Спроси меня снова (Ask Me Again)

      Множество взглядов направлено на него, в окружении этих пафосных благородных лиц, собравшихся в зале Цзиньлинтай, он не может вести себя как обычно и вязнет в показушных приличиях по уши — не выдержав этого маскарада, срывается на смех.       — Лань Чжань! — шепчет Вэй Усянь, ухватившись за рукава его одежды. — Готов сбежать?       Замерев и широко раскрыв глаза, Лань Чжань выглядит совершенно не готовым к этому.       — Вэй И..?       Но не успевает ничего больше сказать, как Вэй Усянь уже тянет его за собой и уводит в коридор для слуг, расположенный слева, ухмыляясь и оглядываясь через плечо. Испуганные слуги Цзиньлинтая шарахаются в стороны и пытаются поклониться великому Ханьгуан-цзюню, который внезапно пробегает мимо них в вихре белых и синих шелков — его очень невежливо тянет за собой дьявольский человек в красно-черном. Как будто они не двадцатилетние мужчины, а двое детей, нарушающих правила..       Вэй Усянь смеётся вновь, но в этот раз его смех куда более яркий и свободный. И Лань Чжань, Небеса благослови его, не отстает и ни в малейшей степени не сопротивляется, несмотря на его смущенный и хмурый вид...       В конце концов они оказываются в отдалении от досужих взглядов в пустом внутреннем дворе, украшенном камнями, а дыхание клубится у их лиц паром. Зима уже вступила в свою силу, а до Нового Года осталось всего несколько лунных циклов, поэтому отсутствие пышной листвы сказалось на Цзиньлинтае, окутав это место пустотой.       — Ох, Лань Чжань, это было так весело, спасибо, — выдыхает Вэй Усянь, поправляя свою причёску и волосы Лань Чжаня.       — Нет необходимости, — бормочет тот, который смотрит на Вэй Усяня, казалось бы, пристально и вместе с тем так, словно пытается угадать причину такого поведения.       — Просто… — выдыхает он снова, но в этот раз с куда меньшим весельем в голосе.       По мнению Вэй Усяня найти более ужасное место для проведения свадьбы Цзян Яньли было невозможно.       Он просто хочет увидеть свою сестру. Отчаянно. Цзян Чэн до сих пор ловко избегает его, вплоть до того, что Вэй Усянь едва успел заметить мелькание небольшой делегации в фиолетовом и черном в одной зале, как они уже исчезли в следующей.       Это примирение с братом после стычки из-за Вэней – то еще испытание… Вэй Усянь не слишком надеется даже на это, но какая-то часть его отчаянно скучает по Цзян Чэну. Однако больше всего он надеется воссоединиться с Яньли. Он знает, что по-настоящему поговорить они смогут только после церемонии, но все равно, даже просто знать, что она здесь, где-то в этом же месте — и внутри него загорается крохотная искра тепла.       Однако, блуждая по всем этим залам и террасам, он чувствует напряжение и досужий запал, который сопровождает каждый его шаг. Ханьгуан-цзюнь и Цзэу-цзюнь прибыли, прикрывая его по обе стороны, словно нефритовые драконы — и не существует в мире более безопасного способа зайти в помещение. Само собой, Лань Чжань не покинул его общества и внушал всякому, кто смел проявить хоть долю неуважения к Вэй Усяню, душераздирающий холод.       Не то, чтобы Вэй Усянь полагает, что здесь найдётся хоть кто-то, кто может попытаться испортить этот день, принадлежащий наследнику клана Цзинь и его невесте… Он просто не готов столкнуться с этими людьми лицом к лицу. Именно эти люди желали, чтобы он передал — по сути приговорил к рабству или верной смерти! — его семью Вэнь, людей преклонного возраста… Женщин… Юаня…. в руки Цзинь Гуаньшаня и его отвратительного племянника, Цзинь Цзысюня, которых теперь он должен приветствовать как хозяев этой свадьбы.       