***
Джиен не торопясь идет в сторону агентства. До начала работы еще около получаса, можно зайти в ближайший магазин за перекусом. И в кабинете, в тишине, попить чай. Сегодня город закрыли тучи и солнышка почти нет. Осенний ветер дует так, что приходится уже надевать шарф. С закинутой через плечо сумкой, Джиен проходит через ветреные улочки. Вход совсем близко. Джиен видит, что к агентству подходит еще один человек в черном пальто и оглядывается. Увидев Джиен, он останавливается у входа и держит дверь, приветливо улыбаясь. Джиен ускоряется, чтобы не заставлять ждать Ким Бемана. Мужчина ждет, пока медсестра проскочит внутрь и только потом проходит следом. Девушка теперь ему вежливо и дружелюбно кивает, ждет у турникетов, пока тот тоже пройдет. И только потом готовится убегать по своим делам. Вежливость очень важна, когда к тебе относятся с вежливостью. — Сегодня у вас новые клиенты будут? — начинает диалог мужчина, догоняя. — Да, сеансы мемберов закончились пока, так что теперь принимаю работников. А что, уже записались? Да, у Джиен сегодня неплохое настроение, она готова пошутить с кем-то незнакомым. — Не успел, кто-то забрал вашу тетрадь со стола записи и положил новую. Все разобрали. Джиен делает удивленное лицо и ускоряет шаг в сторону стола объявлений. Там теперь, и правда, новая тетрадь. С записями на ближайшие пару дней. Странно. Были же слухи, что у нее камера там стояла, чего все так ломанулись? Джиен, честно говоря, думала, что ближайшее время все будут сторониться ее кабинета. — Вот это да, смелые тут люди, — хмыкает девушка, возвращая тетрадь на место. Наверное, шоу-бизнесом закаленные. — И хитрые, как видите. Может, потом оставите мне окошко? — Все должно быть честно, господин Журналист, — улыбается девушка, — И если другие уже записались, значит идут они. Джиен стучит каблуками по лестнице, быстро улетая наверх. — Так я и не прошу заменять! — шепотом кричит ей в догонку заместитель по внутренней безопасности. Джиен забавно качает головой, прикидывая, реально ли данная персона так заинтересовалась ей или Журналисту что-то нужно. Она же уже передала информацию окружающим. Более ничего от нее получить невозможно. Да и слишком он взрослый для нее. Хотя, была бы тут бабушка, сразу бы начала узнавать про этого …эээ мужчину репродуктивного возраста… что-то полезное. Есть ли машина, сколько получает, из какой семьи и тому прочее. И было бы ей все равно на разницу в пять-десять лет. Или сколько там Ким Беману? Хотя, будем честны, сложен он и правда хорошо. Но врун. И хитрожопый слишком. Джиен такое не подходит. Девушка быстро проскакивает в свой кабинет и закрывается на ключ изнутри, пока не началась ее смена. Ее время настало! Можно и расслабиться, и настроиться на нужный лад. Сегодня будет много новых знакомств и общения.***
— Сегодня в планах выступить с BST на M! Countdown, потом поехать в агентство и начать репетировать два новых танца. Потом повтор-прогон для нового эпизода Run BTS и домой, — традиционно с утра пораньше объявляет планы Хосок. — Звучит, как нечто невозможное, — хмыкает Чимин, уткнувшись носом в рис. — Выбора нет. Мы на выходных танец не повторяли, так что, как приедем туда, идем смотреть сцену и репетировать, — завершает свою часть Хосок, но потом вспоминает, — Кстати, как у кого по самочувствию? — Нормально, — отзывается Намджун. Юнги просто кивает. Сокджин и Чонгук, даже голов не поднимают. Чимин просто пожимает плечами. Хосок кивает сам себе.***
— Утричка, госпожа медсестра Бан! — в комнату заглядывает та самая Мин Мина. Девушка входит, прикрывает дверь и пробегается взглядом по комнате, — Слышала, тут камеру нашли. Сегодня я тоже красивое белье надела. — Камеру уже нашли, виновника тоже. Думаю, сейчас не о чем беспокоиться, — хмыкает Джиен, — Но я ничего против красивого белья не имею. — Я даже на эпиляцию сходила, — почти хвастается девушка, — И своих на это смотивировала. Джиен поднимает брови, глазами хлопает, показывая что приятно удивлена. — Ладно, госпожа Мин Мина, снимайте верх и ложитесь. В случае, если вам будет некомфортно — говорите. — Конечно. Девушка быстро снимает с себя все лишнее, и, даже не прикрываясь, как это делали мемберы, спокойно проходит к массажному столу и ложится.***
