***
Джиен устало потирает поясницу мокрыми руками и тянется. Долгое стоячее положение никому хорошо не делает, нужно разминаться. Время уже близилось к вечеру, до конца рабочего дня оставалось совсем немного, и можно со спокойной душой отправляться домой. Вообще, день был странно спокойный. Почти депрессивный. Никто не болтал во время сеанса, никто не жаловался на боли. Все будто к чему-то дружно готовились, не сказав об этом Джиен. Под вечер живот уже не урчит от голода, появляются дополнительные силы из запасов самого организма. И Джиен ждет, когда к ней придет последний, на сегодня, подопечный. Хосок не заставляет себя ждать слишком долго. Стук в дверь, заглядывает рыжая голова в знакомой кепке. Как-то нервно улыбается и проходит внутрь полностью. — Доброго вечера, — приветствует медсестра, прекращая разминку, — Как самочувствие? — Все хорошо, спасибо Вам, — мгновенно отвечает парень и снова странно мнется. Но уже через секунду собирается с мыслями и начинает рыться в рюкзаке, — Госпожа Бан, это вам от нашего коллектива в знак извинения, — Хосок достает судочек с каким-то, явно съедобным, содержимым. Отдает двумя руками, как и Джиен принимает его обеими. Не сказать, что Джиен не знает, за что эти извинения, Юнги сегодня перед сеансом тоже подходил с таким разговором. Медсестра лишь удивляется подобной «взятке» за молчание, и принимает подношение. — Прошу, в следующий раз, даже если кто-то из наших будет включать видео или голосовые, не записывайте себя. Штука очень опасная… в общем, подслушка или камеры — это не единственная проблема у нас, — неловко поясняет танцор, снимая кепку и лохматя волосы. — Хорошо, я вас услышала. Извинения приняты, — между делом слегка трясет судочек медсестра, пытаясь угадать содержимое. — Кимпаб, Юнги с Чонгугом готовили, — сразу понимает ее действия айдол. Нахмуренные брови разглаживаются, уголки губ приподнимаются. — Ооо, тогда я, пожалуй, на после работы оставлю, чтобы хорошо поесть, — радостно качает головой девушка, и хвост прикольно качается, — И тогда вопрос. Если что, как вам что-то передавать? Писать? — Ни в коем случае. Лучше лично. Телефоны штука очень легко проверяемая, — тут же машет руками парень, — А есть уже что передать? — Нет, это я на будущее, раз такая пляска у нас с вами. Ладно, раздевайся и ложись на стол. — Слушаюсь, — с улыбкой отозвался танцор, быстро отворачиваясь.***
— Я вот что уточнить хотела, — начинает разговор Джиен, аккуратно поглаживая Хосока по спине, чтобы распределить масло, — Могла ли Чой Мейчи сказать неправду о другом человеке? — К примеру? Она может попробовать так защитить, но… — голос звучащий снизу, чувствовался одновременно и расслабленным и удивленным. Макушка прикольно дернулась. — Ну, ситуация такая, журналист, а…эээ…тот расследователь, который опросы проводил, — тут же исправилась девушка, а Хосок еле сдержал хихик, — Он же меня опрашивал после вас всех. Я вот думаю, это он слова Чой Мейчи переврал, или она и в самом деле меня обвиняла? — Он сказал что Мейчи что-то сказала против тебя? — весь разговор сопровождался негромкой медитативной музыкой из ноутбука, так что даже такой напряженный диалог звучал вполне спокойно и, можно даже сказать, безэмоционально. — Мгм, то что это я камеры попросила заказать, — от самой мысли, что она сама могла что-то заказать, Джиен не сдержала смешка. — Не, ложную информацию для подставы она бы точно не давала, — Хосок полностью уверен в своих словах, и Джиен даже задавать вопросов не будет «откуда такая уверенность?» сама же спросила, — Тут, скорее, была попытка тебя поймать. Ох, Ким Бенам, грязно играет. — Так вот как его зовут? Воот оно что. — Мгм…ох хорошо!***
