"...День 15. Объект испытал цикличные галлюцинации. Ипомея действительно воздействует на его мозг. Он становится овощем, которому можно промыть мозги. На днях нужно будет снова занести газету..."
Сяо перевёл холодный взгляд на монитор, а затем на пакетик с некрупными бурыми семенами. - Кто же знал, что ты так чувствителен к повышению дозы, - равнодушно бормотал Алатус. Что-то неприятно кололо сердце, смотря на запись с камеры, на которой Барбатос неподвижно обмяк возле стены.***
Туманное место озарено золотистым светом, будто икона Святого. Среди проплывающих мимо невесомых облачков, стелющихся по земле, стоял невысокий юноша, смотрящий куда-то вдаль: светлая кожа будто светилась изнутри божественным мягким светом; худощавое тело имело приятные мягкие изгибы; пушистые иссиня-чёрные волосы были слегка взъерошены, но это небрежность была миловидной и лёгкой; повернувшись спиной к зрителю, можно было разглядеть два величественных белоснежных крыла, с перьями которых легонько играли туманные облака. Сяо не сразу понял, что именно он сейчас наблюдает за этим ангелом. В осознание привело желание пройтись пальцами по маховым светлым перьям крыла. Парень неслышно подошёл к божеству, не в силах отвести взгляд от каждого сантиметра изящного тела. Рука невольно тянется к мягкому крылу. Ощущение воздушных перьев на кончиках пальцев принесло чувство восторга, будто цель всей жизни была достигнута прямо в этот момент. Чувство эйфории длилось недолго. На месте, где Алатус прикоснулся к мягкому крылу, расплылось чёрное пятно, которое, словно гниль, стремительно разрасталось. Ангел вскрикнул от боли, его ноги подкосились. Он упал на колени, нещадно разбивая конечности в кровь. Тёмная скверна пробиралась к каждому пёрышку, отравляя. Под натиском гнили перья одно за другим рассыпались в чёрную пыль, падая на спину юноши и на землю. От белоснежных крыльев остались лишь торчащие из спины кости, которые вскоре тоже рассыпались в пепел. Вместе с свободными крыльями угасла и божественная атмосфера места: светлые облачка тумана посерели, словно грозовые тучи; золотистый мягкий свет сменился на тусклый и мрачный; сам ангел словно утратил главную часть себя - свободу. Сяо застыл на месте, наблюдая за осквернением свободы ангела. Он с ужасом осознавал, что потеря крыльев - это дело его грешных рук. Стыд и жалость чертовски сильно сжали сердце. Алатус пошатнулся, пятясь назад. Юноша сидел неподвижно, склонив голову к полу. По безграничному пространству раздавался тихий звон разбивающего хрусталя - слёзы ангела падали на землю, рассыпаясь холодными осколками. Из чёрного пепла проросли ярко-зелёные тонкие побеги, которые вмиг устремились к телу осквернённого ангела. Лианы стремительно разрастались, опутывая нагое хрупкое тело, пробиваясь под тонкую бледную кожу. На стеблях проявились бутоны, ярко вспыхивающие пурпурными и фиолетовыми цвета. Весь юноша был опутан сетью вьюна, который сжимал нежную светлую кожу до алых пятен. Сяо вновь ринулся к ангелу, в попытках спасти его от ярких пут. Но пространство покрыла чёрная пелена, а земля ушла из-под ног, отправляя человека в тёмную беспросветную бездну вины. Алатус подскочил, сбрасывая с себя одеяло. Сердце гулко и быстро билось в грудной клетке, будто готовое с треском проломить рёбра. На лбу мутными каплями проступил холодный пот, скатывающийся по лицу. Сяо попытался выровнять дыхание и привести себя в чувства от сна. Из головы не выходил образ осквернённого ангела, который уж очень сильно напоминал украденного Венти. В груди что-то больно сжималось, вспоминая худое тело божества с гниющими крыльями, а затем пёстрые лианы, которые нещадно ранили бледную кожу. Алатус резко встал с кровати, подходя к рабочему столу и хватая ненавистный пакет с бурыми семенами. Сильно сжимая пакет, парень понёс его на кухню. Он с размаху бросил семена в мусорное ведро, одаривая их самым презрительным взглядом, на который только мог быть способен."...День 20. Я решил прекратить давать чай из семян. Этот чёртов сон..."
Венти лежал на кровати на боку, смотря в светло серую стену с безразличием. Его худенькая рука сжимала одеяло, словно спасательный круг. Несмотря на то, что галлюцинации в последнее время ослабли, страх провалиться в цикличный круг хаотичных ярких пятен оставался. Вид подростка координально изменился: под потемневшими лазуревыми глазами залегли глубокие тени, иссиня чёрные волосы спутаны и выглядели хаотично, кожа стала бледной и, казалось, полупрозрачной из-за виднеющейся под ней венозной сеткой. Сил не оставалось ни на что. Мозг превратился в вату, которая не воспринимала происходящее. Оставалось только смотреть в стену. Послышался скрип открывающейся двери. Но Венти даже не обернулся. Вот послышалось, как на стол поставлена тарелка и пиала с чаем, а затем шаги в сторону выхода, скрип двери и вновь тишина. Он и не чувствовал странного взгляда Сяо, который с какой-то необъяснимой тоской и виной периодически смотрел в спину подростка."...День 25. Похоже, что на дело о пропаже объекта забили. Всё реже и реже появляются объявления о поиске. Между тем, объект морально гниёт от одиночества..."
Барбатос бродил по комнате, словно неупокоенная душа. Он ходил туда-сюда без цели и намерений, лишь бы не сидеть на месте, проваливаясь в бездну тоски. Галлюцинации больше не беспокоят. Но мозг по-прежнему заторможен, словно находился в густом тумане. Всепоглощающая апатия тяжёлым свинцом разливалась по телу. Ничего не хотелось."...День 30. Объекту становится всё хуже и хуже. У него скоро день рождения. Что будет, если подарить ему гитару? Может ли хобби изменить его состояние?.."
Подумав, Сяо дописал рядом мелким почерком, словно оправдываясь перед кем-то:"...Я не жалею его. Просто научный интерес..."
Введя в строку поиска браузера "гитара акустическая купить", Алатусу выдало множество вариантов самых различных гитар. Увидев цены, глаза парня округлились. Вздохнув, он пробормотал, снова будто оправдываясь: - Это в целях эксперимента. И выбрал Сяо хорошую гитару, которую должны будут доставить за пару дней до день рождения Венти. Внутри бушевали 2 разных чувства: негодование за свои действия и какое-то новое, необычно тёплое и немного побаливающее чувство. "Неужели сочувствие? - думал парень, откидываясь на спинку компьютерного кресла. - Быть такого не может. Я не знаю такого чувства". И душа, будто услышав мысли, вмиг полоснула неприятным ощущением. А воспоминания о лишённом свободы ангеле усугубляло чувства. Переведя взгляд на монитор с записью камеры, Сяо тихо вздохнул, думая: "Или всё же знаю?"