* * *
На площади уже собирались люди. Нибельхеймцы стояли группками и приглушённо переговаривались. Ухо выхватывало фрагменты фраз: «…славную жизнь…», «…добрая душа…», «…будет не хватать…», «…а помнишь…», «…помнишь…». Клауд пробежался глазами по толпе. Мамы нигде не было видно, Тифы тоже. У водонапорной башни стояла длинная деревянная лодка, украшенная по бортам рунической резьбой. Пожилая женщина с седой косой до пояса складывала у носа и хвоста какие-то мелкие предметы. Инга — Клауд едва удержался от того, чтобы не позвать её по имени. — Шинра! — воскликнула Инга, устремив на троицу пристальный взгляд. Ростом она едва доставала Заку до плеча, а морщины напоминали солнце, которое отпечаталось на её лице каждым своим лучиком. Длинное платье песочного цвета было подпоясано коричневой лентой с бахромой; такая же бахрома украшала её рукава у запястья. Коричневый по-прежнему был в Нибельхейме самым популярным цветом. Клауд ненавидел его всей душой: он напоминал ему о запёкшейся крови и холодной земле. — Принесла же вас нелёгкая... Какое вам дело до прощания? — Сами мы не местные, — ответил Зак, — и нам всё интересно! — Мидгар? Шотган кивнула. Клауд, недолго думая, кивнул вслед за ней. — Гонгага! — с чувством добавил Зак. — Молодёжь… Смотрите во все глаза. И пусть наполнятся ваши сердца новым знанием, и вы не устрашитесь момента, когда настанет ваша пора вернуться в планету. — Я только не понял, а где гроб? — пробормотал Зак. — Лодка — это и есть гроб, — тихо отозвался Клауд. — Лодка?! В этот момент из-за домов показался рослый плотный мужчина со светлой щетиной. Гробовщик Хеннинг, человек, для которого смерть становилась частью жизни намного чаще, чем для любого солдата Шинры. Рядом с ним вышагивал чокобо, запряжённый повозкой, на которой кто-то лежал. — Нильс… — выдохнула Инга. Нильс? Первый сказочник на деревне? Но как? Ещё малышом Клауд любил забежать к нему с Ингой во двор, чтобы поиграть с чокобятами, а потом залезть к старику на колени и послушать любимую сказку о том, как Нильс, ещё сам будучи ребёнком, сделался однажды таким маленьким, что дикие гуси взяли его с собой в небо и отправились на север. Вот вырастет Клауд, станет СОЛДЖЕРом, и однажды про него тоже обязательно сложат сказку и будут гордиться им, как собственным внуком, однажды… Хеннинг подхватил покойного и аккуратно разместил в лодке. Клауду было почти не видно старика — но так было и к лучшему. Он помнил его жёсткую бороду, лабиринт вен на натруженных руках и сиплый смех, а некто в лодке… Нет, это было слишком неправильно, несправедливо. Четверо мужчин взвалили лодку на плечи и двинулись в горы. Нибельхеймцы медленно потянулись вслед за ними. Клауд жестом позвал своих спутников последовать их примеру, и, потупившись, побрёл вперёд. Им предстоял долгий подъём наверх сквозь туман. Этот день начинался так беззаботно и легко, а теперь все они направлялись на церемонию, которую он намеренно избегал столько лет. Мамино бежевое платье и её соломенные волосы мелькнули где-то среди толпы. Оставалось только надеяться, что она не заметила присутствия отряда. Если бы ей захотелось перекинуться с солдатами парой слов, играть незнакомца было бы крайне тяжело. Торопливые шаги слева и знакомое бряцанье металла о металл. — Клау… — Тише! — Клауд приставил палец к губам. Не хватало только, чтобы Зак ляпнул его имя во всеуслышание. — ...у-устрофобия — неприятная штука, скажи? — нашёлся Зак, криво улыбнувшись в знак извинения. — В этой лодке тесновато лежать, наверное? — Зак, давай не будем, — Клауд поморщился. — Ой, прости. А, если не секрет, почему мы идём в горы? Клауд вздохнул. — За горой Нибель лежит Земля мёртвых. Поэтому всех провожают туда в последний путь. — Интересно… А как думаешь, если пером феникса обмахнуть дедушку, он очнулся бы? — Ну Зак! — Прости-и-и! Зак и его длинный язык. В другой раз, может, и получилось бы отшутиться в ответ, но только не сегодня. Не сейчас.* * *