Мемберы традиционно выходят в коридор, чтобы отрепетировать. Ширина коридора вполне позволяет станцевать так, как они бы танцевали на этой небольшой сцене. Прически отлакированы, макияж наложен. Остается только быстро переодеться. Но сейчас парни распеваются и растанцовываются. У них всего одна попытка одного танца, чтобы записать все хорошо и не опозориться перед зрителями в зале. Чимин, пропевая свою часть, снова срывается. Хмурится, повторяет. Звук снова не такой, какой надо. Хосок в ту сторону даже не смотрит, стараясь не напрягать соседа. У него тут Сокджин снова запутался в связке. Но у Хосока все еще есть силы спокойно все объяснить. Где-то на заднем фоне Юнги тоже втихаря повторяет движения Сокджина, потому что тоже забыл. Ну, или сомневается, что все правильно запомнил. Но Хосок игнорирует. Хен сам разберется, наблюдая за объяснением. — Так, еще раз и вместе! — наконец объявляет главный танцор. И тут из-за угла вываливается какая-то группа. Хосок ее особо не помнит, но о существовании ее знает. Мемберы BTS, конечно, пропускают их и кланяются в знак приветствия. Те, как и подобает группе из известного агентства, игнорируют приветствие и вальяжно проходят мимо. Хотя каждому прекрасно видно, что BTS репетируют. Хосок улыбается особенно широко и ярко. И дышит через зубы. Прочие члены команды борются с эмоциями в собственной неподражаемой манере. Юнги, например, головой понимающе три раза качает, но средний палец, тем не менее, оттопыривает, Сокджин руку к глазам прикладывает, «мол, ослеплен вашим неземным сиянием». Намджун зубы сжимает… И только для Тэ мелкие шевеления этого мира ничто по сравнению с грядущим величием и всемирной славой их, бантанов. Короче, все всё прекрасно понимают. И от этой злости собраться и отрепетировать получается быстрее и лучше.***
Джиен устало потягивается. Сегодня, вообще, необычный день. Каждый, кто приходит на массаж выглядит, как какая-то звезда. Все ухоженные, с уложенными волосами, кто-то даже накрасился. Одежда у всех красивая, такая, с которой не стыдно попасть под камеру. И нижнее белье. Все ухожено, все чисто, все ПРАВИЛЬНО. Конечно, за все время работы, Джиен много людей повидала. И то, что к ней сейчас приходят настолько красивые, ухоженные и чистые люди… очень радует. Даже работать становится приятнее. Мемберы, конечно, тоже приходили ухоженные, айдолы же. Но не наряженными. И никак не пытались произвести впечатление. Некому же. А тут слухи о камере сделали свое дело. И все такие вежливые и приветливые! Джиен даже подумывает самой камеру поставить. Или слушок пустить. Но нет, это не в ее стиле. Приходили охранники, быстро ложились и быстро уходили. Рассказали, что, за недосмотр, Ким Бамана наказали и он теперь разбирается с бумажной волокитой у них на нижнем этаже. И еще там какие-то у него ограничения. На вопрос, почему его наказали, раз он и был тем, кто раскрыл все, ответили, что именно он тогда был дежурным администратором, и именно его обязанностью было следить, чтобы никто ничего не подложил. Но — не уследил. — Жаль, так-то он очень старательный, но вот не повезло… да и как за таким уследить? — как-то поделился один из отдела охраны. А Джиен задумалась. Все же, Журналист с ней не всем поделился. Стыдно было, что по его вине камера тут оказалась, а он и не заметил? Хотя, как бы он понял, что это не запланировано, если в документах камера была прописана. И правда, жаль. Джиен и охране вручила по конфетке, традиционно, после массажа. И открыла во время перерыва окно пошире. В кабинете становилось душно.***