Джиен устало вытирает руки и не торопясь идет выбрасывать салфетки в корзину. Хосок тем временем сонно собирается. Парень снова уснул на сеансе. Притом еще быстрее, чем в прошлый раз. И Джиен даже рада этому. Ей надо подумать. Судочек продолжал одиноко лежать на столе, так и маня открыть его и съесть все что там находится. На секунду захотелось предложить и Хосоку поесть, но жаба задавила девушку. Лучше с мамой поделиться. — Спасибо большое за угощение, приеду домой и сразу попробую. — Рады стараться, — Хосок изобразил отдающего честь военного. Но только с растрепанными волосами, помятым лицом и вообще сонным. В дверь вежливо постучали и на пороге появился тот самый Ким Бенам собственной персоной. В руках у него было две чашки кофе, а в висящем на руке подарочном пакетике какая-то коробочка. Журна… Охранник встречается глазами с танцором. Оба друг друга приветствуют. Хосок поворачивается к Джиен и одними глазами спрашивает у нее: «все нормально?» Джиен поднимает брови вверх, на его немой вопрос и готовится начинать уже полноценный диалог с вошедшим гостем. — Ну, я пошел, спасибо большое за массаж, госпожа Бан, — тараторит весело танцор, и вытекает из помещения. Джиен провожает его взглядом и растягивает вежливую улыбку. Ким Бенам, до этого вежливо молча стоящий у входа, наконец оживляется. Он проходит внутрь и ставит две чашки на стол. Рядом подарочный пакет. — Ого? — не знает, что и сказать вежливого девушка, а потому пока просто удивляется, внимательно следя за движениями мужчины. Он, тем временем, слегка прикрывает дверь и, нервно потирая руки, останавливается там. Джиен встает рядом с другим столом, где у нее лежат масла, салфетки…ножницы. — Я… хотел извиниться за свои методы воздействия во время опроса. У них что, сегодня в компании день извинений? Чего Джиен не предупредили? — Не беспокойтесь, я понимаю, что это ваша работа, не стоило все это покупать, — Джиен присаживается на дальнее кресло. — Однако, я все равно чувствую вину, прошу принять подарок. Я принес сахар отдельно, так как не знал, пьете ли Вы кофе с сахаром или без. Она вообще кофе не любит. — Ох, спасибо, это очень мило, — Джиен тянется за чашкой и ставит ее к себе на стол, — Присаживайтесь, что вы стоите? Ну что, сам пришел, никто не заставлял, и теперь Джиен собирается много чего узнать. Даже он если будет врать словами… тело не врет. А Джиен умеет читать сигналы. И выбирать время и место для вопросов. И да, Чон Хосок тоже не имел ни единого шанса соврать во время массажа! — Спасибо, — тут же принимает приглашение мужчина. Странно, по габаритам Журналист (ну никак не получается назвать его по-другому!) гораздо больше самой девушки, явно сильнее, но он ждал, пока его пригласят, — В коробке конфеты, надеюсь они понравятся. Джиен строит удивленное и умиленное лицо и забирает пакет. Конфеты…опять он не угадал. Ну, он пытался. — Спасибо, давайте сейчас их и откроем, — улыбается девушка, — Раз Вы пришли с извинениями, означает ли это, что виновника уже нашли? — Да, — кивает мужчина, — Там запутанная история, если честно. Даже честно? — А кто виновен-то? — девушка склоняется чуть вперед, демонстрируя заинтересованность. — Сотрудница бухгалтерии, Ан Расон. Хотя Вы, наверное, ее не знаете. — Видимо и не узнаю. Как она это все провернула? — Ну…история такая, — тяжело вздохнул Беман, — Заказ в их отдел пришел правильный. Там его Ан Расон увидела и передала… куда бы то ни было. Их служба доставки эээ… доставила все по списку. И в списке была камера. Так делается, иногда, Вы знаете… Чтобы защитить сотрудников. Никто и не удивился. Она у них в каталоге, вполне официально. Джиен покивала одобрительно и понимающе. И в самом деле, неплохо бы ей такую безделушку на прежнее рабочее место. — О, а как Вы поняли что это она? — продолжала Джиен и даже кофе немного отпила. Горько даже с сахаром. Фу. — Только через нее шли документы. И появление в них дополнительной строчки удалось отследить довольно быстро. Я вызвал госпожу Ан Расон к себе, мы с ней побеседовали, а потом ей стало нехорошо. — Стойте, это та женщина с первого этажа, у которой вчера поднялось давление? — вспомнился вчерашний день Джиен. Да ну?! — Да. — Снова в свои игры играли и запугали