Бракованная

      У Хоппера напряжённое лицо, и Анжела не торопится привлекать его внимание, молча устраивается на пассажирском сидении, пристегивается, не уверенная, что он не выгонит её на следующем повороте просто потому, что ей нечего делать на месте преступления. Точнее, самоубийства. Очередного самоубийства, как сказала Фло.              — Из машины не выходишь, — предупреждает Хоппер тихо, паркуясь у двухэтажного дома, как две капли воды похожего на другие в этом районе.              Анжела смотрит на спину Хоппера в куртке защитных цветов, на другую полицейскую машину, приехавшую следом. У дома стоит скорая помощь, Хоппер стучится и заходит внутрь. Анжела рассматривает приборную доску, ровный зеленый газон во дворе.              Она сидит рядом с бардачком; она помнит, что Уилл убрал пистолет вчера сюда. Как давно это было! И, одновременно, недавно. Перед тем, как залезть внутрь, Анжела оглядывается по сторонам, проверяя, не наблюдает ли за ней кто-нибудь.              Пистолет лежит на бумажках рядом с полупустой пачкой сигарет. Она стреляла из него трижды. В сумке, небрежно брошенной в коридоре дома Джойс ещё остались патроны.              Анжела засовывает пистолет под ремень джинс, впервые понимая, насколько это неудобно — таскать пистолет так. Чертовы фильмы лгали, изображая брутальных героев, которым пушка не мешала ходить. К счастью, после столкновения с роликами, Анжела перестала носить типичные девчачьи шмотки, заменила их объемными футболками и массивными куртками. Будто вместе с переносицей Эл сломала чувство стиля, над которым так долго работала мама.              Сидеть в машине невыносимо. Анжела думает, что ничего страшного не случится, если она выйдет на улицу. Ей не хотелось бы злить Хоппера на пустом месте, правда. Но обходить машину по кругу — скучно, вокруг никого нет, не за что зацепиться взглядом…              Её никто не тормозит на пороге дома, хотя внутри — настоящее столпотворение из врачей и полицейских.              Плачущая женщина говорит сквозь всхлипы:              — Она… она жаловалась на частые кошмары…              Анжела видит открытую за лестницей на второй этаж дверь и кусок белой плитки — ванная комната, в которой находится врач и полицейский. Хоппер, опрашивающий женщину, видит Анжелу краем глаза, но не орёт, а свирепо раздувает ноздри.              — Но ничего серьезного, я была уверена, только кошмары, они снятся всему городу, после того, что случилось…              Хоппер делает вид, что слушает внимательно, но умудряется отправить к Анжеле одного из копов, того, что помоложе, с жиденькими усами под носом.              — На выход, опасная преступница, — с нотками издёвки говорит тот и с издевкой распахивает перед Анжелой дверь. — И чего тебя туда потянуло? Ровесниц в ванной, полной крови захотелось посмотреть?              Он смотрит на шрам Анжелы, а затем — в глаза. И выглядит уставшим, а не издевающимся.              — Нет, не хотелось. Но Фло сказала, что это самоубийство — очередное?              Коп хмыкает, ищет в карманах сигареты.              — Как сказала миссис Пинкер, после того, что случилось в прошлом году, самоубийства участились. Особенно, в последние месяцы. Так что, да, очередное. И девчонка твоего возраста, опасная преступница, совсем молоденькая ещё…       — Меня зовут Анжела.              Коп смотрит внимательно.              — Шеф представил тебя иначе.       — Ваш шеф вообще никого не представлял.       — И то верно. А ты с зубами, опасная… Анжела. Это многое объясняет.              Он не двусмысленно указывает на шрам Анжелы. Чёртов урод, не знающий границ…              — Ладно, не бесись. Ко мне может обращаться офицер Каллахан. Хоппер никого, кроме зубастых, рядом с собой не держит. Уже целый зверинец собрал. И пополняется самыми разными… экземплярами… Вот, к примеру, тот хиппи, похожий на индейца…       — Вы никогда не затыкаетесь, да, офицер Каллахан?       — Ну, меня пока никто не бил в лицо…              Ещё немного и Анжела, кажется, это недоразумение исправит. Хотя это и будет нападением на копа при исполнении.              Офицер, впрочем, отвлекается на окрик Хоппера, и, зыркая на Анжелу, уходит. Анжела, подумав, садится на ступенях. Холодно, но терпимо. В Ленора-Хиллз она уже сняла бы куртку и щеголяла в блузках и коротких юбках… в той, в другой жизни, которая закончилась год назад.              Год назад, когда в Хоукинсе случилось землетрясение, жителям начали сниться кошмары и происходить самоубийства. Анжела не верит в подобные совпадения. Ей вспоминаются фотографии четырех жертв Векны, сломанные конечности, свернутые челюсти, выдавленные глаза… и сам Векна — мощная фигура посреди дороги, существо без кожи, в которое она стреляла несколько раз. Она не промахнулась. Но Векна не остановился. Почему он исчез? Испугался Хоппера и Уилла? И куда он делся?              …И был ли он вообще?              — О чём ты? — интересуется Хоппер и садится на ступенях рядом.       — Ни о чём.              Анжела злится, что задумалась настолько, что отключилась от реального мира и стала разговаривать вслух.              — Когда я говорю оставаться в машине, ты должна оставаться в машине.       — Эта девочка… Она покончила жизнь самоубийством так же, как и остальные?              Хоппер смотрит не зло, просто внимательно. Кажется, кто-то лишит Каллахана премии. Спасибо, если не длинного языка или сразу жизни. Впрочем, ей плевать на офицера, посмевшего вслух говорить о шраме и причинах, из-за которых этот шрам появился.              (не так, чтобы он во всём ошибся)              — Она перерезала вены. Другие, ровесники, помоложе или старше, вешались или прыгали с моста. За последние месяца три, она — четвертая.       — Ты тоже думаешь, что это может быть Векна? Если уж он может внушать кошмары и вызывать кровотечения.       — До сегодняшнего утра я ничего подобного не думал. Вставай, я отвезу тебя куда-нибудь и займусь делами.       — В смысле «куда-нибудь»?! Я тебе кто, дворняжка?!       — Будь ты дворняжкой, я отвёз бы тебя в приют. Или усыпил. И ни слова не сказал Эл, потому что она любит животных…              Их разговор не напоминает диалог, Хоппер идёт впереди, бормочет искрометные шутки под нос, не переживая, плетётся ли за ним Анжела.              — С тобой всё иначе, — резюмирует Хоппер, устраиваясь на месте водителя и, какая удача, дожидаясь, когда Анжела сядет рядом. — За тобой нужно присматривать. Хорошо, что ты остановилась на пороге, а не полезла в саму ванну, не мешалась под ногами…       — Ты знал, что я не останусь в машине!       — Просто Каллахен отвлёкся. И, кстати, положи пистолет туда, где взяла.              Они обмениваются пристальными взглядами и Анжела закатывает глаза.              — Тяжело признавать, что ты — сама очевидность?       — Учусь у лучших.       — Продолжишь в том же духе, и я позвоню твоим родителям. Меня счёт за звонок не остановит.       — Как будто им интересно…              Удержаться от фырканья — невыполнимая задача; Хоппер бросает сомневающийся взгляд, но заводит машину.              Ей нравится, что они молчат всю дорогу.              (неплохо бы молчать всегда)