Око бури

11 июня 2018 года, остров Ниидзима Мамору стоял в гостиной и просматривал полку с виниловыми пластинками на уровне его груди. Все квадратные картонные конверты были поделены на две категории — классическая музыка и все остальное. Под «всем остальным» имелись ввиду популярные японские и мировые исполнители прошлого века, начиная примерно от 60-х годов. Упаковки с классикой были более потрепанные и затертые — очевидно, что доставали их гораздо чаще. Бах, Моцарт, Шуберт, Чайковский… Усаги застыла в дверях с подносом, невольно залюбовавшись мужской фигурой в странно сидевшей одежде. Высокий, с красивым профилем и идеальной линей скул, Мамору был привлекателен и обладал природным мужским магнетизмом. Разлохмаченная прическа придавала ему вид романтического бродяги — то ли короткие черные волосы уже отросли сверх меры, то ли легкая небрежность и нечеткость прядей изначально была задумана стилистом. — Ну что, приступим? — с улыбкой сказал Кенджи Цукино, входя в комнату и разрушая очаровавшее Усаги волшебство. Поднос с чаем и чашками был водружен на столик между двумя диванами, а Икуко выудила откуда-то старый затертый по углам эбонитовый игральный кубик с белыми точками. — Начинается. — шепнула рассевшемуся в кресле Усаги, стоя за спинкой. Кенджи и Икуко сели на противоположные диваны, склонившись над столом и выжидательно смотря друг на друга. Как бойцы в компьютерной игре, чья схватка вот-вот начнется. — Ты первая бросаешь. — великодушно сказал мужчина. — Разумеется. — с достоинством ответила Икуко, беря кубик. Бросок! Пятерка! Усаги заметила, как торжествующая улыбка растянула мамины губы. — Кажется, у нас сегодня матриархат. — не без удовольствия добавила женщина. — Это мы еще посмотрим… — протянул Кенджи, готовясь к своему ходу. Бросок! Шестерка! — Я так и думал! — воскликнул Кенджи, несолидно подпрыгнув на своем диване и радуясь, словно ребенок в Рождество. Но, тут же устыдившись такого порыва в присутствии гостя, решительно встал и подошел к стоявшему в углу пианино. Лицо Усаги приобрело затравленное выражение, а Икуко при этом постаралась скрыть ладошкой улыбку и притворно закашлялась. — Может сначала чаю? — предприняла попытку оттянуть неизбежное Уса. — Нет, музыка ждать не может! — заявил Кенджи, поднимая крышку инструмента. Добротная Токката в лакированном деревянном корпусе будто сама ждала, когда же люди начнут извлекать с помощью ее клавиш дивные звуки очаровательной мелодии. Ну, или не начнут… Кенджи уже приготовился играть, а Усаги — краснеть, как вдруг остановился, с явным интересом поглядывая на Мамору. — Может, наш гость попробует себя на этом поприще? — поинтересовался хозяин дома. — Папа, так нельзя! — тут же возмутилась Усаги. — Он же не помнит ничего! Откуда, ему знать, сможет он что-нибудь сыграть или нет? — Не попробует — не узнает наверняка. — тут же отпарировал Кенджи, освобождая стул у инструмента. Мамору явно чувствовал себя н6ловко, но и отказывать в такой пустяковой просьбе было бы неправильно. Эти люди спасли его, заботились о нем… — Я… Попробую. — с огромной неуверенностью в голосе сказал парень, занимая место за пианино. — Ты ставишь его в неловкое положение. — зашептала отцу на ухо возмущенная блондинка. — Незачем было все это начинать… Ох, лучше бы победила мама — уже бы спокойно смотрели какое-нибудь кино… Длинные тонкие пальцы застыли над клавишами. Мягко опустились и погладили белые и черные прямоугольники. И… По гостиной разнеслась лирическая мелодия. Красивая, страстная, будоражащая… Усаги и Икуко застыли в благоговейном недоумении, а Кенджи расплылся в настолько блаженной улыбке, будто увидел ангела, самолично восседавшего посреди его гостиной. Мамору закончил играть, и Кенджи тут же подметил, выразив мнение всех присутствующих: — Это было потрясающе! Дворжак на клавишных… Еще и Tempo di vivace… Я в полном восхищении! А еще что-нибудь сыграешь? Парень здорово смутился, и его пальцы начали бегать по деревянному корпусу, беззвучно отстукивая ритм. Затем он с виноватым видом повернулся к Кенджи. — Боюсь, это все, что я умею. Хотя даже это произведение вышло буквально автоматически. Я не знаю ни как оно называется, ни почему я могу его играть… — Возможно, ты как и я, ходил на кружок музыки в школьные годы, и вы разучивали именно это? Что ж, в любом случае… Это было прекрасно. А сейчас… Попьем чаю и сыграем в «Монополию»? Женская часть коллектива незаметно выдохнула и тут же поддержала внесенное предложение. 