О богах и людях

— Бог ты мой. Ты действительно превзошел себя, господин Чжунли, — похвалила его Ху Тао. Для его ушей фраза прозвучала дразняще, хотя и была наполнена искренностью. Как обычно, когда они были на публике, она обращалась к нему на "вы". Чжунли хотел, чтобы она уже определилась, какую формулировку она использует, вежливую или приятельскую. — Я могла только и мечтать о таком прекрасном обряде прощания, как этот. Первые божественные похороны при мне в Бюро. Это было правильным решением доверить организацию тебе. Чжунли хмуро взглянул на неё — Директор, я консультант, специализирующийся на традиционных и исторических методах захоронения. Было бы крайне неприлично с моей стороны не вложить все силы в организацию Обряда Прощания, из всех существующих. Ху Тао усмехнулась — Айя, ты не можешь просто принять комплимент? Это ведь и твои первые божественные похороны? Если у кого-то раньше ещё были сомнения в твоей компетентности, то теперь их точно нет. Насколько я знаю, никто и не сомневался. Похвали того, кто достоин похвалы, как говорится. — Она права, господин Чжунли, — вмешалась стоящая рядом адепт и слегка улыбнулась им, бросив перед этим краткий отчаянный взгляд на алтарь. — Наш лорд, 27-ой Рекс Ляпис, был большим ценителем искусства. Я верю, его душа будет в восторге от проводов, которые вы для него подготовили. За это мы выражаем нашу глубочайшую благодарность. Чжунли склонил голову перед ней. — Пожалуйста, леди Гань Юй. Это меньшее, что я мог сделать. — Он желал чтобы его работа принесла некоторое облегчение адептам и Цисин. Он взаимодействовал со многими из них по работе в течение прошлой недели. По мере того, как шли дни, он замечал небольшие трещины в масках профессионализма, которые появлялись из-за стресса. Он не мог не задаться вопросом, каково это было с точки зрения существа, столь близкого к Рекс Ляпису и Богу Контрактов, как главный секретарь Гань Юй, потерять связь с богом, которому ты служила тысячи лет. По правде говоря, Чжунли заметил, что он более полон решимости сделать все идеально, чем мог себе представить. Часто когда ему в голову приходят мысли по типу " так и должно быть?" , у него возникает щемящее чувство, что чего-то не хватает или что-то не так. Что подталкивает его к следующему витку поисков, только для обнаружения какой-то неясной детали, о которой он не знал или забыл. Он заслуженно гордился своей хорошей памятью и богатыми знаниями, но это неделя напомнила ему, что никогда не стоит зазнаваться. Именно это чувство, что можно сделать что-то еще, привело к тому, что на прошлой недели он провел несколько долгих ночей на работе. На самом деле он не мог заснуть из-за давления ответственности на нем. Он задавался вопросом, как сильно это по нему ударит, когда Обряд закончится, и его тело поймет, что может отдохнуть. Обряд Прощания начался, когда солнце было в зените. Чжунли стоял в отдалении от толпы, наблюдая за церемонией. Ему нужно было оставаться на месте на протяжении всей церемонии, чтобы в случае чего, помочь с проведением, если это будет необходимо. Мемориальный алтарь оставался доступным публике ещё в течение пяти дней после проведения обряда, чтобы люди могли подойти к нему и выразить свое почтение покойному императору. Если бы все было как обычно, то завтра новый Рекс Ляпис впервые бы выступил официально, чтобы отдать дань уважения своему предшественнику. Однако в этот раз, все было не так. Тем не менее, алтарь должен был поддерживаться и оставаться в хорошем состояние в течение всего периода времени, что он будет доступен людям. Директор приказала ему взять выходной завтра, поэтому Чжунли дал подробные инструкции бригаде, отвечающей за обслуживание памятника. Однако сегодня он представлял бюро и тесно сотрудничал с павильоном Юэхай и представителями адептов, проводивших обряд. Итак, он стоял в стороне, в месте, где они знали что могут его найти в случае возникновения проблемы, и слушал речь Тяньцюань. — Как бы ни было трудно нам принять это,но жизнь должна идти дальше, — вела свою похоронную речь Тяньцюань, Нин Гуан, перед затихшей