Свидетель крушения // Witness the Wreckage

Карл нашел Ранбу все еще чудом спящим в своей гостевой спальне, и он размышлял, что ему делать дальше. Он должен разбудить его, верно? Но что, если Карл случайно вызовет у него панику? Должен ли Карл просто подождать, пока ребенок проснется сам? Но сколько времени это займет? Сделав глубокий вдох, Карл осторожно положил руку на плечо Ранбу и прошептал: – Ранбу? Ты проснулся? Глаза Ранбу медленно открылись, и он вдруг напрягся, уставившись на Карла, как на злодея или что-то в этом роде. Карл быстро убрал руку с плеча ребенка и отступил назад. — Все в порядке, — быстро сказал он, — это всего лишь я, Карл. Ты заснул на вертолете, помнишь? Ранбу мгновенно сел, коротко кивнув, и посмотрел вниз на кровать. Было ли с ней что-то не так? Неужели парень просто никогда раньше не спал на кровати? Карл не знал, и это только заставляло его сердце сжиматься от дополнительной тревоги. Он знал, что все делает неправильно. Он понятия не имел, что делает, и этого было достаточно, чтобы закричать, но он не мог кричать, потому что ребенок был прямо перед ним, и… Карл сделал глубокий вдох. Он должен был оставаться спокойным. Он должен был вести себя так, будто все в порядке. Он мог это сделать. — Мы отправляемся в путешествие, — сказал Карл, стараясь звучать как можно более доброжелательно и приветливо, — как насчет того, чтобы встать с кровати и позавтракать, а? Ранбу снова кивнул, встал с кровати и выжидательно встал перед Карлом. Он, вероятно, надеялся, что Карл поведет его за собой, что было бы вполне логично, поэтому Карл встал и медленно вышел из комнаты, открыв дверь для Ранбу. Ранбу последовал за Карлом почти механически, как будто он был кем-то вроде солдата или слуги, идущего за Карлом на следующее задание. От этого у Карла немного заболел живот, и он сделал мысленную пометку поговорить об этом с Паффи как можно скорее. Они дошли до кухни, и Ранбу стоял там, словно не был на сто процентов уверен, что ему делать. Он смотрел на стол, как будто знал, что мог бы сесть туда, но почему-то не шел к одному из стульев. — Ты можешь сесть, — попробовал Карл, указывая на один из стульев. Конечно, Ранбу это устроило, и он быстро отодвинул стул и вскарабкался на него, сидя на нем так, словно он был с более прямой спинкой, чем дурацкие стулья в школе. — Ты любишь хлопья? — спросил Карл, направляясь к кладовой. Он повернул голову, чтобы увидеть ответ Ранбу, который снова кивнул. Это немного нервировало, если Карл был предельно честен. Собирался ли Ранбу просто соглашаться со всем, что он говорил? Было ли это плохо? Если быть честным, это было похоже на плохое. Тем не менее, Карл налил две миски хлопьев и поставил одну перед Ранбу. — Хочешь молока? Еще один кивок. Карл прикусил внутреннюю сторону щеки, колеблясь. Неужели Ранбу думает, что он должен соглашаться со всем, что просит Карл? Потому что это было последнее, чего он хотел. — Ты можешь… ты можешь сказать «нет», знаешь ли, — попытался в конце концов Карл. Ранбу замер, уставившись на него так, словно он сказал самую странную вещь в мире. Карл попытался снова. — Я имею в виду… ты не обязан хотеть молока, — медленно сказал он, — то есть, если ты его хочешь, отлично, но если ты не хочешь, ты можешь сказать мне об этом, понимаешь? Судя по выражению ужаса на лице Ранбу, он не понял. На самом деле, Ранбу сейчас качал головой. — Ты качаешь головой в сторону молока или в сторону понимания? — спросил Карл, теперь уже окончательно запутавшись. Ранбу колебался, прежде чем указать на молоко. — Так ты не хочешь молока? — уточнил Карл. Ранбу кивнул. Карл улыбнулся. — Отлично, замечательно! — Он поставил молоко обратно в холодильник. — Вот видишь, тебе можно говорить мне «нет». Ранбу все еще выглядел смущённым, он хмурился и смотрел на свои хлопья так, словно это была самая странная вещь, которую он когда-либо видел, но Карл был готов принять маленькие победы сегодня, даже если они были