Список кораблей

Зови того, кто ждал, через туман ищи, Волною и мечом, за правду и добро, Пока есть силы звать, и голос различить. На корабле втором чернеет серебро.

Вторая половина дня, проведенная в Аврорате, а затем и в кабинете Министра, принесла стойкую головную боль, которую не смогли снять ни первоклассное зелье, ни личный заговор Шеклболта. В очередной раз отругав его за безрассудное предприятие, в которое он ввязался, Кингсли просил бросить геройские порывы и начать жить спокойной жизнью. Наконец, сжалившись, он подошёл к старинному бюро, открыл какую-то боковую дверцу и достал бутылку. Вместе с парой гленкейрнов[1] Кингсли поставил ее на стол, потом вздохнул и сам плеснул им обоим. — Попробуй, может так пройдёт твоя боль, — сказал он, протягивая стакан. Гарри молча хлебнул, ощущая успокаивающее действие обжигающего напитка. Виски помогало прижечь снова кровоточащие раны у него в груди: сердце ныло с того самого момента, как Малфой отбыл в неизвестном направлении, на прощание «сделав ручкой». Он чувствовал себя опустошенным. Его работа обычно помогала забыться, а не служила источников новых проблем. Вот и сейчас, глядя на Кингсли, Гарри не знал, что ему сказать. Начинать разубеждать, что отнюдь не игры в героя толкают его на абсолютно любые задания? Что он вообще не раздумывает, чем заниматься? А нужно ли ему это? Кингсли начнет задавать вопросы, вытягивая на поверхность все, что он так тщательно берег от окружающего мира. — Послушай, наверное, я перегнул палку, — начал было Кингсли, но когда Гарри захотел перебить его, просто поднял руку. — Дай объясню. Ты уже взрослый мужчина и я тебе не опекун и не родитель. Но я всегда хотел помогать тебе. Вот и сейчас, я не против этого вашего агентства. Я навел справки — ваши услуги пользуются спросом. Но я про другое, — Кингсли достал откуда-то маленькую трубку, и, поджигая палочкой табак, принялся раскуривать ее. — Ты не должен бросаться в сомнительные дела очертя голову. Когда-нибудь это выйдет тебе боком. Гарри молча допил виски и поставил стакан на столик. — Я понимаю, Кинг, что тебе не все равно. Но от любого безделья я... — он неопределенно махнул рукой. — Я просто иначе не могу, понимаешь? — Понимаю, — задумчиво сказал тот, выдыхая ароматный дымок. — Но все таки вынужден тебе напоминать беречь себя. — Хорошо, — кивнул Гарри и засобирался. — От Рона с утра нет новостей, пойду его искать. Шеклболт поднялся и, пожав на прощание ему руку, сказал: — И держись подальше от Малфоя, пожалуйста. Это не просьба! — строго добавил он ему вслед. Квартирка, которую снимали Рон и Гермиона, находилась на окраине Лондона. До магической части нужно было еще ехать на электричке или регулярно пользоваться подворотнями, что рано или поздно вызвало бы интерес магглов. Но Рон как-то без особых проблем привык добираться на работу, и Гарри поймал себя на мысли, что, в целом, в последнее время тот не особо жаловался на жизнь. Конечно, Гарри понимал, почему друзья переехали из вечно шумной «Норы»: Молли всегда проявляла неподдельный интерес в делах своих детей, зачастую просто навязывая свое мнение по тому или иному поводу. Но, все-таки, такой любитель домашней стряпни, как Рон, должен был иметь вескую причину, для того, чтобы выдержать нелегкий разговор с матерью, а потом взять и переехать. Вспоминая координаты для аппарации, Гарри отругал себя за мнительность, возможно, все объяснялось гораздо проще. Выкинув окурок, он достал палочку и переместился в маленькую подворотню напротив квартиры друзей. Гарри осмотрелся — кондоминимуи выглядел как обычная жилая коробка, с широкими длинными коридорами вдоль этажа и однотипными квартирками, ютившимися вплотную друг к другу. Он поднялся на второй этаж и по памяти нашел необходимую квартиру. Занеся руку для звонка, он почти успел коснуться маленькой кнопки, как дверь распахнулась, и он нос к носу столкнулся с куда-то спешащим Роном. — Гарри? — резко останавливаясь, сказал он. — Хорошо, что ты здесь. Уже хотел тебе Потронуса отправить или звонить по, этому самому, мобильнику. Повернувшись к нему спиной, Рон начал закрывать дверь. — Рон, какого драккла, что происходит? Ты весь день пропадаешь, а тут... Гарри не успел договорить, как Рон развернулся и, посмотрев куда-то сквозь него, сказал надтреснутым голосом: — Гермиона в больнице. Как они добирались до магловской больницы Св. Варфоломея, Гарри помнил