***
Когда наступило условленное время, шаг Сола стал легче, когда он сопровождал Фару в зал совета. Следуя ее примеру, он выдвинул для нее стул лицом к остальным членам совета. По опасливым взглядам и приглушенному молчанию он понял, что был грубым вторжением, которое прервало все разговоры. Сол почувствовал это и знал, что Фара тоже почувствовала. Она пресекла все вопросы, как только Сол опустился на стул рядом с ней. — Мне нужны обновления, немедленно. Это больше не представляет угрозы международной безопасности. Это вопрос личной срочности. После ее заявления воцарилось еще более многозначительное молчание. Министр Набу был первым, кто нарушил молчание. — Ваше величество? — спросил он, скрывая недоумение за вежливостью. Фара повернулась к нему с наигранным терпением в голосе. — Андреас передал угрозу: если я не явлюсь для поимки и казни этим вечером, он убьет своего собственного сына. Несколько членов совета встревоженно зашептались, в то время как Герхарт действительно встала в шоке. — Какого черта… — Нам не нужно вдаваться в причины, — оборвала Фара вопрос дипломата. — Но можно с уверенностью сказать, что это серьезная угроза, и к ней следует относиться как к таковой. Еще несколько мгновений царило напряженное молчание, Набу и Марко склонили головы друг к другу, прежде чем Хедерман заговорила. — Сегодня? — спросила она, уныло покачав головой. — Если бы у нас была хотя бы неделя, может быть… Сол искоса бросил обеспокоенный взгляд на Фару, которая не ответила на поиск ее глаз, но все же протянула одну руку под столом, чтобы прикоснуться к нему в знак ободрения. — Я не прошу оправданий. Мне нужны реальные зацепки. — Со всем уважением, — пророкотал Набу, и от Сола не ускользнуло, что он пристально смотрел на Фару. — Это звучит как гражданское дело Эраклиона. Разве это не желаемый результат? Волна гнева пронзила Сола, но Фара опередила его. — Нет, — твердо сказала она, крепче сжимая руку Сола на коленях. — Принц Скай представляет собой единственную реальную возможность достижения мира. С этим ультиматумом вы можете видеть, что никаких переговоров с Андреасом не будет. Солу было интересно, почувствовала ли она, как дрожит его рука, даже несмотря на крепкое пожатие. Наступило затишье, во время которого Сол чувствовал, что все взгляды устремлены на него, уровень обвинений возрастал с каждой секундой, без сомнения, связывая точки между внезапным выступлением Фары и его быстрым выздоровлением за последние несколько часов. Он старался держать плечи прямо, встречая каждый взгляд подбородком. Пусть они удивляются. — Рассмотрите альтернативу, — наконец предложил голографический Кодаторта из угла. — Вы «сдайтесь», как он просил, но мы установим на вас маячок. — Он слишком умен для этого, — пренебрежительно вставил Сол. — Он устроит все так, что Фара станет заменой, скованной ограничителями, и в его плане не будет ничего, что можно предугадать… Фара подняла руку, останавливая Сола прежде, чем он закончил фразу. Он оборвался на полуслове, когда узнал сосредоточенный взгляд, который появлялся на ее лице, когда она что-то замечала. Разум. Вероятно, с новостями. Всегда наготове, он встал, повернулся к двери, и стул Фары заскрипел по полу, когда она сделала то же самое. Не прошло и трех секунд, как дверь распахнулась, и в комнату ввалилась запыхавшаяся фигура Харви. — Ваше Величество. Блум, она…— Бен сглотнул и выпрямился во весь рост. Сол отступил назад, чтобы видеть королеву и стюарда. Её лицо застыло. — Бен? Харви вытер лысую макушку одной рукой и сглотнул. — Она пропала.***
