***
На этот раз в их распоряжении все здание. Сегодня фанмитинг проходит в одном из крытых бейсбольных стадионов. Пространства так много, что аж страшно. И тут и правда реально потеряться. Так что Джиен идет следом за командой и рассматривает коридоры. Места много, так что каждый находит свою гримерку/комнату. И Джиен не исключение. Она ставит аптечку прямо у входа и устало плюхается на единственное кресло в комнате. И, казалось бы, вот, Джиен, тишина и покой! Сиди и отдыхай, пока есть возможность. Но нет, в одном месте свербит собственное любопытство и желание узнать, где что находится. Информация — всегда полезна. Оставив все свои вещи в комнате, медсестра выходит на охоту. В ближайшей комнате суетятся стилисты, разглаживая костюмы, пострадавшие от повышенной влажности дождливого дня. Они пока слишком заняты для разговоров, но на фоне уже играет знакомая мелодия, какой-то женской группы. Следующая комната — визажисты. Там уже стоит в проходе Чой Мейчи, уперев одну руку в бок, а другой указывает куда что лучше положить, для быстрого использования. И туда Джиен пока не сунется. Мимо проходит мужчина в форме охраны. Не их охраны. Медсестра на автомате кланяется, приветствуя, но тот только фыркает и уходит дальше, что-то неодобрительно бурча себе под нос. Местный? Джиен доходит до угла коридора, там осталась еще одна дверь, и чуть не вскрикивает, когда из-за угла поворачивает фигура, пребывающая в позиции «мостик». И реально идет. Головой вперед. Джиен еле удерживается, чтобы не заехать каблуком, по внезапной фигуре, но вовремя останавливается, просто отскочив. — О, медсестра Бан, какими судьбами? — все еще пребывая в этой странной позиции, приветствует Сокджин, и даже как-бы приседает, согнув ноги и руки. Девушка с широкими глазами смотрит на сию красоту, а после прыскает и смеется в полный голос. — Господин Ким, это что вы делаете, разминаетесь? — Это не я! Вам все кажется, — давится смехом, уже изрядно покрасневший артист, и с небывалой легкостью встает на ноги. Минуя положение «лежа». — Хен, погоди! — из-за угла заворачивает еще одна такая фигура, только ногами вперед. Но по голосу Джиен определяет Чонгука. Сокджин переводит смешливый взгляд на медсестру. Медсестра переводит глаза с Чонгука на Сокджина, и закрывая лицо руками, продолжает хихикать. — Ты проиграл, Чонгук-а, — напоминает хен, — С тебя порция кимпаба. — Не я последний! — тут же защищается, макнэ, так же легко вставая из этой позиции. Джиен, до этого тихо хихикавшая, теперь уже смеется честно и громко, когда встречается глазами с Чонгуком. — Нуна, — только понимает он и хлопает глазками, — И ведь ничего мне не сказал! — возмущается он, легко пихая старшего. — Твоя идея была так пройтись, пока стафф не приехал, — бессовестно пожимает плечами Сокджин, посмеиваясь. За углом слышится громкое «бух» и появляются ноги. — Я устал, — информирует всех голос Хосока, — Кажется давление поднялось от ваших игр. Теперь уже Сокджин и Чонгук переглядываются, поджимая губы. Все ждут продолжение концерта. — Могу таблеточку дать, — подыгрывает Джиен, глубоко вздыхая, чтобы успокоиться. Ноги за углом дергаются и исчезают. Пара секунд и в проходе появляется растрепанный и красный Хосок, не особо понимающий, что тут происходит. — От галлюцинаций разве что, — подыгрывает Сокджин, скрестив руки на груди, так же, как и Джиен, — А то у нас всех тут глюки настали. Медсестра пришла к нам на выступление. — Эээй, — в шутку осуждает девушка, слегка тыкая старшего в локоть, — Я бы с радостью к вам ходила и раньше, но у меня иные обязанности. — А теперь? — находит наконец слова Хосок, — Господин Ли Сиву заболел снова? — Нет, мы теперь с ним неделя, через неделю. Но, чувствую, он просто хотел спихнуть эти два мероприятия, — хмыкает девушка, — Шучу, это всего лишь мои догадки. — Логично, — принимает позицию девушки танцор. — Ладно, пойду к себе. Спасибо, что повеселили, господа, — улыбнулась Джиен, помахав ручкой и уходя обратно по коридору. Веселый стук каблуков раздавался эхом до тех пор, пока она не зашла в одну из дальних комнат. — Стыдно-то как, — наконец выдавил Чонгук. Хосок кивнул, чувствуя, как краснеют уши. — Да ладно, зато настроение человеку подняли, — хмыкает Сокджин, хлопая младшим по плечам.***