Зал их так радостно поддерживал! Столько бомбочек светилось, что настроение и силы стали сами собой появляться в момент выступления. Хосок, довольный, шел позади команды, стягивая наушники. Сегодня с ними Ли Сиву, поэтому никто из медиков их не встречает. А была бы Бан Джиен, можно было бы что-то придумать. Или посоветоваться. Кстати, и правда! Хосоку надо с ней посоветоваться насчет витаминов парням. Вот они сейчас в агентство приедут, порепетируют. Там и медсестра свои сеансы, наверное, уже закончит. — Эти микрофоны пиздец полный, — внезапно объявляет Юнги, прослушивая звук выступления, через наушники. Хосок же подходит сзади и вглядывается в движения. Недовольно еле заметно качает головой и поворачивается к Тэхену. Тот мгновенно поджимает губы и делает виноватое лицо. — Ты знаешь, в чем была ошибка? — голосом голодного удава вопрошает главный танцор. — Центр. — Ага. В следующий раз поаккуратнее. — Угу… — Но звук полное говно! — повторяет Мин, — Там тупо ветер из нашего дыхания. Ничего не отрегулировали. — Это мы проконтролировать не могли, — напоминает Намджун. — Вот будет у нас тур…! — Тур — это уже другое, там вы вольны регулировать как нужно, — между делом напоминает менеджер Седжин, — Кстати, о туре…надо будет потом кое-что обсудить. Парни переглядываются, небезосновательно подозревая приближение очередных проблем, но кивают. — Когда? — Недельки через две, просто сейчас к слову пришлось. — Такие спойлеры спокойнее нас не делают, менеджер Седжин, — хмыкает Намджун. — Я понимаю. — Но звук — говно!***
— Джиен-онни! — в комнату заходит Данби, последняя на сегодня записавшаяся, — Как твое самочувствие? — Все хорошо, — слегка не понимает медсестра, но улыбается вполне приветливо. — Просто вчера тебя не было на танцах. Чонгук пришел, сказал, что ты домой пошла и выглядела не очень здоровой. — Да, вчера было не очень хорошо, — «признается» девушка, частично благодаря артиста, — В следующий раз приду. Что у вас я пропустила? — Ох, да ничего такого. Чимин тоже приходил на расстановку. А так, чуть-чуть потанцевали и дальше болтали, — отмахивается Данби, попутно раздеваясь. И тоже в красивом белье. Джиен вежливо отворачивается. — Тогда хорошо. Рассказывай, как со здоровьем у тебя. Что болит, какие противопоказания, аллергии? — Ох…ну…***
Хосок устало валится на пол. Работать и отвечать за постановку танца тяжело. Но ОЧЕНЬ интересно. Хореограф дает танцору волю в воображении и только иногда что-то корректирует. Сегодня изучалась только небольшая часть танца. Припев. И начальная расстановка. Было принято решение, что в NOT TODAY нужна будет подтанцовка. С Spring day все было одновременно и проще и сложнее. Потому что был танец с камерой. Оператор должен был ходить по сцене и в нужный момент поворачиваться, для продолжения сцен. Это было трудно репетировать. Но сам танец был не такой сложный. Он неторопливый, размеренный даже. В эти моменты Хосок был рад, что он находится именно здесь и выбрал именно этот путь. Но когда он уже падал с усталости… уже ни о чем не думалось. После репетиции танцев, у них должно было быть чтение по ролям сценок из новых эпизодов RUN, которые будут скоро сниматься. А пока был перерыв. И у Хосока на этот перерыв вообще-то были планы. Так что, пару минут посидев с парнями, он ползком добирается до скамейки. Пьет воду, вытирает пот, промакивает рыжую челку, и наконец, встает. Надо узнать про витамины. — Хоби, встречаемся на третьем этаже, в студии! — кричит в спину Намджун, продолжая лежать на своем месте. Где-то вдали раздается удовлетворенный стон Чонгука, который дополз до матов и лег на мягкое. Хосок кивает и выходит из зала.***
Джиен сидит за ноутбуком и заполняет документы. Перед ней лежит та самая тетрадка с записью на массаж. Нужно внести в электронный носитель все, что сейчас на бумаге, иначе и эту тетрадь сопрут и снова все поменяют. Работа с документами идет спокойно, что удивительно. Джиён и компьютеры — что-то не совместимое. Вот работа с людьми…! В дверь стучатся. Странно. Ли Сиву уже заходил положить аптечку на место. — Заходите! Только бы не Ким Беман. Но на пороге Хосок. Мокрый, уставший, осунувшийся. Спину даже ровно не держит. — Нехорошо? — тут же встает со своего места девушка, осматривая артиста с головы до ног. Бледный и замотанный. — Я проконсультироваться хотел, — проходит тот в