* * *
Шотган уже ждала в холле у парадной лестницы. Когда солдаты были здесь в прошлый раз, лучи, пробивающиеся через витражи, хотя бы придавали пространству немного жизни, но в такой пасмурный день всё внутри дома казалось выцветшим и оттого ещё более неуютным. — Доброе утро, ребята! — Предположим, доброе, — отозвался Зак и привычным жестом поправил меч, висящий за спиной. — Куда бежать? Кого рубить? — Не надо никуда бежать, мы на месте. — Мы снова ищем Сефирота? — поинтересовался Клауд. Что угодно, только бы не пришлось спускаться в тот зловещий подвал. — Нет, Сефирот всё там же, я его уже проведала с утра. Слово «планетология» вам о чём-нибудь говорит? — У меня в академии курс такой был, — Зак задумчиво почесал затылок. — Там в основном о воздействии мако и разных типах материи. Третий класс это проходит в обязательном порядке. — Но если ты всё это изучал, то почему расспрашивал Сефирота, когда мы к реактору ходили? — не сдержался Клауд. — И он ещё сказал: как ты можешь называться СОЛДЖЕРом и не знать таких элементарных вещей? — Знаешь, этот курс был сто лет назад. Я тогда хотел приключений и не хотел сидеть за партой, поэтому и слушал вполуха. Так что не повторяй моих ошибок, когда поступишь. — Если я поступлю, ты хотел сказать. — Ну Клауд, хватит! Поверь в себя хоть раз! Если хочешь быть СОЛДЖЕРом, ты должен верить в свои мечты! — Тебе легко говорить! Уж если ты научился пользоваться материей, ничего о ней не зная… — Ой, знать необязательно, главное — практика. Хотя Кунсел был сильно не согласен со мной на этот счёт, мы даже чуть не поругались. — А кто это? — осторожно спросил Клауд. Имя казалось очень знакомым. Он непременно слышал его раньше, причём не только от Зака. — Мой армейский друг. Знает всё обо всём, а если не знает, то из-под земли достанет, но узнает всё равно. — Ещё один блестящий ум достался СОЛДЖЕРам, а не Туркам, — заметила Шотган. — Лучше не вспоминайте его при мне, пожалуйста. Клауд наморщил лоб. Они будто бы даже пересекались пару раз, но как он ни пытался вспомнить соответствующее имени лицо, память отказывалась помогать. — Так вот, планетология! — Шотган повысила голос. — Штаб заказал обыскать особняк и вывезти в Мидгар все отчёты по изучению мако, материи, энергетического поля планеты и околопланетного пространства. Всё, что связано с призываемыми существами, тоже. Планетология… Если Генезис тоже проходил этот курс в академии… И каждый кадет знал об этом СОЛДЖЕРе, что он был тем ещё книжным червём… Может, это он и написал ту книгу, в конце-то концов. Но нельзя же взять и начать расспрашивать о нём прямо посреди брифинга. — Максимальный интерес представляют труды господина Бугенхагена, но, если вдруг попадутся фамилии Кресцент или Валентайн, их тоже собирайте, я потом уточню у штаба, насколько их исследования релевантны. Вопросы есть? — Так, подожди! — тут же вскинулся Зак. — Ты собрала нас только для того, чтобы рыться в книжках? — Именно. Я этим уже третий день занимаюсь и чувствую, что скоро тронусь умом. Поэтому я попросила у штаба вашу помощь. — Но разве это не злоупотребление служебным положением? — Мы решили, что можем пожертвовать некоторой конфиденциальностью, чтобы увеличить производительность. — Но мы не для этого тренировались! Мы солдаты, а не библиотекари! — Знаешь, Зак… — мягкий голос Клауда снова влился в разговор. — А я люблю книги... Я не возражаю. Зак уставился на него в изумлении, к которому примешивалось что-то ещё. Прямо как в тот раз, когда они нашли рояль в особняке. Или когда обменялись цветами на поле. Эмоция, которую Клауд никак не мог разгадать, поэтому просто игнорировать её казалось пока самой лучшей идеей.* * *