женщину? — хмыкнула Джиен, закидывая ногу на ногу. — Нет, просто предоставил доказательства, — надулся мужчина, отпивая большой глоток кофе. И не поморщился даже. «Интересно», — рассуждала тем временем Бан Джиен, — «если все так легко обнаружилось, то на что же она рассчитывала?» Исходный документ с заказом менеджер Чой отправляла при Джиен. Корпоративной почтой. Где все на раз отслеживается! — Я себе представляла шпионов совершенно иначе, — сказала вместо этого Джиен. Сейчас можно было поиграть в некоторую наивность, вдруг Ким Беман еще что-то расскажет. — К примеру? — Не знаю… как в фильмах. Пафосные, общительные, всегда и везде все видят и знают. О, а еще всегда ходят в черном и очень стройные, чтобы могли везде пролезть. Как Агент 007. — Агент 005, — рассмеялся Журналист, откидываясь на спинку стула, — Как видите, Вы ошибаетесь. Иначе бы именно Вы отлично под это описание подходили. — Я в белом халате, так что не считается, — немедленно опровергла догадку Джиен. Хотя на ней сегодня, и правда, была черная рубашка и брюки. — Тогда сумасшедший ученый или доктор. — Снова не ко мне. Господин Ли Сиву больше подходит. Ким Беман громко рассмеялся, вставая с кресла. — Ладно, с Вами хорошо было провести время, но Ваш рабочий день заканчивается, не буду Вас отвлекать, — Журналист поклонился еще разок и вышел в коридор. И еще раз кому-то поклонился. Откуда у него информация, когда у Джиен заканчивается рабочий день? — промелькнула напряженная мысль в голове. Как только этот мужчина ушел, куда там ему нужно было, Джиен принялась убирать кабинет для следующего дня. Для начала…вылить кофе. За этим делом ее и застал заглянувший в кабинет Хосок. Джиен замирает с уже пустым стаканчиком, Хосок замирает с полуулыбкой на лице. Стаканчик летит в мусорку. — Не люблю кофе, — объявляет Джиен, решая не заострять на этом внимание. Конфеты, которые так и не были открыты, все еще лежали на столе. Хосок аккуратно встал у двери, скрестив руки на груди «я не мешаю, меня вообще здесь почти нет», и принялся просто наблюдать. — А чай? — Зеленый. Конфетку будешь? — предлагает пачку танцору. — Диета. — Окей, положу в ящик к шоколадке, — пожимает плечами девушка, — Кстати, ты говорил, что информацию надо передавать вживую. — Есть что передать? — Достаточно. — Тебе к метро? — Ага. — Можем по дороге обсудить, — меняет планы Хосок. — Сейчас, только порядок наведу. — Давай помогу.***
Джиен даже и не поняла, как так вышло, что она и Хосок спокойно шли в сторону метро, обсуждая полученную информацию. А когда информация закончилась, начали обсуждать мемберов, музыку, массаж, и то, какие конфеты вкусные, а какие нет. Но вот проблема. Джиен забыла, что сегодня у нее танцы со стаффом и мемберами. Вспомнила об этом, только когда у выхода из агентства она с Хосоком встретили Чонгука и Чимина, идущих в (!) агентство. Разворачиваться было уже поздно, да и не хотелось. Хотя шальная мысль дойти до метро, посадить в поезд Хосока и поехать обратно, посетила Джиен на пару секунд. Но нет, угождать всем и сразу девушка не собирается. Вон, мама доугождалась… И! Кстати, судочек с кимпабом так и ждет, пока его съест весь день не жравшая Джиен! В метро выяснилось, что ехать им в одну сторону, просто Джиен дальше. Время было позднее, люди ехали с работы и мест особо не было. Войдя в вагон, Джиен заметила одно единственное место и, оглянувшись на Хосока, направилась туда. Хосок молча встал напротив, держась за поручень. Разговаривать в таком положении, конечно, было трудно. НО неплохо получалось просто смотреть друг на друга. И встречаться взглядами. Отводить взгляд и снова… А потом Джиен заметила, что с противоположной стороны появилось свободное место. И только девушка протянула руку, чтобы обратить внимание парня на освободившееся место, как женщина, сидевшая до этого рядом с Джиен, встала, занимая то дальнее место, и, совершенно очевидно, намеренно освобождая место для Хосока. Медсестра похлопала по сиденью рядом, удивляясь внимательности и доброте женщины. А Хосок плюхнулся на освободившееся место, еще в полете кланяясь и благодарно улыбаясь. И — вытащил телефон. И уткнулся в него, что-то листая. Джиен сначала беспокоилась, что всю дорогу они будут говорить о чем-то и надо будет искать темы для разговора. Но все оказалось куда проще. Молча ехать в громком вагоне метро было даже интересно.***