толпой. Она прижала руку к груди, пытаясь донести, что говорит от всего сердца, а не просто зачитывает слова. — Мы, Цисин, знаем о сомнениях и страхах, которые распространились среди людей из-за несчастного случая. Чжунли поднял брови. Она собиралась поднять эту тему в официальной похоронной речи? С другой стороны, наиболее подходящего времени, когда все внимательно слушают и не перебивают, не найти. — Но сегодня мы просим не обращать внимания на ходящие слухи, вызванные этой историей. Только сегодня, пожалуйста, освободите свой разум от грядущих забот и вспомните былое, чтобы почтить наследие. Если вы увидите кого-то, кто изо всех сил старается смириться с произошедшем, протяните руку и предложите свою поддержку, — сказала Нин Гуан, протягивая руку вперед, к людям. — Сегодня тот день, когда следует остановиться и вспомнить, собраться вместе и оплакать нашу утрату. Неделю назад, когда Ли Юэ в целом потеряло своего божественного правителя, кто-то другой потерял своего сына, друга и брата. Человека, который с помощью искусства и музыки вызывал улыбки на лицах людей. И там, где взойдет новый божественный император, этот уже никогда не вернется к любящим его людям. Сегодня мы чтим не титул, а человека, которым был Рекс Ляпис! Значит, вот как вы решили все завернуть. Подумал Чжунли, мрачно улыбаясь. Напомнить людям, что мемориал чествует кого-то еще, кроме бога. Так было всегда, в своем стремление узнать, кто будет следующим императором, люди забывали о человеке, которым был предыдущий правитель. В глазах многих, Рекс Ляпис был бессмертным. Но если бы все действительно было бы так, то не существовало бы никакого Обряда Прощания. Чжунли поймал себя на том, что надеется, что, возможно, теперь, пока новый император еще не избран, об этом вспомнят больше людей. Внезапно он почувствовал, как что-то сжалось в его груди. Тугой, скручивающийся комок печали. Чжунли поднял руку к груди, где чувство задержалось на мгновение, прежде чем рассеяться. Был ли он... Так сильно опечален смертью императора? Он не знал его лично, но это чувство тоски и печали, больше всего напоминало ему о времени, когда он потерял свою собственнуюс семью. Возможно, работа уже догнала его. Нин Гуан продолжала свою речь, перечисляя заслуги покойного императора. Слушая, Чжунли понял, что Гань Юй по какой-то необъяснимой причине, неоднократно бросала взгляды в его сторону. Это заставляло его чувствовать себя неловко, и он попытался осмотреться, чтобы понять, нет ли чего-то требующего его внимания. Но вроде бы все было в порядке. Он решил оставаться на месте, пока не получит четкого знака, не желая мешать похоронам без причины. Тем не менее, продолжающиеся краткие взгляды Гань Юй в его сторону, держали его в состоянии повышенной готовности. После Нин Гуан семья покойного императора произнесла еще одну речь, дабы почтить память ушедшего. Император был сыном одного знатного рода, который с его коронацией поднялся еще выше в статусе, поскольку из одной семьи выбрали более, чем одного императора. Честь, которую разделяют лишь несколько благородных семей. Чжунли видел, что хотя большая часть рода выглядела скорбящей, были и равнодушные личности. Что ему не очень понравилось. Официальная речь адептов была последней и была гораздо короче предыдущих двух. Гань Юй мягко и коротко заговорила от лица всех священных зверей, выражая свои соболезнования и старательно избегая темы поиска преемника. Чжунли с самого начала заметил, что кроме главного секретаря и двух журавлей, которые позже будут заняты проведение ритуала, заменившего развеивание праха, почти не было священных зверей. Днем он лишь мельком видел несколько стражей якш на крышах зданий. Чжунли покачал головой, стараясь не потеряться в мыслях. Он должен сосредоточиться на похоронах. Это была его работа и способ, которым он мог быть полезен обществу. Он не должен беспокоить адептов. Сама Тяньцюань заявила ранее, что это день стоит отдать памяти прошлого, а не волнениям будущего. Ему нужно было сконцентрироваться. Ритуал, который Чжунли нашел для замены части Обряда, где