Миссия на практике оказалась несколько сложнее, чем в теории. Прежде всего, книжных полок в особняке было столько, что, казалось, целая династия насобирала здесь свою фамильную библиотеку. Во-вторых, отчёты, которые требовал Штаб, были беспорядочно рассованы по книгам, к которым не имели ни малейшего отношения, будто учёные изо всех сил хотели спрятать свои данные от посторонних глаз — или же это призраки годами наводили в доме смуту, переворачивая все бумажные труды вверх дном. В-третьих… Когда перед тобой суперсекретные документы самой могущественной корпорации на планете, в кончиках пальцев покалывает от нетерпения занырнуть в архивы самому. Если бы только хватало ума понимать весь этот набор слов, и рукописные вензеля были поразборчивей, и не было бы так темно... Одно мгновение — и всё пространство озарил ослепительный белый свет. Реальность моментально размылась, и Клауд инстинктивно зажмурился. Надо срочно нашарить ружьё… Только бы никто не атаковал, пока он не видит... — Ребят, вы почему свет не включаете? — раздался насмешливый голос Шотган. — Свет? — переспросил Клауд и, щурясь, оглядел комнату. Под потолком и вправду сияла люстра — пожалуй, даже слишком яркая для такого мрачного дома. Шотган застыла у входа, зажав под мышкой папку и прильнув плечом к дверному проёму. Зак, который всё это время сидел прямо на полу, озадаченно хлопал глазами, словно не мог проморгаться. — Зак, я тебя разбудила? — Шотган не выдержала и рассмеялась. — Я когда тут в детстве лазил, свет постоянно выключался, — припомнил Клауд. — Я и забыл о нём совсем. Это всё призраки. Только и делают, что усложняют всем жизнь. Не успел он договорить, как в это же мгновение свет потух. Перед глазами моментально зарябили очертания предметов, а в воздухе разнёсся знакомый механический смех — будто кто-то играл с застёжкой-молнией, беспрестанно открывая и закрывая её. Клауд пожал плечами. — О чём и речь. — Ну и ну, — Шотган покачала головой. — За всё то время, что я тут провела, таких причуд они себе не позволяли. Турк щёлкнула выключателем, и комната вновь наполнилась светом. — Как успехи с отчётами? Клауд показал рукой на стопки бумаг, разложенные на столешнице комода. Самыми многочисленными были отчёты профессора Кресцент: масса анкет с результатами химических тестов и непонятные аббревиатуры. Вторая кипа немногим уступала первой: похожие отчёты, только помеченные фамилией Валентайн. В третьей стопке были исписанные от руки листки — дневниковые записи. На каких-то страницах текст прыгал и обрывался, будто кто-то писал второпях на первых попавшихся бумажках; на других почерк был совсем другой: изящная вязь, как пишут только те, кто наслаждается моментом создания текста не меньше, чем его содержанием. То ли это были те же самые доктора, то ли их ассистенты — листки были не подписаны — но через них красной линией проходили темы «Хаос» и «Омега»… Что бы это ни значило. — Отличная работа! Я и представить не могла, что вы так тщательно подойдёте к делу. Книги ещё остались? — Этот шкаф я весь перебрал. Вроде нет. — Ты? Весь шкаф? А Зак? — Шотган отчего-то обеспокоилась вопросом не на шутку. — Зак? — М-м-м? Тот же сонливый тон, как сегодня утром, когда поднять Зака с кровати оказалось той ещё задачей. — Зак, с тобой всё хорошо? — Извини, Шотган, — СОЛДЖЕР всё ещё сидел на полу, прислонившись спиной к стене и опустив голову. Чёрные космы волос загораживали его лицо. — Мне что-то нехорошо. Этот дом давит на меня. Ни солнца, ни воздуха нет… Темнота везде… Да и с книгами я не дружу. — Да вы, первый класс, мастера увиливать от заданий. — Имеем право! — парировал Зак и потёр пальцами виски. Клауд поймал себя на мысли, что никогда не видел своего напарника… таким. Прямолинейным. Капризным. Ранимым? Будто что-то причиняло ему физическую боль. Или что-то бушевало в его мыслях, и он не хотел никого вовлекать в этот водоворот. Какая бы ни была причина, Клауду внезапно захотелось обнять его. Крепко-крепко обнять. Сказать, что всё будет хорошо. Если б только было можно… — Пока я не