Когда Джиён вернулась домой, было уже темно. Как всегда, пахло влагой и чем то сваренным. Скинув туфли на каблуке, девушка довольно прикрыла глаза. Как хорошо. Несомненно, такая обувь была наилучшим выбором. Но все равно болезненным. И все же, лучше уставшие ноги, чем ноги в кровавых мозолях, верно? Что поделать, строение ног такое. В коридорчик выглядывает мама. Джиён молча показывает ей пакет с судочком. — Чай ставить? — тут же понимает мама, проходя на кухню. Дома отец. С ним делиться не хочется. Потому Джиён с мамой не произносят ни слова о появившейся еде. И как бы со стороны это плохо не выглядело, Джиён полностью уверена, что такое отношение заслуженно. Пока мама ставит чайник, девушка относит кимпаб к себе в комнату и ставит так, чтобы его не было видно со входа в комнату. Тоже давняя привычка. Девушка не торопясь переодевается, смывает косметику. Собирает волосы, надевает ободок, чтобы вообще ничего не мешалось. Старые удобные футболки и шаровары — прекрасный выбор для домашней одежды. Чайник щелкает. В команту входит мама и ставит две чашки на рабочий стол. Джиён шуршит пакетом и ставит судочек там же. Мама закрывает дверь изнутри на щеколду, предварительно запустив в комнату младшего кота. — Это мемберы готовили, в знак извинения мне передали. — Я фанатка которая смогла, — радостно потирает руки мама, — За что извинились? — Не могу сказать. Но все уже хорошо. — А кто готовил? — Юнги и Чонгук. — Они накосячили? Вау, я думала там только Сокджин готовить умеет. Слушай, а Юнги правда такой ледышка? — Он-то? Вполне вежливый молодой человек. Ему твоя медитативная музыка понравилась. — Ооо, слушай, а вкусно. — Да, — подтверждает Джиен. С гордостью от причастности. — Они еще и разные тут… С разными начинками. Сильно провинились? — Нет, либо так думаю только я. Не важно. В закрытую дверь поскреблись. — Вот теперь все в сборе, — пошутила мама, открывая дверь и пропуская в комнату старшего кота. Да. Вся семья в сборе.***
Хосок тихонько заходит в общежитие. В коридоре темно. Кажется, все разошлись по своим комнатам. — Хосок, ты? — зовет Юнги. — Даа, — на автомате отзывается танцор, ставя обувь на место. И попутно убирая чужую обувь туда же. — Ну как? — Юнги выглядывает из своей гостиной. — Отдал, — кратко отвечает танцор, проходя в столовую, — Сказала, извинения приняты. — Окей, — Юнги понимает, что допытаться до младшего не выйдет, — Больше ничего? — Ну, в метро вместе проехались. — Есть будешь? Или с ней кимпаб поел? — Она домой его понесла. А твой кимпаб конечно буду. Хосок старается говорить максимально кратко и объективно. Но внутри происходит постоянный анализ. Тот шоколад из бухгалтерии, конфеты от Ким Бемана, кофе, который он принес. Она не ест подаренную еду? Тогда, может не следовало дарить? В любом случае, ни Хосок, ни кто-то еще не узнают, что она потом сделала с этим кимпабом. Может вообще в ближайшую мусорку выбросила. — Чего смурной такой? — между делом уточняет Мин, вытаскивая порцию Хосока. — Честно, слега загоняюсь. А! К ней Ким Беман заходил. С конфетами и кофе. Извинился за «неподобающее отношение», как выразилась Джиен. И рассказал, кто камеры поставил, — Хосок между тем встает и кофе-машинки и ставит две чашки. — Так быстро? Вот это я понимаю, — Юнги даже отвлекается от нарезания кимпаба, — И кого он поймал? — Госпожу Ан Расон. Из Секретариата. Помнишь, немолодая такая, справа от входа сидит… сидела. Наверное. — Да ну?! Не, что-то не складывается. — Так и не она ставила камеру. Она вписала ее в заказ, как я понял. — И