смутно. Он время от времени смотрел на Рона, но не мог ничего сказать. Покрасневшие от переживаний веки его припухли, ржавый оттенок рыжих непослушных прядей бил в глаза неуместной яркостью. Гарри отводил взгляд, не зная с чего начать. — Рон, прости... — начал было он, не понимая, за что именно просит прощение, но ему было важно сказать это простое слово. — Да ты и не виноват, — покачал головой Рон, когда они вошли в больничный лифт, и добавил глухо: — Это все из-за меня. На этаже их встретила молодая врач и отвела в сторону. — Ситуация критическая, она потеряла много крови, — голос врача звучал печально. — Мы сделали переливание, но ее организм словно не приемлет донорскую кровь. Мы провели все необходимые тесты — несовместимости нет, как и каких либо препятствующих заболеваний, — она покачала головой, словно отгоняя какую-то мысль. Рон пошел в палату к жене, а Гарри умышленно немного приотстал. — Вы что-то не договариваете, доктор, — сказал он, пристально посмотрев ей в глаза. Молодая врач быстро отвела взгляд, сцепив руки на груди, а потом нехотя сказала: — Если бы я верила в магию и экстрасенсов, я бы сказала, что ее прокляли. Но это сказ... — Спасибо доктор,мы вас поняли, — сказал Гарри и пошел следом за Роном. Гермиона спала. Они тихо вошли в палату, Рон опустился на стул, стоящий рядом с кроватью, будто ноги не в силах были больше держать его. Он всматривался в ее лицо, шевеля губами. Первой мыслью Гарри была гипотеза, что Рон колдует, но потом он понял, что друг просто беззвучно молится. Эта догадка заставила сжаться сердце. Самому смотреть на лицо спящей подруги ему было ужасно больно: осунувшееся, с впалыми щеками, словно со следами страданий и некрасивыми тенями залёгшими под глазами. Трубочки и датчики, оплетавшие руки Гермионы, делали ее похожей на куклу, которую кукловод отправил за ненадобностью в коробку. Гарри еще раз взглянул на Рона и увидел, каким стеклянным стал его взгляд. Он осторожно положил руку ему на плечо и прошептал: — Пойдем, Рон, подышим немного, пока она спит. Во внутреннем дворике больницы было пусто: прошедший мокрый снег осыпался с редких ветвей местных деревьев мелкими каплями. В такую сырость стоять под дождем мало кому пришло бы в голову. — Что с ней? — спросил Гарри, пока Рон прикуривал, взятую у него сигарету. Они стояли у решетки заборчика, ограждавшего памятник какому-то местному целителю, и молча курили. Рон затянулся, собираясь с силами, затем выдохнул, так и не сказав ничего. Облокачиваясь на перекладину, он сжимал и разжимал кулаки, успокаивая себя. — Выкидышь, тринадцать недель, — ровно сказал тот, еще раз глубоко затягиваясь. — Она пыталась спасти ребёнка, а он умирал внутри нее три дня. Три, мать его, гребанных дня она ходила с такой болью! Но Рона было невозможно смотреть. Его плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Гарри сжал его плечо, стараясь хоть как-то разделить их боль. Рон развернулся и обнял его, повисая из последних сил на нем. — Мы так давно пытались, пробовали обращаться и к нашей, и к маггловской медицине. Она делала какие-то анализы, приносила таблетки, колола шприцы. Все эти целители разводили руками, после всех наших приключений с крестражами, оказалось, мы не можем... — Рон с трудом сдерживался, но продолжал говорить: — Она так хотела ребенка. Я уже думал, ну ничего, главное — мы живы, мы вместе, но ты же знаешь Гермиону, она... — тут голос подвел его, он вырвался, отворачиваясь и обхватывая лицо ладонями. — Рон, постой, ну чего ты, — попытался растормошить его Гарри. — Ничего не кончено, соберись, ты сейчас нужен ей! Эти слова подействовали, особенно когда Гарри повторил их и во второй, и в третий раз. Рон перестал всхлипывать и поднял голову. Его взгляд становился более осмысленным, а затем он кивнул, неуклюже вытирая слезы рукавом пиджака, и достал из кармана мятый платок, шумно высморкиваясь. — Я знаю, — сказал он, — я смогу. Только... как донести это до нее? Гарри удивленно посмотрел на него, не понимая, о чем говорит друг. Рон посмотрел на него красными от лопнувших капилляров глазами, а потом пояснил: — Я думаю, Гермиона прокляла сама себя. Разговор с Роном получился эмоциональным. Они долго спорили о том, к кому обратиться за помощью. После нескольких предложенных Гарри кандидатур, каждую из которых Рон отклонял, мотивируя это тем, что для Гермионы это будет дополнительной