пепел должен быть развеян ( или отправлен для развеивания с официальным конвоем, в зависимости от ситуации), был старым погребаным обычаем, происходящем из региона Минлин. Ранее его не использовали для похорон Рекс Ляписа, но поскольку этот император особенно любил старые фестивали и традиции, что попытался возродить их, это показалось подходящей заменой. Именно так Цисин объяснили изменение Обряда. Это была практика, используемая людьми, когда не было тела для погребения или кремации. В основном это происходило из-за аварий на шахтах, оползнях или не возвращения моряка с дальнего плаванья. Чжунли вместе с толпой смотрел, как два адепта журавля поднимают тяжелую канву, украшенную личной печатью императора и наполненную цветами. Адепты пролетели с ней сначала над людьми, присутствовавшими на Обряде, рассыпая цветы, а затем продолжили свой путь по городским улицам. Пролетев по главным улицам до южной пристани, они устремись дальше к воде. Оставшиеся в канве цветы будут рассыпаны по морю, а адепты вернуться на террасу. Первоначальная версия ритуала включала в себя обычай собирать что-то от каждого дома, приславшего свои соболезнования, обычно это были цветы, хотя в зависимости от сезона могли быть изменения. Затем их либо отпускали по ветру, либо сплавляли по реке. В этой ситуации Чжунли вместе с сотрудниками павильона Юэхай призвал жителей Ли Юэ принять участие в сборе цветов для императора,по несколько цветков с каждого гражданина. Он надеялся, что, возможно, приняв участие этом старом обычае, жители гавани сочтут эту замену, хотя бы немного, достойной. Рядом с алтарем на отдельном постаменте была установлена композиция из цветов, которую позже переместят в склеп. Бог Контрактов также должен был принять замену, которая будет погребена с ним позже. Это будет личное мероприятие для адептов, Цисин и членов императорской семьи. Он смотрел, как бутоны цветов отпадают с канвы, летящей над городом, оставляя за собой красочный след и надеялся, что это утешит душу их правителя. Покойтесь с миром, Ваше Величество. Когда все официальные церемонии закончились и их заменили люди, пришедшие отдать дань уважения алтарю, Чжунли вздохнул с облегчением. Большая часть его обязанностей выполнена. Все прошло хорошо. Он все равно проверит, все ли в порядке, и официально попрощается с покойным императором, прежде чем уйти на отдых. В следующие дни в городе будут проходить много разных празднеств. Он хотел немного побыть наедине с собой, прежде чем присоединиться к ним. Сам себя он не чувствовал уставшим, но скопившееся напряжение от работы требовало хотя бы минуты на отдых. Как бы он не любил свою работу, но эта неделя была длинной. — Господин Чжунли? Он обернулся и улыбнулся подходящей к нему сквозь толпу, голубоволосому адепту. — Прекрасная работа, леди Гань Юй. И спасибо за вашу речь. Возможно, короче, чем обычно, но тем не менее, очень трогательно. Гань Юй покачала головой. — Нет-нет, пустяки. Я сомневаюсь, что люди получили ту информацию, которую хотели от меня, — быстро сказала она и прокашлялась. — Но, гхм. Господин Чжунли.... — Ах да, приношу свои извинения, — ответил Чжунли, задаваясь вопросом, что вдруг заставило адепта вести себя с ним робко. Они вместе без проблем работали в течение нескольких дней. — Вы хотели что-то спросить? Я заметил как вы поглядывали в мою сторону во время Обряда. Есть какая-то проблема, которую я не учел? — Что? Ой! Нет! Все в порядке. Вы меня заметили? Я имею в виду: мне очень жаль! Я не хотела показаться грубой... — затараторила, уверяя его Гань Юй. Чем лишь добилась того, что Чжунли еще больше занервничал от её поведения. — Я просто подумала, что... Гхм... Простите меня. Чжунли приподнял свои брови, когда Гань взяла его за руку. Адепт сжала его ладонь в перчатке и пристально посмотрела на неё сверху вниз. Чжунли не понимал, что происходит. Лицо Гань Юй напряглось от глубокой концентрации, её рука сжалась вокруг его. Затем она нахмурилась и уголок её рта слегка дернулся, выражение лица сменилось на растерянное. — Леди Гань Юй? — осторожно уточнил Чжунли, не