— Госпожа Бан, пойдемте есть! — в комнату заглядывает одна из работниц и приветливо улыбается. С этой девушкой Джиен только вчера попрощалась на последнем сеансе массажа. Джиен убирает телефон подальше, и довольная, чуть ли не пританцовывая, идет за девушкой. — А с утра смурная какая была! — отметила девушка, идя следом и хихикая. — Гормоны, они такие, — весело отмечает медсестра, подмигивая, — Да и поесть — всегда хорошо. Пусть она и не любит есть в толпе. Но тут как-будто можно. Идут они на нижний этаж, туда пришла доставка. В одном углу того же зала — операторы, в другом бантаны, в третьем — красотки, и так далее. Охрана сидела по центру и раздавала припасы, так как именно они еду и тащили сюда. О, тут и Ким Беман сегодня! Джиен прихватывает свой перекус у одного из знакомых охранников, который был на сеансе на прошлой неделе, благодарит. Здоровается со всеми знакомыми лицами, и с незнакомыми тоже, и радостно топает в свой уголок. Общаться за едой не хочется, но рядом посидеть — почему бы и нет. — Вы видели местную охрану? — начала вдруг одна из девушек, приблизившись к центру кружка красоток. — Да…такие неприветливые. — Агрессивные, скорее. Один меня пихнул, не пропуская в коридоре. Еще слышала их микро-диалог о том, чтобы мы поскорее свалили и более не возвращались с…женоподобными мужчинами. Повисла тишина задумчивости. — Нам не привыкать, конечно, но от них следует держаться подальше. Интересно, чего они так к ним относятся? Стоп, это же зал бейсбольных матчей? И местная охрана. Спорт и выступление кей-поп артиста…контингент абсолютно разный. И, если еще раз подумать, вообще противоположный. Джиен откусывает свой бургер и замирает. Рядом с ней уже находится один из операторов и смущенно улыбается. Мужичок лет за сорок. Девушка вопросительно поднимает брови, начиная медленно жевать. Застали ее не в очень удобное время. Вот почему она не любит есть в толпе. — Можно ли к вам потом подойти обработать ранку? — уточняет мужчина. — Конечно, это что-то серьезное? — Джиен уже готовится откладывать свой перекус и начинать лечить. — Нет, просто не нашел времени раньше подойти. Просто натер. — Да, подходите после перерыва, — принимает пациента девушка, садясь на место. — Бессовестные, — кривит лицо бывшая пациентка, отпивая воды. Джиен лишь пожимает плечами.***
Уже в кабинете ее ждал пациент с натертой ногой. Он сконфуженно поджимал губы и плечи. Уже сняв ботинок. — Как же вы так натерли-то, — журит медсестра пришедшего. — Честно? Забыл носки сегодня надеть к этой обуви, так как проспал, — еще больше зажимается дядечка. — Ничего, такое случается. У меня вообще почти от всей обуви ноги натерты. Сейчас быстро все обработаем и будет нам счастье. Но носки лучше у кого-нибудь поискать на сегодня, — заговаривает зубы она, пока извлекает из аптечки все необходимое. Девушка аккуратно садится на корточки и смотрит на окровавленную пятку. Ну, как окровавленную…слегка. Но она этого мужчине не скажет. Как бы мало крови ни было, боль от этого может и не зависеть. Мужчина смущенно сжимает пальчики на ногах. — Прошу прощения за запах, — извиняется он. — Это нормально, не беспокойтесь, — Джиен прикладывает ватку там, где натертая кожа сорвана и испачкана кровью, и мужчина шипит. Совсем не сдержанно и болезненно. Это даже мило. Многие стараются быть МАЧО, но тут он вполне честен. — Еще чуть-чуть, — обещает девушка, подув непонятно куда. Ватка-то все еще на месте, но так психологически легче, — Все, сейчас перевяжем, пластырь наклеим и будет нам не хуже обычного носка! — Мгм… — почти по-детски говорит мужчина. — И конфетку дам! — улыбается медсестра. Спустя некоторое время — все обработано, а мужчина уходит с конфеткой за щекой и довольным лицом. Девушка тяжело вздыхает и плюхается на диван. Еще три часа и пора будет идти в зал.***
— Парни, идем смотреть на сцену! Будем смотреть нашу съемку HOUSE OF ARMY! — зовет из коридора Намджун, — Операторы уже там. «Ага, и ждут-не дождутся начать снимать то, как мы смотрим, как мы снимали… айщ!» Хосок давит в себе желание спрятаться и не отсвечивать, во время просмотра данного шедевра. Он там играл маму главной героини, что стыдновато. Не сказать, что у Намджуна роль была лучше. Он и был той дочерью-фанаткой. И, хотя снимать это было весело, посмотреть полноценно им так и не дали. Зато сейчас дадут. Перед камерами, и перед выкладкой. — Хоби, ты тут так на свою маму похож, — шепчет на ухо Сокджин, подмигивая. Ну да, классическое «маленькое черное платье», каре, длинные жемчужные бусы и манера общения — и вот Хосок уже вылитая мама. Или сестра. — Боюсь спросить, на кого похож ты, хен, — шепчет ему в ответ танцор, прищурившись на экран. Там как раз показываю Сокджина в роли банана. Старший хмыкает и слегка хлопает младшего по спине. Хосок тоже доволен шуткой. — Вопрос, на кого похож я, — встревает Чимин, то ли кривясь, то ли реально угорая. Да, Чимин там был в роли сильной собаки. — Ты похож на Чимина, который готов всем помочь и все порешать, — тут же выворачивается Хосок. — Охохо, — пародирует смех женской версии Хосока Чимин и тоже довольно щурится. — Айщ! — пихает танцор младшего в ответ, а после притягивает к себе за обнимашками. Сложно лавировать и выкручиваться во время постоянных проверок Чимина насчет самого себя и своей самооценки.***
