Бракованная

      На крыльце дома Уилеров Эл может нормально дышать.              Уилл что-то чувствует. Что-то, что происходит в ней без её на то воли, поэтому уводит наверх, не к холодильнику за холодной колой, а сразу на улицу, минуя забеспокоившуюся Карен Уилер, отделываясь от неё шуткой.              Эл знает, что у неё от Уилла не получится отделаться так же.              Не шуткой.              — Что происходит, Эл? — спрашивает он тихо и выглядит так, будто не позволит двинуться с места, пока она не ответит.              Больше недели у неё получалось его избегать. Ссылаясь на усталость, на плохое самочувствие, на сонливость, на дела.              Всё время, пока Анжела находилась в Хоукинсе.              Уилл не из тех, кто сделает вид, будто ничего не происходит.              Когда дело не касается его самого, конечно же. Эл знает, что он многое скрывает. Она чувствовала это ещё до смерти Хоппера. Ощущала как невидимую преграду между ними в Леноре. Не смогла сдвинуть её ни на сантиметр в Хоукинсе за целый год.              У неё самой нет подобной выдержки.              Она могла держаться, пока всё казалось оставшимся в прошлом.              А потом избегать ответов на его вопросы.              Она уже дошла до края, с которого вот-вот сорвётся.              — Если я попрошу тебя сделать вид, что всё нормально?.. — надеясь на положительный ответ, просит она, но ловит на себе внимательный взгляд и вздыхает: он не станет изображать что-то и лгать.       — Это из-за Анжелы, я знаю, — говорит Уилл и бросает взгляд на дверь дома, за которой Анжела, должно быть, притаилась из вредности. — Ты избегаешь меня с тех пор, как она приехала. Ты хамишь Хопперу и отталкиваешь маму. Ты пытаешься уйти в тренировки, но… это всё из-за неё.       — Хоппер предлагал её увезти. Или переселить в подвал Майка.       — О… Майк был бы в восторге.       — С кем-то из них точно бы случилось что-то страшное.       — Я не хочу думать, что Майк не справился бы, но…       — Хоппер тоже поставил на неё, — улыбается Эл и отворачивается, желая прекратить этот разговор. — Но ведь Майк сильнее, чем все мы думаем. К тому же… разве ты не подружился с ней?              Уилл смешно округляет глаза.              — С кем?! С Анжелой?! Мы не в том альтернативном измерении, в котором это возможно!              Он не верит сам себе, и Эл смотрит внимательнее.              — Я пытался не поддаваться её опасной харизме. Я не забыл ничего, что она с тобой делала. Но… она… ей плохо, Эл. Она нигде не чувствует себя в безопасности. Она защищается, нападая.       — Скажешь, будто она не так плоха?..              Уилл чешет затылок, невольно касаясь волос, которые преобразились в лучшую сторону исключительно благодаря Анжеле.              — Из вас двоих я выберу тебя, Эл. Но, насколько я знаю тебя, ты не попросишь выбирать.              Замечание справедливое. Должно порадовать, но отдаёт горечью.              — Мы не дружим, Эл. С ней невозможно дружить. Она — колючая и злая со всеми. Включая себя. Но… она приехала сюда. Да, она не извинилась перед тобой, не пытается стать другим человеком и совершает ошибок даже больше, чем раньше, но…       — Она так и не сказала, зачем приехала.       — Анжела не выглядит так, будто сама знает.       — Она выглядит помешанной.       — Помешанной? Да, пожалуй. Но кто из нас не выглядит таким иногда? Или не чувствует? С Векной, кошмарами, супер-силами… Ты ничего не хочешь мне рассказать, Эл? О том, что с тобой происходит? О том, почему ты выглядишь так, как будто… как будто…              Обычно Уилл не подбирает мучительно слова, но сейчас он в ступоре.              — Вы выглядите как голубки, — говорит Эл и прикусывает губу.              Уилл не заслуживает столько желчи. Кто угодно, но только не Уилл.              — Она к тебе клеится.       — Да? А, вот оно что… — Уилл распахивает рот, а после нервно хихикает. — Она странная, но она точно знает, что мы… не голубки. Это… что-то вроде тупой шутки, наверное.       — И что, кто-то над этой шуткой смеётся?       — Мне кажется, она издевается над Майком. Майк её буквально ненавидит.       — Её проще ненавидеть, — кивает Эл с горечью. Уилл тянется к её руке, но она отстраняется и, пытаясь загладить резкость, добавляет: — Всем было бы проще её ненавидеть, так?              Уилл смотрит внимательно.              Выискивает что-то в спокойном лице.              — Не хочу тебя расстраивать, Эл, но вряд ли кто-то испытывает к ней ненависть. Она — злая, эмоциональная, нестабильная и жёсткая. Но никто не ненавидит её. Никто, кроме… тебя? И я знаю, что у тебя есть право на ненависть, только… — он замирает, подумав о чём-то, и глаза его расширяются от удивления. — Эл, — произносит он неуверенно, — почему ты сказала, что было бы проще ненавидеть?              Эл делает шаг в сторону. Отворачивается. Обнимает себя за плечи. Уилл хочет вновь протянуть руку, коснуться её, но не решается, помня, как она отстранилась.              — Помнишь, Джонатан как-то сказал, что парням не всегда нравятся девчонки? — спрашивает она тихо. Уилл открывает рот, чтобы остановить её, объяснить, почему вообще Джонатан завёл этот разговор, но осекается. — Мне показалось это смешным, тогда. А потом я подумала, что и девчонкам могут нравиться девчонки.       — Эл…       — Я никогда не рассказывала тебе, как в первый раз встретила Анжелу. Не встретила, конечно же. Увидела в толпе. В школьном коридоре, забитом учениками, где всё было таким непривычным, шумным, ярким. Мне не за что было зацепиться, я чувствовала себя не в своей тарелке, когда увидела девочку. Светлые волосы, белая кожа, родинки. И расслабленная улыбка на розовых губах, появившаяся тогда, когда девчонка шептала что-то на ухо подруге.              Уилл не знает, что говорить. Не знает, нужно ли вообще что-то говорить. Эл стоит, склонив низко голову, смотрит в сторону, на глазах — слёзы.              — Я очень хотела подружиться с этой девчонкой. Даже тогда, когда эта девчонка стала смеяться и обидно шутить надо мной. Даже тогда, когда стала ставить подножки и подначивать дружков на издевательства. Я думала, что она — злая, надоедливая девчонка. А потом она вывезла меня в центр роллердрома. И засмеялась на предложение со мной дружить. Но она всё равно оставалась самой красивой девочкой. Даже со шрамом.              Уилл подходит ближе, и Эл утыкается лбом в его тёплое плечо. Чувствует на спине осторожное прикосновение.              — У неё и со шрамом правильные черты лица, — говорит Уилл тихо, и Эл вздрагивает: хочется рыдать и смеяться в голос.       — И дерьмовый характер.       — И дерьмовый характер, — соглашается Уилл. — Но и в дерьмовый характер можно… влюбиться.              Последнее слово он произносит осторожно, шёпотом, не уверенный, что стоит говорить о чём-то подобном. Эл не отстраняется.              — Ты совсем замёрзла, — говорит Уилл. — Нам нужно вернуться в дом.       — Странно, что он не понял, — говорит Векна на ухо Анжеле. — Уж он-то должен был понять.              Анжела прикусывает губу.              (она тоже могла бы понять)