уверенный, что её можно прервать. Гань Юй моргнула, и её взгляд встретился с его. Она подержала его руку еще секунду, прежде чем отдернуть свою назад, будто его ладонь вдруг стала слишком горячей, чтобы иметь возможность ее держатся. — Мои извинения! Это было неуместно с моей стороны, — поспешно извинилась она, избегая взглядов на него. — Я просто подумала... Эм... Неважно. Еще раз спасибо за всю вашу работу с Обрядом Прощания. Надеюсь, вам понравится оставшаяся часть фестиваля. Если вы мня извините, у меня еще есть кое-какая работа, — она попрощалась и уважительно кивнула ему, прежде чем развернуться и уйти быстрым шагом, из-за которого казалось, будто она старается не бежать изо всех сил. Чжунли смотрел ей вслед, наполовину желая остановить и убедиться, что все и в правду в порядке. В конце концов он решил поверить её словам и не беспокоить. Он сказал себе не беспокоится по этому поводу, ему еще нужно обойти декорации и проверить, все ли на месте. После этого последует короткий разговор с сотрудниками, которые будут следить за всем после его ухода. Ему также еще нужно было найти своего босса, прежде чем он сможет освободиться от работы. С этими мыслями он принялся за дела, не замечая последних нескольких взглядов, которые главный секретарь бросила в его сторону перед тем, как покинуть площадь. Гань Юй поспешила уйти с террасы и войти в павильон Юэхай через боковую дверь, прикрыв ее за собой. — Я просто впадаю в отчаяние? — спрашивала она себя, расхаживая взад и вперед по коридору. — Но это было так реально... — В чем дело? Гань Юй вздрогнула от звука чужого голоса и обернулась, чтобы увидеть темноволосого мужчину, прислонившегося к двери, которую она ранее закрыла. — Сяо, — она скорее узнала, чем поздоровалась с ним. — Почему ты здесь? — Я увидел как ты в спешке покинула место проведения обряда, — ответил якша, выражение его лица стало немного мрачнее. — Что-то случилось? Гань Юй покачала головой. — Нет, ничего такого. Или... — она вздохнула. — Я не знаю. — Сяо нахмурился, когда цилинь спряталась за своими ладонями. Она понимала, что он не принимает это за ответ. — Всего лишь на мгновение, но... — тихо сказала Гань Юй и в отчаяние посмотрела на Сяо. — Я почувствовала его. Сяо выпрямился, насторожившись. — Почувствовала? Ты уверена? Гань Юй застонала и снова спрятала лицо в ладонях. — Я знаю, что я это сделала. Это было всего лишь мгновение, но так ясно. Но чем больше я об этом думаю, тем больше я сомневаюсь. — Ты знаешь кто это был? — спросил Сяо, подходя к ней. Гань Юй заколебалась. — Я так думаю. Но когда я подошла проверить его поближе после обряда, я ничего не почувствовала. Теперь я не знаю. — Так кто это был? — Консультант похоронного бюро Ваншэн. — Хм? Консультант? — Сяо задумался, пытаясь понять о ком она говорит. — Ты имеешь в виду человека, который организовал Прощание? Гань Юй кивнула. — Его зовут Чжунли. Он работает в бюро специалистом по тридициям и ритуалам, — объяснила она, а затем смущенно отвела взгляд, вспомнив растерянный взгляд консультанта, когда она неожиданно схватила его за руку. — Но как я уже сказала, я ничего не почувствовала. Даже когда подошла поближе, чтобы прикоснуться к нему. — она зажмурила глаза и вздрогнула, когда ее накрыла новая волна беспокойства. — О, лорд Моракс, где же вы... Сяо хмыкнул. — Ты должна доверять ему. Какие они ни были, у нашего господина есть свои причины скрываться. — Но я не могу отделаться от ощущения, что что-то может быть не так, — возразила Гань Юй и посмотрела на другого адерта умоляющим взглядом. — Он так старался его спасти. Что, если в процессе что-то пошло не так? Что, если он где-то нуждается в нашей помощи? — Вот почему мы делаем все возможное, чтобы найти его, — ответил Сяо и сурово посмотрел на нее. — Твоя работа -поддерживать людей и следить за тем, чтобы он не паниковали, пока мы ищем. Тебе нужно взять себя в руки. — Я знаю, — сказала Гань Юй и вздохнула, пытаясь стереть свое горе с лица. — Я просто... Момент, когда я подумала, что нашла его, был таким близким. Было трудно сосредоточиться на Обряде. Ах, я