Вэй Усяню не следует думать об этом ещё дольше, иначе обжигающие уста правда вырвется из него, несмотря на последствия. Тем не менее, не размышлять об этом невозможно. Он знает себя — или, по крайней мере, начинает понимать, благодаря Вэням и Лань Чжаню. Вэй Усяню требовалось уйти оттуда до того, как он мог бы устроить что-либо…       — Мне нужно было уйти, — объясняет он. — Я действительно очень благодарен тебе, что ты привёл меня сюда, но…       Лань Чжань медленно и нежно поглаживает его плечи своими широкими, тёплыми руками, окутывая своей ци. Это помогает Вэй Усяню прийти в себя и начать дышать глубже — и только в этот миг он понимает, что невольно задерживал дыхание.       — М-м-м.       Выдохнув смешок, он смотрит на того с задумчивой улыбкой.       — Как ты можешь одним звуком сказать так многое? Ай-я, Лань Чжань… — он подходит ближе и обхватывает лицо Лань Чжаня руками. — Ты удивительный… Однажды настанет день, когда я буду стоять рядом с тобой на действительно веселом торжестве, хорошо? Все вокруг будут счастливы и даже будут завидовать, насколько красивый мужчина находится в моих руках. Я стану для тебя лучшим в мире спутником. Обещаю.       — Уже, — бормочет тот, чуть прикрыв глаза и наклонившись, вновь опьянённый Вэй Усянем, и это порождает в тёмном заклинателе пламя. Они вместе месяц — почти день в день, — а Лань Чжань по–прежнему не может перестать смотреть на него так же, как в их первую ночь в той палатке. — Никто другой….       — Хм, — смеётся в губы Вэй Усянь, прижавшись к его носу своим. — Разве возможно, — шепчет он, — чтобы Ханьгуан-цзюнь говорил мне столь сладкие слова?..       Руки Лань Чжаня соскальзывают с плеч и оказываются на его талии…       Однако затем раздаётся знакомый и такой нежный голос, который мгновенно заполняет собой пространство дворика:       — А-Сянь!       Время замедляется или даже замирает — и Вэй Усянь в удивлении раскрывает губы. Он застывает, испытывая одновременно и надежду, и пугающее счастье, которые слишком реальны, чтобы оказаться правдой. Лань Чжань немного отступает, при этом оставив одну руку на плече Вэй Усяня, и оглядывается на кого-то за его плечом…       Вэй Усянь разворачивается, и слёзы наворачиваются на его глаза. Собственные эмоции точно отражаются на лице женщины, вставшей напротив, а её шелковый ало-золотой наряд создаёт резкий контраст на фоне белоснежного покроя зимы. Лучшая и самая искренняя подруга. Хранительница, что была рядом с ним с детства. Та единственная, которую он думал, что уже никогда не увидит. На лице той похожая взволнованная, полная надежды, улыбка, и в этом шелковом свадебном наряде и макияже она кажется незнакомой, но вместе с тем — самой близкой из всех, кто остался у него.       В течение всего дня Вэй Усянь боялся, что голос подведёт его на последнем аккорде. И прямо здесь и сейчас он вновь не может найти слов.       Уста той едва подрагивают, однако она остаётся спокойной и сдержанной как обычно, показывая уверенную улыбку.       — Мне хотелось немного побыть в одиночестве и очистить мысли, прежде чем всё начнётся, — украшенный цепочками и драгоценностями шиньон в её волосах звенит и поблёскивает. — Это… Это правда ты, или я вновь сплю? Ты так много раз представал передо мной во снах… И даже когда просыпалась, казалось, будто я видела тебя украдкой, но… А-Сянь…       Вэй Усянь наконец-то освобождается от будто наложенного на него заклинания и срывается с места, плачет, смеётся — подбегает к той, словно лисица, которая возвращается на залитые солнцем луга после всего того времени, что провела взаперти.       И только в тот миг, когда та оказывается в его объятиях, смеётся и плачет в тон ему, Вэй Усянь вновь обретает голос.       — Шицзе.