***
— Я против, Анна. — О чем ты? — расческа шумно скользила по длинным каштановым волосам, отчаянно борясь с моим безответственным отношением к уходу за собственной гривой. Чем лучше мне становилось, тем больше волосы начинали подвиваться подобно тому, что всегда было на голове Себастьяна. — Я тебя не отпускаю, — серьезный взгляд дяди буквально прожигал меня, — ты останешься здесь, в этом доме. Голос Соломона звучал резко и четко. Весь вид мужчины источал уверенность в собственных словах и силах, крича о твердости озвученных намерений. Мистер Ндиайе появился на пороге нашего дома утром этого дня, когда Соломон очередной раз проявлял чудеса наставничества. Торговец заговорщически уведомил, что сегодня проводятся очередные драконьи бои, и что теперь я могу туда явиться по собственному приглашению. Видимо тот конвертик, так любезно переданный Виктором мне в Хогсмиде, был ничем иным, как приглашением. Отказываться от него было бы весьма невежливо с моей стороны, так что я вполне спокойно уведомила о происходящем Соломона. Текущий разговор был вполне закономерной реакцией. — Один раз я уже проявил малодушие, но больше такого не повторится! — потихоньку распалялся волшебник, ожидая реакции с моей стороны, — моя племянница не имеет права посещать незаконные мероприятия! — хлестко закончил Соломон, ударяя по столу кулаком. Последнее время он начал позволять себе всё чаще повышать голос. Закусывать удила сейчас было бы крайне недальновидно. — Я всё понимаю, дядя, — как можно тише отозвалась я, опуская голову, — не смею спорить с твоими решениями, — распущенные волосы плотной шторой прятали лицо от стороннего наблюдателя. — Ты так быстро согласилась, я ожидал другой реакции, — после недолгой паузы уже не так уверенно отозвался мужчина. Я неосознанно улыбнулась. — Однажды ты уже проявил ко мне доброту сверх той, которой одариваешь ежедневно, и отпустил ценой собственной репутации, — я старалась говорить тише, шумно втягивая носом воздух, стараясь создать видимость, что едва сдерживаю слезы, — с моей стороны будет свинством начать противиться вновь. Соломон в стороне напряженно молчал. Я ещё раз шумно вздохнула, некрасиво сутулясь и проводя по лицу руками. — При чем здесь моя репутация? — наконец произнес дядя, — я говорил совершенно не об этом! — прозвучало весьма сомнительно, — я в ответе за твое здоровье и состояние. Ты слаба и нуждаешься в постоянном присмотре, кроме того тебе просто не место в подобной жестокости! — мне тоже потребовалась несколько мгновений для раздумий над ответом. — Вокруг меня и так столько жесткости. Сам мир ко мне жесток! — всхлип прозвучал не так естественно, как мне хотелось бы, но Соломон этого не заметил, растерянно поднимаясь из-за стола, — я просто хочу чувствовать себя такой же, как и все. Ходить туда, куда ходят все, — на одном дыхании выпалила я, наполняя голос голыми эмоциями, — видимо мне не суждено познакомиться с этим миром, каким бы странным и неправильным он иногда не был. — Анна, почему ты так думаешь? — раздалось со стороны, — весь мир перед тобой, — я подняла затравленный взгляд на мужчину, обрывая его фразу. — Не стоит дядя, я все поняла, — расческа улетела на пол. Я шумно растянулась на кровати, отыгрывая разбитое сердце и максимально расстроенные чувства, — спасибо, что заботишься обо мне, — поставила я предварительную точку. Если и получилось узнать Соломона, то с женщинами он общался очень посредственно. На этом играть и приходилось. — Анна, послушай, — за спиной раздался скрип деревянного пола, — я все делаю для твоего блага, — кровать за спиной ощутимо промялась. — Дядя, я же сказала, что все понимаю. Тебе не нужно больше ничего говорить. — Нет, мне кажется, что ты думаешь, что я слишком жесток и строг с тобой. Но я всего лишь переживаю, — неуверенные оправдания дразнили и вызывали смех, который я старалась перебороть, — вдруг там что-то произойдет? Или тебе как-то навредят? — я промолчала, давая возможность Соломону самому вариться дальше, — наши соседи все идут? — неожиданно спросил волшебник, вызывая у меня практически искреннее удивление. — Все. Миссис Хилл точно идет, — пробурчала я, — и Джонсон, и Ндиайе. Все, кого я знаю, сегодня проведут вечер вместе, наблюдая за невероятным зрелищем! — И эти люди меня окружают… — раздраженно отозвался Соломон, — Анна, неужели тебе нравится смотреть на страдания других существ? — решил зайти с другой стороны мужчина. — Нет, совсем не нравится. Дядя, я также, как и ты, считаю это все ужасным, но и ты пойми меня. Я так скучаю по своей прошлой жизни. Мне так хочется снова быть частью чего-то большого, что я готова посещать такие ужасные места. Когда я выздоровлю, то обязательно попробую после школы поступить в академию мракоборцев, чтобы бороться со злом! — медленно, не делая резких движений, я вновь села на кровати, обхватывая руками колени. — Это все неправильно, Анна. Твое здоровье так слабо, — наши взгляды с дядей вновь пересеклись. — Это всего пара часов, а потом я вернусь домой. Пожалуйста, дядя, у меня так мало есть в этой жизни. Даже ты вновь нашел себя в чем-то, а у меня нет даже этого, — пробурчала я, теребя какую-то вылезшую нитку из шва юбки. — Анна, ты… — очередной зрительный контакт, — если тебе действительно это так важно, то сходи ещё один раз. Я попрошу миссис Хилл приглядеть за тобой… Мне было неловко. Соломон был действительно неплохим человеком и достойным родственником. Жаль, что каждый раз приходилось получать желаемое какими-то дешевыми манипуляциями. Это не делало мне чести, но пока каких-то альтернатив в голову совершенно не приходило. — Спасибо, дядя, — я аккуратно