Бракованная

      Растрёпанный и полусонный Оуэнс встречает их возле загадочной установки. Анжела предпочла бы не знать, для чего та предназначена, но Эл уверенно сворачивает в маленькую комнатку рядом. Хоппер остается с Оуэнсом, пытаясь объяснить, к чему такая спешка. Анжела не знает, что делать.              Она до сих пор не понимает, зачем находится в этом городе, страдает от издевательств психопата, теперь принявших определенный характер.              Она следует за Эл.              Оказывается в помещении, похожем на палату. Белые стены, подозрительно похожие на те, что Анжела видела в кошмаре с трупами на полу. Узкая койка. Рядом — дверь в санузел; там горит свет и Эл, кажется, переодевается.              В палате пусто, Анжела чувствует себя не в своей тарелке. Укутывается в плед Джойс плотнее, хотя тело протестует (ему по душе холод). Нужно что-то сказать Эл. Или о чём-то спросить. Что-то сделать до того, как Эл выйдет. До того, как проникнет в её разум.              Теперь она сможет увидеть чуть больше, чем раньше.              Не так, чтобы подобного в фантазиях Анжелы прежде не случалось, но, на данный момент, это одно из самых сильных (влажных) воспоминаний. Лежит на поверхности.              Анжела при всём желании не может от него избавиться, возвращается раз за разом, чтобы попытаться прогнать.              Тщетно.              — Ты в порядке? — спрашивает Эл.              Анжела цепляется за тёплый плед. Как долго Эл смотрит? Почему Эл смотрит так?              — Нет. Как после такого можно быть в порядке?       — Векна никогда такого не делал прежде. Обходился пафосными речами. Вскрывал чужие проблемы как консервную банку кривым ножом.       — Не уверена, что мне повезло.              (ей не повезло)              Ей лучше заткнуться. Но…              — Я не стану перед тобой извиняться. За то, что делала раньше. И объяснять ничего не стану. Мне хотелось бы сказать, что я теперь — другой человек, но это неправда. Я приехала сюда, не знаю зачем. Но я ехала к тебе.       — Вероятно, чтобы пристрелить? — спрашивает Эл. — Ты купила пистолет.       — Кто ж знал, что твой отец вполне себе жив. И он — умный коп. Я не должна была говорить о нём тех вещей.       — Не должна была.       — Но он мне всё равно не нравится. Вечно лезет и строит из себя не пойми кого…              Если что-то можно испортить, то Анжела это непременно портит.              — Извиняться ты не умеешь, — фыркает Эл. — Но с этим можно работать. И… мне жаль, что я…              Она смотрит на шрам. Анжеле хочется его спрятать — под очками или пледом, но она привычно задирает голову.              Чертов шрам теперь — часть её.              Как брак, который вылез наружу, хотя должен был оставаться внутри.              — Эй, — влезает Хоппер с противным голосом и осторожным стуком в дверь. — Всё нормально?              Чёртов коп. Лезет туда, куда не следует. Рушит то, что едва началось создаваться, пусть Анжела и не знает, что именно он разрушил сейчас, ведь они с Эл молчали.              Оуэнс подключает Анжелу с помощью датчиков к машинке, похожей на детектор лжи.              — Эта штука помогает Эл влезать в чужую голову. Ты не почувствуешь никакого дискомфорта, — объясняет Оуэнс.       — Кроме того, что в мою голову кто-то залезет.              Эл останавливается у загадочной установки и бросает на неё взгляд. Сложно объяснить, чего в этом взгляде больше…              — Ты бы хотела, чтобы процесс сопровождался головной болью? Я могу внести это ценное предложение разработчикам.              Анжела смотрит на Оуэнса.              — Прекрасно, у вас есть чувство юмора, доктор. Но лучше его не трогайте, оно воняет.       — А я предупреждал, — бормочет Хоппер, только что обнимающий Эл, как будто та уходит не в голову Анжелы, а на войну. Может, это и одно и тоже, но ему-то откуда знать?!              Когда на лбу оказываются чуть тёплые пластины присосок, она понимает, что зря согласилась.              Старается ни о чём не думать. Не вспоминать.              Проговаривает про себя тексты любимых песен. Не удивляется, оказываясь в не имеющей границ темноте.              Рядом Эл. На неё внимательно смотрит Эл.              — Может, потому что ты не одержима, — говорит будто та сама с собой.       — О чём ты?       — Я всегда оказывалась в сознании человека, когда им уже владел Векна. Ты — это ещё ты. Я не понимаю, куда мне идти. В каких кошмарах он приходил к тебе?              О, Анжела готова поставить что угодно: Эл не захочет узнать. Если уже не знает. Кажется, что Эл, если не знает, то догадывается. Поэтому иногда краснеет. Поэтому иногда смотрит.              — Во многих. В любых. Он просто появлялся среди сна, как призрак, как тень, стоящая в углу. Но сейчас-то я не сплю…       — Подумай о любом кошмаре. Не обязательно о… последнем.       — Ты была там?              Эл солжет. Эл собирается солгать, отводя взгляд в сторону, облизывая пересохшие губы.              — Присоединяйся ко мне, — говорит Векна и Анжела оборачивается.              Эл оборачивается тоже. Векна — высокий, мощный, страшный. Он идёт к ним по чёрной воде, прямо и уверенно, будто не они на него охотятся.              Будто он их поймал.              Эл расправляет плечи.              