-то на задворках, но он попытался увести тему в сторону, чтобы они перестали быть в центре внимания. Гарри хихикнул, обхватывая горлышко бутылки. — Эм, я думал, ты уже что-то спланировал? Это же твой родной город. Я думал, у тебя есть план. Луи закатил глаза. Гарри лучше знать. — Тебе лучше знать, малыш, — сказал он ему, и Гарри снова хихикнул. — Не знаю. Повожу тебя по городу, кое-куда сходим. Устрою тебе настоящую экскурсию по Донни. Не волнуйся, увидишь только хорошее. — Хочу увидеть твою школу, и где ты работал, и где у тебя был твой первый поцелуй. Ну, и все в этом духе. Хочу увидеть все. Луи засмеялся. Он обвил рукой талию Гарри, сжимая его бедро. — Честно говоря, у меня нет плана. Ну, не такой конкретный, — признался он, и Гарри хмыкнул, прижимаясь носом к шее Луи. Бутылку он держал в своей руке, опираясь ей в бедро Томлинсона. В ней вина было уже меньше половины. — Но обещаю, буду обращаться с тобой, как со звездой. — Я лучше, — пробормотал Гарри, и это заставило Луи рассмеяться. — Расскажи что-нибудь. Сейчас. — Любимый, у меня такое чувство, что я тебе уже рассказал все, что можно. — Да, но теперь мы здесь. Я хочу услышать об этом сейчас, — настойчиво сказал Гарри. — Мне нравится тебя слушать. Это заставило Луи покраснеть. Хорошо, что Гарри не видел его лица, потому что он был почти уверен, что он сильно покраснел. Его лицо пылало. Он глубоко вздохнул, а затем начал говорить. Он рассказал Гарри о том, как рос, обо всех сестрах и одной крошечной ванной. Рассказал о том, как учился водить, как его мама в свободное время сидела на пассажирском сиденье, что у него было не так уж много практики, прежде чем он решил, что нужно просто сесть и сдать тест, потому что им нужен был кто-то другой — ему нужно было проявить себя. Гарри поинтересовался, не мог ли Луи научить его водить машину, на что тот сказал, что формально он не учился, что будет стоить Гарри баллов на экзамене, но Гарри настаивал, что ему все равно. Он сказал, что хотел сделать с Луи, и у того не оставалось ничего другого, кроме как согласиться. Он рассказал подробности тех случаев, когда его мама заставала его за чем-то непотребным, и о том, как один раз Фиби застукала его за поцелуями с парнем в машине, на которую он потратил все сэкономленные деньги. Гарри безудержно хохотал. Луи хотел бы видеть его лицо, знал, что у него были розовые щеки, а губы и вовсе ярко-красные. Время от времени отпускал комментарии и задавал вопросы, поддерживая с Луи разговор, пока они передавали друг другу бутылку. Когда та опустела, Луи поставил ее на пол между своей кроватью и импровизированной и снова устроился поудобнее. Гарри вместился вниз, ложась на спину, положив голову на колени Луи. Его лицо выглядело точно, как Луи себе и представлял. Он убрал челку Гарри со лба, сразу после чего запустил пальцы в его кудри. — Приветик, — тихо сказал Гарри. — Привет, — пробормотал Луи в ответ. Он погладил большим пальцем его висок, смотря, как Гарри прикрыл от удовольствия глаза. — Как ты себя чувствуешь? Нормально? Гарри хмыкнул, кивая. — Хорошо. Тепло. Ты уверен, что твоя мама не станет сердиться? — Детка, это же всего одна бутылка. И если она все же рассердится, в один день мы купим ей миллион таких же, — пообещал Луи, заставляя Гарри хихикать. Он прикусил нижнюю губу, чтобы подавить смешок, и Луи тут же переполнило желание его поцеловать. Он всегда хочет поцеловать Гарри, это желание всегда маячило где-то в глубине сознания, но пока они сегодня пили, он усердно работал, чтобы не поддаться этим мыслям. Но сейчас проигнорировать это желание он просто не мог. — Что такое? — подсказал Гарри, потому что, конечно, он понял, что Луи о чем-то задумался. Он облизал губы, как будто уже понял, о чем он думал. — Я бы хотел тебя поцеловать, — честно ответил Томлинсон, и Гарри улыбнулся. Учитывая