взяла широкую ладонь в свою, доверительно утыкаюсь лбом в мужское плечо, — никто не делает для меня столько, сколько ты. Ты — самый лучший! Соломон довольно и по-отечески улыбался. Ему виделось, что он такой добрый и мудрый проявил твердость характера, но великодушно позволил своей нерадивой племяннице ещё разок поучаствовать в сомнительной истории. Пусть ему так кажется и дальше. Вечером я надела то же платье, которое было на мне в первое посещение драконьих боев, с удовольствием отмечая насколько лучше оно стало сидеть. Из зеркала на меня больше не смотрел тощий скелет в черном бесформенном балахоне. Нет, я видела симпатичную девушку с приятным лицом, подчеркиваемым длинными каштановыми волосами и интересными большими глазами. В свете от пламени свеч они отливали благородным золотом, в то время как в тени становились практически черными. Ворот черного выходного платья теперь плотно облегал тонкую шею, плавно переходя в длинные рукава, плотно окутывающие руки, и непроницаемый перед, обтягивающий стесненную корсетом грудь. Линии покроя платья больше не были слабым участком в картине утонченного образа, а наоборот начали подчеркивать стройную фигуру, давая недвусмысленный намек на внутреннюю женственность и грацию. Было приятно получать удовольствие от собственного отражения. В таком виде определено было уместно выходить в свет, пусть и он был не так ярок и чист, как мне хотелось бы. На улице вновь стояла суета, которая начиналась каждый раз перед подобными мероприятиями. Женщины суетились в собственных домах, приводя себя в порядок. Мужчины тихо обсуждали грядущее, рассуждая о ставках и исходах событий. Появившиеся недалеко от главной площади тренировочные манекены уже не привлекали особого внимания. Все это ощущалось странно привычным и правильным настолько, что водоворот трансгрессии и порталов больше не казался чем-то странным и необычным. Постоянный гул голосов и знакомые лица смешивались в единый шум, сопровождающмй меня с улиц Фелдкрофта ровно до самых трибун шатра, на котором намечалось проведение боев. Все было ровно таким же, каким запомнило то отчаянное напуганное сознание, думающее лишь о единственном успешном исходе встречи с Виктором Руквудом. Сам глава Пепламблы вновь открывал мероприятие, произнося пафосное и витиеватое вступительное слово. Яркий, как и всегда, он приковывал взгляд даже сейчас, когда мне уже от него было ничего не нужно. Усиленный заклинанием голос приятно мурчал в ушах, вновь отдаваясь странной смесью смущающих мыслей и воспоминаний. Эгоистично хотелось, чтобы эти интонации и вибрации не были общим достоянием этих напыщенных людей, большинство из которых со звериным рвением желали лишь хлеба и зрелищ. И зрелище уже начиналось. Драконье рычание гадким скрежетом резало слух, наполняя изнутри чувством неприятия и раздражения. Громкий хруст сломанного крыла, клацанье зубов и треск разрываемой плоти смешивались в единый отвратительный калейдоскоп. В первый раз я совершенно не следила за происходящим, а теперь это делала скорее от безысходности, чем из праздного любопытства. Женщины вокруг нервирующе охали после каждой новой раны, которую смог нанести дракон своему оппоненту, в то время как мужчины поднимали одобряющий гул. В какой-то момент я не выдержала, стремительно поднимаясь со своего места. Некоторое время я надеялась, что меня позовут и так, захотят увидеть по какой-либо надуманной или объективной причине… но нет, я сдалась первая, ускользая со своего места после смены первой пары драконов. Буквально не секунду сидящая рядом миссис Хилл ухватила меня за край юбки, одаривая напряженным взглядом. Я ответила ей тем же, в мгновение вырываясь и убегая подальше. Шатер был очевидно тот же, потому что коридоры казались знакомыми и странным образом отложились в памяти испуганной девчонки, скользящий по ним несколько месяцев назад в поисках Руквуда. Волшебники с прикрытиями банданами лицами вновь сновали туда-сюда, занимаясь своими делами. Несколько человек обратили на меня внимания, полоснув по силуэту изучающим взглядом, но вскоре вновь увлекаясь своим делом. Смешно. Либо я уже успела засветиться настолько, что меня даже в маске начали узнавать, либо отвратительная организация работы не дает людям четких инструкций как реагировать на уверено идущую к главарю незнакомку. До нужной двери я дошла без единой остановки. — Можно войти? — после легкого стука спросила я, заглядывая в найденный наконец кабинет. Едва различимый скрип пера утих, на пару мгновений принося в комнату густую тишину. Здесь совершенно не было слышно драконьего грохота. — Да, — я быстро проскользнула в знакомое помещение, бесшумно закрывая за собой дверь, — ни один заходящий сюда человек ещё не отличился подобной тактичностью, мисс Сэллоу, — я легко улыбнулась, отмечая, что моё появление было воспринято без негатива. — Не может быть! — иронично отозвалась я, выдерживая изучающий взгляд голубых глаз волшебника, — никогда не поверю, что к тебе кто-то может относиться настолько неуважительно. Руквуд сидел за своим письменным столом в ворохе бумаги и свитков с видом глубокой усталости и безысходности. — Либо в моем стакане оказалось не то, что я думаю, либо моя охрана опять не дорабатывает, — Виктор демонстративно взял стакан с янтарной жидкостью в руку, просвечивая содержимое в свете подвешенный под потолком заколдованной люстры, — кажется, что второе. — Я думала, что раз ты дал приглашение, то желаешь увидеть, — искренне удивилась я, вставая перед столом Виктора. — Последнее время было не до тебя, — где-то внутри кольнула легкая обида, вызываемая скорее уязвлянной гордостью, чем