Процессия достигла утёса, который возвышался над скалами, образуя естественную обзорную площадку. Из скола горной породы шумно выбивалась вода, устремляясь широким потоком вниз, в затянутую туманом пропасть. Гора Нибель возвышалась вдали угольно-серым бесформенным массивом в тени своих извечных туч. Над деревней и над плато, однако, небо было высоким и чистым — казалось, будто кто-то на протяжении тысячелетий вёл над этими землями борьбу добра и зла. Носильщики поставили лодку на землю и дождались, пока все соберутся на площадке. Клауд, пользуясь преимуществом шлема, разглядывал знакомые лица. Земляки были, как один, отрешены: ни одного скорбного выражения, ни одного заплаканного лица. Даже дети смотрели на происходящее скорее с любопытством, нежели со страхом. Зак скрестил руки на груди и вглядывался вдаль, находясь в опасной близости к краю утёса. Только бы он не забылся и не навернулся вниз — о последствиях даже думать было страшно. Шотган смотрела в никуда и машинально расчёсывала пальцами кончик своего длинного хвоста. Мама стояла, сцепив пальцы в замок. На мгновение Клауду показалось, что она посмотрела прямо на него, но тут же отвела глаза. Тифы по-прежнему нигде не было видно, и это немного беспокоило. Носильщики расступились, и люди стали подходить к лодке, чтобы отдать последние почести. Кто-то несколько секунд стоял в молчании и отходил, кто-то прикасался к покойному, кто-то взмахивал рукой в знак прощания. Инга была последней. Она долго стояла на коленях у изголовья и что-то говорила, но её слабый голос тонул в шуме водопада. Вдруг рядом с ней возникло тёплое зелёное свечение. Тонкая бирюзовая ниточка энергии, за ней вторая, третья — и свет озарил всю лодку, устремляясь вверх. Гробовщик подал Инге руку, помогая встать, махнул своим помощникам — и лодку незамедлительно столкнули по водопаду в туманную бездну. Множественные зелёные потоки взмыли ввысь вьющимися змейками, обгоняя друг друга, рассыпаясь на искрящиеся огоньки и исчезая без следа. Ещё несколько секунд — и изумрудные сполохи полностью рассеялись в чистом горном воздухе. Когда душа покидала тело, зрелище всякий раз было подобно волшебству. — Пусть тебя несёт небо! — торжественно произнёс Хеннинг. Фразу тут же подхватили эхом многочисленные голоса, словно толпа читала молитву нестройным хором. «Пусть тебя несёт небо…» — прошептал Клауд вслед за всеми и прижал кулаки к груди, пытаясь справиться с дрожью. Внезапно ему на плечо опустилась тяжёлая ладонь, и в следующую секунду он уже стоял, уткнувшись в чёрную униформу, словно в островок безопасности, и беззвучно всхлипывал, не в силах совладать с собой. — Всё хорошо, — приговаривал Зак, обнимая его. — Всё хорошо. — З-зак… — Всё хорошо, солнышко, я с тобой. Клауд не смел пошевелиться, но не смог бы, даже если бы захотел: его крепко держали в объятиях. Всё, что он так долго запрещал себе, внезапно стало можно. Можно быть слабым. Можно плакать, сколько хочется. Зак потянулся снять с Клауда шлем. — Нет! — Клауд вцепился в его наручи. — Да ладно, все ушли уже. Видишь, нет никого. Клауд ослабил хватку и недоверчиво оглянулся. Действительно, площадка опустела, и даже Шотган покинула их, не сказав ни слова. Сколько же они простояли так? Шлем поехал вверх. Клауд ещё немного поупирался: лицо пылало, глаза саднило от слёз — он ненавидел себя ещё больше в такие моменты, однако СОЛДЖЕР был настойчив. — Вот так! — Зак вытер мокрые щёки напарника. Клауд виновато посмотрел на него снизу вверх. — А как ты понял, что… — у него не хватило голоса закончить фразу. — Да ты просто сам не свой. Я ещё, как дурак, шутить пытался, всё думал, чего ты такой хмурый был всю дорогу. Клауд заморгал, пытаясь прогнать новый приступ слёз. Слова не давались и только вязли в горле, а грудь была словно закована в слишком тесный доспех. Зак тут же прижал его к себе второй раз. — Ничего, бывает, всё бывает. Но нам ещё выбираться отсюда. Может, пойдём потихоньку? — Пойдём… — почти неслышно ответил Клауд. Отлипать от тёплого и доброго Зака не хотелось, но оставаться на похоронном утёсе хотелось ещё меньше.* * *