Это выглядит забавно: такая маленькая Эл в белом костюме с короткими волосами. Это не Джейн, и Анжеле не хочется смеяться. Но Векна приближается, сжимает и разжимает скрюченную руку.              Кто захочет поставить на Эл, когда против неё Векна?              Эл пытается казаться уверенной:              — Я уже побеждала тебя. Я справлюсь и сейчас.       — Но Хоппер сказал, чтобы нужно найти его… — пытается возразить Анжела, но Эл не слушает.       — Ты забрал Макс. Ты много кого забрал. Хватит, — говорит Эл Векне и делает шаг вперёд. — Я больше не стану это терпеть. Ты больше не сможешь делать всё, что тебе вздумается.              Не похоже, будто Векна воспринимает слова всерьёз.              — Присоединись ко мне, — повторяет он и протягивает к ним, стоящим близко друг к другу, изуродованную лапу.              Эл тоже вскидывает руку. Векну отбрасывает на несколько шагов.              Чёрный мир кружится у Анжелы перед глазами; она падает вниз, не в воду, а в пропасть, которая заканчивается резким болезненным пробуждением в лаборатории. Лицо у Оуэнса такое же бледное, как халат, в помещении, прежне хорошо освещённом, мигает от силы несколько уцелевших ламп.              — Что случилось? — спрашивает Анжела и пытается сесть, но чувствует тошноту и откидывается обратно на спину.       — Ты нам скажи? Едва вы обе погрузились в транс, тут такое светопредставление началось, — восклицает доктор. — Эл ещё не пришла в себя. Но она в порядке. Она спокойна. Просто чёртов свет… будто сошел с ума.              Анжела пытается рассказать, что случилось, но что она может? Её трясет, пока врачи убирают присоски, а после она стоит в туалете у зеркала, пытаясь рассмотреть в отражении что-то, чего прежде не было.              Шрам на месте. Глаза, кажущиеся огромными, тоже на месте, пусть и странно блестят, выдавая недосыпание, адреналин и пережитый ужас.              Эл осталась в тёмном мире с Векной.              Эл отшвырнула Векну взмахом руки.              Крик Джейн на школьном дворе, протянутые к Анжеле руки. Испуганная Анжела оборачивается и не может не засмеяться, увидев, насколько Джейн нелепа.              Ей и тогда не было смешно. Из-за крика. Из-за взгляда.              Позже Джейн посмотрит так, занося руку с роликом для удара.              Поставит много точек в жизни Анжелы.              Оуэнс не хочет их отпускать, когда Эл приходит в себя. Но Эл, уставшая, бледная, просит отвезти домой.              — Он был там, но он не победил. Я не уверена, что и я победила, но он упал, провалился под воду… Я могу поехать домой?              По взгляду Хоппера понятно: одна попытка Оуэнса возразить, и шериф достанет пистолет, и вытащит дочь из лаборатории ценой нескольких жизней. Никто не рискует, и Анжела сама с опаской поглядывает на Хоппера, когда он ведёт Джейн к машине.              Хоппер нарушает правила дорожного движения и превышает скорость, Джейн полулежит на заднем сидении, кренясь в сторону Анжелы, и та представляет, как Джейн, обессилев, кладёт голову ей на колени.              В Анжеле с новой силой начинают бороться два разных желания: убить Джейн и… положить голову Джейн на колени самостоятельно.              Перебирать дрожащими пальцами короткие волосы.              Девушка с закрытыми глазами, так похожа на Джейн.              И всё же Анжела понимает, что хотела та сделать на школьном дворе.              Анжела помнит, что сделала сама: напомнила о мёртвом отце, унизила перед классом, поставила подножку, прошлась по диораме…              Эти мысли не дают покоя.              Анжела теряет разум.              Пока Джойс помогает Джейн принять душ, а Хоппер говорит с Уиллом и Джонатаном на крыльце, она проскальзывает в комнату Джейн и садится на край расстеленной кровати.              За окном вот-вот начнёт светать.              У дверей Эл благодарит Джойс за помощь и уверяет, что справится сама. Хопперу и Уиллу, и Джонатану, наверняка стоящему рядом, она повторяет те же слова, и входит в комнату, ничуть не удивленная не приглашенной Анжеле.              — Что ты тут делаешь?              Анжела не отвечает на вопрос. У неё вопросов больше:              — В Леноре у тебя не было сил. Поэтому ты была такой… потерянной. Но ты… тогда, на школьном дворе, в последний день перед каникулами… чтобы бы ты сделала со мной, если бы силы у тебя были?              Эл не способна стоять, поэтому садится на кровать. А потом ложится, укрывается одеялом, смотрит в потолок.              Не лучшее время для разговора. Не лучшая тема. Анжела сидит на чужой кровати в комнате, в которую её не звали, спиной к хозяйке, которую ненавидит и которая ненавидит её.              — Что бы ты сделала?              У Эл мутные от усталости глаза.              Нечто, казавшееся чудом, перестаёт таковым казаться. На кровате лежит не Джейн. Не милая девчонка, улыбающаяся каждому встречному искренне и открыто.              — Что бы ты сделала?       — Если бы у меня была тогда… сила… я бы никогда не позволила тебе так с собой поступать, — бормочет Эл. — Но ты бы не стала первым человеком, которого я убила.              Анжеле кажется, что Эл успевает заснуть, едва договорив последнее слово.              (Анжеле кажется, что она успевает умереть до того, как Эл его произносит)