кабинет, между делом кивая в знак приветствия. — О? Садись тогда, — девушка возвращается на свое рабочее место, и показывает рукой на свободный стул, — Насчет чего проконсультироваться? Хосок дверь не закрывает, не оглядывается. Значит это не что-то секретное. Разве что руку потирает одну об другую, будто массажируя. — Мы с парнями обычно осенью витамины покупаем для поддержания сил. И весной. Уже пару лет так делаем. — Ооо! Какие вы молодцы! — говорит Джиен. И думает, что это не парни должны были этими вещами заниматься. А агентство, — Так вам витаминов через агентство заказать? — Да нет! — машет руками Хосок, словно медсестра предложила лично Бан Шихека в переулке грабануть, — Мы и сами! Просто… есть у нас особо вредные и капризные, которые ни в какую горькие и противные лекарства не пьют. — Нужно что-то вкусное? — догадывается Джиен, а улыбка сама появляется на лице. Хосок кивает, продолжая мять свою ладонь, — Могу посоветовать одно растворимое. Оно как газированный напиток с лимоном, и там много витаминов. Конечно, пить его надо на протяжении 20 дней. Ну, и оно тоже не всем нравится. — Звучит хорошо, — записывает название артист, — Спасибо. — А какие витамины давал? Хосок немедленно палится, что вовсе не «мы с парнями», а «я для парней» витамины покупаю, начиная перечислять, смотря куда-то внутрь себя. Джиен понимающе кивает, слушая список. — Хороший набор… но часть витаминов тут несовместимы, если комплектом, а не по очереди, не стоит так делать. Бесполезно. То, что я посоветовала, более сбалансированно. И тебе бы они тоже не помешали, судя по твоему уставшему виду. — Три часа репетиции после одного выступления, тут любой будет усталым выглядеть, — хмыкает парень, — Но, я конечно, тоже это буду пить. — У вас когда профосмотр был последний? — Летом. — Значит следующий не скоро. — Ага…да и летом, не думаю, что будет. Если только между концертами впишемся. — Вам там вообще выходных давать не будут чтоли? — Тур. Девушки делает удивленно-понимающее лицо. — И надолго вы? — С февраля по август. Джиен осуждающе качает головой, думая какая же это огромная нагрузка на организм. — Но там не каждый день концерты. Мы иногда будем прилетать в Корею, чтобы что-то снять. Это конечно, совершенно меняет дело… Девушка понимающе усмехается, неосознанно зеркаля усмешку айдола. И думает, что даже оставаясь работать здесь, в агентстве, она все равно будет иногда их видеть. Это хорошо. Хотя, честно говоря, она бы и сама была не против поехать в этот их загадочный тур. Но у нее нет опыта работы в таком. А попутешествовать хочется. И из дома уехать на самостоятельную жизнь тоже. И тут не про нелюбовь к дому. Просто пора бы пожить одной. Или, как минимум, самостоятельно. — Тогда в случае чего — на связи. Если витамины не помогут, будем смотреть что с этим еще делать. — Да, спасибо, — Хосок сползает со своего места, еще раз кланяется и уходя, закрывает дверь. Ушел, оставив все как было, до его прихода. Джиен благодарна.***
Чимин лежит на своей кровати уткнувшись в телефон и что-то читая. Хосок поглядывает на своего соседа, вспоминая прошлую ночь, но ничего не предпринимает. Сейчас — Чимин способен справиться сам. Да и Хосок не психолог, у него самого тараканы в голове стадами бродят. Не будет он его трогать, в том числе и из уважения. Потому Хосок прихватив телефон и теплую кофту, говорит в пустоту, что ушел на крышу, и, действительно отправляется в уединенное место. Никаких самокопаний и раздумий о смысле жизни. Хосок не хочет, чтобы кто-то из парней слушал его разговоры по телефону. Да, вот так все просто. На улице уже давно темно и холодно. Ветер толкает Хосока вбок, когда тот поднимается на крышу. Парень дергается от холодного ветерка, вжимает голову в плечи, но не уходит. Так, сначала он позвонит маме, пока время не слишком позднее. Мама отвечает всего через пару гудков, усталым, но радостным голосом. Спрашивает, как дела, поел ли он. Хосок, сам того не замечая, начинает улыбаться и рассказывать, как проходили его дни. На самом деле, он с семьей часто