его обычную неуклюжесть и влияние алкоголя, он задвигался быстрее, чем Луи мог от него ожидать. Он сел верхом Луи на колени и обвил его шею руками. — Так поцелуй, — наконец сказал он, все еще улыбаясь. Его взгляд остекленел, а волосы слегка растрепались от всех их действий. У Луи бешено забилось сердце. Люблю, люблю, люблю, я люблю тебя. — Поцелуй, не боле, — сказал он, игнорируя свое глупое сердце и преодолевая ком в горле, который сдерживал эти безумные, громкие слова. — Хм, — хмыкнул Стайлс. Он потерся носом о нос Луи, а затем чмокнул в щеку. — Мы бы могли кое-что сделать. — Нет. Ты становишься слишком громким, а этот дом слишком маленький, — твердо сказал Луи. Гарри захныкал. — Отлично. Поцелуй меня, давай уже поскорее с этим покончим. — Покончим? — Луи недоверчиво засмеялся. — Господи, Эйч, ты действительно знаешь, как расположить к себе парня. Он отстранился, оценивая Луи взглядом. Этот взгляд так и кричал: «Я уже тебя покорил, не веди себя так, будто мы оба этого не знаем». Луи обхватил его за шею и притянул к себе в страстном поцелуе, эффективно прерывая себя и Гарри, не дав трем словам, застрявшим в горле, выползти наружу и устроить беспорядок по всей спальне его детства. Для этого еще будут и время, и момент. Луи… Луи возьмёт столько, сколько сможет, и вернет то же самое Гарри. По крайней мере, он на это надеялся. В глубине души Луи всегда надеялся на то, что он отдавал Гарри столько же и таким же образом. Он думал, что у него отлично это получалось. all the late nights, good times the mistakes and the heartbreaks when i get lost, i go back to where i started. ФЕВРАЛЬ 2023, ЛОС АНДЖЕЛЕС, КАЛИФОРНИЯ. Луи был не очень хорош в приготовлении завтрака. И если с яйцами он еще мог справиться, то с блинами у него возникали трудности. Он уже взрослый мужчина, но по какой-то неведомой причине так и не овладел искусством приготовления блинчиков. Несмотря на это, он стоял на кухне в какую-то несусветную рань и переворачивал блины. Блинчики Гарри, веганские, которые ничего общего не имели с нормальными блинами. Сейчас он справлялся уже лучше, чем раньше, но, наверное, это о многом не говорило. По крайней мере, они веганские, сказал он себе (Гарри не совсем веган, не всегда, но это его предпочтения, и Луи всегда старался эти предпочтения выполнять). Он снял со сковородки последний и положил на тарелку к остальным, дважды проверяя, выключил ли он плиту, прежде чем взять кружку с чаем и вернуться наверх. Как-то раз Луи забыл выключить плиту, и за это Гарри чуть его не ударил, так что теперь он всегда перепроверял несколько раз, все ли он выключил, прежде чем уйти из кухни. Дверь спальни все еще была немного приоткрыта, как он и оставил, из-за двери доносился негромкий храп Гарри. Луи улыбнулся сам себе, открывая дверь до конца ногой. Гарри все еще лежал, свернувшись калачиком на боку, рука лежала на том месте, где лежал Луи, прежде чем он сегодня выбрался из постели. Была только половина седьмого, а Луи так устал, что уже начинала побаливать голова, но Гарри выглядел таким милым, умиротворенным и уютным и тихонько посапывал. Он ненавидел его будить, но знал, что должен это сделать, потому что подготовка для церемонии нелепая и жутко долгая, а Луи вроде как еще хотел успеть потрахаться до начала. Луи поставил тарелку с блинчиками и чашку с чаем на прикроватный столик. Кончиком пальца он провел по обнаженной руке Гарри, а затем снова вверх. Тот даже не шевельнулся. Луи наклонился и поцеловал его в плечо, затем в щеку, а затем в кончик носа. Гарри очаровательно сморщил нос и помотал головой, еще глубже зарываясь лицом в подушку. — Я сплю, — проворчал Гарри. Луи снова его поцеловал, тут же быстро отстраняясь, зависая над Гарри. Тот вздохнул и внезапно поднял руку, вслепую ощупывая лицо Луи. Луи едва не выткнули глаз, но