— Госпожа Бан! — в комнату поспешно входит Ким Беман, — По поводу присутствия в зале. Вот ваш билет и место. Вы не обязаны там разрешать какие-либо конфликты, драки и прочее. На то там есть реальная охрана. Оставайтесь на связи, главное. — Да, конечно. Уже пора идти? — Джиен зачесывает волосы назад, устало поглядывая на вошедшего. — Минут через пятнадцать будут запускать фанатов. На самом стадионе прохладно, наденьте что-нибудь, — снова проявляет заботу заместитель безопасности. Стоп. Он же заместитель ВНУТРЕННЕЙ безопасности, что он тут делает? Или снова где-то проверка? — Надеюсь, среди фанатов никаких проверок вы не устроите, — почти шутит девушка, вставая со своего места. — Не до этого сейчас, — признает тот, — Да и на данный момент у меня нет на то полномочий. И еще! Вы уже прошли три проверки, так что не думаю, что вам еще устроят. — Три? — загружается девушка, пытаясь вспомнить. — Находку камеры вам засчитали как пройденную проверку, — подсказал охранник, довольно улыбаясь. Не он ли засчитал ее? Его поблагодарить нужно? — Это прекрасно, спасибо большое. Тогда…я пойду…куда мне там надо, — девушка прихватывает с собой пальто, телефон, забирает из рук билет и задумывается, куда ей вообще идти. — О, давайте провожу. Госпожа Бан, если хочешь, можешь обращаться ко мне менее формально. — Я не уверена, что у нас с Вами сейчас столь близкие отношения, господин Ким. «Ну, хоть не господин журналист» повисло в воздухе.***
Постепенно, сектор в котором сидела Джиен заполнялся людьми. Девушка скучающе сидела в телефоне, иногда вставая и пропуская людей на тот же ряд, что и ее. Кресла были маленькие, проходы между ними — узкие, и пройти мимо сидящего человека было почти нереально. По двум сторонам сектора уже стояло несколько охранников и о чем-то переговаривались. Рядом села мама с молоденькой девочкой. Джиен, не подавая виду, вслушивалась в их разговор и запоминала то, про что рассказывала дочка. Пока, наверное, ничего полезного для стаффа и бантан не услышала. — Нет, этот стафф слишком грубый. Они некоторым фанатам, которые здесь с прошлой ночи, сказали «думаете, ваши БТС вас накормят, сумасшедшие суки!» Отвратительно, — возмущалась девушка, разговаривая со своей подругой по телефону. Девушка села чуть выше Бан Джиен. Да…видимо, досталось от местной охраны больше фанатам, чем самому стаффу и бантанам.***
— Чимин-ще! — уже который раз за день, назвал таким образом старшего, Чонгук, и довольно заулыбался, когда тот злобно повернулся, — А Чимин-ще, можешь мне передать помаду ту? — Сам возьми, — буркает Пак, мотнув головой в нужном направлении. — Но тебе ближе, — торгуется тот, абсолютно радостный в такой игре. Хосок на это смотрит неодобрительно, но это уже дело этих двоих. Бывают у них такие эпизоды «юмора». У Хосока пока другой вопрос. Или проблема, смотря как посмотреть. Голова раскалывается. Видимо, не следовало ему в позе мостика ходить. И надо было принять ту таблеточку от Бан Джиен. — Я к медсестре, — информирует он остальных. — Не задерживайся! — просит его Юнги. Но вот проблема, в кабинете ее не оказалось. Хосок вопросительно мотнул головой. Заглянул в ближайшую комнату к стилистам. — А где медсестра? — Так в зал же ушла. Ее попросили поработать там. — Ее? Медсестру? — Не спрашивай, что в голове у охраны, мы сами не понимаем, — качает головой Данби, — А что такое, вам медсестра нужна? Можем вызвать ее. — Да не особо… сам справлюсь. И вот история с Ли Сиву повторяется. Только, видимо, не по прихоти самой медсестры. Стоп, так аптечка же тут? Окей, он сам все возьмет и оставит расписку. На всякий, чтобы ей потом не прилетело. Но реально вопрос — нафига ее туда отправлять?!***
Начинается концерт. Первое, что говорят в официальном обращении — съемка запрещена. Впрочем, Джиен и не планировала. Девушка с интересом устраивается на своем «кресле» и прячет руки в карманы. Все же, и правда, прохладно. В зале очень много народа. Все места заняты. И это эхо, с криками разлетается не хуже песен. Но вот проблема. Рядом с ней стоят двое охранников и обсуждают каждое действие на сцене. И конечно, не восторгаются. Это их мнение и с этим ничего не поделать. Джиен приходится игнорировать некоторые наречия и оскорбления, чтобы просто услышать, что происходит на самой сцене. А там парни играют, прыгая через скакалку. Прошло уже около получаса выступления, а эти уроды все не затыкаются. У вежливой и терпеливой Джиен уже цензурных слов не хватает. От хорошего настроения, полученного за сценой, не осталось и следа. А в минус оно пошло, когда охране стало скучно обсуждать, что происходит на сцене и с «что эти пидорасы делают в своем возрасте на сцене» и они перешли к зрителям, которые сидели в этом секторе. Прошлись по всем в общем и по некоторым конкретно. К примеру, по маме с девочкой, которые сидели рядом и ВСЕ слышали. — Мать жалко, ее дочь растет безнадежной, раз слушает подобный сброд. — И родителей этих