Других машин на стоянке не было, что усиливало дурное предчувствие, когда Сол припарковал джип и сидел, неподвижный и молчаливый, пока машина не щелкнула и не остановилась. Когда он посмотрел направо, Фара встретилась с ним взглядом. Он ненавидел это. Каждая секунда, каждый удар сердца отдавались в ушах похоронным звоном. Если все пойдет не так, как должно было пойти, он никогда себе этого не простит. Но бояться не входило в его обязанности, и в этот момент ему ничего не оставалось, как идти до конца. Сол был обязан перед Фарой как можно полнее посвятить себя этому плану. Фара, Блум, и… Сол подавил страх, вцепился в руль и придал лицу выражение, как он надеялся, мрачной решимости. — Готова? Он заслужил тонкую улыбку в ответ и протянул руку, чтобы преодолеть расстояние между ними. — К правосудию? Сол накрыл ее ладонь своей. Рука все еще болела, но Фара была теплым и успокаивающим бальзамом против обычной боли. — К миру. На мгновение ее улыбка стала шире, а затем реальность вернулась к обоим. Коротко кивнув, она ослабила хватку и отстегнула ремень безопасности. Местность казалась пустынной, но дискомфорт Сола только усилился, когда они вышли из машины. Он быстрыми шагами обошел машину, чтобы открыть для нее дверь, и как только она вышла, не сказав больше ни слова, они повернулись и направились к торговому центру с пустыми магазинами. Положив руку ей на плечо, якобы направляя, Сол почувствовал, как Фара напряглась, когда они приблизились к закрытым ставнями окнам и заколоченным входам. Он не мог винить ее. Три месяца назад это была оживленная улица, но после взрыва, в результате которого погибла сенатор Орител, предприятия закрывались одно за другим, оставляя лишь пустые корпуса. Идеальное место для того, чего хотел Андреас. С каждым шагом сердце поднималось все выше к горлу, но Сол знал, что оно меркло по сравнению с Фарой, хотя она казалась спокойной и уравновешенной, ее руки были в карманах темно-синего плаща, волосы уложены в прическу впервые с тех пор, как он пришел в себя. Сол в своей черной форме, такой же, как у Алфеи, но без буквы «А». Он надеялся, что они будут выглядеть уверенно, пересекая мощеную дорожку. Последний магазин в квартале. Пара остановилась бок о бок перед фанерой, закрывавшей входную дверь. — Он там? — спросил Сол. Он увидел, как ее подбородок склонился набок, увидел, как глаза приобрели знакомый светло-лазурный оттенок. — Думаю да, — ответила Фара, так же тихо, как он. — Еще есть какие-нибудь неизвестные? Брови нахмурились, когда Фара сосредоточилась, глаза почти зажмурились. — Ничего такого, что я могла бы ощутить. Либо фея разума смог спрятаться от Фары, либо они действительно были одни. Очевидно, что Андреас не стал бы нанимать посредственную фею разума, но Фара — королева Домино, а ее предшественница — Розалинда Хейл. Несмотря на то, что Сол не любил рисковать, он был уверен, что способности Фары превосходят возможности любого, кто готов пострадать на службе у Андреаса. Он кивнул, наблюдая, как она подавила свои силы и повернулась, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Обеспокоенное выражение лица вызвало желание поджечь самого себя. Весь этот план был проявлением невообразимого доверия — что он вернется отсюда пешком. Что он снова увидит ее лицо. Что он сможет обхватить ее щеки ладонями и думать только о ее тепле и жизненной силе, а не о том, какой хрупкой она может оказаться под его клинком. — Ты готова? Сол знал ответ еще до того, как Фара его произнесла, но пришлось спросить снова. К ее чести, королева не закатила глаза, они не отрывались от его глаз, когда она решительно кивнула. — Я готова. Пойдём. Со страхом, скапливающимся в груди, Сол обошел ее спереди, ее руки уже были подняты ладонями к небу. Он начинал ненавидеть все это. В отличие от сегодняшнего утра, Сол по очереди сжал каждое запястье и как можно деликатнее наложил рунические ограничители на ее руки. Металл скользнул по коже, не обращая внимания на нежность, заставив их обоих вздрогнуть, особенно Фару, когда магические кандалы соединились друг с другом, скрепляя запястья вместе. Она согнула пальцы, судорожно сглотнув, когда магия исчезла, и расправила плечи в неудобной позе, требуемой ограничителями. — Это ненадолго, — сказал Сол, и это было единственное утешение, на которое он способен. — Я доверяю тебе, — просто ответила она. — Пойдем. Он взялся за ручку и рывком распахнул заколоченную дверь, другой рукой дотянувшись до плеча Фары, чтобы провести ее внутрь. Сол сделает это быстро, даже если это будет последнее, что он сделает в своей жизни. Взору