так легко подставилась? — Тоже об этом думаю. — И с каким пор у нас безопасники разглашают результаты расследования? Да еще так легко? — Юнги кивает на поставленный перед ним кофе. Притом именно такой, какой он любит. Хосок все помнит. — Это во-первых. А во-вторых, с каких пор у нас так ходят по кабинетам извиняться? С кофе на двоих и конфетами. Юнги смотрит на хмурого Хосока пару секунд. — А она что? — Узнала всю информацию, кофе вылила в раковину, а конфеты убрала в ящик. Хотя сначала предложила мне забрать, — Хосок сдерживался, но все равно гордо поднятая голова и пролезающая улыбочка дала понять, что он доволен. — Уважаю. Но все равно подозрительно. Даже если ухаживает, всю информацию давать просто так…или это план? — Тоже так думаю. НО все равно пока сделать мы ничего не можем. — Ты об этом ей сказал? — Пока нет, но скажу при встрече. — Ребят, я на крышу помедитировать, — в столовую выходит Намджун собственной персоной. Волосы растрепаны, в руке подушка. — Чего? — с набитым ртом удивляется Хосок. — Ты? — хмурится Юнги. — Медитировать? — переспрашивает Хосок, прожевав. — На крышу? — указывает пальцем наверх Мин. — Да, да, да и да, — отмахивается лидер, проходя в коридорчик, — Телефон беру. — Это чего тебе так приспичило? — Да… Медсестра предложила попробовать, вдруг поможет. ДзЕн познаю, преисполнюсь в своем познании или хотя бы поспокойнее стану. — Потеплее оденься! — последнее, что успевает крикнуть Хоби, прежде чем Намджун уходит вверх по лестнице. Но шорох у вешалок позволяет надеяться, что совет услышан. Волноваться не о чем. Наверное. — И чего с ним в последнее время? — хмурится Мин. — Не уверен, но думаю, лучше его пока не трогать. Если уж совсем плохо станет — поможем, — увиливает Хосок, запихивая еще один кусок себе в рот, — Кстати, очень вкусно, хен. — Вот это Чонгук-и делал, — с чуть ли не отцовской гордостью говорит Мин. — Кстати, где он? — На танцах, с Чимином. Хосок проглатывает кусок и загружается. А Джиен как с танцами? Так вот почему младшие так удивленно посмотрели тогда у выхода. — Чего? — Да так… Джиен же на танцы сегодня не пошла, со мной в метро поехала. — Ооо, еще лучше. И что теперь Хосоку думать? Было бы круто, если бы он понял, что симпатия не взаимна. Так и заткнуть себя легче, без всяких надежд. А тут…нет, ей просто нужно было поделиться информацией о Ким Бемане!***
Уже в постели, с котом под боком и подушкой под головой Джиен привычно перебирает дневные события и осмысливает результаты наблюдений. И, конечно, не столько с медицинской точки зрения, сколько по отношениям и ощущениям. Мин Мина. Девушка интересная, полезная, много знает об этом месте, забавная. Но с ней стоит быть аккуратной, чтобы не сказать чего-то лишнего или опасного для себя и других. Ли Сиву… Джиен громко вздохнула. Труженик до мозга костей… Она видела его совсем немного. А знала еще хуже. Разумно свести контакты к минимуму. И спиной не поворачиваться. Джиен же спалила его, по идее, Чхве Йонгу. Или нет. С другой стороны, работу свою он все равно выполняет. Помог же Ан Расон, верно? Чхве Йонг. Темная лошадка. Во что играет — непонятно. И неприятно. Проверки-не проверки, правда — неправда. Сам себе на уме и информацией не делится. Журналюга… Ким-охранник, то есть. Оказалось, работает во внутренней безопасности. Отношение у него к ней подозрительное. Вроде и по-доброму сейчас, но не просто же так. А если это реальные ухаживание, то это еще хуже. Джиен он не нравится. Возможно, если бы они познакомились как-то иначе, было бы все лучше. Но он прикинулся журналистом, соответственно, наврал. Хотя потом и помог с теми охранниками… Не такой он и плохой. Но контактировать с ним не хочется. Девочки из стаффа. Милые, всегда группками. Звали на танцы. Ничего же не случится, если она пропустит один раз, верно? Тем более по уважительной причине… которую она конечно никому не скажет. Передача информации очень важна, но не рассказывать же об этом! Чой