недопарней жалко еще больше, — поддерживает дядька. Девочка, сидящая рядом, аж вспыхивает, а через пару минут всхлипывает, и тянется к маме. Мама держит за руку дочь и молчит, видимо, чтобы не создать конфликт, чтобы их вообще не выгнали. Джиен молчит, смотря четко прямо на сцену. Руки сжаты в кулаки в карманах пальто. Где-то с другого конца один из охранников грубо вытаскивает одну из фанаток за запястье и выволакивает из зала. — О? Уже начали? А говорили, что только на сороковой минуте начнем. Ну, ладно, погнали ловить этих сук, — продолжают охранники. — Кто больше, тот победил! — напоминает второй охранник, уходя на верхние этажи. Джиен помнит слова Ким Бемана по поводу драк. Не вмешиваться, для этого есть охрана. Но если сама охрана и есть проблема? Джиен не железная. У нее и так сегодня с утра проблемы с самоконтролем. Но пока она держится, запоминая все что тут происходит. Такой отчет о посещении фанмитинга они в жизни своей более не увидят. Как же она ненавидит таких людей. Особенно этих мужчин, что буквально силком сейчас вытаскивают из середины рядов фанатов, протаскивая их мимо остальных людей. Агрессивно, абсолютно неуважительно. Тут не проблема в том, что это охрана бейсбольной площадки. Тут проблема, что тут собралось огромное количество мудаков, которые не уважают чужой труд. Все еще непонятно, какого черта они вытаскивают некоторых людей из зала. Какая у них цель? Выпнуть как можно больше. Но за что? — Вышла отсюда, — слышится сверху. Джиен даже слегка дергается от подобного обращения. — Я не снимаю концерт, — говорит девушка сверху, которая до этого возмущалась об отвратительном стаффе, — Я вас снимаю и вашу работу. Конфликтная девушка, но от ее обращения стало приятно на душе. — Запрещено! — гаркает на нее тот охранник. Над ухом Джиен что-то пролетает, начинается какая-то борьба. — Вы оскорбляете всех, кого хотите, но боитесь ответственности! Трусы! — орет девушка. Жаль только, что она намного слабее взрослого габаритного мужика. За последний месяц Джиен реально возненавидела охрану. Девушка сопротивляется, буквально ногами упирается пока ее тащат к выходу. К тому мужику поспевает на помощь второй. И они уже вместе отправляют в полет эту смелую девушку. Джиен замечает, как один из них под самый конец, пинает ее по ноге, и та падает. Уроды. Сломать им все кости что у них есть. Унизить всех родственников, так же, как они сейчас унижали всех в этом зале. Джиен хотела бы, чтобы такие люди побывали у нее на прошлом месте работы. Нет. Плохие мысли. Она человек с медицинским образованием. Жизни спасает. И желать такого…даже если это такие уроды — отвратительно. Давно она не проверяла сообщения от БигХита. Хоть звук у нее включен на максимум и телефон всегда в руке, в кармане, она может не услышать. И только Джиен достает телефон, чтобы проверить сообщения, а заодно и время, полностью уверенная в своей безопасности и в том, что она ничего не нарушает, ее тут же хватают за руку с телефоном и орут на ухо: — Вышла отсюда! Ее резко тянут вверх, сдергивая с нагретого места. Джиен предпочитает не драться. Она с полной ненавистью подбирает слова. Рука болит. Ее ведет, так как идут они по ступенькам в полной темноте, так еще и очень быстро. Как только они подходят к двери, где стоит еще один охранник, Джиен тормозит, как только может: — Я работник этой группы, вы не имеете права меня выводить из-за того, что я включила телефон, — первый уровень — мягко объяснить в чем человек не прав. Губы сами растягиваются в улыбке. Двое мужчин переглядываются и с абсолютно неадекватной улыбкой начинают ржать. — Сумасшедшая шлюха, возомнила себя их работником? И что же ты делаешь? За деньги смотришь их завывания? Или может, пот с их лица слизываешь? — А может за деньги спишь? Улыбка переходит только на одну сторону лица. Все вокруг перестает иметь значение. Есть только эти уроды и Джиен. — А вы, я смотрю, тоже нашли себе место в жизни? Что вы тут за деньги делаете? Девушек лапаете и косметику артистов обсуждаете? Жены знают о ваших увлечениях? — Джиен сносит конкретно. И уже не важно, в тему это или нет. Ее несет от самой ненависти. Внутри все натянуто как струна, холодное и обжигающее одновременно. Ощущение, что от появившейся силы, она может так много всего сделать. Сломать, побить, наорать. Столько вариантов. Но все они заходящие за рамки «нормы». Охрана тоже перестает улыбаться. Они начинают медленно приближаться. Вдвоем. И очень угрожающе. Не тронут. Не посмеют! — звучит в голове почти как приказ. Джиен стоит на своем месте и смотрит четко на того, кто кажется старше. И мускул на ее лице не дернулся. Телефон уже в кармане, руки свободны. — Дяденьки, а вы точно из охраны? Ведете себя как неполовозрелые гопники, — говорит Джиен тихо-тихо, нежно-нежно. Низким грудным голосом. И смотрит в глаза тому, кого сочла