созванивается. Хосок умалчивает некоторые тяжелые моменты, которые никак не влияют на день. Рассказывает, что вчера был вкусный кимпаб от Юнги и Чонгука. Мама, конечно, спрашивает еще что-то, о прошедших днях. Рассказывает, как у папы на работе, что учудил Микки, их собачка. И на душе становится так приятно-грустно. Хосок бродит по крыше, хихикая и прижимая телефон к уху. Разговор заканчивается. Хосок смотрит на облачное небо. И слушает странную городскую тишину. Вот сейчас он по-настоящему один. И это одиночество не тяготоит. Хосок давно мечтал о нем. Было бы теплее, он бы подольше тут остался. А так у него осталось еще одно дельце. Чон Давон-нуна. Старшая сестра. — Аюшки? — отзывается девушка и слышится шебуршание в трубке. — Ты сейчас с кем-то? Не занята? — Нет, все хорошо. Как там дела? — Вполне неплохо. Выступаем, терпим, терпим, терпим. — В вашем стиле, — хмыкает девушка, — Как здоровье у них и у тебя? — Нуна! Почему ты не рассказала, что есть витамины растворимые? — А еще в виде желешек, и прочего. ТЫ не спрашивал. — Спасибо, что рассказали про желе, доктор Чон, — смеется младший. — А…ну да, по времени вам уже пора начинать принимать. Как нога Намджуна? Именно из такого необязывающего и малоэмоционального состояли диалоги старшей сестры и Хосока на протяжении пары лет точно. Давон, семейная гордость, училась на врача, некоторые лекарства знала, даже что-то дельное советовала. Очень полезно иметь понимающего в медицине человека на постоянной связи. Хотя, положа руку на сердце, прежде всего эти перезвоны и переписки служили тонкой ниточкой между «Чон Давон — гордость семьи» и «Чон Хосоком — айдол с невнятными перспективами» Сейчас, когда сестра окончила университет и вернулась обратно в Корею отношения стали теплее. Особенно после того, как Чон Давон объявила, что больше не хочет быть врачом, так как это не ее мечта. Ей нравится одежда, дизайн. Так что, девушка открыла пока небольшой магазинчик. Как и мама раньше. Конечно, теперь сравнения брата и сестры-отличницы, которая учится на доктора, наконец прекратились. Потому что теперь стали проблемой и сестра, и брат. Это не было так жестко, как у Юнги-хена. Просто, было понятно, что папа и мама их стремление не особо разделяли, хотя и не препятствовали. — А ухажер твой как? — Какой-такой ухажер, не знаю таких, — увиливает сестра. — Ну, это тот который у тебя устроился, и… — Ни слова больше, — прерывает старшая, явно не злясь. — Понял, понял. — Поздно уже, спокойной ночи. — Взаимно.***
Темно, некоторые уже спят. Хосок входит в общежитие и ставит обувь на место. Настало время витаминов. Хосок заранее кидает в семь чашек по таблетке, наливает воду и ждет, когда все они растворится. Берет первые две чашки, отпивает чуть-чуть из своей. Неплохо, и правда, как лимонадик. Только переслащенный. Наверное, чтобы вкус лекарств забить. Надо будет потом Джиен спасибо сказать, хе-хе. В комнате старших еще светло. Хосок заходит туда с ноги, так как руки заняты чашками. — Время витаминов. — Нееет, — жалобно просит Сокджин, с демонстративным отвращением глядя на чашку. — Это новые витамины, вкусные. — Так мы тебе и поверили, — отзывается Юнги, садясь на кровати, — Давай, быстрее выпью, быстрее забуду. Хосок быстро отдает чашку. Юнги осматривает желтую жижу. Принюхивается, отпивает. Делает удивленное лицо и теперь пьет вполне спокойно и большими глотками. Сокджин, с подозрением смотрит на то, как сосед допивает свою порцию. И никак не показывает отвращения. Не то, что он не верит в актерское мастерство Мина, просто незачем. Хосок молча ставит чашку перед самым старшим. Сокджин вздыхает и начинает прихлебывать. — Сладко, надо запить простой водой, — завершает он, ставя чашку на стол. Пустую. Хосок счастлив. Но еще все впереди.***