12 июня 2018 года, Токио — Я не знаю, что мы будем делать, если Сейя не вернется… — сокрушался Сейджуро, сидя в студии и с печалью глядя на Ятена. — Как ваш друг я очень переживаю и беспокоюсь. Но как менеджер, понимаю, что страдает еще и карьера… «Метеоры» в топе во всех поисковых системах, фанаты как с цепи сорвались — устраивают челленджи в честь Сейи, присылают открытки со словами поддержки, игрушки и прочие подарки. Полиция уже с ног сбилась, отрабатывая рой звонков от якобы знающих и видевших его, но пока безрезультатно. Повезло, что мы только что вернулись из турне по Японии, а ближайшие концерты минимум через две недели. Ятен все это время потерянно смотрел в пол, свесив голову. — Сегодня у тебя интервью на Nippon Television. Постарайся не выходить из себя, когда спросят о Сейе… А на счет концертов… Зрители очень хотят хотя бы одно выступление. Понимаю, что по большей части это не давние поклонники, а просто любопытные, желающие приобщиться к разверзнувшемуся скандальному происшествию. Я уже подумывал, может организовать получасовой мини-концерт… партии Сейи мог бы исполнить Тайки… — осторожно сказал Гинга, имея в виду сольного исполнителя из того же лейбла, не такого популярного, как «Метеоры», но тоже с хорошим голосом и красивой внешностью. Кулак Ятена громко стукнул о стену. — Никто не заменит моего брата в «Метеорах»! — яростно прошипел он, глядя на Сейджуро из-под челки. Выражение его глаз и тембр в этот момент заставили бы поверить любого, что такой человек способен убить, не задумываясь. — Хорошо-хорошо! — тут же пошел на попятную менеджер. — Как скажешь… Но на интервью сегодня хотя бы съездишь? Я уже договорился, и… — Ладно. — пробурчал Ятен, вставая из кресла и расправляя брюки. 12 июня 2018 года, Токио Минако лениво ковыряла тарелку с рисом и карри в кафе по соседству с участком. Хотя бы на обеденном перерыве можно вырваться из этой удушливой атмосферы дурдома, в который превратилась ее работа. Интересно, при всех резонансных происшествиях наступает эдакий конец света, или исчезновение популярного певца — особый случай, и в ее карьере больше подобного не повторится? Повторять совершенно не хотелось. Начальство будто с цепи сорвалось — ежечасные проверки, какие-то вышестоящие названивали, интересуясь новостями. Отдел обработки звонков уже с ног сбился, отсеивая странные сообщения о привидевшихся черноволосых парнях с хвостами, поступавших со всех регионов страны. Кунсайт гонял всю команду, заставляя собирать досье на жертву и окружение, методично шерстя тонну информации. Старые сплетни, газетные статьи, выписки из семейного архива, текущие показания уже опрошенных свидетелей… Посетителей было немного, и Мина как могла растягивала обед, чтобы подольше не возвращаться в тесный офис. На стене висел огромный телевизор, в данный момент передающий окончание выпуска новостей. Айно скривилась и потянулась за стаканом сока — диктор опять же вещал о пропаже Сеи Коу. Новости сменились каким-то ток-шоу, и Минако с облегчением выдохнула, вытягивая ноги под столом и нежась в прохладе кондиционера. Но знакомый голос выдернул ее из этого медитативного спокойствия, заставив сосредоточить свое внимание на экране. — Вы только что вернулись из турне по всей стране. — спрашивал ведущий гостя. — Как вам поездка? — Всегда приятно еще раз посетить живописные города любимой страны и вживую порадовать фанатов песнями. — отвечал Ятен Коу, сидя в фиолетовом студийном кресле. Ведущий кивнул и сделал серьезное лицо. — Все мы знаем о внезапном исчезновении вашего брата и одновременно второго из «Метеоров» Сейи… Я хотел бы выразить поддержку всей команды нашей программы в это непростое время и спросить, нет ли каких-либо новостей на этот час… — Спасибо. — глухо и как-то не совсем дружелюбно ответил Ятен. — На данный момент новости о Сейе — все, что нас интересует, но, к сожалению, поиски не дают результатов. Выражение его лица показалось Минако странным. Будто затронули болезненный нарыв, но реакция говорила скорее об отторжении, нежели о беспокойстве и волнении. Это показалось Мине не совсем естественным. Безутешный брат выглядел злым и раздраженным. А как же тревога о судьбе члена семьи? Что-то тут не чисто… Посидев еще пару минут и поразмышляв над увиденным, Айно сжала