совсем незначительными. Карл налил Ранбу стакан апельсинового сока, и Ранбу быстро съел хлопья, как будто был уверен, что они исчезнут, если он не съест их достаточно быстро. Карл надеялся, что ребёноку не станет хуже. После этого приключения Карл переоделся в новую одежду и с тоской посмотрел на одежду Ранбу, понимая, что у него нет ни одной вещи, которая могла бы подойти Ранбу по размеру. Придется идти за покупками позже. Но сейчас надо было посмотреть, во что вляпался Квакити. Память Карла все еще была слегка затуманена после вчерашнего путешествия в прошлое, поэтому он попросил водителя отвезти его и Ранбу в агентство Квакити. Сэм ждал у входа, и Карл быстро вышел из машины, а Ранбу безропотно последовал за ним. Карл взял его за руку. Меньше всего ему хотелось потерять ребенка на улице. Ранбу слегка вздрогнул от прикосновения, но не отшатнулся, и Карл снова счел это маленькой победой. Сэм поднял бровь на приближение Карла. — С каких пор у тебя есть ребенок? — спросил он, скрестив руки. — Со вчерашнего дня. — Карл застонал, массируя глаза. — Давай просто покончим с этим, хорошо? — Сэм кивнул, одарив Ранбу небольшой улыбкой, когда они вошли в агентство Квакити, прошли через вестибюль и вошли в лифт. Когда они вошли в кабинет Квакити, Карл не удержался от желания посмеяться над всеми резиновыми утками, которые были разбросаны по комнате, навалены на столе Квакити и лежали на полках. У всех них под крылом был прикреплен какой-то пластиковый листок бумаги. Карл поднял одну из них и, улыбнувшись, протянул ее Ранбу. — Хочешь одну? — мягко спросил он. Ранбу уставился на него, взяв игрушечную утку в руки. Карл не был уверен, положительный это знак или отрицательный, и сделал еще одну мысленную заметку для Паффи. — Хорошо, Сэм, — вздохнул Карл, — Как далеко назад? Сэм пожал плечами. — Всего восемь с небольшим часов должно быть в порядке. Не нагружай себя. Карл покачал головой, отпустив Ранбу и положив ладони на стол Квакити. — Восемь часов — это ничто по сравнению с прошлой ночью. — Что было прошлой ночью? — Полные двадцать четыре. Сэм присвистнул. — Должно быть, многовато, да? Карл вздохнул, массируя лицо. — Мне нужно было вернуться на десять часов назад, не больше. Это было довольно скучно. — О. — Ага. — Карл одарил Ранбу, как он надеялся, утешительной улыбкой. — Я сейчас вернусь, хорошо? Ранбу нахмурился, но, как всегда, кивнул. И Карл направил свою силу. Он все еще стоял в офисе, и единственное, что изменилось, это то, что количество уток значительно уменьшилось. Правда, несколько штук все еще прятались в каких-то закоулках, и у Карла закралось подозрение, что Квакити пытается избавиться от бумажной работы. Кстати, о Квакити: он расхаживал по комнате, бормоча про себя. — Если бы я был Техноблейдом, где бы я был… Карл застонал, опустив лицо на руки. Конечно, Квакити выслеживал базу Техноблейда. Конечно. И конечно, он решил сделать это в ту ночь, когда Уилбур Крафт решил сбежать со своим младшим братом и отправиться в то же самое место. Каковы были шансы? Карл провел следующие несколько часов, наблюдая за тем, как Квакити мучительно пытается определить точное местоположение, используя различные отрывочные доказательства, смысл которых Карл, честно говоря, не понимал из за сильной усталовти. Он не так много спал, ясно? Но наконец, наконец, Квакити сузил круг координат, и они появились на карте. Карл тут же начал бормотать координаты себе под нос, достал телефон и набрал их, пока не стало слишком поздно. — Наконец-то, — пробормотал Квакити, — сегодня тот самый день. Либо я убью Техноблейда, либо он окажется за решеткой на всю жизнь. Карл мог оценить уверенность Квакити, по крайней мере, даже если она была глупой. — Квакити, ты идиот, — пробормотал Карл, — клянусь, если мы найдем тебя мертвым в канаве, я отправлюсь в прошлое только для того, чтобы ты смог сам себя убить. Конечно, силы Карла работали не так, но было бы неплохо, если бы они так