он тихо посмеялся, когда Гарри провел большим пальцем по его нижней губе. — Ты приготовил завтрак? — пробормотал Гарри, и Луи кивнул. Он высунул язык, чтобы лизнуть большой палец, просто чтобы заставить губы парня изогнуться в угрожающем подобии улыбки. — Веганские блинчики, — ответил он, хватая Гарри за руку и целуя ладонь. Он по очереди поцеловал каждый его пальчик, что, наконец, заставило Гарри снова ощупать его лицо, широко улыбаясь. Он медленно открыл глаза, выглядя сияющим, как всегда, даже в такую рань. — Ты отстойно готовишь мои блинчики, — заметил Гарри. Отчасти так и было. Но у Луи никогда не было проблем с обычными блинчиками, это все веганские блины виноваты. — Я не хотел, чтобы тебе пришлось еще и с завтраком возиться. Они вкусные, съедобные. Честно, — пообещал Луи. — Сегодня важный день. Гарри хмыкнул. Он перевернулся на спину, проводя руками по своему лицу. — Обычный день, — сказал он в свои ладони. Луи выпрямился и сел почти на край кровати. Одной рукой он взял блинчики, а другую положил поверх одеяла Гарри на ноги. Он поставил тарелку Гарри на живот и сжал его бедро. — Это полная противоположность обычному дню, — тихо сказал Томлинсон. Гарри убрал от лица руки и посмотрел на Луи. Он нервно кусал губы, а день только начался. Луи ободряюще ему улыбнулся. Он не знал, что сказать, не знал, чего сейчас хотел Гарри, что ему от него было нужно. Луи никогда раньше не был в такой ситуации, не лично; на последнем Грэмми он был с Гарри, так что раньше они уже через это проходили. Но почему-то в этот раз все было по-другому, только Луи не мог понять почему. Может, все дело было в том, что сейчас они были вместе дольше, чем в прошлый раз, все казалось намного яснее и увереннее. Может, дело в категориях, давлении, конкуренции. Может, дело было в этом, Луи не знал, потому что его чувства не имели никакого значения. Важно то, что чувствовал по этому поводу Гарри, чего Луи пока знать не мог. Он знал, что для Гарри это будет непросто, потому что он тихий и застенчивый мальчик, а это такая большая сцена. Гарри мог выступать, произносить речи и делать все просто отлично, но Луи-то знал, что это стресс и очень сильный. Поэтому сейчас Луи сидел с Гарри в постели, они руками ели веганские блинчики и пили чай, хотя им нравилось пить совершенно по-разному. Но Луи пил чай так, как нравилось Гарри, потому что это был его день. За следующие полчаса (после мучительно сладких поцелуев без секса, потому что Гарри твердил, что это слишком его отвлечет, независимо от того, как упорно Луи его убеждал, что это поможет ему расслабиться) Гарри встанет с постели. И Луи будет наблюдать, как он тренируется, одновременно обдумывая, что ему надеть на сегодняшнюю вечеринку, потому что будь Луи проклят, если он не будет хорошо выглядеть. Гарри, как всегда, будет выглядеть лучше, но Луи знал, что тоже должен быть на высоте. К часу дня в доме будут толпы стилистов, друзей и коллег Гарри, а пару часов спустя Луи придется насильно накормить Гарри, прежде чем отправить его на красную дорожку. Луи не будет знать, что творится у Гарри в голове, но ничего страшного, потому что они вместе — пусть и не физически — и позже они снова встретятся и проведут лучшее в жизни время, что бы ни случилось. Даже при том, что Луи был на сто процентов уверен, что он выиграет больше одной награды, Гарри всегда думал, что не возьмет ни одной. Победит он или проиграет, Луи будет рядом с ним любым возможным способом, любым способом, который Гарри ему позволит.**