предстала темнота. Затемненные окна отбрасывали мрак на все пространство, и Солу пришлось сознательно ослабить хватку на Фаре, чтобы не слишком остро реагировать на отсутствие видимости. Они оба остались у двери, пока глаза привыкали к темноте, и увидели ряды за рядами сухих продуктов и прочего. Круглосуточный магазин. Большинство рядов стояли перпендикулярно входу. Это означало, что была видна задняя часть магазина, но в полумраке Сол смог разглядеть несколько рядов в глубине. Идеальное место для укрытия. Он посмотрел налево и направо: кто-то мог прятаться за кассой. Сол отступил на шаг назад, чтобы убедиться, что пространство пусто, и именно тогда услышал голос. — Ты пришел. Сол готовился к этому моменту, но никакие приготовления не могли остановить застывание крови. Голос, который он едва слышал в течение восьми лет, сочился ядом, но это не остановило дерзкий ответ: — Я человек слова. Сжав плечо Фары, Сол шагнул вперед, и она последовала за ним, напряженная, но не сопротивляющаяся. Еще несколько шагов, и они поравнялись с началом прохода, Сол наконец смог разглядеть две фигуры, маячившие в темноте. Следующим ответом было презрительное фырканье, хотя в нем не было слов, каждый звук эхом отдавался в голове Сола. Он здесь. Он слушал. Он не верил родному отцу. Или не хотел верить. Сол подошел на несколько шагов ближе, Фара вместе с ним. Вторая фигура была вдвое ниже первой — стоящая на коленях, руки связаны перед ней, рыжие волосы стянуты сзади, а кляп из клейкой ленты блестел в слабом солнечном свете, проникающем сквозь фанеру. Блум. Стоявшая рядом Фара тревожно выдохнула, слегка дернувшись в объятиях Сола, но он продолжал держать ее за плечо, не давая шагнуть вперёд. С трудом она уступила, не сводя глаз с Блум. Сол поднял взгляд вверх, изучая скрещенные руки, то, как мужская фигура прислонилась к полке, словно пытаясь создать впечатление утонченности. Пыталась и терпела неудачу. Наметанный глаз Сола мог заметить, как напряженно были сжаты его колени, как напряглись плечи, на которые он опирался. Он нервничал. Недисциплинированный. Возможно, насмешка Сола отразилась на лице, потому что Скай оттолкнулся от полки и агрессивно встал перед Блум. — Не подходи ближе. Оглядев сына, Сол заметил меч, пристегнутый ремнем к его спине, электрошокер на бедре, ножны на лодыжке, явно пристегнутые ремнем к голенищу ботинка. Аккуратно выглаженная рубашка, семиконечная звезда Эраклиона, украшающая ножны. Просто чтобы доказать, что слова Ская были предложениями, а не законом, Сол провел Фару еще на два шага вперед, с удовлетворением наблюдая, как принц сжал челюсти из-за этого непослушания. Прежде чем Скай успел возразить, Фара повысила голос и впервые заговорила с ним. — Я предлагаю себя за Блум, — сказала она, стараясь унять дрожь. — Отпусти ее. В ответ Скай засунул большие пальцы рук за пояс и ткнул подбородком в сторону Фары, хотя и не сводил взгляда с Сола — неопределенный жест, открытый вопрос о королеве, который принц адресовал ее телохранителю. «Он даже не хотел с ней разговаривать» — понял Сол с потрясением, от которого заледеневшие вены вновь воспламенились. Он снизошел бы до того, чтобы так бессердечно обращаться с королевой. Как бы сильно Солу ни хотелось получить возможность научить сына хорошим манерам, он заставил себя ответить только на поставленный вопрос. — Да, она подчинится, — сухо ответил он. Брови Ская приподнялись, уголок его губ дрогнул в издевательской улыбке. — Докажи. Сол уставился на сына, задаваясь вопросом, как, черт возьми, он должен был это доказать, но у принца были свои соображения. Он снова мотнул подбородком в сторону Фары и небрежно сказал: — Ударь ее. Десятидюймовый нож, воткнутый рукой Ская в сердце Сола, причинил бы меньше боли. Сочетание абсурдной просьбы, насмешливого тона, презрения в его голубых глазах. Сол покачал головой, сжав руки в кулаки. — Я не собираюсь ее бить. — Сделай это, — резко сказала Фара. Ее рука: обе они были связаны вместе, потянула его за локоть, притягивая назад, к себе. Взгляд Сола и Ская метнулся к