лидером этой парочки. Джиен делает шаг вперед, продолжая цедить сквозь зубы, — Господин… Чон, верно? А вы у нас, господин Ли, — читает девушка на бейджиках, — Готовьтесь, отчет ляжет на стол моего агентства в течение часа! — Ты ахуела блять? — не выдерживает наконец один из них, дергаясь в сторону девушки. — Давай! Замахнись! Ударь! — абсолютно не моргая орет Джиен, наступая, с высоко поднятой головой, — Отличные доказательства будут! Мать не научила ртом пользоваться в правильных целях? Пока ее тащат в сторону центрального холла, Джиен отводит душу во весь голос: — Вы — позор семьи, вы не профи, вы зарвавшиеся от безнаказности твари, правда, здорово вдвоем против одной девушки? Смеееелые… Воины! Мужчины! Защитники… Эй? Где тут охрана?! Кто защитит меня от оборзевших в конец ублюдков в форме?!!! Вот и просторный холл, вот и выход из здания, и растерянные и расстроенные фанаты, и фанатки, для которых так быстро закончился долгожданный фанмитинг. Джиен получает пинок в спину, проскакивает вперед несколько шагов, прежде чем останавливается, погасив инерцию. Разворачивается, и… — Отставить! — между ней и двумя ополоумевшими мужиками оказывается знакомая спина, — Превышение полномочий на объекте! Ким Бенам, представитель службы безопасности БигХит-энтертеймент! — и, тут же, обеспокоенно и учтиво: — Госпожа Бан, Вы не пострадали? Джиен отступает на один шаг, чтобы понять, что происходит. Только сейчас до нее доходит, насколько у нее ледяные руки и ноги. И что не хватает воздуха. Они все еще стоят у выхода. Перед ней — спина Ким Бемана. Далее два абсолютно агрессивных субъекта, которые готовы ее сейчас на части порвать за сказанные слова. Джиен постепенно начинает приходить в себя. Охранники, кажется, наконец понимают, что говорят реально с представителями арендовавшего их стадион Агентства. Однако злость никуда не девается. Они как ненавидели кей-поп так и ненавидят. — Что у вас тут происходит? — спрашивает именно у охраны Ким Беман. Джиен скрестив руки, встает ближе, продолжая исподлобья смотреть на особей мужского пола, изгадивших людям праздник. В который раз она убеждается, что таких большинство. — Работаем, а вы мешаете, — отвечает охранник, косясь на Джиен. Джиен еще многое им хочется сказать, но она сдерживается изо всех сил. Еще одна пакость, которую они могут сейчас сделать — сделать так, чтобы эти двое проиграли спор. — Перечислите обязанности, за которые вам платит наше агентство, — продолжает жать Ким Беман, а пока эти субъекты пытаются сформулировать хоть что-то цензурное, мужчина поворачивается к Джиен и говорит: — Пройдите через пятый вход, там наша охрана. И — срочно отчет, госпожа Бан. Бан… Поняла. — Да, господин Ким! — изображает Джиен ретивого новобранца и идет к выходу на улицу, чтобы обойти здание стадиона и войти через служебный вход. Хм, а какова вероятность, что ее за это уволят? Репутацию то она наверняка подпортила. Хотя, никто кроме охраны не знает, что она из агентства. Возле окна сидит та самая смелая девушка, рядом с ней ее подруга. И еще несколько расстроенных людей, которых, видимо, тоже выгнали. Джиен останавливается напротив девушки с пораненной ногой. — Нужна помощь? — спрашивает медсестра, стараясь сохранить твердость в голосе и голове. Осознание пиздеца, иначе она это назвать не может, наступает волнами. И, желая хоть что-то исправить, подавить наплывающие эмоции, Джиен идет выполнять долг врача. Травмированная девушка выглядит растрепанной, но нисколечки не побежденной. — Урод ударил по лодыжке и теперь больно ходить. — А вы врач? — Медсестра, сейчас подлечим, — кратко объясняет Джиен, доставая телефон. Сообщений как не было, так и нет. Хорошо, значит, они будут от нее. Она скомпенсирует отрицательные впечатления положительными, — Менеджер Хан, вы сейчас заняты?***
Некоторое время еще пробыв с фанатами и обработав им небольшие, зато боевые ранения, Джиен, вместе с менеджером Ханом, который согласился быть помощником в этом нелегком деле, наконец отправилась к себе в комнату. Была даже мысль вызвать скорую помощь, чтобы там задокументировали все побои, но фанатка попросила этого не делать. Она ведет какой-то паблик, о случившемся все равно все узнают. И побои она сфотографирует. Просто в больницу ехать…мама ругаться будет. Что ж, дело Джиен предложить и оказать первую помощь. Дойти самостоятельно ее неожиданная пациентка сможет, перелома или вывиха нет. А сейчас… Телефон на полную, Джиен закрывает дверь и опускается на кресло в «своей» комнате. Голову опускает к коленям и так и прячется, согнувшись в три погибели. Волосы, до этого красиво уложенные, а после намоченные дождем, сейчас в полном беспорядке, и играют роль штор, защищающих от этого мира, просто свисая к носкам сапожек. Какая глупость. Какие последствия будут от ее вспыльчивости? Она все еще недостаточно