разбитыми ожиданиями. — Что же, бывает, — пожимая плечами, произнесла я, бегло осматривая кабинет, — возможно сюда столько раз заходили женщины, что в этом не увидели ничего странного. — Предпочитаю не смешивать свой бизнес с удовлетворением потребностей, — ехидно отозвался мужчина за моей спиной, вызывая сдавленный смешок. — Как грубо, мистер Руквуд, — притворно пожурила его я, поворачиваясь к волшебнику лицом. — Но честно. — Действительно. В оправдание твоих людей попробую сказать, что какая-то крошеная часть уже со мной знакома, а может быть… слишком сложная организация создает проблемы во взаимоотношениях между обособленными структурами. Интересное покалывающее чувство разливалось по телу, похожее больше на смесь извращенного удовольствия от игнорирования вдолбленной годами субординации и ощущения собственной вседозволенности. Работа в больших компаниях учит испытывать пиетет перед вышестоящими людьми, но о чем здесь говорить, если буквально несколько дней назад мы так безнравственно нарушали личное пространство друг друга. Мда, с руководством за свою прошлую жизнь я ещё настолько близка не была. — Иногда Вы выдаете интересные мысли, мисс Сэллоу. Разрешаю Вам остаться в этом кабинете, пока я не освобожусь, — я приняла это предложение, делая вежливый книксен. Руквуд легко кивнул, тут же возвращая сосредоточенное выражение лица и склоняясь над каким-то документом. Я впервые могла позволить себе беззастенчиво его разглядеть. Виктор собранно вчитывался в пергамент перед ним, подпирая левой рукой голову. Рукава рубашки были небрежно закаты по локоть, обнажая жилистые предплечья. Ярким пятном выделялась светлая полоска шрама на левой руке, оставленная скорее каким-то холодным оружием, чем заклинанием. Лицо непроницаемо серьезное, от напряжения на котором становятся видны морщины. Все та же легкая щетина русого цвета с едва заметными вкраплениями седины. Он действительно выглядел старше своих лет. Кроме того, по сравнению с большинством мужчин, которых я встречала в этом мире, у Виктора была совсем иная стрижка с очень короткими волосами по бокам и чуть более длинными на макушке вместо распространенной моды на достаточно объемные прически. Всего на секунду наши глаза пересеклись, позволяя мне встретить этот слегка уставший и задумчивый взгляд. Я слегка стушевалась от того, что меня застали за таким продолжительным разглядыванием, но сразу улыбнулась в ответ, наконец переключая внимание на обстановку в кабинете. Здесь было также, как и раньше. Роскошно. Дорого и сочно. Гладкая кожа диванов, блестящее дерево столов и шелковый блеск ковра. Книжные полки с десятками томов. Интригующая смесь из классики мировой литературы, известной даже мне, и магических трудов с плавающими жуткими символами на корешках. Даже «Божественная комедия» Данте была здесь. «Оставь надежду всяк, сюда входящий!» — вспомнилась одна из самых известных цитат этого шедевра литературы. Эту фразу определенно стоило для большего эффекта написать на входе в этот кабинет. Пробегая взглядом книги, я без задней мысли потянулась рукой к одному из неизвестных мне трудов. Едва пальцы коснулись корешка издания с наиболее понятным названием, как подушечки неприятно обожгло. Я испуганно вскрикнула, отдергивая кисть и начиная на неё дуть. — Мисс, не стоит касаться наследия рода Руквудов, — прохрипел совсем близко неприятный скрипучий голос. Я удивленно обернулась, все ещё продолжая дуть на неприятно зудящие пальцы. Рядом стоял домовой эльф, настолько же безобразный, насколько непринятый. Все в нем отталкивало, начиная от огромных ушей и крошечных глаз, прикрытых густыми ветвистыми бровями, и заканчивая странной серой наволочкой, которая возможно когда-то и могла похвастаться красотой и элегантностью, но теперь же хранила лишь остатки былого величия в виде практически полностью стершегося герба на ткани накидки. — Это Дерк, эльф Руквудов, — тихо прошелестел Виктор, на пару мгновений переставая что-то писать. — У тебя есть собственный домашний эльф? — я задумчиво обошла существо, все ещё буравящее меня колким взглядом, — тогда я весьма озадачена, как смогла хоть как-то на тебя воздействовать. — У этого существа весьма извращенные понятия обо всем, — тут же отозвался волшебник. — Дерк видел, что недостойному наследнику ничего не угрожает, — проскрипел эльф, заставляя меня удивленно изогнуть бровь. Интересно. — Дерк не должен так говорить про своего хозяина, — возмущенно произнесла я, боковым зрением наблюдая за действиями Виктора. Волшебник отложил перо, откидываясь на спинку стула. — Дерк не считает недостойного наследника Руквудов своим хозяином, — с неожиданной злостью выплюнул эльф, — особенно после того, как он убил настоящего лорда Руквуда, — продолжил яростно причитать домовик, буквально сочась ядом и ненавистью. На меня запоздало спустилось осознание, что эту тему лучше было не поднимать. — Исчезни, Дерк, — я аккуратно обернулась в сторону мужчины. Костяшки пальцев Виктора побелели от того, настолько сильно он сжал ладонь, в то время как на лице сохранялось невозмутимое хладнокровие, а поза оставалась демонстративно расслабленной. — Запустить гоблинов и чернь в родовой замок, позволить их грязным рукам касаться того, что благороднейшие Руквуды наживали веками, — бормотание продолжалось, несмотря на прямой приказ. Я нервно закусила губу, чувствуя насколько за несколько секунд накалилась атмосфера в этом небольшом помещении. Разговор, свидетелем которого я не должна была стать, грозился выйти мне боком. — Твой старый хозяин был слаб, Дерк, — высокомерно вскидывал подбородок, произнесла я. Мне нужно было обозначить