Луи смотрел, как его мальчик выигрывал свою вторую Грэмми — он был уверен, что только первую за вечер, — по телевизору в переполненном баре. Публично он не мог праздновать, иначе кто-нибудь это заметит; люди, камеры буквально повсюду, и Луи вообще не должен был смотреть на экран. Тем не менее, он прокрался в туалет, чтобы порадоваться наедине и отправить Гарри кучу сообщений, которые тот просмотрит гораздо позже (Гарри всегда выключал телефон, не хотел, чтобы его что-то отвлекало или чтобы кто-нибудь случайно увидел сообщение от Луи на экране). ДВЕ ГРЕБАНЫЕ ГРЭММИ, ДЕТКА!!! Я люблю тебя больше, чем ты думаешь И я так тобой горжусь, но ты это уже знаешь. Всего несколько минут спустя (минут, которые тянулись настолько мучительно медленно, что казались Луи часами) он смотрел по телевизору в переполненном баре выступление своего мальчика на «Грэмми» во второй раз в своей карьере. Он оступился, и Луи заметил, что сцена вращалась не в ту сторону почти в одно время с Гарри, страх наполнил желудок и грудь Луи и забил ему горло. Он услышал то же самое в голосе Гарри, в том, как это выбило его из колеи. В груди Луи поселилась боль, толстым слоем ложась на дно его легких. И снова Луи постарался сохранить нейтральное выражение лица, залпом выпил шот, который заказали они с Оли как раз перед выходом Гарри на сцену, а затем он снова выскочил в туалет. Ты потрясающе справился, малыш. Я знаю, что все пошло по пизде, но ты идеально с этим справился. Никто в мире с тобой не сравнится. Незадолго до конца церемонии, почти в девять вечера, его мальчик выиграл Грэмми за альбом года. И Луи смотрел на это по телевизору в баре. На этот раз у него на глаза навернулись слезы, он опустил голову и зажмурился, чтобы не заплакать, прежде чем снова посмотреть на телевизор, чтобы не пропустить речь своего мальчика. Когда Том обнял Гарри, Луи почти переполнили боль, любовь, признательность и благодарность. Гарри нужны были объятия, и Луи был рад, что с ним был Кид. Он мог обнять его вместо Луи. Они закрыли счет, и, как только Луи поудобнее устроился в машине, он написал Гарри. Пальцы на мгновение зависли над клавиатурой, прежде чем он, наконец, решил, что напечатать. Ты заслуживаешь всего этого и даже большего, любовь моя. Я не знаю никого, кто заслуживал бы такой любви больше, чем ты. Ты так щедро ее отдаешь, и именно так она должна к тебе вернуться. Даже не думай, что ты сделал что-то не так или не заслужил ни одной гребаной награды. Скоро увидимся. Прибереги для меня танец. Только после того, как он отправил пятое сообщение (когда дело касалось Гарри, Луи не стыдился отправлять несколько сообщений. Большую часть времени он не мог вместить всю любовь в одно сообщение), Луи позволил себе заплакать. Плакал он в основном потому, что он так безмерно гордился Гарри, что сейчас он больше никак не мог выразить эту любовь, поэтому она вылилась в слезы, пока он сидел в машине, едущей по улочкам Лос-Анджелеса. Но плакал он и по другой, гораздо более мрачной, гораздо более глубоко ранящей причине. С Гарри только что произошли все эти замечательные вещи. Он выиграл две Грэмми и исполнил песню, которая весь прошлый год крутилась по радио и в социальных сетях. А Луи не мог быть с ним рядом. Это не всегда его так сильно ранило, но даже сидя в баре в том же городе, выпивая и тайно празднуя в туалете, Луи чувствовал, что это была худшая вещь на свете. Потому что он не мог быть с Гарри на красной дорожке, когда тот шел в сияющем стразами комбинезоне, с выставленными на всеобщее обозрение татуировкам. Луи не мог быть рядом, когда он проигрывал или когда выигрывал, и Луи так много пропустил, что только он мог бы воспринять, только он мог бы помочь. Луи не смог быть рядом, когда ведущий отпустил комментарий, который глубоко задел Гарри. Не смог быть рядом, когда тот чуть не испортил исполнение песни, которую он знал как свои пять пальцев, когда он так нервничал, выступая перед людьми, которых он боготворил, перед людьми с многолетним опытом работы. Он не смог быть рядом с Гарри, когда он выиграл самую желанную награду вечера. Поэтому, сидя на заднем сиденье минивэна, направляющегося