также укоротила речь.... Хранитель Облаков, несомненно, будет читать мне лекции позднее. — Пока ты не выглядишь такой несчастной, все должно быть в порядке. Возвращайся к людям. — продолжил Сяо, уклоняясь от ее молчаливой просьбы вместе противостоять белому журавлю. — Если мы будем проявлять беспокойство, горожане... — Я знаю, — прервала его Гань Юй и медленно выдохнула. — Я знаю. Сяо кивнул. — Хорошо. А пока я сам взгляну на этого консультанта. . В итоге был уже поздний вечер, когда Чжунли вернулся домой. После того как он закончил с проверкой и запланированными для себя встречами, оказалось, что еще много людей хотят поговорить с ним. Одна из секретарей Тяньцюань подошла как раз в тот момента, когда он прощался с Ху Тао и извинилась, сказав ему, что у Цисин есть еще кое-что, что они хотели бы обсудить. Он встретился с Юхэн Цисин, Кэ Цин, но то, что должно было быть коротким разговором о некоторых предстоящих мероприятиях, затянулось из-за людей пришедших поговорить с Юхэн о более неотложных делах. После того, как они наконец поговорили, его поймала семья покойного императора, которая была самой утомительной частью дня. В то время как одни просто хотели поблагодарить его за работу, другие были явно недовольны тем, что традиции для их родственника были изменены, и жаловались ему о не сохранение их в первозданном виде. Объяснять что-либо людям, не желающим слышать что-то кроме своего мнения, было в лучшем случае неприятно. Как будто это Чжунли принял решение не кремировать тело, которого у них даже не было. Но им казалось, что лучше кремировать кого-то другого в качестве двойника, чтобы наследие их родственника не запомнилось чем-то столь заурядным, как обычай расбрасывания цветов по улице. Его настроение значительно испортилось, когда он объяснял, что если бы это было не убийство, то каким откровенно кощунственным было бы изменение традиций. После этого он отбросил малейшие мысли о том, чтобы встать в очередь у алтаря и отдать свое почтение, решив сделать это в другой день. Ему нужно было побыть с самим собой, поэтому он пошел поужинать в один из своих любимых ресторанов, а заодно и послушать рассказчика. Сегодняшние истории были все о жизнях Рекс Ляписов. В конце концов, он просидел там с чашкой чая до самого вечера, а по дороге домой он даже нашел минутку, чтобы заглянуть в несколько уличных лавок, мимо которых проходил. Главные улицы Ли Юэ никогда не спали, особенно во время таких знаменательных событий, как Обряд Прощания. Он находил расслабляющей, неторопливую прогулку по гавани. К тому времени, когда он добрался до более тихих улиц рядом со своим домом, солнце село, а суета гавани немного притихла. Чжунли вдохнул свежий ночной воздух, оставшись наконец один после долгого дня. Чудесным образом его тело еще не требовало от него отдыха и спокойная атмосфера вокруг приносила ему чувство комфорта. Может быть ему следует провести завтрашний выходной одному. Почитать книгу или погулять на природе, если будет хорошая погода. Посреди улыбки от этой мысли он почувствовал холодок пробежавший по его спине. Он застыл на месте. Быстрый взгляд вокруг сказал ему, что никого рядом нет, но он чувствовал что кто-то наблюдает за ним. Внезапно увидев все темные углы поблизости, он заставил свои ноги двигаться быстрее. Он держал ровный темп и старался не бежать, на случай, если наблюдатель поймет, что его заметили. Сделав глубокий вдох, Чжунли мысленно потянулся к своему глазу бога, висевшему на пояснице, призывая его силу. Он почти никогда не пользовался им, но в случае необходимости не был беззащитен. Но что было причиной его беспокойства? Он не первый раз гулял по улицам ночью, и это странное ощущение что что-то не так, возникло ни с того ни с сего. Ни один из его органов чувств не подсказывал ему о том, что не так. Только этот холодок по спине заставлял его быть настороженным. Добравшись до входной двери и отперев ее, Чжунли попытался сдержать вздох облегчения. Холодок остался, как и чувство настороженности, но он не был уверен, что причина было в чем-то плохом. Это было больше похоже