себя контролирует. Не было бы агентства, которое может попасть под удар, не было бы и проблем у других. Не просто так ей сегодня было тревожно. Ей ужасно стыдно. Ей отвратительно от самой себя. Не потому что оскорбила. А потому что позволила себе выплеснуть накопившееся на рабочем месте. Она несет ответственность так же, как и другие работники. Пальцы врезаются в корни волос и тянут. Внутри все горит от стыда, боли и злости. Джиен тихо скулит, пытаясь не заплакать. Она выравнивается на пару секунд, но только для того, чтобы дать себе пощечину. Звонкую и безжалостную. Ошиблась — плати. От этого становится легче — на пару секунд. А потом накрывает с еще большей силой, теперь еще и от обиды. Джиен снова сгибается, и не дышит, чтобы переждать наплыв эмоций. — Тебе нужна помощь? — слышится взволнованный голос со стороны двери. И тут же все эмоции пропадают. Словно сбежали, испуганные. Тут человек. Не важно кто. Она не может теперь плакать. Джиен ничего не отвечает, но медленно выравнивается, аккуратно вытирая проступившие слезы. За шторами-волосами это не должно быть видно. И только потом смотрит на того, кто пришел. Хосок. — А тебе? Что-то случилось, кому-то нехорошо? — тут же переводит стрелки Джиен. — Прости, я тебе слезы спугнул, — понимающе говорит артист, — С нами все хорошо, просто хотел предупредить, что брал одну таблетку от головной боли. — Хорошо, спасибо что сказал, — теперь Джиен сидит идеально ровно. Хосок некоторое время смотрит на девушку. — Съешь конфетку, ты это заслужила. Горячая волна протекает по лицу снизу-вверх и начинает вытекать через глаза. Джиен тут же закрывает их руками и прижимает уголки глаз. — Держи, — Хосок достает из пакетика одну из конфет и протягивает медсестре. — Не могу, —ровно, но явно из последних сил отвечает девушка. — Хорошо, потом. — принимает ответ Хосок, кладет конфету ей на колени, и только потом отступает, — Я не знаю, что случилось в вашем секторе, но не думаю что ты могла сделать что-то плохое намеренно, — тишина была ему ответом, — Я пойду. — Мгм, — выходит слишком сдавленно. От его слов Джиен становится еще стыднее и слезы начинают потихоньку просачиваться из-под ресниц. Хосок выходит и закрывает за собой дверь. Молча. Принимающие. — Дело не в том, намеренно или нет, — тихо отвечает ушедшему собеседнику девушка, — А в том, что просто сделала. И без разницы, какие мотивы. Такие эмоции никому не нужны. Вот теперь, добив себя окончательно, девушка сползает с кресла на пол, утыкается лицом себе в колени, крепко обхватывая ноги руками.***
— Бан Джиен занята, попросила ее не тревожить некоторое время, — притормаживает Хосок, каждого, кто пытался нарушить покой медсестры на протяжении последнего получаса. Помочь он ей никак не может. Он не тот человек, на груди которого она будет плакать. Она вообще, такое чувство, ни на чьей груди плакать не будет. Но он тот человек, который даст ей время справиться со всем самой. А потому он стоит у ее двери и сканирует каждого человека, проходящего мимо. Вот идет смурной Чимин. Еще одна проблема. Кажется, назревает конфликт между ним и макнэ. Но Хосок и туда не лезет. Просто младшенький забыл об иерархии в группе. Это привычно. НО по-прежнему нехорошо. Вот подходит к двери Ким Беман. Хосок говорит ему все то же самое, что и другим. — Я успокоить пришел, — информирует охранник и Хосок щурится. — Не уверен, — честно отвечает парень, виновато улыбаясь. Дверь приоткрывается и оттуда выглядывает абсолютно спокойная на вид Джиен. На вид. Девушка осматривается и при виде Ким Бемана замирает. Мужчина тоже долго смотрит на медсестру, о чем-то задумавшись. Хосок чувствует себя третьим лишним, но роль самопровозглашенного охранника все равно выполняет. — Какие будут последствия? — наконец находит верный вопрос Бан Джиен. — У Вас — никаких. Вы были фанаткой и никто не знает что вы из Агентства. — Я помогла паре фанатов вне зала и, думаю, они поняли откуда аптечка, — опровергает слова заместителя внутренней охраны. Джиен выглядит холодно. Облокотилась о дверь, скрестив руки и ноги. Еще и головой облокотилась, так, что волосы волнами спали с другого плеча. — На сколько я знаю, аптечку принесли не вы. Просто вы знали у кого тут просить, — дал вариант Ким Беман. Он же стоит ровно, руки почти по швам, ноги на ширине плеч. Хосок пытается понять, что происходит. Что было в зале, что понадобилась аптечка? Давка? — Госпожа Бан, вы верно поступили, когда решили помочь пострадавшим. И даже если они догадаются, что вы из Агентства, это все равно будет нам в плюс. То, что Вы вступили в конфликт с охраной — думаю, фанатами тоже будет одобрено. Конфликт с охраной? Хосок переводит взгляд то на заместителя Кима, то на медсестру. Та, кажется, успокоилась, но все еще сомневается. — А для самого Агентства? Не думаю, что я там была объектом для подражания