Небо… Бескрайняя лазоревая твердь. Кажется, только протяни руку — коснёшься, но пальцы лишь хватают воздух. Так же далеко, как и все, кого небо забрало себе. И вот ты уже летаешь и падаешь, плавно опускаешься вниз, и свет обступает тебя, забирая все страхи, тревоги, сомнения… Клауд приоткрыл глаза. Зак лежал рядом на пригорке, заложив руки за голову. — О, доброе утро! То есть вечер. — Я задремал? — Клауд зашевелился, разгоняя кровь в теле. Лёгкий туман в голове подсказывал, что да. — Ага. Ты как? — Не знаю… Я просто уже очень долго не ходил на прощания. — Почему? Ваш обряд — это что-то с чем-то! У нас в Гонгаге просто кладут в землю, в Мидгаре тоже, я думал, что так везде. Клауд помолчал, кусая поджатую губу. — С тех пор, как не стало отца… Я ещё маленький был… Давно… С тех пор просто не мог заставить себя. Каждый раз, как слышал рог, отсиживался дома или убегал куда угодно, чтобы не видеть этого всего. А теперь Нильс… Он мне был как дед. Своего я никогда не знал. Мне мама говорила, что дедушка с бабушкой вернулись в планету ещё до того, как я родился… — Клауд говорил, а из глаз вниз по вискам катились предательские слезинки. — Слушай, ну… Жизнь непредсказуемая штука, да. Парни помолчали. — Знаешь, — продолжил Зак, — я вот удивился ещё, что все такие спокойные были. — Тут всегда все такие. Местное воспитание. Но я… какой-то неправильный нибельхеймец, я так не могу. Прости, пожалуйста. От себя не ожидал. — Да ладно, нас всех вышибает иногда. Помнишь, у меня был наставник, Анджил? Когда он погиб, я тоже ревел, как последняя падла. — Правда? — Конечно. Если я СОЛДЖЕР, это не значит, что я бесчувственное полено. — СОЛДЖЕР… — Клауд перевернулся на бок в сторону Зака и вздохнул. Каждое упоминание заветного ранга било по больному. — Кстати, а чего ты до сих пор не поступил? Ты же так хотел. — Меня не взяли… Физподготовку я тогда прошёл, вроде хватало баллов. А менталку завалил. — Да ну? — Зак аж сел одним махом. — Может, у них просто система зависла? — Не знаю… Мне написали в заключении кучу непонятных слов — ну и всё на этом. Записался на повторный, чтобы сразу после этой миссии пойти, но мы застряли здесь. Одна несдача и одна неявка. Я просто чемпион по невезению... — Ну слушай, они сами виноваты, что продлили тебе миссию без спроса. Но это не страшно, сдавать можно много раз. Давай, мы когда в Мидгар вернёмся, я тебя потренирую? — Меня? Серьёзно? — Ещё как серьёзно! Считай, спортивный интерес. Но есть нюанс… — Зак опёрся на локоть и придвинулся так близко, что Клауд чуть не отпрянул от неожиданности. — Когда ты поступишь, у тебя больше не будет таких глаз. — Каких глаз? — Как небо. Пока Клауд соображал, что сказать, Зак снова хлопнулся на спину. — У меня точно такие же были. Но чем выше класс, тем больше мако в тебя вливают, и в итоге глаза — как дурацкие диоды. — Я бы не сказал, что они дурацкие… Наоборот, красивые. — Спасибо, — Зак смущённо улыбнулся. — Мне кроме тебя только один человек в жизни говорил, что у меня красивые глаза. Знаешь кто? — Кто? — Айрис. — Та твоя подруга из трущоб? — Ага. Она вообще чудная до предела, прям как ты. — А что она? — Клауд слегка зарделся. — Сказала мне, что боится неба. Ну как его можно бояться? Оно же такое… Такое… Как будто обнимает тебя… Свобода… — Зак прикрыл глаза и раскинул руки в стороны, чуть не задев Клауда. — Как бы я жил без неба и без солнца, я не знаю. Клауд тоже перекатился на спину, устремив взгляд в синюю высь. Светящиеся глаза — подумаешь, проблема. Должно быть, непривычно по первости смотреться в зеркало, но какая, в сущности, разница? Конечно, Зак был очень любезен, раз предложил свою тренерскую помощь, но наверняка он об этом забудет, когда они снова окажутся в Мидгаре. Да что уж там, наверняка он уже об этом позабыл. У СОЛДЖЕРов и своих забот полно. И вообще, это какая-то ошибка вселенной, так же не бывает в жизни. Просто не бывает. — Слушай, у меня уже Левиафан в животе поёт, а ты как, голодный? — Знаешь, я обычно, когда на нервах, ничего не ем, но… — Но так и помереть недолго! — весело перебил Зак, но его лицо тут же перекосила гримаса отчаяния. — Прости-прости-прости! Я не хотел! Только ты отвлёкся, а я опять что зря говорю. — Да нет, ничего. Знаешь, сегодня в таверне на площади будет ужин с семьёй ушедшего. Ещё одна традиция. Мама наверняка, как обычно, напекла всего на прощальный стол. Я хотел предложить, может, заглянем туда? Заодно с Ингой пообщаешься. Она хорошая, хоть и недолюбливает Шинру. — А ты точно не против пойти? — Зак внезапно посерьёзнел. — Точно. — Точно-точно? Лазоревый блеск «диодовых» глаз. Ну почему ему не всё равно? — Абсолютно точно. — Так держать! — Зак широко улыбнулся, прыжком поднял себя с земли и, загородив собой полнеба, протянул Клауду руку.* * *
6 И сказал Бог: «Да будет свод между водами, чтобы отделить воду от воды». 7 Бог создал свод и отделил воду под сводом от воды над ним, и стало так. 8 Бог назвал свод небом. Был вечер, и было утро – день второй.