забыла! — воскликнула Шотган. — Я нашла у Бугенхагена информацию о мифах Древних. Местоположение рукописей не установлено, но, если верить его заметкам, существует несколько типографских копий. Том «Книга бытия» — о сотворении мира, том «Испокон веков» — о конце света. Ориентир — символ Древних, серебряный крест. Если вдруг попадутся на полках, немедленно дайте мне знать. — Принято, — кивнул Клауд. — Нам осталось ещё два шкафа в западном крыле. Я сегодня начну, и, если Сефирот не выйдет, завтра продолжим вместе. Клауд, спасибо за помощь. Можете возвращаться к патрулированию. Шотган забрала отчёты и удалилась. Клауд дождался, пока её шаги стихнут за пределами комнаты, и с трудом усадил своё задеревеневшее тело возле опустевшего комода. Сердце в груди колотило нестройным ритмом. Серебряный крест. Сотворение мира. Ошибки быть не могло. У Клауда на руках была самая настоящая реликвия с мифами утраченной расы, а он, наивный, читал её перед сном и прятал от всего мира под подушкой! А теперь Штаб затребовал эту книгу себе… Впрочем, действовать надо потихоньку. Для начала вывести Зака из дома Шинры, а подумать о том, что делать с реликвией и при чём там всё-таки Генезис, ещё успеется.* * *
Не то чтобы Клауд горел желанием провести остаток дня в шлеме, но, раз он сам обрёк себя на эти страдания, самому и расхлёбывать. Пока что ему удавалось избегать разговоров с людьми, которых он хоть сколько-то знал. Оставалось надеяться, что и в таверне, куда парни направлялись на поздний обед, удастся посидеть в тишине и спокойствии... но не тут-то было. За барной стойкой маячила утончённая фигура. Услышав дверь, девушка подняла голову и помахала гостям. Только не Тифа. Планета, за что?! Клауд в ужасе развернулся к Заку в поисках спасения. Объяснять не пришлось: Зак, который заметно ожил, стоило только покинуть злополучный особняк, моментально кивнул и взял разговор на себя. — Тифа! Вот так встреча! Не ожидал тебя тут увидеть, я думал, что ты гидом работаешь. — К сожалению, нет. Экспедиций тут почти не бывает, так что я просто помогла вам. А так мы готовим для дозора и храним здесь ингредиенты. Так что, Зак и... — К-к-л… А-а-а… Клайд! Это Клайд. — Ты что, забыл, как зовут твоего напарника? — хохотнула Тифа. — Нет, что ты! Просто мой друг СОЛДЖЕР остался в Мидгаре, и его имя тоже начинается на «К». Я бы так хотел, чтобы он был здесь с нами, но увы. — Твой друг… СОЛДЖЕР? — Да, я же сказал… — Как его зовут? — Кунсел. Опять этот Кунсел. СОЛДЖЕР-всезнайка, которого даже Турки мечтают получить в своё распоряжение. Странно, что с его-то способностями и репутацией он до сих пор не дослужился до первого класса — тогда бы его точно знали на каждом углу, причём не только в Мидгаре. Вот если бы Клауд был на его месте, тогда Зак тоже смог бы сказать о нём однажды «мой друг СОЛДЖЕР», но… — Что такое, Тифа? Ты меня уже не первый раз о СОЛДЖЕРах расспрашиваешь, ты кого-то знаешь у нас? — Может быть. Неважно. Расскажите лучше, как у вас дела? — Обязательно, но только после еды. В Нибельхейме всё такое вкусное, всю жизнь бы так питался! Тифа смущённо улыбнулась и ускользнула за распашные дверцы, ведущие на кухню. Только солдаты уселись, Зак воспользовался паузой и придвинулся к Клауду так близко, что чуть не столкнулся лбом с его забралом. — Давай ты снимешь шлем? — несмотря на шёпот, голос был полон энтузиазма. — Ни за что! — прошипел Клауд в ответ. — Мы здесь уже почти неделю! Что люди скажут? — Да какая разница! Тифу обрадуешь! — Ты сам её слышал! Она считает, что я СОЛДЖЕР. Я не могу. Зак набрал было воздуха, чтобы возразить, но озадаченно замолчал, качая головой. — Слушай, она мне после экспедиции писала, спрашивала, есть ли у нас в СОЛДЖЕР блондины. Оказывается, всё это время она искала тебя. — Так я и знал, — тяжко вздохнул Клауд. — Обед готов! — Тифа показалась из-за дверей и прошествовала