Танцор возвращает две чашки на кухню и идет завоевывать макнэ. Берет предварительно две чашки. Младший, ожидаемо, находится в своей комнате, за домашним заданием и включенной онлайн-камерой. Точно, Мейчи же ему сегодня с английским помогать собиралась. Ладно, значит без цирка. — Новые витамины, Юнги и Сокджин-хен выпили и сказали, что вкусно. — Поставь тут, пожалуйста, я выпью, — просит младший. Хосок ставит, но не уходит. Он остается уперто стоять у двери, скрестив руки на груди. Чонгук мельком смотрит на старшего, — Нуна, прости, надо выпить лекарство. — Ничего, еще раз привет, Хосок. — Привет! — отзывается танцор, наблюдая как Чонгук доверчиво пьет, что ему дали. — Хен, а ты уже свое выпил? — Нет, буду использовать как доказательство на следующих, — показывает свою чашку, — Не буду мешать, учись. — Да… — страдальчески отозвался макнэ, поворачиваясь обратно к монитору и тетрадям.***
Следующий Чимин. Тот продолжал сидеть в телефоне. Даже светильник не включил. — Зрение посадишь, держи витаминку, — улыбается танцор, протягивая чашку. Чимин переводит на него брезгливый недовольный взгляд. — Может, утром? — Вечером надо. Вкусные витамины, как лимонад. — Тогда пей первым. — Без проблем, — пожимает плечами Хосок и делает пару глотков из своей чашки, — Все не буду пить, остальные сейчас тоже доказательств попросят. Чимин вздыхает, явно вспоминая все те прошлые разы, когда Хосок приходил с витаминами или лекарством. Хосок это и сам помнит, а потому учится на своих ошибках. Чимин выпивает лекарство не торопясь. Потом выходит из комнаты, прихватив телефон. Хосок возвращается на кухню, вместе с Паком. Забирает еще одну чашку. — Возьми для Намджуна, пожалуйста. У меня столько рук нет. — Э не, с ним ты сам. Я Тэхену могу только, — щурится сосед по комнате, понимая, что хотел сделать Хосок. Потом отпивает обычной воды. И правда лекарство чересчур сладкое. Хосок проверил, это не калорийный сахар, а химический подсластитель. — Ладно, идем.***
Тэхен что-то смотрит на телефоне. Чимин хитро подсаживается к одногодке и протягивает заговорщически чашку. Хосок тем временем идет в другую комнату, к Намджуну. Спит? Ща разбудим. Хосок аккуратно зовет товарища. Тот всхрапывает, всхрюкивает и открывает глаза. — Витамины, — кратко объявляет танцор, протягивая чашку. Может, спросонья выпьет без вопросов. Но нет. Намджун сонно садится на своей кровати, трет глаза. Промаргивается. — А ты? — Чашка при мне. — А остальные? — Тэхен тоже пьет. Да что вы так переживаете? Я специально выбирал, чтобы витамины были вкусными, — возмущается парень. — На счет «три» пьем, — предлагает лидер, принимая чашку. И правда, оба начинают пить одновременно. Только вот лицо лидера становится перекошенным, через пару глотков. Он давится и отставляет от себя чашку. — Лучше бы те пил, — хрипит он. — Не понравились? Остальным вкусно было, — реально удивляется танцор, — Есть еще в виде желе, но я их не покупал еще. — Фу блять. Дай простые витамины и все. — Завтра обычные дам, а сейчас допивай. — Безжалостный. — Не более безжалостный, чем в первый год, когда все полегли с рото-вирусной, — заглядывает в комнату Чимин, — Тэхен выпил. — Отлично, — делает последний глоток своей дозы Хосок. И вспоминает, что главной проблемой с ротавирусной были не те, кто полег, а те, кто в очереди к унитазу встал, — а теперь отдыхать. — Как раз планировал, — бурчит Намджун, с недовольством смотря на недопитое.***
Лис просыпается от того, что не может пошевелиться. Он в своей звериной форме. И нежные девичьи ручки обнимают и прижимают его к груди и животу. Секундная паника и зверь выбирается из ловушки, готовясь драться. Но на соломе все так же лежит Шаманка, обхватившая его руками во сне до этого. Теперь только позу меняет. Видимо, было холодно. Сейчас девушка слегка приоткрывает глаза и хмурится. Потом промаргивается, осматриваясь. Лис сказать ничего не может, он еще лис. Так что он просто смотрит на девушку, наклонив набок голову. — Ты меня сюда принес? — удивленно уточняет девушка. Лис кряхтит, в знак согласия, — Что со спиной? Повернись. Лис только щурится, и не шевелится. Вчера он был настолько в шоке, что не смог никак отреагировать. Она так безжалостно и мгновенно убила того духа. Как он может повернуться к ней спиной? Шаманка вздыхает, осторожно разминая затекшие мышцы. Девушка