***
Сол знал, что королева Домино будет сложным клиентом. Узнал, как только она открыла рот, чтобы воспротивиться наставлению королевы Луны. Но никогда прежде у него не было такого воинственного подопечного. Ни дочь-подросток герцога, ни даже своенравный сын премьер-министра Мелодии, не могли потягаться с ней. Каждое действие, которое Сильва совершал в ее присутствии, было самостоятельно брошенным вызовом к сражению со своей тенью. Королева отказалась дать ему разрешение на присутствие во время любой встречи с Блум в Лизиуме, поэтому Сол использовал это время, чтобы закончить настройку датчиков, сброс замков, осмотр окон и дверей на предмет безопасности, и с достаточным издевательством он попросил Харви сделать это — показать покои королевы. Во дворце были более просторные жилые помещения. Сильва видел их сегодня утром во время своего первого осмотра с Блум, которая любезно подрабатывала гидом. В восточном крыле была целая анфилада комнат — гардеробная, спальня, мини-кухня, больше, чем все комнаты Сола в Алфее вместе взятые. И все же они оставались пустыми. Королева предпочла обосноваться в северной башне — части дворца, которая была слишком изолирована от основных удобств и в то же время слишком открыта для вторжения любого, кто хотел бы разбить одно из множества окон, выходивших прямо на дворцовые ворота. Сол посмотрел в выходящее на юг окно, где холмы предгорья исчезали в туманной синеве океана и сливались с лазурным небом. Он обратил свой взгляд вдаль, заприметив город Блаффстоун, а затем проследил за многочисленными стенами дворца, внутренними дворами и хозяйственными постройками, которые составляли дворцовую территорию. По общему признанию, это была великолепная перспектива королевства. Величественно и совершенно открыто. — Я предполагаю, что королева осталась здесь ради видов, — мрачно постановил Сильва, уперевшись руками в подоконник. Харви завис у двери, подозревающий Сола во всех смертных грехах и заметно раздраженный его решительностью, которая воспринималась как неприкрытая дерзость. — Она всегда оставалась здесь. Даже сейчас. Сол подавил вздох и коротко кивнул мужчине, прежде чем указать на сумку в правой руке, под завязку набитую датчиками, служащими сигналами тревоги. — Спасибо, я задержусь здесь ненадолго, — решительно заявил Сильва, одним взглядом дав понять, что даже королева не заставит его покинуть комнату в ближайшие пол часа. В то время как Харви явно не хотел оставлять Сола без присмотра, полиция все еще обрабатывала шпионов, бывших лишь частью задач, которыми должен был заняться стюард, поэтому, коротко кивнув, мужчина исчез на лестнице, ведущей вниз. Сол старался не замечать слишком много деталей, сосредоточившись вместо этого на датчиках и сигналах тревоги, которые он стратегически разместил в пределах досягаемости окон. Не его делом было вторгаться в частную жизнь королевы, кроме необходимого минимума. Но, учитывая, насколько она холодна и далека, он позволил своему взгляду блуждать по книжным шкафам, безделушкам на комоде, по всему, что могло дать ему ключ к разгадке закрытой королевы Домино. Изюминкой комнаты выступала широкая кровать с балдахином, драпированным легким шёлком. Ряд книг о природе магии, не только разума, но и других её видов. Над комодом висела карта Домино в рамке, украшенная изящными золотыми надписями и пометками. Безделушки на комоде выглядели совершенно непримечательно: глиняный горшок, подсвечники, золотое яблоко, крохотные часики. Сол сделал несколько выводов, за исключением того, что у нее, по-видимому, была некоторая сентиментальность, но не слишком явная. И ни одной фоторамки на всю комнату. Он мог подумать, что у человека, который жил здесь, вообще не было привязанностей. Сильва обратил внимание на главную дверь — единственное, что отделяло королеву от центральной башни, и он был готов обнаружить, что здесь совершенно отсутствует система безопасности, но, к большому удивлению, дверь была снабжена не только крепким замком, но и заколдована каким-то заклинанием, которое делало ее неподдающейся неволшебным рукам. Сол стоял, уперевшись в дверь и усиленно