травмой, они остановились на Андромеде Тонкс. Гарри помчался к ней, чтобы попросить ее поговорить с подругой и понять, не накладывала ли Гермиона на себя проклятия. Миссис Тонкс была из древней магической семьи и несомненно обладала сильным эмпатическим потенциалом. А также, хотя ни один из них не сказал это вслух, она была матерью, потерявшей своего ребенка. Боль несчастной женщины была ей понятна, как никому другому. Поздно вспомнив, что на город опустился вечер, и, вероятно, обитатели дома уже легли спать, Гарри осторожно постучал в дверь. Изящный молоточек в виде головы грифона будто смотрел на него с укоризной. Андромеда открыла дверь, удивленно выглядывая на нежданного гостя из-за приоткрытой створки. Но тут же радушно впустила его, предупредив, что Тедди уже спит, но она с радостью угостит Гарри чаем. Пока он снимал пиджак и они шли в гостиную, он успел извиниться за столь поздний визит. — Честно говоря, я не стал бы вас беспокоить так поздно, — стал объяснять он, идя за Андромедой по коридору, — но дело в том, что мне очень важна ваша помощь... Они вошли в гостиную, но он не успел договорить, резко остановливаясь и потрясенно глядя на сидящую напротив женщину. — Гарри, это моя сестра Нарцисса, — не понимая его замешательства, представила ее миссис Тонкс, — вы ведь знакомы? Нарци, дорогая, Гарри - крестный малыша Тедди. Гарри, Нарцисса переехала к нам, теперь мы живем все вместе, — закончила она, добродушно улыбаясь. — Меда, конечно, мы знакомы. Ведь именно мистер Поттер спас Драко из Адского пламени в школе, — голос Нарциссы был «сама учтивость», зато Гарри казалось, что он прожжет в ковре дыру, если не возьмет себя в руки. После того, как она грязно воспользовалась их агентством, чтобы организовать побег своему сыну, Гарри приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы не высказать ей все, что он думал о способах, которыми она не гнушалась пользоваться. Он откашлялся, вспоминая о цели своего визита. И хотя до боли в пальцах хотелось расквитаться с Малфоями, но сделать что-то даже такой хитрой женщине у него не поднималась рука. Главное, сейчас целью номер один для него была помощь Гермионе. — Андромеда, у меня достаточно деликатная просьба. Не могли бы мы... — Гарри хотел предложить обсудить свою просьбу с глазу на глаз, но миссис Тонкс прервала его. — Гарри, ты можешь говорить, Нарци поддерживает меня во всем и, я уверена, не откажется помочь тебе. Что-то случилось? У тебя проблемы? — Да, Андромеда. Кое-что случилось, но не у меня, а у очень близкого моего друга, — начал было он, прикидывая, стоит ли отказываться. На одной чаше весов была необходимость срочно помочь Гермионе, а на другой — риск и страх, что Нарцисса сможет как-то эту ситуацию использовать для себя. Переживание за подругу перевесили, и тогда он продолжил: — Гермиона — миссис Уизли — потеряла ребёнка. Но состояние ее ухудшается, врачи опасаются, что ее кто-то мог проклясть. Либо... она сама себя прокляла. Может быть, вы могли бы помочь? Скорбь на лице женщин появилась внезапно, делая их как никогда очень похожими. Словно они знали какой-то чисто женский секрет, который заставлял их разделять материнскую боль, чувствовать ее, как свою. Андромеда тут же поднялась, начиная собираться. Присмотревшись к ее сестре, Гарри заметил, что Нарцисса выглядела такой же поникшей. Она заверила, что приглядит за Тедди, а Гарри с Андромедой аппарировали во внутренний дворик больницы. Как только они прошли в палату, миссис Тонкс сразу же взялась за дело: отправила их с Роном спать, а сама достала палочку и задернула на окнах и дверях шторы. Аппарировав сначала сопротивляющегося Рона домой и дав ему Успокоительного и Сна без сновидений, он вернулся на Гриммо. И там сам, стянув только пиджак и неудобные туфли, как был, завалился в постель. Ночью ему снился какой-то странный сон, похожий на кошмар — призрачный вихрь, кружащий знакомые лица: скорбящего Рона, бледную Гермиону, хмурящегося Кингсли и даже миссис Малфой. Под утро, обессиливший от ночной болтанки, он увидел чей-то расплывчатый образ, видение, человека, стоящего к нему спиной. Необычные, словно выбеленные волосы бросалась в глаза и, когда он уже готов был окликнуть его по имени, призрак обернулся и посмотрел на него. Абсолютно седая Гермиона смотрела на него сквозь серебристый туман рассвета. —————— [1] гленкейрн — правильный стакан для хорошего виски