и уж очень вежливой. — Да… про умение работать ртом вы там мощно загнули, — хмыкает Ким Беман, — Напомните мне не вступать с вами в конфликт. Джиен тихонько фыркает, наконец отлипая от двери. — Так что произошло? — Хосок решил, что разбор полетов закончен, так что ему бы тоже следовало узнать о происходящем. — Госпожа Бан Вам расскажет из первых уст, — переводит стрелки на медсестру охранник, готовясь уходить, — Кстати, госпожа Бан, я действительно жду отчет! — Будет сделано, — отзывается девушка, хмыкая, и поворачиваясь к танцору, — Так… как бы все помягче сказать. — Не надо мягко. Что произошло? — у Хосока фантазия работает хорошо, но сейчас как будто ее вообще нет. Только пара вариантов происходящего и все. Джиен нервно зачесывает волосы назад, переступает с ноги на ногу и начинает свой доклад: — Местная охрана весь концерт поливала грязью вас и фанатов. — Не новость, что они нас не любят. — Это да, но они прямо за спиной у одной из фанаток говорили, что им жаль ее мать. Которая тоже была там. — И ты вступила в конфликт? — предполагает Хосок. — Нет. Оскорбления портят настроение, но как такового вреда не наносят, — Хосок понимает Джиен. И рад, что она не полезла в конфликт из-за этого, — Охранники между собой поспорили, на то, кто больше фанатов поймает и выведет из зала. А вот это уже…! Хосок открывает и закрывает рот. — Вот и я про то же. В общем, стали выводить без разбору, практически за любое движение. Одну девушку даже ногой ударили. Я ей как раз помощь и оказывала. В общем, Хосок начинает понимать, насколько сегодня был отвратительный день для фанатов. Хотя на сцене все было хорошо. Даже прекрасно. Они гордились, что так хорошо провели фанмитинг. — Если вежливо сказать — охрана вела себя неподобающе. Меня тоже попытались вывести. Просто потому, что я проверяла сообщения в телефоне. Я вступила с ними в конфликт и… наговорила там. — Не думаю, что это было не справедливо. Можно было бы и вдарить. — Честно? Очень хотелось, — Джиен ведет сапогом на каблуке по полу, как будто проверяя его на способность сломать кому-то нос, — Но для компании это плохо. Да и не справилась бы я с двумя мужиками. Вот что значит — разум и самоконтроль! А неслабоумие и отвага… Хосок буквально чувствует, как влюбляется. — Тогда почему тебя так тут покосило? — не понимает парень, — Ты сделала все верно. По сути, ты защищалась и, как я понял, была в своем праве. Джиен дергает головой, кривясь. — Скажем так, не проконтролировала, что лилось у меня из рта. Вместо конструктивного диалога вышло тупое унижение и оскорбление старших. У Хосока перед глазами та шаманка со стражей. Вау. Они и правда похожи. — Думаешь, с ними был возможен конструктивный диалог? — Ну, когда они меня шлюхой назвали, думаю, уже нет, — хихихкает Джиен и теперь гордо зачесывает волосы. — Тем более, они первые на оскорбления перешли, — проглатывает злость танцор, ищя позитивные моменты для медсестры. — Из того, что я видела на сцене, вы прекрасно справились, — успокоившись, Джиен переводит тему в позитивное русло. — Ну, с этой ситуации как раз нулевое значение и получится. Плюс и минус. — Не во всех же секторах такое было. — Так, ты конфету съела? — Щас съем! — Джиен разворачивается на каблуках, чтобы вернуться в комнату, волосы прикольно отлетают назад, а Хосок довольно улыбается. Они никогда так долго не говорили. А теперь… придется рассказать все, что узнал неоправданно радостной команде, — И спасибо, что посторожил! — звучит из комнаты, когда Хосок уже готовится уходить. Парень прячет улыбку и кивает непонятно кому. — Госпожа Бан освободилась? — из ближайшей комнаты выглядывает стилистка. — Думаю, да, но сейчас лучше спросите у нее самой, — Хосок вежливо кланяется и наконец уходит дальше по коридору. Стилистка провожает его взглядом и заходит в комнату к медсестре. — Госпожа Бан, к Вам можно? — А? Даф! — раздается из комнаты спокойное и жующее.***
Сказать, что мемберы были расстроены новостями — ничего не сказать. Чимин сердито сжимал кулаки, Чонгук растерянно хлопал глазами, что при их телосложении выглядело не совсем естественно. Намджун включил Калькулятора, Юнги прошипел что-то эмоциональное и приступил к составлению плана мести… Тэхен поднял брови домиком и вопросил непонятно у кого: ну зачем они так с ними? Пока команда принудительно возвращалась из мира розовых пони на грешную землю, мимо их комнаты протопала пара охранников из их агентства, что-то очень агрессивно обсуждая и решая. Были видно, что не одних бантан постигло горькое разочарование. — Не все зависит от нас во время концерта, — подытожил Намджун, вставая со своего места, — Не знаю, во всех ли секторах были подобные проблемы, но скандал точно будет. А уж заставят нас извиняться или нет… — …Не столь важно. — Ну, я бы извинился, — отзывается Чимин, хмуро что-то обдумывая. — Это уже не нам решать. Но насколько я понял, в глазах фанатов представители агентства отделены от сотрудников этого знания. — Нам еще завтра тут выступать, — напоминает Юнги. — Охрана решит, как с ними теперь контактировать, наша задача остается такой же, как и сегодня. Хорошо провести шоу, — подытоживает Намджун, зевая. — Домой! — слышится громкое и зазывное из коридора, и парни почти одновременно встают со своих мест. — Кому как, мне в агентство, — печально информирует Чимин. — Я с тобой! — тут же вызывается Чонгук. — А тебе зачем туда? — С тобой за компанию. — Я собираюсь репетировать танец на конкурс. — Тоже поучу. — …как знаешь.***