свою сторону, — а значит ты не желал видеть во главе рода достойного и сильного мага. Какой позор для эльфа! — домовик дернулся, как от пощечины, начиная ещё сильнее сутулиться и теребить края потрепанной накидки. — Что может знать молодая мисс, не имея за плечами своего рода, — прохрипел эльф, низко опуская голову. — Достаточно, чтобы пристыдить непутевого слугу, — резко оборвала я, поворачиваясь в сторону Руквуда и тут же пересекаясь с ним взглядом. Острым взглядом холодных голубых глаз. Рука волшебника потянулась к стакану с алкоголем, давая мне наконец облегченно выдохнуть. — Исчезни с глаз, Дерк, — ещё раз прошелестел Виктор, но эльф продолжал стоять на своем месте, игнорируя очередной прямой приказ, — я сказал — исчезни! — совсем рядом просвистел бокал, который ещё секунду назад находился в руках Виктора. Практически одновременно существо испарилось с легким хлопком и раздался приглушенный звук разбивающегося стекла, — ты весьма умело разговариваешь с домовиками, — я нервно вздрогнула от резкой смены интонации. — У Сэллоу никогда не было их. Я просто постаралась вернуть кое-кого на правильное место, — последовала отмашка с моей стороны. Конечно, домовиков у меня не было, но вот раздавать совершенно разным людям бодрящие затрещины на работе жизнь меня научила. Не скажу, что этот домовик был чем-то сильно хуже некоторых наших сотрудников, — но для прислуги он слишком просто выводит тебя из себя. Виктор ничего не ответил, оставляя мою фразу подвешенный в воздухе. В то же время, молчание было красноречивее любого ответа. Я не раз слышала в кулуарных разговорах жителей Фелдкрофта обсуждения, что смерть Руквуда-старшего была для многих неожиданным и неприятным сюрпризом. Новый главарь Пепламблы для многих казался слишком дерзким, сразу же масштабируясь и стараясь охватить влиянием больше территорий. История с гоблинами также не добавила ему очков популярности. Хорошо, что на меня смена власти не влияла практически никак. Несколько взмахов волшебной палочки уничтожили следы излишней эмоциональности, очищая ковер и восстанавливая красоту хрустального бокала. Я аккуратно взяла емкость в руки, бросив быстрый взгляд на Виктора, вновь вчитывающегося в очередные письмена. — Неужели бред вышедшего из ума эльфа способен задеть такую личность вроде тебя, — тихо прошелестела я, вплотную приближаясь к волшебнику, — грязные сплетни, пустые разговоры и брюзжание не стоят того, чтобы глаза застилала пелена, и ты переставал видеть всё, что создал своими руками, — стакан с тихим стуком опустился на стол по правую руку от Руквуда. Двигаясь медленно, я вновь наполнила его янтарным напитком, наклоняясь так близко, чтобы едва касаться сидящего за столом волшебника. Мужчина все также сосредоточенно смотрел в лист пустым взглядом, мысленно находясь совсем далеко, за пределами пергамента и даже этого шатра. Тема Руквуда-старшего очевидно была здесь табу. К Виктору хотелось прикоснуться, вернуть его обратно. Руки сами потянулись к коротким волосам, едва задевая их легкими прикосновениями. Я несколько раз провела по голове и шее пальцами, то слегка надавливая, то едва ощущая что-то подушечками пальцев. Подозрительное напряжение со стороны волшебника продержалось недолго. Постепенно расслабляясь, в конце мужчина просто откинул голову назад, встречаясь со мной взглядом. Я довольно улыбнулась, наклоняясь ближе и сокращая дистанцию между нами, при этом не переставая одаривать волшебника непринужденным вниманием. — Твоя речь такая сладкая, — очень похожей на мою интонацию произнес Виктор, — что же ещё ты умеешь? — промурчал Руквуд, с довольным видом закрывая глаза. — О таком приличных дам не спрашивают, — тихо прошептала я, слегка наклонившись к правому уху, — воспитанные джентельмены просто принимают ласку и благодарят за неё, — я не удержалась, легко касаясь лба волшебника губами, — вижу, что работа тяжело у тебя идет. — Каждый раз, когда ты здесь появляешься, всё идет наперекосяк, — беззлобно произнес волшебник, приподнимая уголки губ. Я ничего не ответила, переключая внимание на несколько исписанных пергаментов. — Я могу тебе помочь? — голубые глаза вновь открылись, одаривая меня изучающим взглядом. Я плавно отстранилась, делая шаг в сторону. Не думаю, что ему хочется разговаривать со мной снизу вверх. Пока. — Возможно. Хотя мне кажется, что ты определенно можешь подсказать мне, как выйти на того, кого я ищу, — губы непроизвольно сжались в тонкую линию. — Позволь угадать. Речь ведь идет о студентке Хогвартса с весьма необычными способностями? — тема предвещала быть непростой, но мне следовало проработать её именно сейчас, раз уж Руквуд сам об этом заговорил. — Как проницательно. Не хочешь спросить зачем? — Не очень. Боюсь услышать какую-нибудь отговорку без конкретики. Кроме того, я кажется и так знаю, — в попытке устроиться поудобнее я присела на край стола, перекидывая нога на ногу. — И что ты знаешь? — Насколько я поняла, у неё есть какой-то особый дар. И тебе хотелось бы узнать об этом побольше, — я слегка поддалась вперед, упираясь локтями на собственные колени, — только сейчас нет никакого смысла за ней охотиться. — И почему же? — Скажи, ты что-нибудь смог узнать о ней? — волшебник напротив задумчиво посмотрел в потолок, слегка покачиваясь в элегантном кожаном кресле. — Информации очень мало, видимо все хорошо зашифровано Министерством… — Она просто маглорожденная. Её родители маглы в энном поколении. Мисс Спенсер буквально едва ли не вчера узнала про магию, а ты думаешь, что сможешь добиться от неё хоть какой-нибудь информации? Она сама до сих пор в восхищении от того, что можно махнуть