Бестиарий. Зов сердца.

Время, отведенное девушке на то, чтобы прийти в себя, заканчивалось. Ритуал, проведенный магом с помощью артефакта, пробуждающего прошлое воплощение души, прошел так, как и гласили записи, двенадцать часов со дня воззвания к прошлому воплощению подходили к концу, а значит пробуждающий придет к девушке и снова задаст тот же самый вопрос, что и несколько часов назад. Только вот ответ, которого он снова ждал так долго, его не порадует. Ведь в памяти белокурой девы пробудилась не та, кого он искал эти десятилетия. - Дизаэль, любовь моя, - нарушает тишину комнаты голос мага, переступающего порог открытой двери. – Узнаешь ли ты меня теперь? - Пробужденная, придя в себя и восстановив прежнюю память и разложив имеющуюся, вспомнила лицо мага, прибегнувшего к «Зову души». И лицо, которое она увидела, не вселяло в ее сердце радость, ведь: - Лисиндр, - узнала она мага, призвавшего ее в это время и тело, - давно не виделись, - маг подошел к деве, протянул ей руку, приглашая пройтись и насладиться видами и коридорами замка, который когда-то принадлежал правящей чете хвисов. Девушка приняла руку и на все еще дрожащих от слабости ногах, шла рядом с магом. До последнего момента делать вид, что она – это Дизаэль, вот что планировала гостья из прошлого. Она надеялась на то, что Ваэт придет ей на помощь, как и планировалось с ее потомком, когда накладывалась блокировка сущности. - Наконец-то мы вместе, - радовался маг, идущий вперед, словно окрыленный. Он заворожено рассказывал девушке о замке, вводил в подробности исторических периодов, когда замок осаждали и пытались взять штурмом орки и степняки, шедшие войной на равнины. Описывал с подробностями жизни изображенных на картинах хвисов, что они сделали для Ахтара и Эвентрела, к каким наградам и званиям были приставлены. И конечно, как каждый из них закончил свою жизнь. Блондинка шла и внимательно слушала, ожидая подведения итогов и обвинений, а так же приговора, который маг вынесет. Ведь призывал он Дизаэль в этот отрезок времени не просто так. И точно не чтобы быть вместе, особенно после того, как она его предала. «- Сестра, своими гнилыми речами и ядовитыми наговорами ты обрекла на смерть не только лисьих собратьев, но и наш народ. Хвисы в мести страшны, особенно род им Миет», - ведь теперешняя владелица тела целительницы Фильзиль в прошлом была свидетелем самого страшного боя, с использованием магии рода книжников. Горящие леса Ильфрима и парящий над головами король драконов Саламандр, как и его книжные копии, почти до самого основания спалили юго-западную часть леса, теперь не подлежащую восстановлению. И пусть атака короля драконов не помогла хвисам в той войне, зато значительно проредила ряды эльфов, вселив в годах ужас и страх от одного лишь упоминания рода имени и Миет и их дара. Но книжники, как и королевство Ахтар пало, канув в лето. Осталась лишь Ваэт, да Лисиндр, приходящийся Ваэт дальним родственником. - …это были прекрасные времена! – о чем-то закончил рассказывать хвис, заканчивая прогулку, проводя девушку в главный зал, со все еще стоящими на парапете тронами короля и королевы. Зеленый бархат уже не тот, как и позолоченные спинки и подлокотники. Окна в пыли, шторы и шелковые занавеси в лоскуты, под слоем пыли и грязи. Да и сам зал, когда-то освежающий и умиротворяющий, более не дышал лесной негой, а пах топью и болотами. Не хватало для полного антураж квакающих лягушек и камышей. И будет один в один. Дева, чья нога ступала на паркет бального зала ни раз, осматривалась по сторонам с тоской в сердце. Ей хотелось упасть на колени и закрыв лицо руками, тихо заплакать. Но она просто стояла и смотрела на меняющегося в лице хвиса, готового выдвинуть ей обвинения и привести приговор в исполнение. В руках его появилась книга, а по щелчку пальцев в зал зашли белокурые девушки, томящиеся до этого момента в подвалах, и чей разум от пробуждения рассыпался осколками, став лишь куклами в руках кукловода. Босые, полуголые, лишь в ночных рубашках, безвольные, с потухшими от отсутствия воли глазами, девы замерли, ожидая приказа хозяина. Окружив мага, поднимали головы лишь по мановению магии, меняющих их на глазах. Каждая из невольниц принимала чуждый ей облик, становясь похожей на сошедшее со страниц существо. Десять девушек, когда-то белокурых и голубоглазых, становились монстрами, вбирали части волшебных народов, но увы, без возможности вернуться обратно. Девушка, бывшая свидетелем подобного применения дара