пытался повернуть замок, но он решительно отказывался подчиняться. Мужчина отступил назад, проверяя плавность петель, и, не успев дважды подумать, закрыл дверь, чтобы услышать глухой щелчок замка. Только тогда он осознал свою ошибку, но было уже слишком поздно. Дверь больше не поддавалась. Попытка снять её с петель была встречена только электрическим током такой силы, что он поставил мужчину на колени трижды, прежде чем Сол наконец сдался. Он внимательно рассматривал дверь и мог только смеяться над своей ошибкой. Она, безусловно, была надежной. Сильва мог возражать против расположения комнаты, но у него не было ничего, кроме уважения к барьеру между ней и остальной частью дворца. После часа неудачных попыток, в ходе которых Сол сломал все свои отмычки, перочинный нож и даже электрошокер, он проглотил свою гордость и принялся колотить руками в дверь, задаваясь вопросом, приняла ли королева меру безопасности, приглушив звук. Видимо нет. Через несколько минут дверь распахнулась, и Сол опустил ноющий кулак, подумав, не будет ли проще умереть от стыда, чем встретиться лицом к лицу с королевой. — Проблема? — спросила она и сдержанная улыбка приподняла уголки губ. Сол знал, что покраснел, как свекла и отрицать это было бесполезно. Лучше пройти мимо и мгновенно исчезнуть на лестнице, но не то чтобы он предполагал, что она позволит ему. Мужчина нервно прочистил горло, так что голос вновь стал излучать уверенность. — Вход кажется безопасным, — заключил Сильва, встряхнув рукой, которая продолжала жалобно изнывать от боли. Сдержанная улыбка в мгновение ока перестала быть сдержанной. Фара наконец поймала его на ошибке, неосознанно заманив в ловушку. — Кажется, говоришь? — хмыкнула она, резонно заметив, что это «кажется» было явно лишним. Сол двинулся вперед к двери, не обращая внимания на ее насмешливый тон. — Меня беспокоит только то, сможет ли какая-нибудь фея разума открыть её? — Вряд ли, — эта самодовольная улыбка будто прилипла к её лицу. — Комбинация известна только мне и Бену. Сол ухватился за то, что ответственность за безопасность комнаты лежит на разумах двух человек. — А если вы оба будете нездоровы? Что тогда? — колко поинтересовался Сол. Фара поднесла одну руку к подбородку, другую подставила под локоть, и легонько постучала по щеке одним пальцем. — Тогда, я полагаю, нам понадобится человек грубой силы или немного больше, чтобы выломать дверь. От кончиков его ушей исходил жар возмущения. Для нее Сол был просто несмышленным зверьком, грузным, бестолковым, и его ошибка доказала это. Он осознавал свою вину в том, что был слишком неуверен в себе, но стыд вылился из него как гнев, хотя Сильва держал свой голос формальным и сдержанным. — Вы полны решимости ненавидеть меня. Учтите, что вы не первая моя клиентка, решившая, что ей не нужны мои услуги. Ее глаза вспыхнули, свирепее, чем в вестибюле. Свирепее, чем в ее кабинете перед Луной, и Фара резкий сделала шаг навстречу, выпрямившись, чтобы придать себе более царственный вид. — Кажется, ты решил, что я девица в бедственном положении. Скажи мне, кто из нас двоих в беде? Сол не отступил, а широко расправил плечи, выпрямив спину. Несмотря на высокий рост для женщины, Фаре все же пришлось поднять голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Мы оба будем в беде, если вы не отнесетесь к этому серьезно. Если бы Харви не покинул комнату около часа назад, он бы непременно осадил Сильву за неуважение к королеве, но сейчас его не было, а значит сдерживаться было незачем. — Я отношусь к этому серьезно, — выдавила она. — И если ты полагаешь что это не так, я прошу пересмотреть свое мнение и мое положение, как королевы этого королевства. Какой бы сильной не была злость, Сол знал, что лучше не говорить в унисон, когда получил такой прямой выговор. Он просто молча закипал, стиснув зубы, чтобы удержать гневное возражение внутри. Фара не воспринимала его всерьез, скорее относилась в лучшем случае как к шутке, в худшем — как к врагу. Королева протянула руку, чтобы открыть дверь пошире, заставив его отступить в сторону, чтобы избежать неожиданного удара справа, и