на напоминание оставаться начеку, на всякий случай. Он закрыл дверь и глубоко вздохнул. Возможно, он просто устал. Пришло время успокоиться и отдохнуть. Снаружи, глядя на закрытую дверь, якша с волосами отливающими бирюзой, глубоко задумался. Нахмурился и исчез в шлейфе бирюзово-черного дыма. С его уходом холодок, заставляющий Чжунли быть настороже, рассеялся. Подумав, что это произошло из-за того, что дома он был в безопасности, Чжунли попытался расслабиться и заснуть. Он попытался. Он действительно попытался. Но даже когда прошли часы, он не смог заснуть. . Сяо прыгал по крышам, его глаза сканировали людей, которых он видел внизу. Никто из них не замечал, как он проносился мимо, или, по крайней мере, не обращал на него внимание. Он еще сильнее нахмурился, когда приземлился на самой верхней крыше павильона Юэхай, рядом с одним из своих товарищей-якш. — Ты выглядишь еще мрачнее, чем обычно, — отметила женщина, одетая в синие, сидевшая на гребне крыши, в качестве приветствия. Она взглянула на Сяо, прежде чем перевести свой взор вниз на теперь притихшее похоронную площадь. В этот час на террасе Юйцзин находились только охранники миллелиты. — Сегодня я некоторое время наблюдал за человеком, который вызвал подозрения у Гань Юй, — ответил Сяо, скрестив руки на груди и последовал за взглядом своей коллеги, чтобы самому следить за мемориальным алтарем. — Хо? — Бонанас положила руку на подбородок и бросила на него любопытный взгляд. — Судя по твоему виду, я предполагаю, это был ложный след? Сяо нахмурился. — Можно и так сказать. — Нооо? — она призвала его продолжить. Сяо на некоторое время прикрыл глаза. — Гань Юй сказала, что она почувствовала нашего господина лишь на мгновение, прежде чем его присутствие исчезло. У нас мало зацепок, поэтому я решил проследить за человеком, в котором она подозревает Рекс Ляписа. Но... Я тоже не почувствовал присутствия нашего лорда. Это в большем своем правда. Бонанас слегка наклонила свою голову. — Тогда что? Сяо чуть выдохнул, пытаясь во всем разобраться. — Он почувствовал мое присутствие. — он преглянулся с ней, зная по тому, как взлетели ее брови, что она думает также, как и он: не каждый мог это сделать. Когда Бонанас ничего не ответила, Сяо перевел взгляд на крыши гавани Ли Юэ. — Я поговорю с остальными. В конце концов, преемник нашего лорда - не единственный человек, которого нам надо найти. Если этот консультант будет вести себя подозрительно, я сам с ним разберусь. . Ему было достаточно просто побыть одному в тихом месте, чтобы восстановить свои силы. Даже если он лег спать, он не был сонным. Поэтому вместо этого Чжунли встал и сел почитать книгу за столом у окна, а компанию ему составлял лишь слабый лунный свет. Временами он ловил себя на том, что закрывает глаза, чтобы немного помедитировать, но открывая их, замечал по луне снаружи, что прошел максимум час времени. Взошло солнце, а он все еще не чувствовал усталости, а как раз наоборот был бодр. Чжунли начал беспокоиться. Он не был дураком. Эта ночь мало чем отличалась от других на этой неделе. Предыдущие он списал на стресс от важной задачи. Он не мог заснуть, когда было ощущение, что еще столько всего предстоит сделать. Но сейчас все дела сделаны. И если добавить эту ночь ко всем остальным, то его тело не могло не быть уставшим. На самом деле, он должен быть истощен. Чжунли отложил книгу и откинулся на спинку кресла. Восход солнца снаружи красиво освещал крыши и здания улиц города, но он закрыл глаза. Каким бы удобным ни был этот всплеск адреналина, для его здоровья это было не хорошо. Каким-то образом он должен заставить свое тело отдохнуть, чтобы там оно ему не говорило. Вместо того, чтобы думать об отдыхе, может стоит показать пример самому себе? Не открывая глаз, он заставил себя расслабиться: не думать ни о чем конкретном и раствориться в ощущении удобного кресла под собой и мягкого освежающего ветерка, доносящегося через маленькую щелку приоткрытого окна. Ему было удобно. Он был в безопасности. Он... ...