королеве. — Фара…— начал он, сбитый с толку, и она снова перебила, не сводя глаз со Ская. — Сделай это, — повторила она. Ее огорчение при виде Блум, казалось, исчезло, оставив на его месте только холодную, едкую насмешку. — Ты думаешь, что храбрый. Сделай это. Сол больше не приказывал ей, он не стал бы предавать ее желания устно перед Скаем, но и сидеть сложа руки тоже не мог. Повернувшись к ней лицом, он попытался встретиться с ней взглядом и отговорить, но Фара обеими руками мягко, но твердо отодвинула его плечо за пределы поля зрения, которое соединяло ее и Ская. Она взглянула на него всего один раз, со стиснутым выражением лица, которое означало, что она знает, что делает. Чувствуя, что не может нормально дышать, Сол отступил, вымещая свое разочарование на руках, которые он сжал в крепкие кулаки, и на челюсти, которую стиснул. Он сделал один длинный шаг в сторону, ненавидя себя, но зная, что в конечном счете должен доверять Фаре. Сол поднял глаза как раз вовремя, чтобы заметить, как выражение лица Ская сменилось с удивления на веселье. Позади него Блум один раз дернулась в своих наручниках, но, услышав угрожающий взмах запястий Ская, замерла. Сол провел языком по зубам, когда принц расправил плечи и шагнул вперед. Десять секунд. Это не могло занять больше десяти секунд. Тогда все было бы кончено, и они могли бы приступить к осуществлению плана. Версия по сценарию, а не что бы это ни было. Он медленно начал обратный отсчет. Десять, девять, восемь… Скай сократил дистанцию, остановившись у ряда энергетических напитков на полках, всего в шаге от Фары. Семь. Шесть. Вблизи он был выше. Сол не привык поднимать глаза вверх на кого бы то ни было, и не в последнюю очередь на мальчика, которого бросил восемь лет назад и который превратился в мужчину. Пять. Четыре. Сол прикусил внутреннюю сторону губы, заставляя себя не броситься вбок и не встать между сыном и королевой. Три. Два. Скай поднял ладонь. Один. Он замахнулся, и Сол уперся коленями, чтобы броситься вперед. А затем рука Ская изогнулась в воздухе, тело развернулось, и Сол был так сосредоточен на том, чтобы броситься на Фару, что не заметил приближающейся ладони, пока не стало слишком поздно. Удар пришелся ему по щеке, по бороде, но эхом разнесся по пустой комнате, по линолеумному полу — восклицательный знак оскорбления, быстрый и внезапный, как хлопушка. Он мгновенно отреагировал на провокацию, выбросив сначала локоть, который Скай заблокировал, затем колено, чего принц не предвидел, и когда согнулся пополам, Сол снова нанес удар локтем. На этот раз он попал в цель с тошнотворным стуком, от которого Скай рухнул на пол, а его голова оказалась где-то в районе чипсов с солью и уксусом. Принц приподнялся на четвереньки, не в силах полностью подняться из-за боли, но, к удивлению Сола, он смеялся. Скорее хрипя, но все равно насмехаясь. Сол обеими руками обнял Фару за плечи и оттащил назад, не доверяя себе быть ближе к сыну после этого трюка. Гнев был слишком близок к поверхности. Сол мог сделать что-то, о чем действительно сожалел. — Это не было частью гребаной сделки, — выплюнул Сол. Скай осторожно опустился на корточки, потирая висок в том месте, куда его ударил Сол, прежде чем медленно подняться на ноги. — Что, не можешь выдержать удар? Еще больше насмешек. Еще больше презрения. Хотя Сол признавал, что у Ская были к нему обоснованные претензии, он не мог смириться с тем, что мальчик заговорил о них именно сейчас. — Я пришел сюда поторговаться, — сказал Сол, снова задирая подбородок, когда принц встал во весь рост. — Не ради какой-то мелочной детской идеи отомстить. Выражение лица Ская посуровело. — Значит, я теперь мелочный ребенок? Снова. Это была не просто возможность для установления мира — это было время для Ская выплеснуть свой гнев, который он сдерживал в течение восьми лет. Конечно, Сол сочувствовал, но ему было все труднее находить место для сочувствия, учитывая, что на кону стояли две связанные женщины. Пренебрежительно покачав головой, Сол указал на воздух между ними — несомненное доказательство того, что