На улице уже было темно. Дождь прошел, и в лужах приятно отжались вывески магазинов. Джиен наконец вдохнула полной грудью. Автобус с работниками приехал в агентство без пяти минут восемь. Девушка могла бы сразу отправиться к метро и домой, но она пообещала Ким Бенаму сделать отчет о сегодняшнем дне. Так что, вместе со стаффом, который поднимал на свой этаж вещи, Джиен вернула в свой кабинет аптечку и так там и осталась. На фоне была включена успокаивающая мелодия, которая помогала сосредоточиться на действиях, а не на эмоциях для отчета. Плюс прошло уже некоторое время, чтобы разум включился полноценно и все проанализировал. И все было почти написано, когда в коридоре раздался очень злой и громкий крик: — Да пошел ты нахер, Чонгук-и! Ты забыл где образ золотого макнэ, а где ты! С этого дня я тебе больше никак помогать не буду. Как хочешь — так домой и добирайся, задолбал! — Да с радостью! — послышалось в ответ, не менее агрессивное и обиженное. Только сейчас Джиен поняла, что сидела замерев, с руками над клавиатурой. Кажется… в коллективе бантан тоже сейчас не все гладко. Джиен сделала музыку потише и продолжила печатать.***
Пак Чимин: «В общагу приду поздно, не ищите пока» Брови Хосока взлетают удивленно, но потом он вспоминает, что репетировать там и правда нужно много и долго. Так что пишет в ответ простое:Чон Хосок:
«Будьте аккуратны!»
И на этом приключения длинного и изматывающего дня подходят к концу, Хосок привычно лезет в телефон, чтобы поискать смыслы своих сновидений. Последние две недели ему почти ничего не снилось, возможно, потому, что он был очень усталым. Так что…оставалось только искать в интернете что-то, связанное со своими снами. И удивляться. Например, лицезрение и присвоение органических удобрений имело значение настолько экономически позитивное, что Хосок реально пожалел, что отхватил их всего полмешка. Впрочем, и жути тоже хватало. «Если по каким-либо причинам могилу перестали копать и начали копать в другом месте, то в доме будет два покойника; Если на могиле родителей осела земля, потомков ожидают хлопоты; Если умирает незамужняя девушка или неженатый парень, то хоронить принято на дороге; Если во время похорон соскребать со дна котла пригоревший рис, то на могиле поднимется земля.» Два покойника? Но шаманка там жила одна. Хосок не совсем понимает, что происходит в его снах. Да и, если это сны, то почему он ищет в них логику? — Что делаешь? — за спиной появляется Юнги, с любопытством заглядывая в экран телефона, — Могилы? Чего-чего? — Хен! — почти возмущается Хосок, пряча телефон. — Что-то случилось? — Юнги садится на соседний стул и заинтересованно склоняет голову. — Не то чтобы, — Хосок кривится, но все равно делится, — Просто мне уже месяц снится один и тот же сон с логическими продолжениями. Вот я и решил поискать информацию из снов…? Брови Юнги удивленно поднимаются, губы надумаются задумчиво. — А что снится? Могилы? — Ну…это тоже. — Если хочешь, могу написать бабушке Шинлин? Она тебе погадает. — Если ты сейчас шутишь, то не смешно. — А я шутил? От этого ничего не изменится же, зато на душе спокойнее станет. — Я подумаю, — отмахивается Хосок. Со стороны входной двери слышится звяк и скрежет открывающегося замка. Старшие переглядываются, Хосок убирает телефон еще дальше и идет встречать последних прибывших. На пороге стоят Чимин и Чонгук. Оба мокрые, с них буквально вода течет. — Вы где были? Почему пешком? — Хосок уходит на кухню быстро ставить чайник, чтобы прогреть этих идиотов. — Ну… — Чимин что-то бурчит себе под нос. Чонгук вообще молчит и старательно убирает мокрые вещи по местам, — Так вышло. — Переодевайтесь быстро. В ответ очень задумчивое и грустное «угу». Что-то не то. Юнги молча смотрит на все это, качает головой и уходит к себе в комнату, решив, что и без него обойдутся. Через некоторое время, Чимин и Чонгук заходят на кухню и садятся с противоположных сторон стола. Грустные, мокрые, холодные, и кажется, с покрасневшими глазами. Не трудно догадаться, что что-то произошло. Но Хосок, как очень разумный хен, не лезет в их разборки. Главное, что пришли и здоровы. — Спасибо, — очень вежливо благодарит Чонгук за чашку с чаем.