во сне, видимо, почти не двигалась или это опять какое-то заклинание, так как в волосах не было ни кусочка соломы. Белый ханбок помялся, но все равно оставался идеально белым. Вот так магия. — Спасибо, что донес, Лисенок. Не думала, что там столько энергии высвободится… Лис снова тяфкает и медленно отступает к выходу. Шаманка задумчиво смотрит ему вслед, но не останавливает. А Лис быстро бежит к дому. Однако резко останавливается, вглядываясь в одно из окон. Скелет? Показалось, что в окне было большое белое пятно, в форме черепа. Показалось? Или тоже магия? Или отпугиватель? Или вообще для обряда? Лис быстро обращается в человека за домом. Отряхивается. На нем соломы куда больше, чем на Шаманке. Парень разминается и кривится. За ночь на спине, там, где были следы когтей, образовалась корка и уже началось заживление. Но вылечиться за ночь ему даже сейчас не по силам. И есть кое-что поважнее. Много-много вопросов. Зачем шаманка все-таки убила того духа тигра? Можно было его очистить, а не убить. А почему она не убила самого Лиса? Или почему она его ЕЩЕ не убила, будет правильнее сказать? А он может уйти отсюда? Сам. Ее магия очень сильна, даже ему с тремя хвостами тут тяжко приходится. Лис, зажмурившись, перепрыгивает через ограду, готовясь к удару или к тому, что снова будет парализован. Но нет. Потом оглядывается на дом, пока отходит на расстояние, спотыкается и подает прямо на землю. Боль разливается по всей спине, от резких движений. Благо, он упал на бок. Лис осматривается, привставая. Такая странная яма. Прямоугольная. Совсем не глубокая, за холмиком перед ней, он даже и не заметил. Лис встает из ямы и отходит от нее. И, наконец, понимает. Совсем рядом с домом недовырытая, уже обвалившаяся и заросшая, могила. Лис осматривается. Шаманка уже должна скоро выйти. Если она его увидит тут…какова вероятность, что все закончится плачевно? Большая. Лис быстро уходит в сторону деревни. Там его хоть и найти могут, но будет оправдание, что он просто по делам пошел, а не убежать хотел. Сначала надо проверить Шаманку. Что он и делает. Парень все утро бродит по деревне, и изучает ее. Больше нигде за домами никаких могил он не нашел. Значит, это особенность именно того дома, а не правило деревни. Но могила была вырыта давно. И не полностью. Это странно. Лис даже помог паре человек довезти повозку с удобрениями, за что получил в оплату полмешка тех самых удобрений! Чтобы не выходить из образа и не вызывать подозрений. И только он поудобней перехватил свой заработок, как в поле его зрения появился знакомый силуэт. Но уже не в белом ханбоке, а в простом рабочем — сером. На пыльной дороге солнце отражается особенно ярко. Что Лис, что Шаманка, щурятся, приближаясь друг к другу. Вокруг небольшие домики, все люди сейчас в огородах. Никого почти нет. Только те работяги с удобрениями завернули в свой дом. Шаманка смотрела на лиса странно, то ли грустно, то ли понимающе, то ли с подозрением. И она за ним пришла, так? Лис быстро расплывается в «особенно искренней» улыбке и слегка кланяется. — Хозяюшка, а я подзаработать решил, — и показывает мешок, — Между прочим, достойный заработок, у хозяюшки из живности только лис да куры, с органическими удобрениями напряженка… — Я вижу, — фыркает шаманка. (И чую), — Пойдем, я тебя подлечу. Я специально в отвар добавила немного меда, чтобы не было так горько. Потом еще дам, чтобы заесть. И травы для раны…мне нужно посмотреть твою спину. Девушка выглядит взволнованной, почти сочувствующей. Лис щурится еще сильнее. — А как я могу поверить, что это не мгновенный яд с медом? — делает опасный шаг Лис, готовясь в случае чего, обороняться. Ага. Мешком… Шаманка некоторое время молча смотрит на тристалетнего паренька, обдумывая ответ. — Послушай, не тебе говорить об убийствах, судя по твоим трем хвостам, — тихо выговаривает она, — Или только духи могут убивать? Этот взгляд Лис запомнит на всю жизнь. Сердитый, обиженный. Но честный. — Тот дух убил множество людей, — продолжала Шаманка, — Он тебя ранил. Что мне нужно было делать? По