Бракованная

      К ночи становится страшно. Всё, что делала с ней Эл, происходило ночью. В тёмном пространстве или в гостиной, которая не была гостиной. Эл являлась в сны, делая не похожими ни на сны, ни на кошмары, переполненные яркостью впечатлений, нервной дрожью, предвкушением и страхом.              Они с Джейн поменялись местами.              Теперь Эл решает, что произойдёт.              Она не стала Анжелой. У Джейн оставались безопасные места. У Анжелы — нет.              — Что из этого настоящее? — спрашивает она, когда видит Эл сидящей на кухне.              Она точно помнит, как ложилась спать, как диван напоминал раскалённую сковороду, а открытые окна не давали ночной прохлады.              — Что ты имеешь в виду?       — Я хочу понимать, где сон, а где — реальность. Должно быть хоть что-то…       — Зачем?              Эл бесхитростна. Смотрит прямо и без выражения. Сжимает в пальцах кружку, выглядит по-домашнему уютно.              Не выглядит монстром, который топит людей в тёмной воде несуществующего сознания, или перебирает, без разрешения, чужие воспоминания как кадры из фильма длиною в жизнь.              — Зачем ты приходишь?              Анжела подозревает, что у Эл такое же выражение лица, как у неё самой после вопроса «зачем ты приехала».              — Я всё ещё хочу понять, почему ты… такая.       — Сначала ты пыталась понять, зачем я издевалась над тобой.       — Да, пожалуй.       — Поняла?              Анжеле интересно. Эл видела воспоминания о детстве Анжелы, но неужели в них — Анжела целиком? Это было бы обидно, окажись это правдой.              — Может быть. Но этого недостаточно.       — Недостаточно знать, зачем мне нужно было издеваться над тобой?              Это сон. Анжела смотрит на Эл, а сама касается спинки стула, вдыхает запахи, пытается ощутить что-то и понять, где они находятся. Кошмары и сны отличаются от реальности. Разговор абсурден, скучен и ни к чему не ведёт. Он может быть настоящим. Он может сниться.              — Уилл мне рассказал. О том, что случилось в кладовке. О том, что… — Эл сбивается и подносит кружку ко рту.              Анжела наливает в стакан воды. Нужно использовать вкус.              — Он скрывал так долго… — продолжает Эл, — ото всех.       — Наверняка многие догадываются, — фыркает Анжела. — Он не очевиден, но его здесь хорошо знают.       — Я не догадывалась.              Она не выглядит так, будто её нужно утешить.              — Ты — одна из заинтересованных сторон, — Анжела пьет воду. На вкус та — безвкусная, чуть тёплая. Обычная.       — Из-за того, что встречалась с Майком?       — Хотя бы.              Анжеле не хочется шипеть на Эл, как на Уилла, хотя речь о Майке Уилере. У Эл нет вкуса, как и у Джейн, какие могут быть претензии по поводу плохого выбора парня?              — Может, я тоже догадывалась, — говорит Джейн и краснеет.              Анжела чуть не роняет стакан. Игры с подсознаниям не доводят до добра: она видит в девушке с короткими волосами ту, прежнюю Джейн, смущённую, растерянную, не обладающую силами.              — Только не о Уилле, — продолжает Джейн задумчиво, говорит через силу, потому что рядом Анжела, а не кто-то из близких, а слова рвут изнутри. — В наших отношениях с Майком всегда было что-то странное.              Это сон. Никаких других объяснений.              Анжела смотрит на Джейн внимательнее и расслабляется. Ей и прежде снились сны. Может, не такие странные, в них было больше действия и меньше пространных разговоров.              Сон она может пережить, а реальность — нет.              В реальности она пытается избавиться от своей и чужой боли, калеча других.              — Например?              Что выдаст подсознание в качестве ответа?              Если это сон, Джейн здесь нет, есть только Анжела.              Джейн стискивает пальцами кружку и не поднимает глаза. У неё красные щеки и краснота ползёт дальше.              — Как будто он никогда не хотел меня по-настоящему. Мы с ним не прошли ни один тест из журналов.              Анжела удерживается от того, чтобы фыркнуть. Тест из журналов? Она бы ещё по сериалам сверялась… Впрочем, речь о Майке. О Майке, который держится подозрительно близко к Уиллу, пялится, защищает его даже тогда, когда тому не нужна защита.              — В жизни сложнее, чем в тестах. А Майк — идиот.              Она прежде не говорила такого вслух? Звучит потрясающе.              — Вы вдвоем смотрелись нелепо.       — Правда? — Джейн хмурится. — Но мне очень нравился Майк. Первый человек, который проявил ко мне заботу.              Анжеле неловко.              Этот сон должен закончиться, иначе она проснется более уставшей, чем когда ложилась. Такой ненастоящий разговор выматывает быстрее, чем тренировки Хоппера.              — Больше похоже на благодарность, — говорит она и Джейн поднимает голову. Ей идёт румянец и глаза блестят от интереса, заставляя Анжелу продолжить. — Он проявил заботу, тебе было приятно, хотелось ещё и ещё, хотелось выразить это, показать ему. В поцелуях, прикосновениях. Ты могла, конечно, влюбиться между делом. Но… ты вспоминаешь то, что он сделал для тебя, а не его самого. Не похоже на любовь. Хотя я вообще не верю в любовь.              Внимательно слушающая Джейн — не то, чего Анжела хочет, поэтому приходится добавить последнюю фразу. Хочется расставить всё по местам. Напомнить Джейн, с кем она разговаривает. Напомнить самой себе.              Джейн хмурится, но не похоже, что вспоминает.              — Кто бы сомневался. Но ведь у тебя есть Джейк. До сих пор есть. Ты тратишь деньги Хоппера на разговоры с ним. И с подругой… Стейси?..              Для человека, который не интересуется Анжелой, Джейн знает слишком много.              — Джейк больше друг.       — …Но ведь с друзьями тоже можно целоваться?              Именно такой выглядела Джейн в первый день в школе. Переполненная любопытством и задающая очевидные вопросы. Её легко можно было счесть тупой. Сейчас Анжела думает, что дело в отсутствии не ума, а опыта.              Джейн, как ребёнок, исследует мир.              — С друзьями целоваться… не так, — говорит Анжела, надеясь, что не нужно продолжать и развивать мысль.              Она пробовала целоваться с Джейком, когда у того был очередной кризис. Это было смешно и неловко. Поцелуи со Стейси ощущались иначе, будоражили больше, хотя и после они смеялись до слёз. Иногда возобновляя поцелуи от скуки или чтобы попрактиковаться.              — Поцелуй — это всего лишь поцелуй, — говорит Джейн уверенно. — Мне нравилось целоваться с Майком. И Майку нравилось целоваться со мной. Хотя это и мало напоминало романтические фильмы.              Анжеле хочется закатить глаза.              — Что доказывает: тебе не стоило целоваться с Майком.              Была ещё Дженна. Подруга. Они тоже экспериментировали. Заходили чуть дальше, чем со Стейс, но Дженна не хотела продолжать. Или боялась: кризис, как у Джейка, тщательно подавленный. После неубедительного, но окончательного отказа, Анжела пила в его компании, желая, чтобы никого, кроме них не было. Джейк смеялся, потому что ему не нравились девчонки, даже такие красивые, как Анжела.              Потом случилась Джейн.              Потом случился шрам.              И Дженна перестала смотреть в сторону Анжелы.              — Почему? — спрашивает Джейн.       — Потому что картинка в фильме утрированная, но… Да как это вообще можно объяснить? Людям нужны поцелуи и нужен секс, и они целуются и занимаются сексом, или хотя бы смотрят или снимают фильмы о поцелуях и сексе. Потому что только о нём и думают, понимаешь?              Понимает: краснеет больше и сильнее сжимает кружку, ёрзает на стуле. Наивная, легко возбудимая Джейн, ничего не знающая о жизни. Невинная.              Анжела резко встает. Тупой сон растягивается и становится невыносимым. Кошмары, в которых хоть что-то происходит, и те лучше. Ещё лучше — прежние сны с участием Джейн, в которых реальные декорации переставали иметь значение после первого же прикосновения. Может, это сработает и сейчас?              Джейн может оттолкнуть — она уже делала это пару раз, сильнее распаляя. Но Джейн неподвижно сидит на стуле, развернувшись в сторону Анжелы. Глаза огромные, испуганные и… ждущие? Анжела двигается будто под водой — неловко, с ощутимым сопротивлением воздуха.              — Поцелуи всегда начинаются раньше, — говорит хрипло. — С ожидания. С прикосновения. С предвкушения…              На ощупь кожа у Джейн горячая, нежная. Анжела проводит пальцем от скулы по подбородку, заставляет неподвижно сидящую Джейн тянуться вверх, задевает губы, и те распахиваются. Зрачки плывут и Джейн закрывает глаза.              Анжела наклоняется, чувствуя дыхание Джейн…              И просыпается на диване в гостиной.              (если это был сон, то сон, не похожий на прежние сны)