стать на шаг ближе. — Это моя спальня, — Фара обвела периметр комнаты указательным пальцем и толкнула дверь. — И она прошла твои тесты. Увидимся утром, Сол Сильва из Эраклиона. Сол окинул её взглядом сверху вниз, его кадык дрогнул от напряжения, заставив снова вступить битву с собственным желанием возразить. Фара будто проверяла его на прочность этим последним обращением, намеком на страну его рождения. Снова. Сильве хотелось совершить резкий бросок одной рукой, чтобы взломать дверь, объяснить ей, каким образом незваный гость может проникнуть в окно; раскрасить её мрачное воображение тем, что король Андреас может сделать с врагом, или, скорее, что он поручит своим наемникам сделать за него. Но Сильва не мог отрицать, что комната на данный момент была безопасна. Сол установил свои датчики на окна, и дверь, несомненно, теперь она была защищена надежнее, чем прежде. У него не было ничего, кроме гипотез, которыми можно было угрожать ей, но он знал, что королева не поддастся на них. Пока она полностью не осознала, что нуждается в нем. Поэтому мужчина позволил вытолкнуть себя из комнаты и с таким же угрюмым видом, как Харви, заправил запасную койку, которую стюард нашел у двери с двойными контрфорсами. Сол настойчиво вглядывался в темноту, ожидая, когда сон закроет его глаза, но с каждой секундой надежда таяла. Фара была чрезвычайно сложной. Ей нравилось ставить его в тупик, и в отличие от дочери герцога, у нее действительно была сила, чтобы позволить себе оскорбить его. Сильва задавался вопросом, может ли её магия разума почувствовать ложь. Единственную оставшуюся нить, которая связывала его с Эраклионом, но он выбросил эту мысль из головы. Лучше сделать вид, что этой темы не существует. Если бы Сол слишком много думал об этом, если бы он вел себя виновато, Фара бы обязательно это заметила. Кроме того, восемь лет назад Андреас разорвал эту нить.***
Сол был уверен, что утром их отношения наладятся, потому что Фара выспалась за ночь и должна была привыкнуть к мысли о постоянном присутствии телохранителя. Он сильно ошибся, осознав это когда королева вышла из своей спальни, демонстративно игнорировала его во время завтрака и утренней рутинной работы с документами. Пока ровно в десять утра не прозвенел звонок на собрание совета. Фара не препятствовала его присутсвию, поэтому Сол занял позицию в углу, откуда мог наблюдать за дверью и большей частью окон, небрежно прислонившись к стене так, чтобы меч был виден всем. Он смотрел, как входит совет, все с осунувшимися выражениями лиц и кружками разного размера с чаем или кофе в руках. Когда вошел последний человек: высокая блондинка с недовольно поджатыми губами, королева опустила руки на стол, обведя взглядом каждого члена совета. — Доброе утро всем, — вздохнула Фара, пролистав тонкую папку с бумагами, для поддержания суровости своего образа. — Знаю, что вчера встречалась с каждым из вас по отдельности, но спасибо, что собрались здесь по этому печальному поводу. Блондинка не сводила глаз с Сола, как и мужчина справа от нее, так что, раздраженно мотнув головой, Фаре пришлось бросить на него косой взгляд. — Прежде чем мы начнем, — обьявила она. — Это Сол Сильва, которого королева Луна сочла нужным навязать мне после покушения. Некоторые из людей с сомнением подняли брови, и Сол решил, что их не проинформировали о вчерашних шпионах. — Спасибо, — почтительно склонил он голову. — И весьма своевременно, учитывая вчерашнее вторжение эраклионцев во дворец. — Что? — мужчина, сидящий прямо напротив, полный и одетый в королевскую сине-желтую военную форму Домино, перевел взгляд на королеву. Сол проследил, как сжались ее губы, явно рассерженные его откровением, и в полной мере насладился этим. Совету нужно было знать должности и места, в которых он успел отметиться. Может быть, члены совета наконец убедят королеву в необходимости защиты. Плечи Фары непроизвольно напряглись. — Во время вчерашнего заседания парламента, у мистера Сильвы произошла стычка с некоторыми шпионами-разведчиками, которых он опознал как выходцев из Эраклиона, — сухо пояснила королева. Вокруг стола раздались