Мейчи. Самостоятельная девушка. Подозрительная. Но, если верить словам мемберов, она на их стороне. Не на стороне Джиен (с чего бы ей быть), а на стороне артистов. Ким Намджун. Тут сказать трудно, они же не только на массаже взаимодействовали. И проблема с обезболивающим стала их общей тайной. А это накладывает отпечаток, разумеется. Хитрый. Умный. Осторожный. Но там они все хитрые-умные и много повидавшие. Уважительный. От него Джиен угрозы не чувствует. Почти. Возможно, потому что он подозрительно часто оказывается рядом с Чой Мейчи. Стоп. А не вместе ли они? Да нет, бред какой-то. Хотя документами отношения вроде бы не запрещены у них. Или Джиен опять плохо прочла документы? Мин Юнги. Милый, вполне коммуникабельный. Очень заинтересован в лечении. У Тэхена, кстати, хорошая интуиция. Сам по себе необычный парень. С ним можно договориться, но не более. Аккуратный, но и с ним тоже надо быть аккуратными. Да со всеми надо, если уж честно. Ощущение, что Тэхен не знает, когда останавливаться в вопросах и когда они выходят за пределы нормы. Пак Чимин… ох…хитрый, очень хитрый. Всегда с улыбкой, старается понравиться, чтобы наладить контакты. Но просто не ту схему с Джиен выбрал. Он к ней как к женщине, а не как к сотруднику или профессионалу. Потому Джиен его слегка побаивается и больше необходимого с ним контактировать не планирует. Чон Чонгук. Дите-дитем. Хотя, если по мускулатуре судить, то не всякий взрослый мужик с ним сладит. Радует, что хоть он более-менее здоров. Ощущение, что он сам ее боится. Осторожничает. С ним правильная дистанция врач — пациент. Ким Сокджин. Вежливый. Держит уважительную дистанцию, короче именно с ним сеансы проходят так, как и должны проходить сеансы. Я тебе помогаю выздороветь, ты мне не мешаешь. Но, если просто на уровне ощущений, то… он опасный. Потому что старший мужчина в группе. Возможно, он кто-то вроде наблюдателя, того, кто вмешивается только если что-то пошло не так? И — Чон Хосок… Джиен реально задумалась. Аж села на кровати, кот лежащий рядом что-то мякнул и переместился к ногам. Она не знает, как его описать. Наблюдение говорит, что он очень эмоциональный, может сделать или сказать что-то, не подумав. Но чувство внутри…или интуиция, говорит, что он очень себя контролирует. И он там самый безопасный. Что странно. Именно он ее протащил за руку через полкабинета. Его она должна бояться сильнее всех вместе взятых. Радует, что он извинился, за то, что напугал. И принял это, а не посмеялся. Хотя именно от него она такого и ожидала. Предложение порасчесывать волосы. Что это значит? Что обычно это у мужчин значит? Правильных, то есть. Джиен их совсем не понимает. Еще прошлись до метро. Боже, она сама предложила шоколад и конфеты…а не было ли это неправильным с этической точки зрения? Предлагать то, что подарил другой человек? Вообще-то плохо. Но он очень вежливо отказался. Это тоже плюсик. Джиен напрягает, что она не может дать четкую характеристику этому артисту. Нет. Спать! Котик снова муркает, и по звучанию это скорее похоже на ироничное «да-да, верим».***
Жгучая боль прошлась по спине сверху вниз. Лис слегка пошатнулся, пытаясь опереться на Шаманку. Не получилось. Девушка тем временем, уже отскочила вбок и прямо тут, на склоне, принялась танцевать какое-то заклинание. Лис только сейчас смог посмотреть, что это за существо напало на них. Дух тигра. Небольшой по своему размеру, но явно опасный. Столько людей, наверное, успел съесть, что даже духом стал. Звон колокольчиков так сильно застрял в ушах, что Лис больше ничего не слышал. Тигр, рыча, пытался добраться до шаманки и прекратить ужасно-болезненное звучание колокольчиков. Шаманка же, будто так и было запланировано танцем, уворачивалась, крутилась и приклонялась. Минута. Всего минута и тигр истошно завыл, высвобождая всю свою энергию. Полетели темные облачка из его тела. Закричали высвобожденные души умерших людей. И все это полетело в сторону Шаманки. Девушка