проснулся в следующую секунду. Кресло под ним исчезло, как и ощущение мягкого ветерка. Он стоял, и сухая земля хрустела под его ногами, а вечернее солнце освещало все вокруг него. Чуть не споткнувшись от резкости перемены и прежде чем он смог прийти в себя, дыхание Чжунли сбилось, когда он уставился на город вокруг себя. Город, которого он никогда не видел. Дома из белого камня. Аккуратные композиции цветов и кустов. Мощеные улицы, потрепанные годами, но доблестно выдерживающие десятки, сотни людей, которые шли мимо него. Все незнакомо. Абсолютно все. Город вокруг него жил своей жизнью, но каждый звук, который доносился до него, был искаженным, прерывистым и неразборчивым. Пока город двигался и продолжал свой день, Чжунли застыл на месте. Это... Это место казалось слишком реалистичным. Солнце, улицы и прикосновения к его плечу, когда кто-то проходил рядом с ним. Все это было настоящим. Он никогда не был в этом месте. Он никогда не встречал этих людей. И все же... Внезапно он почувствовал волну воды, омывшую его ноги, и опустив голову вниз, увидел мутную, темную воду , которая покрывала его ноги вплоть до щиколоток. Когда он снова поднял голову, город вокруг него был пусть и безмолвен. Вода затопила улица и расплескалась по жуткому городу-призраку, в котором еще секунду назад кипела жизнь. Дома, которые сияли в лучах вечернего солнца, лежали в руинах, рассыпаясь пылью по грязным улицам. Чжунли вздрогнул, когда волна паники угрожающе начала подниматься в нем. Все было так же, как и в прошлый раз. Красивые и яркие пейзажи рассыпались в мгновение ока. Воспоминания недельной давности заставили кровь стынуть в жилах. Он заставил себя сохранять спокойствие и не паниковать как в прошлый раз. Здесь действовали силы, против которых он ничего не мог сделать, а паника ни к чему хорошему не привела раньше. Он не мог достучаться до своего глаза бога, но ему как-то нужно было пережить этот сон, чего бы тот ему не подкидывал. Раньше его спас незнакомец в белом. Он огляделся вокруг, гадая, появится ли снова этот человек. Рядом никого не было. Он не мог действовать на предположение, что его спасут. Он почувствовал, как что-то схватило его за лодыжки, и его глаза снова посмотрели вниз. Вода на улицах принимала форму и обволакивала его ноги, сжимая их все сильнее и сильнее. Он попытался вырваться, но хватка оказалась слишком крепкой. Он почти потерял равновесие, когда вода потянула его назад за ногу. — Отпусти меня, — выдохнул Чжунли и сумел наступить пяткой на удерживающее его щупальце воды и оно рассеялось, на мгновение освободив его левую ногу. Победа была короткой. Когда он попытался помочь своей другой ноге, освободившейся, вода вокруг хлынула на него со всех сторон. Заперев внутри и сомкнувшись как кокон. Он почувствовал, как его снова схватили за ноги и потянули вниз, чтобы погрузить его в илистую землю. Прежде чем кокон успел закрыться над ним или быстро нарастающий прилив полностью заглотил бы его, вспышка света прорезала и разорвала водную тюрьму на части, посылая во все стороны душ из капель, образовавшийся от взрывной силы. Не успела вода опасть на землю, как белый туман разлился вокруг и скрыл Чжунли от мира. Из тумана выступила рука и схватила его за рубашку, подняв над землей и освободив от ила. После руки Чжунли увидел белую мантию и лицо с капюшоном, скрытое туманом, но проявившееся перед ним почти сразу. Полностью материализовавшись, человек поднял их над землей, где они парили над почти полностью разрушенным ландшафтом. — " Ты здесь... Ты снова здесь? " — недоверчиво произнес мужчина в белом капюшоне. Его кулак сжал воротник Чжунли. — " Как? Я позаботился о том, чтобы мы существовали раздельно, пока я отдыхал! Так как ты здесь очутился? " Чжунли был в равной степени поражен замешательством и ошеломлен. Этот человек, которого он теперь видел лучше, но все еще не ясно из-за тумана, звучал отчаянно: не требовал ответов в гневе, а искренне был растерян. Это был тот самый голос, и теперь, разглядев его немного лучше, он не мог избавиться от ощущения, что уже встречал этого человека. Мужчина выглядел так, словно ждал от него ответов. — Я... — попытался