Он был слаще времени

      Голова кружилась, изредка выдавая на "экран" новую картинку в виде тёмных пятен, мешавших полностью наслаждаться расслабленной и недавящей атмосферой. Ей было так хорошо и легко находиться здесь, рядом с Матильдой, которая была более трезвая и вменяемая, чем сама Морис. Кто бы мог подумать, что она напьётся до такого состояния. Это было просто удивительно и невообразимо. Девушка устало облокачивалась на мягкую спинку стула, не замечая, как к ней подсаживаются незнакомые лица мужского пола. Они были так не похожи на него. Все не такие: некрасивые, непривлекающие, невластные и небожественные. Ей стало противно и мерзко от того, что кто-то тянет к ней свои грязные руки. Сердце забилось быстрее от нагнетающего страха, а мозг не до конца осознавал, что происходит вокруг. Матильда что-то невнятно пробубнила, обращаясь к подруге, но вторая ничего не слышала и, будто, не видела. Лица были размыты, а голоса потихоньку начали смешиваться в один единственный, такой манящий и близкий. В голове возник образ, который тут же начал дублироваться, создавая мнимую картинку перед глазами. Он был всё такой же красивый и притягательный, как при любой их встрече, случавшейся лишь по его желанию. Они виделись тогда, когда хотел он. Бархатный голос, казалось издалека, дошёл до ушей, из-за чего Морис повернула голову влево, всматриваясь в окно. Девушка никого не увидела, потому что там никто не стоял, и потому что она была не в том состоянии, чтобы определять, откуда она услышала желанный голос. — Морис! — Эхом пробежалось по барабанным перепонкам, аккуратно касаясь внутренних стенок и вен, идущих к мозгу.       Контрабандистка вновь огляделась, на этот раз осматривая помещение. Его нет. И не было. И не будет. Она хотела посмотреть на него, дотронуться до его светлой кожи и таких же волос. Взглянуть в лиловые глаза, обычно выражающие огромный интерес. В их последнюю встречу он был не таким. Его что-то сильно тревожило, но почему тогда Джодах пришёл к ней? Неужели ему было спокойнее рядом с Морис?       Холодное прикосновение к ноге, ощущающиеся даже через ткань штанов, вывело девушку из лёгкого транса. Она потрясла головой, в надежде прогнать жуткое опьянение. Не вышло, из-за чего Морис лишь схватилась за волосы, чувствуя острую боль в области висков. Девушка подняла взгляд на сидящего рядом мужчину, она смогла разглядеть лицо, за что сама себя проклинала. Как же неприятно было смотреть на всех них. — Приди ко мне, — она невольно начала шептать, смотря в лицо довольного незнакомца, который много себе позволял, — пожалуйста.       Сидящий напротив мужчина услышал бормотание, после чего начал было что-то говорить. Что-то непристойное и мерзкое. Его прикосновение стало ощущаться более отчётливо и ненавистно. Девушка сжала губы, полностью напряглась, опуская взгляд на его широкую ладонь, покрывавшую ляжку. Больный хлопок заставил его отлететь, упав со стула с характерным громким звуком. Он опешил, пока Морис осознавала, что сделала, сжимая губы в тонкую линию. На его морде красовалось яркое красное пятно, а нос, казалось, начинал кровоточить. — Проваливай, придурок! — Она сама не узнавала свой голос, который выплёвывал все гадкие слова. Он был удивительно чужим и злым, неспособным поддержать или дать совет. Был таким, что не подходил Морис.       Матильда потрезвела, вопросительно оглядев подругу, а потом мужчину, валявшегося рядом. Почему он не уходит? Почему не нападает? Воровка бросила недовольный взгляд на Морис. — Что? — Это была не она. Не её манера общения, не её тембр, не её голова. — Знаешь, Мати, — несвойственно для самой себя сократила Морис, не открывая полностью глаз. Веки были полуопущены, а щёки розовели всё больше. Девушка знала, что хочет сказать, но это было глупо. Слишком абсурдно и некрасиво для неё, — я познакомилась с одним существом, — отрывистая речь и начинающийся смех показывали, насколько сильно она перепила. Всё было лишним, не нужно было сюда идти, — таким симпатичным, — девушка усмехнулась, начиная следить за подругой, которая, несмотря на нетрезвость, внимательно слушала, — он такой ничего.       Воровка неестественно улыбнулась, подавляя какую-то важную эмоцию, которую выражать было нельзя. Морис недоверчиво прищурилась, пока собеседница делала ещё один глоток освежающего алкогольного напитка. — Познакомишь? — Её голос звучал излишне приторно и некрасиво, а сказанные ею слова его оскверняли ещё больше. — Нет. — Почему? Я хочу на него взглянуть. — Сделала акцент на последнем слове. Бесячая сука. Зачем она хочет познакомиться с Джодахом? С тем, кто приходит лишь к Морис, уделяет внимание лишь неважной контрабандистке, умеющей постоять за своё. — Он — мой.       Матильда устало зевнула, не обращая внимание на жёсткую интонацию и явно недружелюбный тон. Ей было наплевать, её не интересовал какой-то незнакомец. Она любила азарт и всё с ним связанное, в том числе и маленькие игры с подругой, неумеющей управлять агрессией. — Кто тебе это сказал? Может, увидев меня, он, — Морис сжала кулаки, впиваясь ногтями в кожу, принося себе боль, которая не могла сравниться с тем бурлящем чувством внутри. Она сузила глаза, зрачки которых значительно уменьшились, а щёки налились более ярким красным, означавшим образовавщуюся ярость, — предпочтёт моё личико, а не твоё.       