Алые берега

Я люблю твоё тело, но не так сильно, как твоё имя.

Амен пятился от Эвы, хищной львицей оттеснявшей его назад. — Приходишь, весь из себя такой важный, в наш дом, диктуешь правила, как жить, будто сам хоть что-то смыслишь в том, как устроен мир, подаренный нам Амоном-Ра. Спина Амена упёрлась в стену. Отступать некуда. — А кто ты на самом деле такой? Я вижу тебя насквозь. Эва приблизилась так близко, что её дыхание щекотало губы. Все члены Амена онемели, смятение овладело его сердцем. «Клянусь Ре-Характи! До чего же странный сон!» Эва схватила его за плечи и отбросила в сторону, отправив в полёт через всю комнату. Амен зажмурился, но столкновения с грубым полом не случилось — он лежал на кровати, абсолютно обнажённый. Эва лениво взмахнула рукой, и четыре живые верёвки, как змеи, обвили его руки и ноги, плотно привязывая к ножкам ложа. — Змей боишься, значит? А я-то думала, ты больше по паукам. Эва расхаживала вокруг кровати, стервятником кружась около Амена. Во мраке только светившиеся тусклым блеском лазурита глаза Эвы выдавали чужое присутствие. Амен тщетно пытался освободиться от пут, мечась по постели. Сдавленные смешки Эвы, следившей за его потугами, отвлекали его, распаляли, бесили. Обессиленный, он лег на кровати и сдался. — Зачем ты мучаешь меня, Эва? Такая красивая, такая смелая… Даже во сне сердце играет злые шутки со мной. Даже в собственных фантазиях я не могу коснуться тебя — настолько ты неприступна! Ни ночью нет мне покоя, ни днём! «Замерла? Не перебила? Услышала…» Амен продолжал, но уже более собранно, мягко, как говорят с диким зверем, стремясь приручить. — Если бы ты только позволила… Я бы был так нежен с тобой! Никогда ещё не была бы ты так желанна мужчине, как будешь со мной! Путы ослабли, стекая вниз, растворяясь в темноте. Лицо Эвы было мокрым, глаза больше не горели гневом и азартом. Амен подошёл к ней, вытер слёзы с щёк, покрывая их поцелуями, зарываясь носом в тяжёлые пряди её душистых волос. — Как долго я мечтал об этом! Двумя руками он обхватил её бёдра, поднимая на руки и неся к кровати. Тела, руки, губы… Неприязнь, гнев, слабость, обида… Всё сплелось, смешалось в диком поцелуе. Сердце стучало так сильно, что угрожало вылететь из груди, голова кружилась, кровь кипела. В темноте Амен не мог разглядеть тела Эвы, но ему было много и касаний — когда она пальцами сжала его член, уже этого было достаточно, чтобы он достиг пика наслаждения. «Нет! Не сейчас! У меня есть только один шанс впечатлить её». Развернув её на живот, он дорожкой из поцелуев достиг её ягодиц. Сжимая, покусывая упругие мышцы, спелыми плодами представшими перед ним, как на блюде, он впился губами во влажное лоно её естества. Эва кричала, пыталась сбежать от яркого наслаждения, даримого умелым языком Амена, но он плотно держал её бёдра, припечатывая её к постели, лишая возможности пошевелиться. — Амен! — Просили её уста, пока простыни под ней намокали и мялись. — Хватит! Пусти! А-а-аххх… Он отстранился от неё, навис сверху, шепча в самое ухо: — Скажи, что хочешь меня. — Нет! — Тогда я не войду в тебя. — И кому ты сделаешь этим хуже, а? Эва одним движением оказалась сверху, рукой направляя твёрдый, как камень, член Амена внутрь. Стенки влагалища сжимались и пульсировали, втягивая его в себя. Амен не успевал за заданным Эвой темпом, теряя контроль и находясь в полубреду. Слишком быстро, узко, скользко… Удар! Эва отвесила ему пощёчину. — Что ты?.. Ещё одна, прилетевшая с другой стороны, чуть не выбила ему челюсть. Он выкрикнул грязное ругательство, и тут же почувствовал, как стянулась Эва внутри. Как ей нравилось причинять ему боль, мучить его, властвовать над ним. Она запустила ногти ему в волосы, схватив у самых корней, откидывая её назад. Другой рукой обхватила его горло и сжала с такой силой, что стало трудно дышать. Но боли не было. Наоборот… Эва держала его за подбородок и жадно целовала, разрывая поцелуи только чтобы отшлёпать его по лицу короткими ударами пальцев. Когда она схватила его за горло в последний раз и сжала, член его взорвался, и извергался в неё множество секунд. Это был самый долгий оргазм в его жизни. Один, затем второй, третий… Феерия экстаза накрыла его, и он проснулся. Мокрый, голый, в луже из пота и спермы. — Ты всё ещё злишься на меня, Эва? — Реммао подошёл к Эве со спины, прощупывая почву её настроения. — Нет, Мастер. — Эва не поднимала головы от свитков. — Всю прошлую ночь я много обдумывала своё поведение. Давай забудем ссору. — Я так рад! — Реммао улыбнулся и раскинул объятия. Эва нырнула в них, как в горячие источники после изнурительного похода по суровым заморозкам. Его маленькая Эва. Восемь лет разницы в возрасте ничего не значили для него. А вот положение учителя и опекуна — да. Конечно, он знал, что она любит его. Как же иначе? Не он ли собственноручно взрастил в ней чувства? Не его ли усердие, терпение и безграничная забота возделали сад её любви? Посадили семена доверия и удобрили почву взаимным уважением. Подвязывали слабые побеги, питали кровью из вен? Теперь, когда богатый урожай созрел, Реммао боялся протянуть руку и сорвать спелый плод. Вкусить сладкий сок нелёгкого труда. Отдохнуть в тени оазиса, мокрые пески которого возделывал он и только он. — Эва… — Чаша его ладоней обвила точёные черты Эвы. Сейчас он смотрел ей в глаза, силясь найти в них ответ на ещё не заданный вопрос. — Чьи сны ты видела этой ночью?