работали. Вздохнув, Карл вернулся, и первое, что он увидел, был Ранбу, с точно таким же выражением лица, как и всегда. — Ты вернулся? — спросил Сэм, — Или ты еще не начал? О да, Карл каким-то образом постоянно забывал, что использование им своих способностей выглядело так, будто он подходит к предмету и прикасается к нему в течение одной секунды, даже если для самого Карла это длилось несколько часов. — Я вернулся, — подтвердил Карл, — А Квакити — самый крупный идиот, которого я знаю. На лице Сэма появилось выражение ужаса. –Что он сделал? — Он отправился за Техноблейдом, — сказал Карл, его голос слегка потрескивал, — Как и за его базой. Он нашел базу Техноблейда и теперь идет за ним. Настала очередь Сэма выглядеть удрученным, сжимая волосы в руках. — Квакити… — простонал он. Ранбу уставился на Сэма с широкими глазами, прежде чем перенаправить свое внимание на Карла. — Вот дерьмо, они его напугали? — Не волнуйся, — сказал Карл, стараясь быть как можно менее угрожающим и не наполненным ужасом. — Мы на тебя не обижаемся. Наш друг просто дурак. Сэм, казалось, понял намек и отпустил волосы, чтобы улыбнуться Ранбу. — Да, — сказал он, его голос стал чуть более напряженным, — Так и есть. Наступила пауза, а затем Сэм снова повернулся к Карлу. — Карл, ты получил координаты? Карл сдержал очередной стон. — Ты не можешь пойти за ним. Сэм нахмурился. — Почему? Карл чуть было не открыл рот, чтобы сказать, что там находятся двое детей, вероятно, до смерти напуганных, и Карл очень надеялся, что Техноблэйд хорошо с ними обращается, но почему-то Карл не думал, что Сэм будет этому очень рад. — Это слишком опасно, — сказал Карл, — Я пойду. — У тебя есть ребенок, — огрызнулся Сэм. Ладно, это был хороший аргумент. — Справедливо, — согласился Карл, — Но ты всё ещё управляешь тюрьмой. Как насчет того, чтобы послать кого-нибудь другого? — Кого? Они уставились друг на друга, Карл пытался придумать кого-то, кто не сдаст детей, но и сможет вытащить их из опасности, если они действительно пострадают. И тут его осенило.

~~~

Томми сидел один с Генри, крепко держась за своего утёнка. Все было хорошо, все было хорошо. Конечно, он плакал раньше, и конечно, возможно, Дрим был прав во всем, и это означало, что Томми действительно должен больше стараться быть хорошим, но Техноблейд сказал, что Томми может уйти, и он был главным, верно? Верно? Томми хотел обнять Генри, который не выглядел расстроенным тем, что Томми прислонился к нему, но действительно ли он заслуживал объятий? Томми вел себя не очень хорошо, а объятия предназначены для хороших мальчиков. Томми снова сдержал слезы, издав скулящий звук. Ему нужно было перестать быть таким плаксой. Томми пристально посмотрел в глаза дудочке. — Ты не можешь плакать, — сказал он уточке дрожащим голосом, — Это против правил. Утёнок ничего не ответил, но Томми знал, что это только потому, что он был хорошим слушателем. — Хорошо, — одобрительно сказал Томми, — Ты хороший утёнок. Утёнок ничего не сказал, и Томми нерешительно заставил его кивать головой вверх и вниз. — Ты хотел бы… хотел бы обняться? — Томми медленно спросил Утёнка: С тех пор, как ты хорошо себя вел? Он снова заставил уточку кивнуть, ведь кто не любит обниматься? И тогда Томми обнял уточку, прижав ее к своей груди. Он заколебался. Должен ли он делать что-то еще? Когда бы отец ни обнимал Томми, это были просто объятия, ничего особенного. Дрим иногда ерошил волосы Томми, когда тот был особенно хорош, а Уилбур… Объятия Уилбура были самыми лучшими, потому что он всегда качал Томми взад-вперед, или массировал ему спину, или целовал волосы, или обещал, что все будет хорошо, хотя Уилбур, скорее всего, ошибался, но это было очень, очень приятно. Томми не был уверен, какие объятия ему следует дать, но он знал, что утёнку было очень хорошо, поэтому он погладил рукой его макушку и поцеловал его. Когда Томми закончил, он нервно посмотрел на Генри. — Вот как работают объятия, — сказал он