с подносом через весь зал, стуча каблуками сапог по старому деревянному полу. Настоящая дочь нибельхеймского края: короткий летний сарафан бурого цвета. Этот город чересчур любит коричневый. Земля. Кровь. Ободранные колени горят огнём. Её детские руки, такие тонкие, такие бледные, словно сотканы из тумана, который сгустился у подножия горы Нибель. Клауд выведет её отсюда. Он сможет. Он сможет… — Клайд, всё в порядке? Её лицо так близко, алые глаза с тревогой буравят его забрало. Раскроет он рот или продолжит молчать — в любом случае всё будет очень плохо. Вскочить и выбежать из таверны — ещё хуже, тогда от вопросов точно не отделаться. — Клайд? — Тифа, не волнуйся, — рядом снова раздался звонкий голос Зака. — Ему всё ещё нездоровится после того инцидента с драконом. Дай ему просто посидеть отдохнуть. Мы лечимся. Всё нормально. — Ты уверен? — Тифа недоверчиво покосилась на «Клайда». — Уверен! Всё нормально! — Ладно… Если нужна будет помощь, обязательно скажите, мы зелья тоже продаём, — Тифа уселась напротив, впившись пальцами в табурет. — Кстати, в городе стало намного спокойнее, с тех пор как вы приехали. Как вам Нибельхейм? Зак неутомимо вещал, а Клауд только и делал, что зачарованно переводил взгляд то на него, то на Тифу. Удивительно, сколько у этих двоих общего. Взять хотя бы волосы — хотя рядом с чёрными вихрами Зака тёмные локоны Тифы больше отливают цветом зрелого гречишного мёда. И такие смешливые оба. Все эмоции на лице написаны. И глаза у них такие яркие, словно в них сияют звёзды, — так светятся только глаза тех, кто искренне любит жизнь. Зря тогда Зак метил Клауду в братья. Тифа — вот кому он должен приходиться братом, которого у неё никогда не было.* * *
Выпросить в гостинице плед оказалось лучшим решением за день. Всё ещё по-летнему мягкая трава и слой шерстяной ткани с незамысловатым рисунком — и пологий холм превратился в комфортабельную обсерваторию. За всё то время, что парни провели в таверне, небо очистилось и теперь раскинулось над ночным Нибельхеймом во всём своём мерцающем великолепии. Всё те же знакомые туманности и скопления звёзд, распространяющих своё зеленоватое свечение, отчего весь небосклон отливал изумрудным и тёмно-бирюзовым, словно толща морской воды. Всё прямо как в детстве на пороге дома, только ещё лучше. — Красотища какая! — выдохнул Зак, растянувшись на пледе и заложив руки за голову. — Я же говорил, — заметил Клауд, устраиваясь рядом. Он до последнего сомневался, примет ли напарник его предложение провести час-другой под открытым небом, но одного аргумента — «Это будет красиво» — оказалось достаточно. — В Мидгаре совсем забыл, как звёзды выглядят! — продолжил Зак. — Ночью на плите всё равно что под плитой. Засветка невыносимая. Как же я скучал по звёздам… Всё располагало к тому, чтобы поговорить по душам и задать вопросы, которые Клауд продолжал откладывать в долгий ящик, но теперь, как назло, ничего не шло на ум. Так не вовремя, особенно когда молчание казалась мучительным испытанием. Возможно, стоит просто попробовать. Просто о чём-нибудь заговорить. Ведь Зак сам его просил… — Скоро новолуние, — произнёс Клауд, уставившись на узенький серп луны, зависший над горизонтом. — Правда? — тут же с энтузиазмом отозвался Зак. — Откуда ты знаешь? — Очень просто. Если месяц похож на букву «с», значит луна стареет, то есть убывает, пока не исчезнет совсем. А если можно мысленно дописать палочку и получить букву «р», значит она растёт и скоро будет полной. Зак поводил пальцем в воздухе, рисуя воображаемые буквы. — Никогда не мог запомнить, в какую сторону Луна растёт, а в какую — убывает, а ты один раз объяснил, и это так просто, оказывается! Клауд улыбнулся. Знать, что к твоим словам прислушиваются, было новым и в то же время приятным чувством. Тем более что его собеседник был в прекрасном расположении духа — не сравнить