вздохи и бормотание, но один из военных сосредоточился исключительно на Соле. — Ты альфеец, — сказал он не столько вопросом, сколько наблюдением. — Сэр, — Сильва коротко кивнул, подтвердив догадку и одновременно отдав честь мужчине. Прошлой ночью, вместо того чтобы спать, Сол провел исследование. Он знал, что разговаривает с Кодатортой — бригадным генералом вооруженных сил. Но он не ожидал, что мужчина ухмыльнется и спросит: — Эта старая летучая мышь Саладин все еще там? Сол улыбнулся, приподняв рукав, чтобы показать большой рубец над локтем. — Да, сэр, — кивнул он. — Получил это от него на втором курсе. Генерал издал густой смешок: — Я был бы выпускником восемдесят третьего, но решил, что Домино нужно мне больше, чем какая-то богатая герцогиня. — Настоящая потеря для Алфеи, — Сол коротко кивнул, перестав обращать внимание на хмурый взгляд Фары. Его расследование указывало на то, что генерал был хорошим человеком, но крайне восприимчивым к лести, и действительно, Кодаторта просиял, повернувшись к королеве. — Он мне нравится, — сказал генерал. — Нас не нужно представлять, Ваше Величество. Если он достойный альфеец, значит, он уже провел исследование и достаточно знает о каждом. Сол закрепил на лице сдержанную улыбку, прежде чем встретиться взглядом с Фарой, точнее с ее суровыми карими глазами. — По вашему я должна была тратить время на знакомства? — Пусть делает свое дело, — сказал генерал и откинулся на спинку стула, выудив из кармана сигару. — Давай, расскажи нам, кто мы. С легкой напыщенностью в голосе, Сол повернулся к женщине, вошедшей последней. Хрупкая блондинка, но с голосом на три тона ниже, чем у самого Сола. — Сенатор Мириам Орител — государственный министр. Рядом с ней стоял напряженный мужчина такого же роста, как Кодаторта. — Лейтенант-коммандер Набу Офер — министр обороны. Две брюнетки по другую сторону от Набу, которые по всей видимости были почти идентичными друг другу близнецами. — Ноэль Герхарт — дипломат из Эраклиона и Ларисса Хедерман — министр финансов. Он проверил их всех. Осталось лишь дождаться информации от Афины, касательно пробела в трудовой биографии Герхарт, но остальные казались, по крайней мере на бумаге, достойными гражданами и верными слугами короны. — Впечатляет, — похвалила сенатор Орител и Сол коротко кивнул ей в знак признания своей безупречной работы. — Благодарю, я серьезно отношусь к безопасности королевы. Сол знал, что вступает в опасные воды, высказывая королеве в лицо, насколько он компетентен в своей работе. Сильва позаботился о том, чтобы не спускать глаз с совета и не подставлять щеку королеве, одним своим видом грозящейся влипить пощёчину. — Тогда мы можем продолжить собрание, — заключила Фара, вцепившись рукой в край стола. — Мы обсуждали риск Ладона. Если бы Эраклион предпринял двойную атаку, это было бы там, где Солярия сужается… Сол прислонился к стене, лишь вполуха слушая и попутно осматривая комнату. По случайным взглядам в свою сторону, он мог понять, что члены совета чувствовали себя некомфортно, будто под прицелом. Все, кроме генерала, который сидел за столом с такой уверенностью, как будто знал больше других. Сол ожидал некоторого неудобства и он привык к этому. Когда собрание прояснилось, запланировав лишь несколько встреч на будущее, Сильва вместе с королевой замер у стены, ожидая когда комната опустеет. Фара собрала свои бумаги и последовала за генералом, заставив Сола плестись следом на пару шагов позади. Она не останавливалась, пока не добралась до своего кабинета. Той самой комнаты, в которой Сол впервые встретился лицом к лицу с королевой. Фара даже не оглянулась на него через плечо, как делала это раньше. Она чувствовала, что если ещё раз посмотрит на него, то не сможет сдержаться перед соблазном влепить затрещину. Независимо от ее отношения, Сол должен был выполнить возложенную на него миссию. — Ваше Величество, я подумал, что мы могли бы обсудить вопрос о переезде вашей спальни. — Моей спальни? — Фара опустила бумаги, которые держала в руках и скептически подняла брови. — Я думаю, ты уже провел там слишком много времени. Сильва тщетно