палочкой, и что-то произойдет, — я кстати тоже, но говорить об этом не стоит, — о каких древних знания ты желаешь у неё узнать? — Хочешь сказать, что я зря трачу свое время? — Руквуд всем своим видом излучал недоверие и легкое зарождающееся раздражение. — Несомненно, — голубые глаза опасно сверкнули, — пока. — Пока? — Она рассказывала, что проходит какие-то испытания, чтобы узнать о своей силе. Следует дождаться их завершения, чтобы узнать все и сразу. — Почему я должен тебе верить? — последовал вполне логичный вопрос. — Чарльз Руквуд, твой предок, был одним из хранителей тайны о Древней магии совместно со своими коллегами из Хогвартса ещё в эпоху Тюдоров. Большой его портрет висит на нижнем уровне замка и скорее всего он постоянно пуст? — волшебник кивнул не отрывая взгляда, — звучит как то, что нельзя узнать у первого встречного? — Допустим… и что ты предлагаешь? — Дай ей время освоиться и узнать побольше, — я отрешенно провела по волосам, подбирая слова, — думаю, что к концу года все испытания будут завершены. Кроме того, скорее всего Ранрок также прорабатывает этот вопрос параллельно с мисс Спенсер. — И ты знаешь, что нас с гоблинами связывает именно интерес к Древней магии? — даже интонация не смогла заставить эту фразу прозвучать как вопрос. Это было чистое утверждение, на которое я удовлетворительно кивнула, — почему мне кажется, что ты просто пытаешься выгородить своего брата и его подружку? — мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать смысл этой фразы, после чего на лице непроизвольно появилась легкая улыбка, весьма озадачивающая Виктора. — Конечно я пытаюсь хоть немного обезопасить своего брата, это даже не обсуждается, но… — я бесшумно соскользнула с гладкого стола, плавно перемещаясь на широкий подлокотник стула, — но почему бы не поделиться полезными сведениями с таким хорошим человеком. Руквуд весело хмыкнул на последнюю фразу. Ничего не отвечая, мужчина скрестил руки на груди, продолжая задумчиво смотреть вверх на тканевую крышу шатра. В этой голове сейчас определенно крутились самые разные мысли. Жаль, что я не владела врожденным навыком легилименции. — Что ты думаешь об этом? — неожиданно произнес Виктор, резким движением поднимаясь в своем кресле и склоняясь над столом. В процессе подъема волшебник ощутимо задел меня плечом заставляя от неожиданности испуганно вздрогнуть. Понимание о чем идет речь пришло не сразу. Из кучи листов пергамента, исписанных разномастными буквами и цветным чернилами, Руквуд выудил один единственный, оставляя его в руках. Текст был написан мелким неприятным почерком, заставляющим меня сначала отчаянно прищуриться, а потом просто уткнуться подбородком в плечо мужчины, наклоняясь ближе к столу. — Мне кажется, что это билет в один конец, — слова письма распознавались плохо, но даже так среди этих вежливых хитросплетений и заумной игры предложений можно было понять, что у автора есть некие полезные сведения и чтобы их получить нужно было встретиться в определенном месте. Даже для меня послание выглядело весьма подозрительно, — ты думаешь, что речь идет о Древней магии? — Виктор промолчал, неопределенно пожимая плечами. — Они хотят встретиться в лавке «Горбин и Бэркес», — отозвался вместо ответа на вопрос Руквуд, на что я недовольно поджала губы. Название звучало знакомо. — Это где? — на всякий случай задала я вопрос. — Лютный переулок в Лондоне, — по спине прошелся неприятный холодок. — Никогда не была в Лондоне… в сознательном возрасте… давно, — нервно произнесла я, с каждым сказанным словом чувствуя неуверенность в правильности сказанного. А можно ли было оказаться в Хогвартсе без посещения Косой Аллеи? Надеюсь, что Виктор меня не слушал. — Ты все такая же посредственная волшебница? — не обращая внимание на странную заминку, произнес мужчина, оборачиваясь в мою сторону. — Я? Судя по всему я ещё и одна из лучших в своем поколении, — обиженно пробубнила я, чувствуя легкое негодование от сказанного. Мне казалось, что я достаточно стараюсь, чтобы уже сейчас быть на уровне со своими одногодками. А уж тем, что смогли поймать Непростительным заклинанием сильного волшебника, вообще могли похвастаться единицы. — Отлично, тогда пойдешь со мной, — давясь воздухом от неожиданности фразы, я испуганно посмотрела в голубые глаза, протестующе размахивая руками. — Нет, Мерлин, нет! — прохрипела я, откашливаясь, — никогда! — Это был не вопрос, — ехидно отозвался Виктор, продолжая сверлить меня гипнотизирующим взглядом, — раз у тебя есть какие-то сведения о том, что я ищу, то ты обязана пойти со мной. — Ну нет, я на это не подписывалась, — кашель закончился, и я постаралась побыстрее стечь со своего места, — нет! Отчаянное возмущение и отрицание утонуло в громком шуршании ткани и жалобном скрипе деревянного подлокотника. Вдруг стало невыносимо жарко. — Я кажется уже сказал, что это был не вопрос, — тихо промурчал Руквуд. Кожа предательски покрывалась мурашками от ощущения теплых рук, сомкнувшихся на талии и горячего дыхания, обдающего кожу ушей и шеи. Я бессмысленно попыталась хоть чуть-чуть отдалиться, но была только крепче прижата к мужскому телу, ещё сильнее ощущая сквозь ткань платья температуру чужой груди и бедер. Пожалуй, половину воображение дорисовывало за меня. — Обязательно об этому подумаю, — старательно изображая спокойствие, произнесла я, — отправлю тебе ответную сову с посланием. — О, я уже получил одно твое маленькое послание, — в голове промелькнула шутка с губами в посланном письме Себастьяну, и я обреченно откинулась спиной на плечо Руквуда, встречаясь с ним взглядом. Сначала позволяю себе такие шалости, а потом