на афтерпати Diplo (где он появится максимум на тридцать минут, если сможет удержаться), Луи позволил себе расплакаться по всем этим причинам. Гордость, любовь, радость, грусть и тоска. Когда пятнадцать минут спустя машина подъехала к парковке, телефон Луи зазвенел, оповещая о новом сообщении. Он поставил этот рингтон на Гарри, он сразу его узнал, и от этого по всему его телу пробежал холодок. Луи не стал сразу выходить, заходя в диалог. Я бы не смог сделать это без тебя. Скоро увидимся люблю тебя ххххххх Луи улыбнулся, но глаза снова затуманились пеленой слез даже от такого простого сообщения. Он глубоко вздохнул и вышел из машины, засовывая телефон в задний карман, так и не ответив. Если он напишет, то снова заплачет, а он просто не мог себе позволить реветь на вечеринке у Diplo в окружении Бог знает кого. Поэтому он сосредоточился на том, чтобы поднять шумиху (в дополнение к той, которую он начал в пабе), и тихо благодарил всех, кого знал (а это было довольно много людей, поскольку это был самый плохо хранимый секрет в индустрии), кто поздравлял его с победами Гарри. Луи не стал утруждать себя тем, чтобы говорить всем и каждому, что не стоило его благодарить за свершения Гарри. Он же ничего не сделал, просто служил рупором, мотиватором и (иногда) музой для песен. Гарри делал все сам, и Луи никогда не перестанет им за это восхищаться. Луи просто стоял позади него, молча подбадривая из своей тени. Он ничего не делал. Гарри все делал сам, и Луи не смог бы гордиться им еще сильнее, даже если бы попытался.**
В ту же секунду, когда Луи впервые увидел Гарри с тех пор, как посадил его в черный внедорожник, боль, которую он чувствовал, тяжесть в легких, только усилилась. Она все нарастала, пока он стоял на другом конце комнаты, заметив наряд Гарри и широкую улыбку на лице. На нем были черные брюки и белый танк-топ в сочетании с черным пиджаком, которого Луи никогда раньше не видел, но все это выглядело потрясающе даже с такого расстояния. Он улыбался и смеялся, но Луи чувствовал, что он что-то за этим скрывал. Страх именно этого всю ночь ползал у Луи по спине, и если он это чувствовал, то Гарри уж точно. Гарри мог преуспеть во всем, что угодно, и он все равно нашел бы, из-за чего переживать. Из-за этой мысли боль прорвалась наружу, наполняя все его тело чувством и эмоцией, для которых у него не было названий, такое его мог заставить почувствовать только Гарри. Было больно, ему и жарко, и холодно одновременно, и казалось, что легкие вот-вот откажут. Сердце билось невероятно быстро, колотясь о грудную клетку, как будто пыталось вырваться наружу и добраться до Гарри. Луи с трудом сглотнул, взял свое пиво и, наконец, пошел в противоположный конец комнаты. Он позаботился о выборе приличного наряда на этот вечер, верх от Burberry и черные узкие джинсы, но все равно чувствуя себя голым (как и всегда, когда он появлялся на любой из вечеринок Гарри), но это и не важно. Он просто не привык постоянно здороваться за руку со столькими воротилами индустрии, это не совсем его стиль. Он мог веселиться с лучшими, с самыми громкими именами в музыке или шоу-бизнесе, но не с мужчинами, которые оставались в тени. Как правило, Луи не очень хорошо ладил с людьми, которые стояли за всей индустрией. Но ради Гарри он пойдет куда угодно, даже в такое место, к таким людям. Как только Гарри его заметил, у него даже взгляд переменился. На губах осталась все та же очаровательная улыбка, но взгляд изменился. Он слегка нахмурился, а глаза мгновенно наполнились слезами. Луи тепло ему улыбнулся, проскальзывая между Томом и Гарри, чтобы встать рядом. Он коротко поздоровался с Томом и поднял руку. Он будет дружелюбным и общительным после того, как позаботится о Гарри. — Привет, детка, — пробормотал Луи, слишком тихо для окружающей обстановки. Но Гарри его все