шерстке погладить? — Лис и сам не знал, что теперь на это ответить. Только сейчас он понял, как они похожи. Оба убивают. А уж почему…другой вопрос. Шаманка, подождав некоторое время, поняла, что ответа не будет, — Послушай, я в том же положении что и ты. Ты боишься, что я тебя убью? А я не боюсь, что ты меня убьешь, пока я сплю, к примеру? Были бы видны у лиса уши, они бы давно прижались к голове. И покраснели. — Ты права. Мы строим нашу дружбу на доверии и понимании. Я был не прав. Шаманка облегченно выдыхает, прикрывая глаза. — Прости, что назвала тебя, как назвала. Ты обычный работник, который пострадал из-за меня. — Прости, хозяйка, что не хотел лечиться. — Пойдем, тебя ждет мед, отвар и охлаждающая мазь для раны. Лис слегка кланяется. Лишь одно он не спросил и, не будет спрашивать, что там за недорытая могила на задворках?***
Хосок глубоко вдыхает, открывая глаза. Часы показываю 7:55, через 5 минут вставать. …странный сон.***
В комнате горит один ночник. Мама лежит на кровати Джиен и внимательно слушает ее рассказ о таком странном и подозрительном Ким Бемане. Джиен же сидит на своем кресле, попутно гладя вырывающегося младшего кота. — Я вот думаю…какой мне нужен мужчина рядом? Я не могу сама понять, так как не вижу себя со стороны. — Ты у меня не спрашивай, сама видишь, кого я выбрала, — почти расслабленно отзывается мама, качая ножкой. — Так я говорю, что мне подойдет, а не тебе. Ты не выбрала себе, так как я могу выбрать это? Я знаю, с чем я не готова мириться в отношениях. Но вот какие качества мне точно нужны… — Джиен по вечерам тянет на философию и размышления, она вообще любит подобные темы, — Я знаю, что я не вынесу рядом с собой безответственного человека, или человека, который слушается всех, кто им руководит. Это опасно. — Это две стороны одной медали. Ответственный может стать контролером, а безответственный сам по себе большая проблема. — Выходит, я контролер? — Ты тот еще контролер, — хмыкает мама, — Тебе нужен человек, который сможет не прогнуться под тобой. А, учитывая твою профессию, в будущем с тобой справиться будет еще труднее. — Ну, я же и себя контролирую. — С такой профессией скоро перестанешь. Нужен тот, кто может это выдержать и тебя притормозить. — Но при этом тормозить резко…еще больше разгонять будет. — Спокойный нужен и с правильной самооценкой, — продолжала подсказывать мама, — Чтоб не уязвлялся. От всех твоих… предъяв. — Что для тебя значит контролировать? Просто я это представляю как команды по типу «сел быстро», «куда пошел», и я такой явно не буду. — У нас разное представление, — соглашается мама, но так и не говорит, что она имеет в виду, — Тебе нужен эдакий спокойный, ответственный человек. — С чувством юмора. — Чуточку сильнее тебя, чтобы ты его не додавила. Вообще, тебе бы кого постарше… в твоем возрасте ребята совсем… — и крутит у виска мама. — Нет! Я чувствую угрозу, если человек старше меня. — А так угрозу будет чувствовать он. Да и тебе станет скучно, когда будешь все контролировать, — с абсолютной уверенностью произнесла мама, потягиваясь. — Тут ты права…значит, чуть сильнее меня эмоционально, спокойнее, чтобы в случае чего сказал: «Джиен, присядь и успокойся, пожалуйста». И именно с «пожалуйста» в конце. Иначе смерть! И с юмором. — Да…так есть хочется, — находит новую тему мама. — А мне сейчас надо кое-что по работе доделать. Сделаешь чай? — тут же ловит момент Джиен, поглядывая на маму. — Давай на камень ножницы бумага. — Ну, я же прошу для работы, — хмыкает девушка и тут же ловит себя на мысли. А ведь, и правда, давит. — А я спать пойду. — Вот как раз, сделать чай и спать! — Камень ножницы бумага? — не ведется мама, — Вот такой тебе молодой человек и нужен. Ты хитришь, а он: «камень-ножницы-бумага». Джиен смеется, соглашаясь сыграть. — Раз-два-три! — и мама с дочкой синхронно показывают бумагу. Ничья. Джиен протягивает маме руку для пожатия, предлагая, — Давай, я ставлю чайник, а ты завариваешь чай? — Вот и договорились, — принимает ничью мама, а Джиен идет на кухню, ставить чайник.