изображаю недотрогу. Ну что за лицемерная барышня. — Совсем забыла, — рвано выдохнула я, слегка поддаваясь вперед, — ещё же не получил. Чувствительная кожа лица едва коснулась колючей щетины, отдаваясь колкими ощущениями по всему телу. Каждый новый вдох наполнял легкие смесью аромата мужского парфюма и торфяного запаха. Хотелось наконец откинуть груз этих дней, окунаясь в череду приятных ощущений… — Мистер Руквуд, сэр, пора готовиться к закрытию! — дверь в кабинет шумно распахнулась, с неприятным грохот ударяясь о стену. Я испуганно впилась ногтями в шею волшебника. Кажется, что я видела ту секунду, когда зрачки Виктора угрожающе сузились, — я… мы Вас ждём, — пролепетал волшебник, исчезая под тяжелым взглядом Руквуда, который демонстративно выглядывал из-за меня, по-хозяйски накрывая руками затылок и поясницу. — Черт возьми, да к тебе действительно кроме меня никто не стучится! — в каком-то детском восторге воскликнула я, старательно прикрывая рот ладонью в попытке не засмеяться, — в тот раз тоже ворвались без стука, — в голове всплыли воспоминания о суицидальном проникновении в этот кабинет. — У нас так не принято, — мужская рука переместилась мне на подбородок, в секунду прекращая это спонтанное веселье, — но мне определенно нравится идея закрывать кабинет от посторонних, — я хитро улыбнулась, делая вид, что тянусь за поцелуем, в последний момент уворачиваясь и выскальзывая с чужих коленей. Ясно показалось, что за спиной раздался раздраженный рык. — Многие подчиненные скорее всего заметили, что ты много уделяешь мне внимания, — романтический настрой испарился, оставляя после себя жгучую иронию. Даже глупая необходимость поправить на себе платье вызывала раздражение. — Я просто скажу, что ты спишь со мной за деньги, — размеренно застегивая пуговицы яркого жилета, безразлично бросил волшебник. Мне показалось, что он наблюдал за моей реакцией из-под опущенных век. — Нет, так не пойдет! — возмутилась я, наблюдая как на лице мужчины начала расползаться самодовольная ухмылка, — все видят, в каких условиях я живу. И тут сам напрашивается вывод, что ты мне платишь мало, а значит я либо глупая, либо не дорабатываю. Такого позора я не переживу! — Это все, что тебя беспокоит в данной ситуации? — весело отозвался Руквуд, натягивая на себя привычное лиловое пальто. — Конечно! Если уж позориться, то хотя бы за ощутимую, а лучше осязаемую выгоду, — тихо смеясь, ответила я, выскальзывая из рабочего кабинета Виктора. Он сам вышел вслед за мной, парой движений накидывая на дверь какие-то чары. Коридоры шатра были все также немноголюдны. Шум жестоких боев утих, оставляя после себя душный осадок неестественной тишины. Шуршание ткани и тихие звуки шагов неприятно били по ушам. Я старалась идти аккуратнее, спиной ощущая внимательный взгляд своего спутника. Где-то за углом послышались звуки человеческой суеты. На доли секунды в душе промелькнуло чувство радости, что мы не продолжим путь в этом вакууме. Боги, лучше бы мы шли только вдвоем и дальше. Мимо нас по коридору проволокли чье-то безмолвное тело. Я испуганно замерла на месте, в то время как Виктор за спиной недовольно цокнул. — Почему именно в день, когда здесь так много людей, — фраза была сказана такой интонацией, словно речь шла о погоде. Мне потребовалось ещё несколько мгновений, чтобы сбросить это легкое оцепенение и сделать несколько шагов вперед. В эту же секунду из-за угла выволокли ещё одно тело, которое в отличии от первого, отчаянно вырывалось. Я снова замерла в надежде, что мы опять останемся незамеченными, но неизвестный выскользнул из рук людей Руквуда и упал передо мной на колени. — Мисс, помогите. Молю Вас. Мерлином заклинаю, — хватаясь за края юбки, причитал незнакомец, размазывая по ткани кровь. Отвратительный вязкий холодок прошелся по коже, оставляя практически осязаемые влажные следы. От одного вида разбитого лица неизвестного к горлу подкатывал неприятный ком отвращения. На задворках сознания промелькнуло что-то сердобольное и отчаянное, но было тут же задавлено в зародыше. Я вырвала из ослабших рук край ткани, недовольно цокая. Сделав шаг назад, спиной наткнулась на спокойно стоящего Виктора, неосознанно стараясь уловить какое-то чувство защищенности. Хотя это было что-то извращенное — искать защиту у самого опасного человека здесь. Боковое зрение уловило, как Виктор бросил раздраженный кивок своим людям, чтобы они наконец закончили это безобразие. В человека на грязном полу моментально прилетело парализующее заклинание и его безымянное, а теперь и безмолвное, тело уволокли вслед за первым. — У нас есть некоторые разногласия с организациями в Лондоне… — я вздрогнула от неожиданного прикосновения к спине, моментально покрываясь мурашками, — прошу прощения за этот случай. — Ничего, меня это не касается, — постаралась как можно спокойнее произнести я, переключая все внимание на подол юбки, на котором остались следы крови. Голос предательски подрагивал. Взмах палочки уничтожил все отметины чужого прикосновения, заставляя меня радостно кивнуть и благодарно посмотреть на Руквуда. Тот также придирчиво осмотрел свою работу и удовлетворенно хмыкнул. — Мисс Сэллоу, прошу Вас, — я подхватила неожиданно предложенный локоть, и сделав аккуратный широкий шаг через алый след на деревянном полу, позволила сопроводить себя в сторону трибун. — Можно просто Анна, — устало произнесла я, без особой надежды смотря в голубые глаза своего спутника, — мисс Сэллоу в твоем исполнении звучит слишком вызывающе. — Тогда надеюсь, услышать от тебя в следующий раз «Виктор», а не «мистер Руквуд», — прошелестел волшебник, касаясь губами тыльной стороны