Контрабандистка резко притянула подругу к себе, хватая ту за белую рубашку мёртвой хваткой. Воровка довольно взглядывалась в лицо Морис, усмехаясь глазами. Она веселилась из-за действий подруги или количества выпитого алкоголя? Девушке было плевать, она была готова разорвать рыжую за непростительные слова, относящиеся к Джодаху. В душе кипел огонь, превращаясь в горячую лаву, которая сейчас текла по венам и медленно подходила к глазам, которые становились бордовыми, будто, полными чужой грязной крови. Она тяжело дышала, часто делая глубокие вдохи и горячие выдохи. Вены на шее взбухли, а руки сжимали ткань всё сильнее. Матильда не сопротивлялась, упираясь животом в стол, ей было больно, отчего она изредка негромко постанывала. Казалось, все мироходцы, находившиеся сейчас в "Пузатом Псе" смотрели на них, сверлили взглядами, то ли осуждая, то ли наоборот.       Мысли стали наполняться грязными картинками, участниками которых были эти двое. Как она нежно обхватывает его шею и целует, оставляя после себя розоватые следы от помады, а он сжимает её бёдра, разрывая рубашку, которую сейчас держит Морис. Она представила, как по его животу течёт пот мелкими каплями, как он зарывается в волосы Матильды, доставляя ей неимоверное удовольствие, возбуждая больше. Шепчет ей что-то на ухо, красиво обзывая и рассказывая, что скоро сделает с ней. Затем проводит руками по её изгибам, шарит, находит, к чему прикоснуться. А она безостановочно стонет, каждый раз называя его имя. — Нет.       Морис отпустила девушку, отчего та приземлилась на деревянный стул и начала что-то говорить, гадко жестикулируя, указывая пальцем и, будто, дразня. Контрабандистка вышла из-за стола, бросила взгляд на пол, где ранее лежал "избитый" ею мужчина. Его уже нет. Ушёл к своей компании или решил подождать девушку у выхода, затевая новый план по тому, как бы облапать. Морис невольно содрогнулась от одной мысли об этом, но потом твёрдо и решительно сказала самой себе: — "Пусть только попробует, и я вырву ему все пальцы и засуну их в его же глотку." — Она осознавала, что была готова разорвать сейчас кого угодно. А главное, Морис знала, что ей это по силам.       Девушка уверенно зашагала на выход, чувствуя, как опьянение покидает её мозг, а желание очистить желудок повышается. Она дёрнула за ручку, вновь возвращаясь в собственные мысли, в которых неосознанно проклинала Матильду и её манеру общаться флиртом. Это не стиль общения, а настоящая лёгкость поведения, сопровождающаяся огромным декольте и постоянными подмигиваниями противоположному полу. Уши горели, несмотря на прохладу Поэнского вечера.       На улице было хорошо, менее жарко, чем в помещение; свежо. Морис выдохнула, ощущая, как камень падает с души. Ей стало намного лучше, что несказанно радовало. Девушка расслабила тонкие пальцы и сгорбилась, шагая в сторону набережной. В глазах продолжало мутнеться, но теперь не настолько сильно, как было в помещение, заполненном запахом алкоголя. Контрабандистка остановилась на краю дорожки, бросая взгляд на тёмную воду. Она собрала руки на груди. Голова была пуста, мыслей и рассуждений, наконец, не было. Девушка чувствовала себя, на удивление, умиротворённо и свободно. Морис никому ничего не должна. Она живёт лишь для себя и так будет продолжаться дальше, потому что того требует дрожащее сердце, держащее всё, казалось, сильное тело в своих крепких и тёплых руках. Распущенные волосы слегка прикрывали плечи, падая на уставшее лицо. Смущённые губы были немного приоткрыты, а тёмные глаза прикрывались тяжёлыми веками. Девушка обмякла на руках ветра, отдаваясь ему целиком, создавая для себя ощущение настоящей жизни.       Она невольно усмехнулась. Он всегда появлялся бесшумно, но на этот раз решил аккуратно заявить о своём присутствие. Почему? Негромкие шаги за спиной вывели из состояния спокойствия. Морис недовольно цокнула и обернулась, чувствуя, как алкоголь вновь начинает действовать. Крылья были опять спрятаны, наверняка, для того чтобы не привлекать чужое внимание, а одежда слишком красиво облегала изгибы мужского тела. Девушка неосознанно прикусила губу, после, ничего не говоря, проскользнула ближе к нему, сокращая дистанцию. — Ты такой... — Слова сами вырывались из горла, не проходя перед этим проверку. Они были слишком откровены и интимны для обращения к нему. Нет. Нельзя. — Какой? — Не такой голос, принадлежащий не ему. Но его лицо, его запах. Морис опустила взгляд на его руки, которые не предпринимали никаких действий, они были его. Но это был не он. Кто-то другой, кто-то с его лицом, с его манерой и настроем. Или ей просто кажется? Может, это всё количество выпитого алкоголя?       Девушка отшатнулась от него, испуганно оглядела. Она не понимала, что происходит, и кто перед ней стоит.