с хмурой тенью, которая словно накрыла его в особняке. — Зак, а что сегодня с тобой было? — Что? — непонимающе переспросил СОЛДЖЕР. — В доме Шинры… Когда мы занимались книгами. Тебе было плохо? — А, это… — Зак сделал паузу, и Клауд тут же пожалел, что спросил. Наверняка это что-то очень личное, а он полез с расспросами туда, куда не следует. — Ты только не удивляйся, но я… Боюсь темноты и тесноты. И когда мы сидели в этой комнатушке… Ни солнца, ни света, и эти четыре стены как будто сужаются вокруг тебя. Я был готов выйти в окно, честное слово. Клауд не мог поверить своим ушам. Ему доводилось где-то читать о клаустрофобии, но чтобы от неё страдал не кто-нибудь, а его дорогой напарник… Сколько же сил Заку потребовалось, чтобы исследовать тогда подвал особняка. Или вспомнить, как его трясло в узких лабиринтах Нибельхеймских гор. Или как он рассуждал о тесноте погребальных лодок… Как ему вообще удавалось справляться с заданиями всё это время? — Хотя в доме было ещё не так плохо. Хуже всего было спускаться в шахты под Мидгаром. — Шахты? — ахнул Клауд. — Зачем в шахты? — Чего мы там только ни делали. Испытывали боевую технику, уничтожали монстров пачками. Собирали ингредиенты для синтеза материи. Как-то раз убежище вутайских шпионов разгромили. И ладно ещё, когда с отрядом идёшь: болтаешь с коллегами, прикрываешь их. Отвлекаешься, как можешь. Но когда в шахтах один… Со всех сторон земля, и ты ходишь по тёмным тоннелям. Готов убивать всё, что движется, только бы разделаться с миссией поскорей. — Но можно же как-нибудь отказаться? — В этом вся ирония. Можно, если ты первый класс. Но по факту тебя посылают ещё чаще, потому что ты сильный и всё умеешь. Я отказывался, но мои начальники архары и ругались на меня. Пришлось ходить всё равно. И хоть бы спасибо кто сказал. — С ума сойти… — Клауд всё ещё не мог смириться с мыслью, что служба в СОЛДЖЕР далеко не всегда была такой привлекательной, какой Шинра изображала её для новобранцев. Это определённо был героизм, но героизм невидимого фронта — тяжёлый и неблагодарный труд, ради которого часто приходилось идти наперекор себе и своим страхам. — Не, если не считать подземелья, то я люблю свою работу! — продолжал Зак, словно читая его мысли. — Давай поступай к нам скорее, будет классно, вот увидишь! В этот момент на тёмно-зелёном небосклоне вспыхнула искорка, прочертив за собой тонкий серебристый след, словно невидимый писатель оставил росчерк исчезающими чернилами. — Клауд! Падающая звезда! Загадывай желание! «Зак», — тут же пронеслось в голове. Ни стать СОЛДЖЕРом, ни вернуться в Нибельхейм героем — только имя. За последние несколько дней этот один человек подарил ему то, что не смогла подарить ни родная деревня со всеми её обитателями, ни волнующий воображение Мидгар, — ощущение дома. В какой бы отдалённый уголок земли ни забросила служба, из каких бы передряг ни пришлось выпутываться — пусть Планета не разлучит их никогда. — Загадал, — ответил наконец Клауд, умиротворённо улыбаясь. — А ты? — Конечно! — Зак повернул голову к своему собеседнику. Его ответная улыбка была тёплой, как южный ветер, а глаза, насыщенные мако, горели бирюзовыми светлячками. — Только я не скажу, а то не сбудется. И ты не говори. Что загадано под звёздами, знают только звёзды.* * *
14 И Бог сказал: «Да будут светила на небесном своде, чтобы отделять день от ночи, и пусть они служат знаками, чтобы различать времена, дни и годы, 15 и пусть они будут светильниками на небесном своде, чтобы светить на землю». И стало так. 16 Бог создал два великих светила – большое светило, чтобы управлять днем, и малое светило, чтобы управлять ночью, а также Он создал звезды. 17 Бог поместил их на небесном своде, чтобы они светили на землю, 18 управляли днем и ночью и отделяли свет от тьмы. Бог увидел, что это хорошо. 19 Был вечер, и было утро – день четвертый.