Скай был больше озабочен непродуманной идеей мести, чем поиском достойной цели. — Это ты мне скажи, — фыркнул Сол. Но у Ская, к сожалению, был ответ на всё. — И это всё? Был ли я мелочным ребенком восемь лет назад? У Сола не было опровержения сути мстительных действий Ская. Разочарование возросло, хотя он знал, что это было именно то, чего хотел Скай, и он указал на Блум — еще одну жертву злобности и воинственности Андреаса. — Спроси человека, которого ты называешь своим отцом. Прищурив глаза, Скай скрестил руки на груди. — О, а я думал, что ты. Это Солу пришлось проглотить. Обвинение, от которого он никогда не смог бы уклониться. Были объяснения, но не было никаких оправданий. Он понимал это теперь, с горечью оглядываясь назад. Горечь, которая поглотила бы Ская, если бы он не был осторожен. В нем все еще оставалась тоненькая искорка доброты — она должна была быть, иначе никого из них сейчас здесь бы не было. Молодая веточка, протягивающая крошечный листочек после долгой зимы отчаяния. Сол сосредоточился на этой ветке, на этой надежде, когда опустил руки по швам и расправил плечи, подтверждая, что ни за чем не спрячется и что ему больше нечего скрывать. — Я тоже когда-то был пешкой Андреаса. Разве тебе это не надоело? Разве ты не хочешь быть сам себе хозяином? Лицо принца исказилось. — С чего ты взял, что можешь давать мне советы, старик? Сол позволил оскорблению скатиться с него. Он попробовал обжигающий коктейль из своих алфейских тренировок в сочетании с историей Эраклиона — бороться с пламенем огнем, потому что, вероятно, это было все, что знал Скай. — Мы здесь для обмена, — Сол вернул разговор к насущной задаче. — Если ты всего лишь мальчик на побегушках у Андреаса, разве тебе не нужно поменять заложников? Взгляд Ская метнулся назад, на коленопреклоненную фигуру Блум, и на его лице снова появилось высокомерие. — Я удивлен, что ты хочешь вернуть ее после того, что она сделала. Еще больше дерьма, которое не было частью сделки. Сол подавил панику, вспыхнувшую при словах Ская, но его нерешительность, должно быть, проявилась, потому что принц скрестил руки на груди. — Выпускница Алфеи и все такое, но ты так и не разобрался в ней и Ривене. Несмотря на дисциплинированность, взгляд Сола упал на Блум, чьи глаза расширились, а голова быстро моталась взад-вперед над кляпом из клейкой ленты. Его разум вернулся в прошлое. Они уже испробовали маршрут Блум. Они вошли в ее комнату после того, как расследование с тем парнем Гейлисом ни к чему не привело. Она была в своей комнате. Все встало на место со щелчком. Муза — фея разума. Она тоже была там. В ту же секунду Сол осознал, что почувствовал, как Фара пошевелилась у него за спиной, явно тоже потрясенная. Муза. Его глаза по-прежнему были прикованы к Блум. Ее всегда было легко прочитать, и Сол чувствовал вину, давящую на плечи. Чувствовал смятение Фары, когда она, шаркая ногами, обошла его. Он не мог справиться со всем этим прямо сейчас. Из своего обучения он знал, что должен быстро усваивать новую информацию и не позволять ей влиять на текущий ход событий. Кроме того, Сол не понимал, почему Скай ввязался в это. У них была сделка. Сейчас было не время зачитывать список грехов. У них был план, который нужно было выполнить. Сол снова перевел взгляд на Ская, скрестил руки на груди и встал, расставив ноги на ширину плеч, напрягая колени, вглядываясь в темноту магазина. — Ты тянешь время. Есть ли там… В мгновение ока меч Ская был обнажен, изгибаясь в руке и вращаясь в его направлении. Сол бросился перед Фарой, выхватывая меч так быстро, как только мог, проклиная свои неуклюжие руки, но смог парировать первый удар Ская. Ряд упаковок с чипсами взорвался на полках, приглушенный крик Блум присоединился к отчаянному воплю Фары. Сол использовал двуручный захват, чтобы отразить еще один удар Ская, его взгляд скользил по ряду за рядом продуктов в поисках преимущества, и меч снова сверкнул, на этот раз целясь в левую сторону. В сторону Фары. Сол отступил, потянувшись вниз. Обманный маневр. Конечно, гнев принца был направлен не