же услышал. Улыбка, наконец, пропала, а нижняя губа начала подрагивать. — Привет, — выдохнул он. Луи схватил его за свободную руку и потащил в уборную, не говоря больше никому ни слова. Слава Богу, там было пусто, Луи мысленно поблагодарил небеса, втягивая Гарри внутрь и закрывая дверь. Гарри так крепко обнял Луи, что тот едва мог дышать, утыкаясь в его волосы и шмыгая носом, пытаясь не сломаться окончательно. Луи принялся гладить его по волосам, спине, плечам, тихо шикая и нашептывая всякие милые глупости, пока он не успокоился. — Прости, — пару минут спустя всхлипнул Гарри. — Прости. Я весь вечер ждал тебя, и, по-моему, я немного пьян. Ты видел? Представление? Луи кивнул. Он потянул Гарри к раковинам, кивая в их сторону, чтобы тот запрыгнул на столешницу. Все лицо было залито слезами, а губы теперь красные и опухшие, и он просто не мог вернуться туда в таком виде. Луи взял несколько бумажных полотенец и смочил их теплой водой, аккуратно проводя ими по щекам Гарри и под глазами. — Ты красился, малыш? — тихо спросил Луи, и Гарри покачал головой. — Я так и подумал. Потому что иначе у тебя бы потекла тушь. — Я не красился. Знал, что в конечном счете расплачусь. Не думал, что это случится в ту секунду, когда я тебя увижу, но… Думаю, это не удивительно. — Что случилось? — Луи хмыкнул. Гарри прерывисто выдохнул, пожимая плечами. — Не знаю. Что-то пошло не так. Сцена, она начала вращаться в противоположном направлении. Это было так неожиданно, я растерялся. Все растерялись. У меня дрогнул голос, и я начал нервничать еще больше, а потом я чуть не споткнулся, а ты даже не представляешь, как страшно подниматься на сцену и выступать перед гребаной Бейонсе и другими. — Я знаю, любимый. Но ты все равно справился очень, очень хорошо. Я так горжусь тобой, Эйч, — заверил его он. Луи бросил бумажные полотенца в мусорное ведро, а затем снова встал между раздвинутых ног Гарри, обхватывая его лицо ладонями. — Нам не обязательно прямо сейчас об этом говорить. И мы, как всегда, не будем заходить в Твиттер. Ты насладишься вечером, потому что выиграл две Грэмми и просто потрясающе выступил перед таким количеством людей, даже если все прошло не совсем так, как предполагалось. Стайлс медленно кивнул. Луи погладил его по щекам большими пальцами. — Сейчас я здесь, и здесь мы больше не секрет. Поэтому я буду с тобой всю ночь, и мы можем пойти домой, когда ты захочешь. Если ты не можешь не думать об этом, чтобы как следует повеселиться, мы можем пойти домой сейчас и проговорить об этом хоть до восхода солнца. И когда ты будешь готов, мы как следует это событие отпразднуем. Гарри снова шмыгнул носом. — Я бы хотел отпраздновать сегодня, — прошептал он. — Я хочу отпраздновать это с тобой. Здесь. Луи кивнул. Он был такой милый и сильный, и Луи почувствовал, что в этот момент его любовь к Гарри выросла в десять раз, и это каждый раз его ошеломляло, потому что Луи и представить себе не мог, что одного человека можно любить так чертовски сильно. — Тогда так и сделаем. Мне еще нужно отчитать Тома за то, что он положил руку тебе на попу. К счастью, это заставило Гарри громко рассмеяться. Звук эхом разнёсся по маленькой комнатке, что послужило напоминанием, что они, ну, в туалете и за дверью, вероятно, уже выстроилась очередь. Друзья Гарри будут над ними смеяться, скажут, что они там трахались, но Луи прекрасно знал, что все близкие так не считали. Они разберутся со всем завтра. Сегодня Луи мог хорошо провести время. Он мог показать Гарри, как хорошо провести время. Он мог убедиться, что Гарри хорошо провел ночь и не грузился из-за произошедшего. Он сделает то же, что и всегда, — защитит Гарри от всего мира и от самого себя. you'll be okay, we can talk tomorrow i'm on my way with some time to borrow if every star is an eye in the sky you'll see angels fly.