Бракованная

      Если то, что происходит вечером на кухне гостеприимного дома Хопперов-Байерсов — семейный вечер, то Анжела предпочла бы проводить вечера вместе со скучным Стивом и ехидной Робин, уламывая тех на вечеринки и другие опасные мероприятия.              Присутствие лишних людей, вроде Дастина и Майка, доказывает, что всё не так уж и по-семейному: это просто вечер в компании людей, забредших на огонёк случайно или специально.              Втайне она уверена, что у Дастина нет собственного дома, потому что видит того где угодно, но не у себя.              Себя она тоже считает лишней, бросает на Хоппера возмущённые взгляды, молча выполняет его правила и указания, помогает расставить тарелки, а потом больше гоняет Майка, хотя сама должна помогать Уиллу. Уилер, не склонный к помощи, лезет из кожи вон, лишь бы Анжела проводила с младшим Баейрсом поменьше времени, а Анжела по-прежнему чувствует себя уставшей.              Нервируют взгляды, которые бросает на неё Уилл.              — Если хочешь, можешь уйти. Побыть в моей комнате, — предлагает он, но Анжела отказывается.              Она не умеет быть слабой.              Раньше она и казаться слабой не умела, но только этому, оказывается, не нужно учиться.              Эл, в отличие от Уилла, на неё не смотрит.              Иногда Анжела думает, что чувствует её взгляд электричеством, проходящим между лопаток, но каждый раз, обернувшись, думает, что ошиблась. Впрочем, она и сама косится на молчаливую Эл так, что её невозможно поймать.              Они друг друга стоят.              Если не во всём, то во многом.              Впрочем, Анжела думает, что в этот вечер все ведут себя не как обычно.              Злость Майка быстро сменяется потерянностью. В тёмных глазах появляется тоска, от которой Анжеле хочется спрятаться. Уилл задумчив и обеспокоен. Дастин, считывающий поступающую вокруг противоречивую информацию, пытается казаться оживлённым. Эл молчит, выполняя действия механически, со смешками уклоняется от рук Джойс, когда та хочет пощупать её лоб, и сторонится любых прикосновений.              Хоппер, если не знает что-то, то догадывается.              Он тоже смотрит на Анжелу. Так же часто, как и на Эл, если не чаще. Иногда они переговариваются взглядами с Джойс, чаще обыкновенного касаются друг друга. Открытые жесты — придержать дверь, поправить полотенце, убрать салфеткой соус с щетины Хоппера, отодвинуть стул Джойс.              В фильмах это выглядит наигранно. В жизни, чаще всего, отстойно. Между этими двумя каждое проявление заботы заставляет вибрировать пространство. Только вибрирует не ток страсти, а тягучая, окутывающая собой нежность.              Анжела не может смотреть.              Анжела не хочет этого чувствовать.              Случайно, как всегда, она подслушивает разговор между Майком и Дастином в гостиной.              — Они буквально не отлипают друг от друга, — мямлит Майк, пытаясь, видимо, объяснить другу плохое настроение. Как будто у него бывает другое...       — Она не отлипает от него, пока ты рядом, — весомо заявляет Дастин. — И она нас подслушивает.       — Уилер, ты хочешь мне что-то сказать?              Майк замирает вместе со стулом, который нёс к столу. А после кивает со сжатыми губами.              — Не знаю, кому из вас двоих понадобится помощь, — тянет Дастин вслед.              Они собираются поговорить на улице. Видимо, не одной Анжеле душно находиться в помещениях, в которых собираются на семейный ужин друзья семьи.              Майк держит себя в руках до первой ступеньки. Затем, не обращая на Анжелу внимания, зарывается пальцами в длинные волосы и долго стоит.              Анжела хочет сдохнуть. Она обещала, что не станет устраивать душевных разговоров. За сегодняшний день она перевыполнила норму; она не выдержит ещё одного.              Впрочем, возможно, в этом разговоре ей предназначена роль слушателя. Она облокачивается на перила и молчит.              