ладони. Я только сейчас заметила, что мы вышли практически ко входу в шатер, — я пришлю тебе сову, когда ты мне понадобишься. — О боги, не надо, её же может перехватить мой дядя, — испуганно вздрогнула я. — Тогда тебе определенно стоит получить послание первой. И придумать, как покинуть дом на весь день. Работа у твоего дяди теперь есть, поэтому с исчезновением должно быть проще, — обозначив вежливый кивок, Руквуд скрылся за поворотом, оставив меня наедине с очередным желанием его где-нибудь прикопать и подтверждением догадок о неожиданном наставничестве Соломона. Возвращаться на трибуны, я в очередной раз не стала, дожидаясь своих спутников у входа в шатер. Миссис Хилл в этот раз одарила меня каким-то слишком проницательным, на грани осуждающего, взглядом, но не сказала ни слова. В деревню мы вернулись по обыкновению практически к полуночи. Я с удивлением обнаружила школьную сову с ответным письмом от Себастьяна, ощущая искреннее удивление от такого скорого ответа. «Анна, Соломон все-таки смог тебя переубедить. Теперь ты заблуждаешься также, как и он. Но я не смогу оставить этого так, зная что каждый день приближает момент, когда я тебя потеряю. Я справлюсь сам, хотите вы этого оба или нет» Письмо отправилось в камин на глазах у дяди, едва я дочитала его до конца. Голова гудела от стремительно проносящихся мыслей и какой-то моральной усталости. В этот раз Себастьяну я отвечать ничего не стала. Ни сегодня, ни завтра. Мне нужен был отдых, а лучше силы и идеи о том, что делать дальше. Себастьян мне здесь помочь не мог. В глаза издевательски бросилась коробка «Берти Боттс», оставленная ещё с Рождества. Я взяла одну конфету, через пару мгновений отправляя её в рот. В этот раз мерзость обошла меня стороной. На языке разливался вкус горького шоколада. Символ разочарования и обманутых надежд. Нет ничего хуже, чем тот момент радости, когда тебе дарят плитку любимой сладости, а потом наступает секунда тоски, когда на месте сладости оказывается горечь. Надеюсь, что эти драже не предсказывали будущее.9. Фальшивый актер
8 августа 2023 г. в 01:30
После посещения Хогсмида мне определенно нужно было время. Время на то, чтобы разложить по полочкам всё, что свалилось буквально за одни единственные сутки.
Укладываясь в тот вечер спать в уютной гостевой комнате дома миссис Хилл, мне оставалось только накрыть лицо подушкой и начать тихо повизгивать от смеси смущения, воодушевления и легкого, как перышко, бешенства. Казалось, что я все ещё чувствовала на языке терпкость красного вина, хотя и пыталась усиленно вывести это этот вкус зубным порошком. Все было так… слишком. Слишком неуместно, слишком неловко и слишком приятно. Повторила бы я? Без сомнений. Виктор опасен и ядовит, но, видит Мерлин, слишком хорош.
Я неосознанно заскулила вслух, утыкаясь лицом в учебник по чарам и накрываясь ещё сверху книгой по зельеварению. Воображаемый домик не помог спрятаться от воспоминаний. В голове было и так слишком плотно. Почему-то более нужным знаниям места не хватало, зато прочая бесполезная чушь вольготно расположилась на предложенной площади. Что же, как бывший студент, я знала, что если будет нужно, то всё выучится ровно в ночь перед экзаменом. Надеюсь, что это правило стабильно работает во всех мирах.
Ещё раз тяжело вздохнув, я подняла уставший взгляд из своего книжного укрытия на дядю. Не обращая на меня внимание, тот увлеченно писал что-то на пергаменте, периодически задумчиво смотря в камин, словно подбирая слова и улавливая правильные мысли. Составлял план или программу будущих тренировок. Новая деятельность определенно шла ему на пользу…
— Дядя, повтори, пожалуйста, ещё раз, — Соломон передо мной был до ужаса спокоен и расслаблен, в то время как моя просьба сопровождалась нервным болтанием ногой и легким постукиванием ногтями по столу.
Дядя вернулся из Лондона на следующий день, как и обещал. Бодрый и воодушевленный настолько, что я в первые секунды даже не узнала его.
— Почему тебя так удивило сказанное, Анна? Я предупреждал о встрече со своими старыми сослуживцами, — я утвердительно кивнула, — они сказали, что Министерство обеспокоено происходящим в округе Хогвартса и из бюджета выделили средства на курсы для местных жителей по самообороне. Меня, как специалиста Аврората в отставке, попросили поучаствовать, — третий раз эта история звучала также нелепо, как и первые два.
— Выглядит весьма подозрительно, — я начала ещё и прикусывать нижнюю губу, не в силах справится с нервным напряжением.
— Ничуть, — серьезно отозвался Соломон, — гоблины на грани масштабного восстания, округу захватили бандиты и браконьеры. Фелдкрофт находится буквально в эпицентре чего-то темного, — мужчина на пару мгновений замолчал, задумчиво всматриваясь в пламя камина, — каждый должен уметь постоять за себя. Я не хочу, чтобы кто-то повторил твою судьбу.
В доме установилась какая-то тяжелая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием поленьев в камине. Соломон все также смотрел на огонь, задумчиво потирая ладони. Я громко выдохнула, ещё раз звучно стукнув ногтями о поверхность стола. Все казалось таким неправильным. Он не должен был так говорить, а я не должна была это услышать.
Местные жители… безопасность… да плевать он хотел на них с высоченной астрономической башни. Старый мракоборец если и не желал напомнить о своем существовании и славном прошлом, то точно хотел доказать самому себе, что определенно стоит чего-то большего, чем быть няней для больной девчонки.
— Какое замечательное предложение. Я надеюсь, что ты согласился? — Соломон одарил меня удивленным взглядом, наконец переставая потирать ладони.
