Let's make one more Inhale Together

Леви избегает прихода в дом Йегеров до последнего. Он заблокировал номер Зика и пару раз прятался в подсобке, когда видел того на улице, идущего прямо в магазин и как обычно по-идиотски машущего ему рукой. Они с Эреном видятся на нейтральной территории или проводят время с пользой и удовольствием у Леви на кровати, и, когда приходит Кушель, они ужинают втроем. Леви почти привыкает к этой рутине, когда Эрен скидывает ему фотку. Сначала Леви не может разглядеть, а, может быть, не хочет, но потом, когда он освобождает руки от резиновых перчаток, которые теперь были правилом в их доме, он открывает фото полностью, и волна ужаса охватывает его с головы до ног так быстро и резко, что он оказывается не готов. Он хватает ключи и едва натягивает кеды и джинсовую куртку, перебегая дорогу и едва успевая запрыгнуть в автобус. Его руки пахнут тальком и резиной, и Леви кривится, когда подносит ладонь к лицу. Он пытается начать дышать, задерживать дыхание на четыре счета, выдыхать, снова задерживать и вдыхать, но это не работает, так что он позволяет панике разгуляться по телу колючими иглами. Он смотрит на фото билетов в Нью-Йорк с именем Эрена на них и не хочет в это верить. На них стоит завтрашняя дата, и все естество Леви вырывается из его кожи, не понимая, что происходит. Он дышит чаще, поднимает глаза к потолку автобуса, а затем практически выпадает из него наружу, где его встречает прохладный воздух с каплями дождя прямо в лицо, и они такие холодные, будто режут кожу снаружи, пока паника разрезает ее изнутри. Бинт на руке быстро пропитывается каплями дождя из-за того, что Леви прикрывается от капель, и он хочет его стянуть. Все советы психотерапевта идут к черту вместе с бинтом, потому что тот охренеть какой грязный, и Леви съедет окончательно, если оставит его на ладони еще хоть на секунду, и не важно, что ему нужно было продышать с этим ощущением десять вдохов. Пошло все к черту. Он стучит в дверь. С каждым ударом сердце ускоряется, будто он уже не успел, хотя точно знает, что Эрен дома. Он бы не уехал, не попрощавшись. По крайней мере, Леви надеется на это. Его встречает Зик, и удивление не успевает смениться радостью на его бородатом лице, когда Леви пробегает мимо, буквально вламываясь в их дом, находит Эрена в гостиной и хватает за запястье, разворачивая к себе. — Какого хрена?! — Леви задыхается, пока Карла спрашивает с кухни, кто там, а затем появляется в коридоре, пока Эрен пялится на Леви в полном шоке. Во рту Эрена ложка, а в руках — миска с недоеденным мороженым, и его брови слишком медленно для ускоренного мозга Леви ползут вверх, а затем он слишком медленно достает ложку изо рта. — «Какого хрена» что? — Эрен выглядит раздраженным, будто Леви — муха, надоевшая ему, и Леви отпускает его руку, отталкивая от себя. Эмоции в нем закипают, словно в котле, и их так много, а он не может распознать ни одну из них. — Какого хрена ты купил билеты? — Леви пялится на Эрена, и его пальцы распахиваются, раскрывая порезы на ладони, и он сжимает их в кулак от резкой боли, простреливающей до локтя. Леви слышит, как сзади неловко с ноги на ногу переминается Зик, слышит, как Карла теребит край юбки, размышляя, вмешаться ли в спор, как обычно делает, когда Эрен и Зик ссорятся, чтобы не дошло до драки. Леви не собирается бить Эрена. Что угодно, но не бить. — Что с твоей рукой? — Зик появляется из-за плеча. Леви не хочет его видеть, слышать или говорить с ним. Не сегодня, Зик. Он с рычанием хватает Эрена за предплечье и вытягивает на улицу, едва позволяя обуться. Эрен успевает схватить толстовку и натягивает ее на себя, а затем снова пялится на Леви, будто не понимает, что происходит. Будто для него это неважно. Будто это гребаная рутина — приезжать, переворошить весь мир Леви и уезжать, как ни в чем не бывало, оставляя его здесь. — Почему последнее время все вокруг пялятся на меня так, будто я сумасшедший? — Леви взмахивает руками, и Эрен вздергивает брови выше. — Потому что я скидываю тебе фотку билетов, а ты появляешься у меня дома и ведешь себя так, будто узнал о том, что у меня жена на Шри-Ланке? — Эрен выглядит сбитым с толку, и гнев окутывает Леви с головы до ног. — То есть ты считаешь нормальным сбросить мне фотку билетов так, будто это ничего не меняет в моей жизни? Будто ты скинул что-то такое же неважное, как фотки котов и собак с улицы или булочки, напоминающей тебе меня в пекарне! — Леви переходит на крик, и Эрен хмурится, роясь в карманах и доставая сигареты. — А ты думал, я никогда не уеду? — слова Эрена лезвием врезаются куда-то под ребра, запуская в легкие кровь, и Леви не может вздохнуть. — Да? — его голос становится хрипом, и он чувствует, как отчаяние перед тем, как он утонет в страхе, окатывает его с ног до головы кипятком. — Тогда у меня для тебя плохие новости, чувак, — Эрен затягивается, и Леви выхватывает сигарету из его рта и отбрасывает в сторону. Эрен отвечает взглядом, полным высокомерия, и Леви чувствует комок злобы, обиды и злости, собирающийся в горле, и заплакать будет слишком идиотски. Он не собирается делать этого здесь. Не тогда, когда Эрен ведет себя, как последний кусок дерьма, пока Леви отчаянно пытается собрать себя по осколкам, как бокал в раковине на следующее утро. — Я предлагал тебе поехать со мной, — Эрен говорит это тихо и безжизненно. Будто в нем не осталось даже крупицы надежды на все это. Будто ее и не было вовсе. — Я предлагал тебе остаться, — Леви говорит это так отчаянно, так тихо, что кажется будто слова прошли мимо Эрена, словно ветер, заставляющий его волосы трепетать. Леви замирает на секунду, ожидая хоть чего-нибудь, но Эрен лишь обнимает себя руками и смотрит в пол. Воздуха перестает хватать окончательно, и Леви разворачивается и уходит. Тошнота накатывает с каждым новым шагом, грудь сдавливает от обиды и желания пойти и все вернуть, извиниться и снова принять то, что его использовали, как второсортного парня, с кем можно провести тайные вечера, но не знакомить с друзьями и семьей, прикрываясь гомофобией или с кем можно провести отпуск в богом забытом городишке, и исчезнуть, предупредив за один день. Леви заслуживает большего, чем это.