на королеву. Это было нацелено целиком и полностью на него. Клинок Ская, по крайней мере, его плоская часть, ударил по тазовой кости с такой силой, что Сол пошатнулся, правая рука соскользнула, но Скай успел ударить рукоятью меча вниз. В момент удара мир не столько потемнел, сколько застыл в кадре: яркая, несбалансированная дымка, три ряда разноцветных шоколадных батончиков на уровне глаз и незажженная флуоресцентная лампа над ними, а также серебристая рукоять меча, украшенная семиконечной звездой Эраклиона. Все застыли на месте как раз в тот момент, когда рукоять ударила Сола в висок. Все остальные чувства работали, почти подавляя, когда он падал: холодный линолеум, стяжка на запястьях, панический крик Фары эхом отдавался в ушах, мягкая одежда на щеке, а затем снова твердый линолеум. И затем, наконец, зрительная кора снова включилась, в то же самое время боль удвоилась, пронзив лоб, как будто его сбил поезд. По крайней мере, это означало, что он все еще жив. Сол втянул воздух и, опираясь на плечи, поднялся на колени, смаргивая слезы боли, все еще застилавшие зрение. Его руки были связаны за спиной. Фара опустилась на колени рядом с ним, вытянув запястья перед собой, и ее силы были подавлены, а на лице застыла маска страха и паники. Это был вид ее страха, который подстегнул его. Все должно было пройти совсем не так. Ничего из этого не входило в план. Он не мог защитить ее таким образом. Сол резко поднял голову, чтобы найти Блум и Ская, все еще моргая, чтобы прояснить зрение, но это не помогало. Он все еще видел двойного Ская. Нет, не двойного Ская. Ская и Андреаса. Сол застыл, хватая ртом воздух, чтобы вернуть кислород в кровь. Горячая, влажная ненависть захлестнула, когда он увидел короля, гордо стоящего в том же черном с малиновой позолотой военном кителе, что и раньше. На самом деле, он выглядел так же, как и семь дней назад — от самодовольной ухмылки на губах до расслабленной манеры держать плечи. Но еще более отвратительным было то, как он по-отечески похлопал Ская по плечу. — Очень хорошо, Скай. Мне понравился приятный штрих об отце. Взгляд Сола метнулся вправо, и тот же самый ужас охватил его при виде того, как нетерпеливо Скай искоса посмотрел на короля. Каждый дюйм принца отличался от воспоминаний, за исключением этого взгляда. Взгляда, который он знал слишком хорошо. Взгляда мальчика, отчаянно желающего заслужить гордость своего отца. Несмотря на боль, Сол смутно осознавал, что связанные руки Фары вцепились в его плечи, помогая распределить вес в вертикальном положении. Андреас притянул Ская ближе, губами к уху, но в тишине гулкой пустой кладовки Сол мог расслышать каждое слово. — Когда ты оставил мне это сообщение, я был почти уверен, что ты планировал сообщить мне о своем дезертирстве. Скай фыркнул, его саркастичные голубые глаза метнулись к Солу, чья голова покоилась на плече Фары, в то время как ее ногти впились в его обнаженную руку. — К ним? — фыркнул принц. — Да, — Андреас отпустил Ская и шагнул к распростертому телу Сола. Тот раздвинул бедра, чтобы повернуться лицом к Андреасу, но король протянул руку вниз и схватил за волосы так, чтобы он смотрел вверх. — Я довольно раздражен тем, что ты заставил меня ждать целую неделю, Сол, но я знал, что в конце концов ты примешь правильное решение. Сол отрепетировал свои следующие реплики — что он скажет Андреасу, когда оправится от пыток, когда к нему вернутся все чувства, когда рядом с ним будет Фара… но все сознание, казалось, вытекло из мозга от удара Ская. Все, что он смог выдавить из себя, было злобное: — Пошел ты. Андреас усмехнулся и без предупреждения нанес удар коленом в челюсть Солу. Еще один взрыв боли, лишивший его зрения, ощущения высоты. Сол пошатнулся и рухнул на пол. Медь наполнила рот, и краткое исследование языком обнаружило источник в том месте, где зубы порезали щеку. Он дернулся в своих путах, извиваясь, как рыба на земле, а затем сердцебиение перестало колотиться и будто просто остановилось. Андреас, согнутый в талии, обхватывает подбородок Фары руками, ухмылка расползается по