Книжника во время Изумрудной войны, узнала магию, вспомнила последствия, а главное жертву, приносимую облаченными, воскликнув: - Принудительное Облачение! - Все так, Дизаэль, - сказал он, махнув рукой в сторону двери, оглушительно ее закрывая, вешая рунный запрет на проникновение, - чтобы моя племяшка нам с тобой не помешала и не прервала на самом интересном месте, - говорил маг, медленно приближающийся к блондинке. Глаза его горели золотом, черный нос принюхивался к собеседнице, уши ловили каждый звук, не пропуская ничего, даже шороха и дуновения ветра. - Ваэт! – только и смогла сказать блондинка, перед тем, как ее с головой накрыл темно-зеленый купол с рунами подчинения. А дальше тающая перед глазами картинка и еле различимый шепот, который, почему-то говорил голосом Ваэт: «Фильзиль!», и все, на этом, темнота… Ваэт Голос, зовущий меня, с другим я не спутаю. О помощи просила Фильзиль. Натянув нити тройного единения, погрузившись в поток соединяющей нас энергии, получив ощутимый толчок в грудь, выкинувший меня из нитей, и сколько бы я не пробовала, бесполезно. Снова и снова я оказывалась в реальности, с болевшими висками и грудной клеткой. А в последнюю пытку и вовсе оказалась в тумане, густом, как и вязком, как болота Ахтара. - Ваэт, что с Фильзиль? – спросила Ло, приводя меня в сознание, касаясь рукой плеча. Я не сразу отозвалась, лишь через пару минут, и то, по совсем другой причине, состояния эльфийки не касающегося. - У нас гости, - сказала я, призывая фолиант с Рыцарями Айвелора, готовых прийти мне на выручку по первому зову. Но как только посторонние ауры, попали в поле моего заклинания обнаружения, выругнулась: - варсенова мать! По какой именно причине я так отреагировала на появившихся стражей замка, объяснять было не нужно. По крайней мере, развернуто. Хватило всего пары слов и пояснений представшего перед нашими глазами случая, а так же слов о последующих последствиях после данного слияния и все. Ло и Нурай поняли, что у девушек, насильно Облаченных даром Книжника, нет и шанса на спасение и прежнюю жизнь. Они навсегда останутся монстрами, которых породили страницы книг и их жители. Теперь каждая из них – это химера, несущая суть темной твари, подлежащей к уничтожению. - Ваэт, мы с Нурай возьмем на себя измененных, а ты беги, спасай Фильзиль, - сказала Ло, выпуская на волю паучьи сети и три пары рук, плетя каждой из пар разное заклинание и рунную вязь. Не стала медлить, лишь призвала на помощь рыцарей, отдав книгу в руки Ло. Сэр Руан, сэр Кимран и сэр Камил, появились со страниц за пару секунд, давая возможность пробежать через девушек-заложниц сквозь распахнутую дверь. Я ожидала увидеть что угодно, казнь белокурой эльфийки, разврат и групповой секс в самых его разнообразных позах и вариациях, жестокий бой на смерть, но не это. Тронный зал стал в разы меньше, едва до нашей с Ло комнаты по размерам дотянет. На парапете вместо тронов - жертвенный камень, окруженный рунной вязью с хвисьими письменами, несущими одно из запретных заклинаний моего народа – «Аваторис морт». Взывающее к Богу-хвису заклинание, вручающее жертву целиком, ее душу без остатка и возможность перерождения, и все это за одно желание, которое обязан выполнить Бог по предлагаемому контракту. - Что-то ты не торопилась, племяшка! – резанул по ушам родной когда-то голос, принадлежащий тому, кого я десятилетия назад похоронила. Когда с помощью пера Рахсаш я слышала разговор с магом, которому она служит, думала на кого угодно, на Широгане, ректора, придворного мага Тарлиса, даже главу Пурпурной гильдии, ведь опытному и сильному магу поменять голос или скрыть его, ничего не стоит. Готовилась к разочарованию, но не к: - Дядя Лисиндр, - не верила я своим ушам и глазам, - но ты же… - но я так и не смогла сказать, что именно, так как он сделал шаг вперед, а потом еще и еще, пока не подошел совсем близко. Я не могла пошевелиться, меня по рукам и ногам сковал шок и паника. Магия не отзывалась, дар забился в угол, как и лисья сущность. Смогла лишь сказать: - дядя, ты отдал его… - что именно он отдал не произнесла вслух, лишь опустила взгляд на пол и в подтверждение предположений, не увидев хвисьей части тела, рухнула на колени и заплакала, закрыв лицо руками. - В той войне всем нам пришлось чем-то жертвовать, Ваэт, - с горечью сказал дядя, отходя от меня, возвращаясь к прикованной к алтарю Фильзиль. – Но не только нам платить. Эльфам тоже придется отдать многое, чтобы перед нами очиститься и оправдаться. И