закрутилась на месте, вбирая всю энергию и души. Пространство вокруг нее клубилось. Лис только и мог, что не лезть под руку. Он приблизился к умирающему тигру и посмотрел на него. Дух. Но внутри все еще теплилась жизнь и дикий страх. Он же…такой же, как и Лис, верно? Шаманка вдруг резко остановилась в танце, только белый подол чимы закрутился вокруг ног, и внимательно посмотрела на Лиса. Раненный кумихо решил не мешаться и отошел. Секунда. И прах тигра осыпался на землю. Так просто. Почти безжалостно. Шаманка слегка пошатнулась, подходя к бывшему телу духа-тигра. — Сколько же людей ты убил… Теперь ты свободен и можешь пойти на перерождение, котенок, — девушка присела на корточки и взяла в руки серые крупицы праха, — Лисенок, нужно ему и его жертвам помочь правильно уйти. Возвращаемся в лес. — Слушаюсь, хозяйка, — кивнул Лис, наконец понимая, что только что сделала Шаманка. — Помоги мне встать и отведи на ту же опушку, — вдруг просит о помощи девушка, продолжая сидеть в своем белом ханбоке на земле. — Конечно, — соглашается Лис, принимаясь, аккуратно приподнимать девушку. Признаться, что у него болит спина — слишком стыдно. Девушке, такое ощущение, сейчас на много хуже. Она вобрала в себя всю темную энергию и души тех убитых. Это должно быть очень больно и тяжело. Так, Шаманка несет в руках прах, а Лис, аккуратно под локти ведет девушку. Вот теперь его помощь реально нужна. Они откапывают ямку между корней старой сосны. Туда Шаманка ссыпает прах. Лис, стараясь быть полезным, сгребает со всех сторон лесную землю с иголками и травинками. …Шаманка танцевала и пела об упокоении до самой темноты. Не переставая. Сначала за одного человека, потом за другого. И так без конца. А последним, уже на закате, и за дух тигра. — Теперь домой, — не то спрашивает, не то приказывает Лис. И, не дожидаясь возражений, закидывает ее себе на спину. Девушка расслабленно повисает на нем и почти отключается. Уже прохладно и влажно. Не было бы у Лиса хорошего зрения, давно бы они уже летели с пригорка. А потом в речушку. А потом в канавку и так до истока реки у прошлой деревни. Единственное, что его расстраивало — ее белый ханбок наверняка уже совсем не белый от его крови. У Лиса было время понять, что там у него со спиной. Просто тигр полоснул своей лапой. Не так уж сильно, чтобы разорвать до мяса, но все равно больно. Лис смог донести девушку до порога дома, но вот войти в дверь, увы, не смог. А пропихнуть ее в дом и оставить на пороге… даже не обсуждается. Оставалось нести ее в сарай, к курам. Там и теплее, и мягче. Лис аккуратно положил Шаманку на солому и с удивлением отметил, что на ханбоке ни пятнышка. Наверное, у него остановилась кровь. Или там какое-то заклинание. Не важно. Высоко убранные волосы Шаманке явно мешали. Так что Лис аккуратно подполз к ее голове и принялся распутывать прическу. Волосы оказались удивительно длинными и густыми. Их было приятно касаться. Но сейчас самое главное сделать так, чтобы Шаманке было удобнее отдыхать. Так что распутав прическу до простой косы с хвостом, Лис прекратил трогать девушку и аккуратно лег рядом. Ночь обещала быть прохладной.***
Просыпается Чон Хосок от сдавленных всхлипываний с соседней кровати. Тут и открывать глаза не надо, чтобы понять, это Чимин плачет. Давясь, зажимая рот руками или уткнувшись в подушку. Даа… Беспросветные рабочие дни близко. Сначала Хосок пытается притвориться спящим, чтобы не мешать соседу по комнате выплескивать эмоции. Но, когда тот начинает чуть ли не заикаться, сердце его не выдерживает. В комнате темно. Только на часах видны яркие цифры 01:23, да из окна светит надоедливый фонарь. Хосок молча садится на кровать к Чимину и начинает гладить его по спине. Тот сначала затихает, а потом разворачивается к старшему и ложится с ним в обнимку плакать дальше. Да… Давно такого не было. Хосок молча гладит младшего по спине, голове, шее. И даже самому что-то плакать хочется. Но не время.