боролся с краской, заливающей его лицо, снова упрекая себя за ошибку, которую Фара будет припоминать вечно. — Ваша дверь, безусловно, безопасна, но апартаменты в восточном крыле больше подходят для моей работы. Фара вспомнила, о каких апартаментах он говорит ещё до того, как Сол пояснил их местонахождения. Весьма смело, учитывая нежелание королевы мириться с его обществом. — Что ж, — её подбородок опустился к полу, прежде чем она снова взглянула на него. — Мы уже съезжаемся? Фара была полна решимости вывести его из себя. Сильва был так же полон решимости не позволить ей это снова. Не после вчерашнего. — Мистер Харви выделил комнату для моего оборудования неподалёку. Я бы спал только в передней комнате, чтобы обеспечить максимальную защиту, но это все равно ваши покои. Королева бросила документ на стол и взяла другой, просматривая его с такой самоотверженностью, которая указывала на то, что ее мысли были где-то в другом месте. — А если я попрошу стакан молока, ты его принесешь? Сол стиснул зубы, больше не желая с ней говорить. Будто это он навязался ей, а не получил приказ от королевы Луны, такой же уважаемой особы, как сама Фара. Сильве уже приходилось наблюдать обыденную беседу королевы с Беном и он был больше чем уверен, что она не всегда огрызается и саркастично усмехается. Эта королева. Эта королева станет его смертью. Мысли яростно метались, пытаясь придумать какой-нибудь способ урезонить ее, который не был бы пронизан ненормативной лексикой, что безусловно мгновенно усмирило бы бушующую королеву. Но затем, совершенно неожиданно, она уступила, ее плечи поникли, а глаза закрылись в поражении. — Ладно, — сказала она и опустилась на стул, поставив между ними стол в качестве барьера. — Я могла бы продолжить эту словестную перепалку, но сегодня тебе несказанно повезло. Я согласна на переезд при условии, что ты проработаешь все договоренности с Беном. Если я возьму на себя ещё одну задачу, я могу надорваться. Подавленное настроение, сгорбленный язык тела — если бы королева не была такой трудной, он мог бы пожалеть её. Фаре нужно было спланировать войну, её искали шпионы, у нее был один юный поджигатель, за которым необходим глаз да глаз. Помимо обычных обязанностей по управлению королевством, что, как он знал из своей службы, было немалым подвигом. Губы Сола приоткрылись, но то, что он собирался сказать, осталось где-то глубоко внутри. Сол был алфейцем, он не мог допустить, чтобы жалость разрушила его обязанности по защите клиента. — Я…ценю ваше согласие, Ваше Величество. — Ну, так ты выиграл битву, что дальше? — каждый компромисс, к которому Сол ее принуждал, был такой борьбой, что ему потребовалась секунда, чтобы вспомнить, что было дальше по плану. — Я хотел бы знать ваше расписание и насколько оно может быть изменено, если это возможно, и какое… — Какие входы и выходы я использую, как часто я бываю в парламенте, — Фара потянула к себе бумаги, подняв их в воздух, якобы для чтения, но на самом деле для того, чтобы скрыться от его глаз. — Как я беру яйца, на какой стороне кровати я сплю, всё, что я хотела бы сохранить в тайне, но больше не могу. Да-да, я все это уже слышала. Сильва устремил взгляд на обратную сторону бумаги, которую она держала перед собой, как щит, и что-то сжалось внутри него. Раньше у нее была защита. Ее неприязнь к нему была вызвана не только вынужденностью и не только страной его рождения. У нее уже был телохранитель, и это плохо кончилось. Его разум упустил это, и Сол мысленно отругал себя за то, что не заметил более ранние признаки. — Ваше Величество…— начал он, стараясь, чтобы голос звучал тихо и мягко, но достаточно серьезно. — Какой бы ни была ваша история с прежней защитой, я могу заверить вас, что серьезно отношусь к своему долгу по обеспечению вашей безопасности. Если вы позволите мне, я позабочусь о том, чтобы с вами не случилось ничего плохого. Фара медленно опустила документ. Пока её лицо скрывалось за ним, взгляд выражал сомнения, которые Сол увидел лишь на секунду, пока бумага не опустилась на стол и в королеве вновь не вспыхнула уверенность. — Это я тоже уже слышала.