зубы и решительно встала из-за столика. Интуиция говорила ей… Нет, кричала, что нужно действовать и немедленно! Нельзя пускать все на самотек. И раз ее коллеги протирают штаны, не замечая очевидного, необходимо брать дело в свои руки. В конце концов, это ее долг и как сотрудника полиции, и как сознательного гражданина. Поспешно расплатившись, Мина вернулась на работу. Ей срочно надо было найти в материалах дела одну-единственную крупицу информации… 12 июня 2018 года, остров Ниидзима — Ты куда-то собираешься? Вопрос Мамору застал задумавшуюся Усаги врасплох. Она только закончила шнуровать свои кроссовки и, выпрямившись, посмотрела в синие глаза стоявшего напротив парня. — Я? А… Да… Необходимо пройтись, проверить все ли в порядке с метеорографом. Это мой университетский проект. — Можно с тобой? — тут же вызвался брюнет. — Я не буду мешать… — Как хочешь. — нерешительно улыбнулась Усаги. Они брели среди изумрудной зелени пастбищ в сторону океана, изредка обмениваясь простыми фразами. Мамору спрашивал о той или иной особенности вокруг, а Усаги рассказывала об острове и одноименной деревне, местных достопримечательностях и проблемах коренных жителей, неизвестных туристам, проводящим здесь от силы выходные. Так, медленно бредя, парочка дошла до побережья. Быстро проверив прибор и рассказав любопытному попутчику небольшую лекцию об измерениях, необходимых для изучения погоды и климата, Уса повеселела, почувствовав себя в своей стихии. Ей нравилась ее специальность, пусть и нетипичная для девушек. А еще… Это была возможность помогать людям. Делать мир чуточку безопаснее, а значит и лучше. Мамору попытался «испечь блины», бросив камешек в спокойную воду, но ничего не вышло, и маленький кругляш тут же утонул, вызвав у парня невольную улыбку. Усаги же, уставившись на океан, моментально погрустнела. — Это там ты меня нашла? — попытался узнать причину ее изменившегося настроения Мамору, справедливо сочтя, что всему виной тревожные воспоминания о свежем инциденте. — Да… — махнула рукой в сторону Уса. — Недалеко от того плоского камня. Поначалу даже подумала, что ты — это куча водорослей. А потом подошла ближе… — И что? — полюбопытствовал брюнет, почуяв, что ей не помешает выговориться. — Что произошло потом? — Потом я подумала, что… Ожил один из самых страшных моих кошмаров детства… — севшим голосом прошептала девушка. 20 сентября 2005 года, остров Ниидзима — Мамочка, я дома! — закричала Усаги, попрощавшись с подругой и ее отцом на выходе из машины. Те привезли ее домой, когда шторм утих. Семья Нару Осака, одноклассницы и подруги Усаги, такой же десятилетней девчушки, жила неподалеку, так что Икуко разрешила остаться на время тайфуна у нее. Подружки смотрели мультфильмы и даже легли спать на час позже с милостивого разрешения мамы Нару. У их фермы было припарковано два соседских авто, а из дома то и дело выходили мрачные люди. — Мама? — потерянно спросила Усаги, входя внутрь. Икуко подняла на дочь опухшие от слез глаза и не смогла промолвить ни слова. — Что-то с папой? — тут же заволновалась девочка, но отец, такой же мрачный и растерянный, как и мать, уже входил в заднюю дверь кухни. Кенджи посмотрел на жену и с выражением скорби на лице покачал головой. Икуко разрыдалась еще сильнее. — Папа? По лицу Усаги уже тоже текли слезы, а руки затряслись, уронив сумку с вещами. Отец сглотнул застрявший в горле ком и прошептал: — Понимаешь, солнышко… Шинго… Он… В тот момент Усаги узнала, что ее старший брат по неизвестным причинам взял их семейную лодку из запертого лодочного домика и вышел в море, пренебрегая предупреждениями. Обломки судна нашли спустя два дня, когда их прибило к берегу. Тела Шинго Цукино так и не было обнаружено. Это был последний день беззаботного детства маленькой Усаги. С тех пор веселый жизнерадостный ребенок стал замкнутым и нелюдимым. У нее улучшилась успеваемость, исправилось поведение и утихомирился неуемный характер. Вся семья остро переживала потерю. Усаги решила вырасти и прожить эту жизнь за двоих сразу — за себя и за брата. И получить навыки, которые помогли бы людям. Например, точнее определять прогнозы погоды и предсказывать тайфуны. Чтобы предупреждение подействовало и чтобы ни один старший брат не вышел в открытые воды просто так, понадеявшись на мифическое «авось». И чтобы ни одной младшей сестре больше не приходилось так горько плакать…