его лицу. — Ну здравствуйте, Ваше Величество. Фара изогнулась, вывернув лодыжки наружу, чтобы попытаться вырвать ноги из-под Андреаса, но он был слишком быстр, слишком готов. Он держал одну руку сжатой вокруг ее лица, в то время как другую занес над собой, чтобы нанести удар по ее щеке. Сол не услышал пощечины не из-за звука собственного крика, не из-за ощущения, как сердце рухнуло куда-то в район лодыжек. Тело Фары содрогнулось от удара. Сол мог видеть, как она вскрикнула от боли, хотя и не слышал, но все равно почувствовал глубоко в груди. Он не должен был осмеливаться. Он не должен был осмеливаться тронуть ее и пальцем. Ухмылка Андреаса стала шириной в улыбку чеширского кота. — Это была милая маленькая война, — промурлыкал он, в то время как Фара прекратила сопротивляться, чтобы из гордости вздернуть подбородок и посмотреть на него в ответ. — Я надеюсь, ты знаешь, что это продлится недолго. Теперь, когда у меня есть ты, мне не нужно будет полагаться на интеллект этого хныкающего Харви. Харви. Разум Сола снова заработал с перебоями. Они знали, что должен был быть «крот», кто-то, передающий информацию Эраклиону, если не напрямую Андреасу. Кто-то, кто устроил так, чтобы патрулирование Сола совпало с охотой похитителей. Кто-то допустил шпионское вторжение Ская. Сол и Фара знали, что кто-то был, какая-то утечка в ее совете, которая означала, что они должны были организовать громкий разговор о затруднительном положении Сола, чтобы Андреас узнал неверную информацию и поддался их плану. Но что это был Харви, стюард… На него не упало ни единого подозрения. — Ты… — выплюнула Фара, возмущение предательством пересилило ее царственное достоинство. — Что ты сделал с Террой? Разум Сола перенесся назад во времени. Харви жаловался на отсутствие вестей от своей дочери. Ярость Фары только подогрела восторг Андреаса. — Мы повеселимся, Фара, и на этот раз Луна не будет прикрывать тебе спину, — обеими руками Андреас повернул ее лицо так, чтобы они оба смотрели на Сола, в то время как она подняла обе руки, пытаясь оттолкнуть его запястья. — Ты можешь посмотреть, как я с удовольствием избавляюсь от этого алфейского хлама, а потом мы обсудим наши условия. Фара дернулась в хватке Андреаса с такой силой, что король выпустил ее лицо. Из-за пульсирующих вибраций, все еще отдававшихся в черепе, Сол не видел, как это произошло, но затем Фара встала во весь рост, ненамного ниже Андреаса. Ее руки все еще были связаны, глаза сверкали, и Сола охватил трепет при виде королевы. — Никакого обсуждения не будет Но Андреас не зря был тираном. У Сола были шрамы на спине, доказывающие это. Он вскочил на ноги одновременно с Фарой и протянул одну руку, чтобы обхватить ее за шею. Она подняла обе руки, чтобы отбиться от него. Сол выпрямился, ища глазами Ская, отчаянно желая узнать, где принц, все ли еще держит в руках свой клинок? Но затем его взгляд, словно магнит, вернулся к драке Фары и Андреаса. Она вцепилась обеими руками в его правое предплечье, чтобы оттолкнуть, но он издал раздраженный, издевательский смешок и притянул ее ближе. — Ты всегда с кем-то ссорилась, Фара, — поддразнил он ее на ухо. — Но ты ничто без своей магии. Сердце Сола колотилось где-то в горле, он застыл на полу, запястья болели там, где натягивались стяжки. Андреас и Фара стояли нос к носу, на лицах обоих была написана ненависть. — Мне не нужна моя магия, чтобы убить тебя. Она снова изогнулась, сила вращения вынудила Андреаса протянуть обе руки, чтобы прижать ее к себе, и, поскольку его руки были заняты, Фара опустила запястья к правому бедру. Заблокируй тело. На ноже отразился свет из заколоченных окон, и Сол понял, что увидел его в ту же секунду, что и Андреас, потому что король отшатнулся назад, выгнув спину, чтобы увеличить расстояние между собой и острием. Фара одним движением подалась вперед, точно так, как Сол ее учил. Только для того, чтобы лезвие зацепилось за его шелковую рубашку. Руки Андреаса сжались вокруг ее запястий и вывернули их достаточно сильно, чтобы Фара вскрикнула от боли. Вместо того чтобы отдать ему