Тощий Майк мучительно набирается сил перед разговором, сути которого Анжела даже не понимает.              Время идёт.              — Я видел вас с Уиллом, — выпаливает Майк. И выглядит так, будто только что шагнул в бездну. — И… ты мне не нравишься, и я был уверен, что девочки вроде тебя не в его вкусе, но… но, если я ошибся… и ты действительно ему нравишься, — он отворачивается и обнимает себя руками за плечи, — не причиняй ему боли, пожалуйста.              Анжела открывает рот.              Идеальная ситуация, чтобы уничтожить его одним едким комментарием.              Анжела закрывает рот.              — П-почему ты молчишь? — раздражается тут же Майк. — Я пытался его отговорить! Я… я напоминал ему, что ты — самая отвратительная из девчонок, но мои слова больше не имеют значения. Я… я налажал с нашей дружбой и… и я пытаюсь всё исправить, пусть даже поддерживая его в отношениях, которые, я уверен, обречены на провал. И я… я по-прежнему ненавижу тебя! Но, если Уилл хочет, если Уиллу т-ты нужна…       — Ты разрешаешь мне начать с ним встречаться? — уточняет Анжела, глядя на него снизу вверх, потому что он подошёл ближе обычного и пытается нависать над нею.              Тощий, неуклюжий, но не кажущийся смешным.              Анжеле не хочется смеяться.              Она не боится. Она не может превратить всё в шутку. Больше нет.              — Господи, какой ты дурак, — стонет она. — Он тебе нравится.       — Что?! — Майк отшатывается. — Что ты такое говоришь вообще?! К-конечно, он мне нравится! Он — мой друг. Мой лучший друг!       — Он. Тебе. Нравится. И это не вопрос, Уилер. Ты всегда был очевиден, поверь.       — Очевиден?! Это ещё в чём?! Ты всё не так поняла! Ты ничего не поняла!              Анжела входит во вкус и приближается к нему, уже стоящему неподвижно.              Кто-то, кроме него, знает.              — Ты всегда стоишь к нему слишком близко. Ты защищаешь его там, где ему не нужна защита. Ты ревнуешь к девчонке, которой он хочет помочь. Ты делаешь всё, только бы он держался от меня подальше. А теперь ты разрешаешь мне с ним встречаться.       — Это всё из-за Эл, — рычит Майк. — Ты не нравишься мне из-за Эл.              Анжела и самой себе теперь не так, что бы нравится.              — Ты ревнуешь не Эл.       — Э-это не ревность! Я беспокоюсь о нём! Ты… ты ужасна, Анжела! Отойди от меня!              Анжела не шевелится. Майк паникует.              — Тебе лучше успокоиться, — говорит она. — Впереди целый вечер, который ты проведёшь, наблюдая за тем, как я и Уилл…              В потерянных глазах мелькает боль, и Анжела останавливается. Он ей не нравится. Ей мало кто нравится, на самом деле.              — И он настолько дорог тебе, чтобы ты сообщил ему о своём одобрении лично? — спрашивает она, впервые чувствуя весь груз обратного эффекта боли; прежде он растворялся в ощущении власти, которую она испытывала одновременно.              Майк едва не плачет. Но кивает, крепко сжав пальцы.              — …Спасибо, — неуверенно говорит Анжела.              План в голове толком не сформировался, но она знает, что нельзя отпускать его или оставлять в одиночестве. Он может сбежать.              Он хочет сбежать.              Анжела точно хочет сбежать.              — Пойдём в дом. Разберёмся с этим окончательно. Заживём долго и счастливо.              Ну, она не может остановиться. За её спиной — целая жизнь таких вот брошенных вскользь фраз. У Майка опускаются плечи, и он плетётся за Анжелой, поэтому она сжимает его плечо и буквально тащит за собой.              Дастин нетерпеливо ждёт их возвращения. Подслушивал ли он? Подсматривал ли? Его лицо застывает, когда он видит Майка. Он осуждающе качает головой, но соглашается позвать Уилла к кладовке.              Плана всё ещё нет, Анжела ощущает тепло Майка через ткань футболки и думает, что ведёт его на казнь. У Уилла от ужаса огромные глаза, когда он видит их с Майком вдвоем.              — Твой друг хочет тебе что-то сказать, — объявляет Анжела и подталкивает Майка к кладовке. До спальни Уилла тот едва ли дойдёт.       — Что-то случилось? — сразу пугается Уилл и бросается к Майку, будто тот ранен или умирает. Ну, по внешним признакам — точно умирает.       — Нет, — пытается успокоить его Анжела. — Пока нет, — добавляет, подумав.              Дастин следит за каждым движением и, кажется, перестаёт что-либо понимать. Майк оглядывается со вселенской тоской во взгляде и всё-таки смахивает её руку с плеча, шагая в кладовку, как на место казни. Анжела переключается на Уилла, показывая, что и тому нужно зайти внутрь. Уилл от беспокойства за друга плохо соображает, поэтому не сопротивляется, даже когда за ним Анжела закрывает дверь и держит.              Дастин за её спиной охает.              — Эй! — доносится из кладовки голос Майка. — Какого чёрта ты делаешь?       — У тебя десять минут, Уилер. Либо ты ему скажешь, либо я! — отвечает она, держа дверь и чувствуя себя конченной дурой.       — Но я и так собирался сказать…       — Не о том, Уилер. О том, что ты действительно хочешь сказать…              Вот тут Майк, конечно, начинает нервничать. И бьёт кулаком в дверь.              — Не хочешь помочь? — интересуется Анжела у Дастина. Что-то в её голосе заставляет его сначала помочь, а потом задавать вопросы шёпотом.       — Что ты делаешь? Что мы делаем?       — Им нужно поговорить. О том, о чём они не говорят, если не… заставить их.       — О чём таком им нужно поговорить, если иначе… О.              Становится проще: Дастин перестаёт задавать вопросы.              — Анжела, открой дверь, — спокойно просит Уилл. Голос приглушен и скорее, зол, чем расстроен.       — Немедленно!.. Или я… Или я… я вышибу её!..       — Не надейся, Уилер, тебе это не по зубам.              Новый толчок, Анжела может расслышать, как Майк скрипит зубами и охает.              — Анжела, пожалуйста, — с испугом повторяет Уилл. — Майк, ты в порядке?..       — Что вы делаете?              Глупо надеяться, что они не привлекут внимание. Анжела смотрит на удивлённую Эл, Дастин пожимает плечом: ты, мол, это устроила, ты и разбирайся.              — Уиллу и Майку нужно поговорить.       — Эл, пожалуйста, выпусти нас! — активизируется Уилер внутри.       — О чём поговорить? — хмурится Эл.              Анжела не знает, что отвечать, но Эл и сама понимает. Расслабляется. Даже улыбается.              — Майк, вам и правда нужно поговорить, — повышает она голос и подходит ближе. — Просто скажи ему и всё.       — Эл! — хрипит он. — Ты что, на её стороне?!       — О чём поговорить? — уточняет Уилл уже не так уверенно.              Сумасшедший дом. Который она, Анжела, устроила лично.              — Майк, — говорит Эл тише. — Ты знаешь, о чём.       — Нет, не знаю! Я вовсе не о том хотел сказать Анжеле! Она… она просто сумасшедшая, придумала непонятно что себе… Уилл, пожалуйста, не встречайся с ней! Мы найдём тебе кого-нибудь более нормального! Ты видишь, что она творит?!       — Встречаться? С Анжелой? О чём ты? — недоумевает Уилл.       — Майк, — Эл шепчет, стоя рядом с Анжелой и Дастином.              Вниз, к губе, ползёт капля крови. Тёмная. Почти чёрная в плохом освещении. Глаза у Эл спокойные, смотрит она на закрытую дверь, но, кажется, не видит ни двери, ни дома Джойс, ни глядящих на неё во все глаза ребят.              Анжела отшатывается в сторону. Дастин заворожен тем, что видит, хотя и не понимает, что именно видит.              — Майк. Я знаю, что ты хочешь это сказать.              Пауза. У Анжелы заходится сердце, и потеют ладони. Голос Майка срывается через несколько мгновений, но Анжела не слышит слов.              Только тревожный непрекращающийся звон.              Анжела видит только Эл; с лёгкой улыбкой, с каплей крови.              — Что ты сделала? — спрашивает она не своим голосом.              Эл переводит заторможенный взгляд и…              (это похоже на признание)