он ответить, не понимая, что происходит. — Я не знаю. — Чжунли увидел, как голова мужчины немного опустилась, показывая, что он слушает объяснение. Ему разрешили говорить? Что он должен сказать? — Я не мог уснуть, — он сказать правду. — Когда я попытался, я оказался здесь. Кулак, державший его за одежду, ослаб, и фигура другого мужчины поникла, словно в поражение. На секунду Чжунли успел подумать, что он сказал что-то не то. К его удивлению, следующее, что сорвалось с губ мужчины, был смех. — " Невероятно. Никогда бы я не подумал, что ты будешь так чувствителен к моим силам ", — ответил мужчина, если он и был в замешательстве от объяснения Чжунли, то не показал этого. — " Если бы это была какая-то другая ситуация, я бы счел это невероятно увлекательным. Но сейчас... это только все усложняет. " Чжунли немного вздрогнул, когда мужчина еще больше обмяк, а рука державшая его одежду, скользнула вниз, отпуская ее. Мужчина качнулся в сторону, словно теряя равновесие, и инстинктивно Чжунли потянулся, чтобы схватить его за плечо и поддержать. — С тобой все в порядке? Мужчина усмехнулся, и его голова опустилась на руку, которая теперь удерживала его в вертикальном положение. — " Ты? Беспокоишься обо мне? Кем я стал...? ", — другая его рука схватила Чжунли за предплечье, но он не пытался стряхнуть ее и оттолкнуть его. — " Если ты желаешь знать - нет. Я изможден. Но еще есть дело, которое я должен сделать. Послушай... Я пытался спрятаться, пока выздоравливаю. Я не хочу, чтобы ты подвергался опасности, пока мне приходится ждать, когда другие сделают свой ход. Чем дольше мы общаемся, тем больше шансов, что тебя найдут до того, как я доведу все до конца. Я оступился сегодня во время обряда, но это моя проблема. Правда если ты так чувствителен к моему присутствию... " Была короткая пауза, когда мужчина, казалось обдумывал ситуацию, но Чжунли не мог ничего сказать, чтобы не прервать мысль. Он мог только ошеломленно слушать, как говорил человек, в личности которого он начал сомневаться. Мужчина глубоко вдохнул и выдыхнул. — " Тогда причина почему, что ты не можешь отдохнуть, наверное, во мне. Но если я помогу тебе с этим, то мои люди найдут тебя. В прошлый раз, когда все произошло, адепты еще не были в состояние повышенной готовности, но теперь все по-другому. В конечном итоге ты будешь вовлечен во все, еще до Вознесения ". — ладонь на его руке сжалась так сильно, что Чжунли почти вздрогнул. — " Я не хочу этого ". — мужчина отпустил его, и белый туман сгустился как в прошлый раз. — " Возвращайся. Я сделаю все возможное, чтобы замести твои следы. После этого... Просто дай еще мне немного отдохнуть ", — устало попросил он. Прежде чем совсем исчезнуть, мужчина застонал. — " Но ради Селестии, если это повторится снова, пожалуйста, зови, чтобы я мог заметить и найти тебя. Для тебя небезопасно вступать в контакт с таким грубым и плотным проявлением моей силы так быстро после того, как я соединился с тобой ". Белый туман сгустился, окружив Чжунли темной завесой. — " Если что-то случится, несмотря на мои старания, я помогу тебе ", — снова он услышал последние отголоски обещания голоса, прежде чем венуться в свое собственное тело. Утреннее солнце мягко коснулось его, и Чжунли обнаружил, что дрожит на полу рядом со свои креслом, изо всех сил пытаясь дышать. Его зрение еще мгновение оставалось расплывчатым, но тяжесть уже не была такой сильной, как в прошлый раз. Но даже когда чувство сжатости в его груди рассеялось и позволило ему нормально дышать, Чжунли остался лежать на полу, не находя в себе сил подняться. Его взгляд был прикован к плавающим частицам пыли, которые светились в солнечных лучах, пока не скрылись за его собственными руками, когда он зарылся пальцами в волосы. Кто должен его найти? Вознесение? Адепты? Соединился с ним? Его мозг собирал кусочки мозаики для него таким образом, который не имел никакого смысла для него. Он всегда считал себя здравомыслящим человеком, но сейчас оно подводило его. Человек в белом никак не мог быть тем, о ком говорил его разум. Не было ни единой возможности.