— Конечно, пора поставить на место всю эту свору из гоблинов и темных магов, — громогласно произнес дядя, ударяя по столу кулаком в неосознанной попытке придать словам веса, — Анна, а что с твоей рукой? — взгляд упал на собственную ладонь, на которой всё ещё оставалось несколько тонких розовых полосочек. Дядя отчаянно желал сменить тему, а я не стала этому препятствовать. Хотя отмечу, что и раньше замечала, что на мне всё очень долго заживает, вот и сейчас порезы от стекла не были исключением.
— Ерунда. Поняла, что вязание хитрых паутинок мне не дается, — пространно заметила я, вполне удовлетворяя дядю намеком на какие-то женские дела. Да, паутинки лучше вязал кое-кто другой, чья довольная улыбка на протяжении всего разговора то и дело мелькала в мыслях…
Недавнее воспоминание, достаточно свежее, пронеслось перед глазами и заставило ещё раз посмотреть на Соломона. Тот перестал увлеченно что-то писать, встав из своего любимого кресла. В дверь кто-то стучался.
— Доброго дня, Соломон, мисс Сэллоу. Больше не бродите по ночам по деревне? — добродушно спросил зашедший в дом после приглашения дяди мужчина, сверкая глазами из-под опущенных ресниц, — Соломон, мы ждём тебя.
Генри Хилл, такой же мерзопакостный, как и его мать, был достойным представителем Пепламблы, на данный момент неся службу в родной деревне, о чем опять же никогда не говорилось вслух. Мне казалось, что следил он тут конкретно за мной, а не за замком Руквудов.
— Добрый день. Нет, мистер Хилл. Вы меня с кем-то путаете, — оскаливаясь за спиной Соломона, произнесла я, — но не переживайте, за мной есть кому присмотреть, — Соломон озадаченно кивнул, начиная собираться на запланированное занятие с местными. Занимательно как дядя хотел поставить на место темных магов, практически обучая членов банды умениям мракоборца.
— Не смею сомневаться, — понятливо согласился сосед, демонстративно теряя к моей персоне интерес. Думаю, что моё ночное исчезновение мне пока не простили, но намек на некое знакомое нам лицо сильно остужал пыл, — готов? — произнес мужчина, обращаясь к дяде.
— Да. Анна, я рядом, если что, — я кивнула, ожидая когда же уже за Соломоном закроется дверь. Собирался он воистину с солдатской сноровкой.
Как только после пронзительного скрипка раздался щелчок замка, я облегченно выдохнула. Взгляд в очередной попытке познания метнулся к странице учебника по зельеварению, на которой символично говорилось о Дурманящей настойке.
«Способна вызвать головокружение, смятение и безрассудство»
В голове промелькнула шальная мысль, что я как будто регулярно принимаю эту настойку. Воспоминание о той душной комнате в Кабаньей Голове также не заставило себя ждать, кидая то в жар возбуждения, то в холод неосознанного в тот момент страха. Смятение и безрассудство. Это действительно про меня. И почему-то данный факт невероятно злил.
— Да пошло оно всё!
Утробно прорычав эту фразу, я от всей души смахнула всю кипу учебников и записей со стола на пол. Почему-то этого не хватило, и я дополнительно пнула учебник по теории магии в сторону противоположной стены. На душе стало чуть легче. Что меня бесило больше: учеба или Руквуд? Сложно было ответить. Или нет. Оба пункта.
— Спокойно, мне это ещё нужно, — вновь вслух пробормотала я, начиная собирать материалы с пола. Сделаю так после того, как сдам СОВ и получу возможность вернуться в школу. Попасть в этот мир и не увидеть Хогвартс — ещё большее преступление, чем все Непростительные заклинания вместе взятые.
В какой-то момент этого бесконечного сбора листов пергамента, разлетевшихся ровным слоем по всей площади дома, на глаза попалось одно из последних писем Себастьяна, на которое я никак не могла ответить. Кроме вполне привычных описаний школьных будней и крайнего похода в Хогсмид, брат витиевато намекал на то, что практически разобрался как работает некий предмет, и что моё выздоровление близко. Теперь зная, что письма проглядывает ещё кое-кто, кроме меня, было морально непросто искренне ответить Себастьяну.
Кроме того, воображаемые часы громко тикали, отмеряя время до одного из основных событий в жизни семьи Сэллоу, а я все никак не могла придумать применение своим знаниям возможного будущего. Хотелось сделать всё красиво и чисто, но почему-то ни одного варианта, кроме как вдарить по Себастьяну парализующим и потом куда-нибудь пристроить реликвию, в голову не приходило. За подобные мысли было даже немного стыдно. Очередной раз приходилось унимать совесть душевными строками после добропорядочного обмена рассказами о прошедших днях.
«Очень прошу тебя быть острожным. Многие предметы кажутся безопасными, пока не станет поздно»
Я громко цокнула, перечитав собственноручно написанную фразу. Фу. Звучит так, словно её выдал Оминис, но мне очень хотелось продолжать удерживать Себастьяна в мягких варежках собственной уверенности и спокойствия.
«Себастьян, тебе не нужно взваливать все на собственные плечи. Я очень переживаю и прошу тебя быть аккуратнее. Ты единственный, кто у меня остался»
Заботливые слова неприятно хрустели на языке, отдавая какой-то сладкой фальшью. Себастьяну должно быть важно получить именно такие чувства от сестры, а мне ничего не стоит их отразить в тексте. Идеальная сделка с собственной совестью.
Заканчивая свое послание, я не удержалась от маленькой шалости. Капнув чуть-чуть чернил из флакона, я провела пальцами по губам и оставила ими влажным отпечаток в нижнем углу пергамента, дополнив это фразой «Передаю привет читающему нарушителю правил и законов». Фраза абсолютно идиотская в контексте письма брату, но раз уж нас трое в этой переписке, то почему бы и нет.