это скоро настанет. Ты, Ваэт, станешь свидетелем новой эры, справедливой и достойной казни всех ушастых, виновных в смерти нашего народа. - Для этого тебе и понадобился «Аваторис морте»? - Умная девочка, - похвалил меня дядя, - вся в папу, - слова о папе больно ударили по разуму, сердце сжалось в комок и заскулило, как побитая собака. – «Аваторис морте» призовет Бога. Принесенная жертва, а именно та, кто все это начала и устроила, вернет наш народ в те времена, когда хвис уважали, привечали и считали равными, а не дворнягами без дома и хозяина, - зло сказал дядя Лисиндр, перехватывая рукоять ритуального клинка, готовясь вогнать лезвие по самую гарду. Тело меня не слушалось, ноги не отзывались, магия молчала, лиса внутри отказывалась выступать против старшего. Но не преодолей я этот ступор, погибнет Фильзиль, а с ней и многие эльфы. И пусть на них мне плевать, но беспорядки ударят по всем расам, королевствам и городам. А этого мне допускать не хотелось. Поэтому, взяв себя в руки, отринув давление старшего, сделала глубокий вдох, сосчитала от одного до десяти и встала, с возгласом: - Нет! – и как раз в самый момент единения лезвия и груди эльфийской целительницы. Дядя удивленно посмотрел на меня, нахмурился, сдвинув брови к переносице, и усилил давление и приказ старшего к младшему. Было больно, почти невыносимо. Чувствовала, как от его магии и энергии закипает кровь, тело горит. Казалось еще немного и я воспламенюсь, но нет, огонь не спешил охватывать тело, забирая жизнь, а наоборот, по какой-то причине, зажигал во мне волю и силы идти вперед. «- Ваэт! - услышала я голос отца из книги Саламандра, отдающей в моих ушах сердечным ритмом чужого сердца. - Призови меня» - то, что король-дракон мог говорить со мной через страницы книжной тюрьмы, удивило, вызывая в очередной раз кучу вопросов. Но ответ я хочу услышать уже после того, как закончим тут. Поэтому, не став медлить, призвала из личного хранилища книгу и раскрыла как раз на странице с сидящим на троне королем Саламандром. Как и всегда, по велению магии и дара рода им Миет, со страниц книги сошел ее житель, обладающий всеми теми способностями, данным ему автором. Перед дядей Лисиндром отец предстал именно таким, каким описывали его древние рукописи и манускрипты, а не как обычно вижу его я, погружаясь на страницы. Длинные, черные волосы, перехвачены золотой заколкой, рога, венчают как корона, лежа волной на черной глади волос. Резкие черты лица и точеный профиль подчеркивают золотистые чешуйки, цепляющие взгляд. Холодные, золотые глаза с вертикальным зрачком, смотрят в самую душу, до дрожи в коленях и льда в крови, а сведенные в тонкую нить бледные губы, вот-вот растянуться в хищной улыбке, демонстрируя белоснежный оскал. - Король драконов! Саламандр! – с восторгом воскликнул дядя, останавливая жертвоприношение на какое-то время. Лисиндр отошел от алтаря, и лежащей на нем Фильзиль. Медленно, словно заворожено, с безумной улыбкой, горящим восторгом взглядом, он приближался, протягивая руку к Саламандру. Отец даже не шелохнулся, когда кончики пальцев дяди соприкоснулись с его грудью и подцепили прядь волос. Он просто стоял и молчал, смотря бушующим морем золота глаз на хвиса напротив. Лишь ментально, с помощью связи Хранитель-подопечный, общался со мной, давая четкие инструкции к дальнейшему действию. «- У тебя будет всего несколько минут на то, чтобы забрать Фильзиль и уйти отсюда. Лисиндра предоставь мне, - хотела сказать, что хвис нужен нам живым, но не пришлось. Он и сам все понимает, - он будет жить» - пообещал отец, покидая нашу с ним ментальную связь. По его сигналу, а именно недовольному хмыку, стоило руке дяди протянуться к лицу короля-дракона, я побежала к алтарю, а Саламандр схватил дядю за глотку, с силой сжимая когти на его трахее, что-то шипя в самое ухо. Не обращая внимания на стоящих за спиной, освобождаю эльфийку от связывающих пут, взваливая ее к себе на спину. Ее голова щекой лежит на плече, губы почти касаются кожи, руки обвивают шею, берда сжимают талию, а сонное дыхание щекочет шею, вгоняя в краску блуждающими в голове мыслями. Отстранившись от них, видя перед собой лишь путь через открытую дверь, быстрым шагом направилась на выход. Уже у самого дверного проема, кожей, сутью и источником магии ощущая попытки дяди отбиться от Салмандра, взывая к магии рода и семьи, к запретным заклятиям и ритуальным призывам, столкнулась с еще одной проблемой, возникшей, словно из воздуха. - Не так быстро, Ви-ви!