кинжал, она разжала хватку, позволив лезвию упасть с металлическим звоном на пол. Сол с трудом поднялся на одно колено, готовый броситься вперед, но услышал яростное шипение Андреаса. — Ты думаешь, что сможешь убить меня, сука? Когда я закончу вырезать названия каждого города, который я собственноручно взял, на твоей коже, ты сможешь посмотреть, как я выпотрошу твоего любовника и твою огненную принцессу. Фара снова дернулась, и Андреас рассмеялся, крепче сжимая ее шею. — Сначала я заставлю тебя посмотреть, как я убиваю девушку, у меня уже есть меч с ее именем. Меч. Это был меч. Меч внезапно пронзил грудь Андреаса. Сол моргнул, как и Фара, когда кровь забрызгала ее лицо. Все взгляды в комнате были прикованы к лезвию, пронзившему черную рубашку Андреаса, кончик которого был пропитан кровью. Меч. Меч с выгравированной на лезвии семиконечной звездой. Меч Ская. Сол наблюдал, прерывисто дыша, как ухмылка застыла на губах Андреаса. Когда его глаза блеснули. Когда он опустился на колени, затем вперед, весь свой вес перенеся на руки Фары, а меч Ская торчал из его спины, словно стрела правосудия, пронзившая сердце. Булькающий хрип донесся до ушей: хрип исходил из легких Андреаса. Придавленные королем колени Фары ударились о землю, обе руки обхватили кивающий подбородок Андреаса, по которому потекла кровь, а с губ сорвалось невнятное бормотание. — Ты думаешь, что тебе нужен меч, чтобы править. Ты пренебрегаешь своим народом, — прошептала она. — Твои же люди убили тебя. Ее взгляд поднялся, переместившись с шипящего Андреаса на Ская. — Да здравствует король. А затем голова Андреаса безвольно склонилась вперед, за ней последовало все его изможденное тело, пустые глаза опустились на грязный пол. Сол подумал, что вздох облегчения может сбить его с ног. Это сработало. План сработал. Они справились. Он судорожно вздохнул, когда осознание нахлынуло на него. Сол был прав: единственной возможностью ослабить оборону Андреаса был Скай. Блум была права: Скай был готов осудить короля. Сол не отрывал взгляда, но не от поникшего тела короля, а от прямой осанки принца. На вздымающихся плечах молодого человека, на дрожащих руках, которые он держал перед собой, на умоляющих глазах. Его сын. Прошла долгая секунда, губы Ская приоткрылись, не совсем дрожа, но и не успокаиваясь, и, не имея другого способа выразить свое прощение, свою благодарность и свою надежду в одном флаконе, Сол едва заметно кивнул ему. Позади него Блум сорвала свои поддельные путы, затем и клейкую ленту, и чары были разрушены. Она подбежала к Скаю, заключив его в объятия достаточно крепко, чтобы Сол услышал силу удара, и молодой человек сделал шаг назад, чтобы компенсировать это, прежде чем обнять ее. Сол испытывал противоречивое чувство потери, наблюдая за их переплетением, эту странную вплетенную печаль от осознания того, что кто-то другой понимает его сына гораздо лучше, чем он. Атрибуты юношеской любви, которые они взрастили без ведома ни его, ни Фары, рожденные в результате самых странных обстоятельств, но приносящие плоды всей их свободы. Ограничители впились Солу в запястья, и он знал, что Фара чувствовала то же самое, ожидая, когда Скай и Блум прекратят обниматься и освободят их. Освободи их от уз. Возьми факел и неси его вперед, в новый мир. Сол подался вперед на коленях, ощупью приближаясь к Фаре, пока не почувствовал, как ее связанные руки обхватили его щеки, увидел, что ее покрытое багровыми пятнами лицо разгладилось, открылось в ожидании. — Сол, — сказала она, и облегчение, и радость, и сердечная боль слились в одном слоге. — Фара, — выдохнул он. — Ты не ранена? Сол подался навстречу прикосновению. В ее руках не было волшебства, но он все равно почувствовал это распространение света и тепла, которые изливались из ее рук и пальцев на его кожу, притягивая ближе, притягивая к ней. — Я в порядке, Сол. У меня есть ты. Он склонил голову к ее груди, чувствуя, как она поднимается и опускается, как в ушах отдается биение ее сердца. Сол был готов подождать. Он ждал двадцать лет. Он мог подождать еще несколько минут.