корове, — Ты хорошо себя вел, Генри? Генри только уставился на Томми своими прекрасными, прекрасными глазами, и Томми понял, что не может быть, чтобы Генри не был самым лучшим мальчиком на свете, потому что ни у одного плохого мальчика не может быть таких прекрасных глаз. Это не может быть плохо, если Томми обнимает его, верно? Это была награда Генри, а не Томми. Томми пожевал внутреннюю сторону щеки, прежде чем тоже обнять Генри. Было приятно прижаться к теплу коровы, и Томми даже нравилось, как странно он пахнет. Томми все еще обнимал Генри, когда услышал стук в дверь, и он подавил небольшой визг, вместо этого спрыгнув с Генри и прижав к себе своего утёнка. — Томми? — раздался голос Техно с другой стороны двери, — Ты там? Можно войти? — Да, — пискнул Томми, не подумав. Техноблейд открыл дверь, и Томми не успел быстро спрятать утёнка за спину. Он замер и быстро прижал уточку к груди, защищаясь. — Прости, — прошептал он. Техноблейд выглядел смущенным, что было глупо с его стороны. В этом не было ничего непонятного. — Почему ты извиняешься? Томми заставил себя не плакать. –За утёнка, — сказал он, его голос слегка потрескивал, — за то, что расстроил Уилбура. За то, что был плохим. Глаза Техноблейда расширились, и Томми приготовился к наказанию. Однако вместо этого Техноблейд только вздохнул и прошел дальше в комнату, сев на прямоугольник сена перед Томми. — Во-первых, у тебя нет причин извиняться за резиновую утку, — сказал Техно. Томми нахмурился, не ослабляя своей хватки. — Но это против правил. — Не здесь. — Техно покачал головой. — Здесь ты можешь иметь столько резиновых уточек, сколько захочешь. Это было странное правило. Почему Томми разрешили иметь столько резиновых уточек, сколько он захочет? В этом не было никакого смысла. Тем не менее, Техно был главным, так что он должен знать, о чем говорит. — О. Техно ничего не сказал на мгновение, и Томми начал нервничать. Собирался ли он упомянуть о том, как Томми плохо вел себя в других вещах? Может быть, расскажет о том, как Уилбур был расстроен из-за него? Вместо этого Техно сказал: – Как его зовут? Томми моргнул, бросив на Техно растерянный взгляд. — Что? Техно жестом показал на руки Томми. — Утка, — неловко сказал он, — Как его зовут? Ох. Томми уставился вниз на утенка. В основном он называл его просто «уточка», но, возможно, это было не совсем имя. Томми нахмурился и попытался придумать имя, которое он мог бы дать ему. И тут его осенило. Он вспомнил, что однажды, когда они с Уилбуром были на пикнике, Уилбур назвал лягушку, которая прискакала к нему, «Л’лягушка». А потом они устроили игру, называя каждое животное, которое видели, «Л’пчела», «Л’бабочка» или что-то в этом роде. — Л’утёнок, — сказал Томми, слегка передвигая Л’утёнока на своих коленях. Техно хмыкнул. — Л’утёнок? — повторил он. Томми кивнул. — Л’утёнок. Техно не нахмурился и не сказал ничего сердитого, но страх не исчез. Томми снова напрягся, когда Техно вздохнул. — Слушай, — сказал он медленно. Томми приготовил уши к прослушиванию. — Ты не был плохим. Томми нахмурился. — Но– Техно покачал головой. — Нет, — сказал он, — Ты не был плохим, и даже если бы был, тебя бы за это сильно не наказали, ясно? В худшем случае, тебя бы отправили в твою комнату или еще куда-нибудь. Я не знаю. Ух ты, Техно действительно был самым странным человеком, которого Томми когда-либо встречал. — Но я плохо себя вел, — повторил Томми, — И я расстроил Уилбура. Техно покачал головой. — Ты не был плохим. Ты сделал именно то, что должен был сделать, все в порядке. И Уилбур был расстроен из-за себя, а не из-за тебя. Томми нахмурился, обнимая себя. — Ты уверен? — спросил он. Техно кивнул. — На все сто. При этих словах Томми почувствовал некоторое облегчение. По крайней мере, Уилбур не злился на него, даже если Техно не совсем понимал, что Томми не все сделал правильно. Он должен был сражаться с Уилбуром; он должен был добраться туда быстрее; он должен был что-то сделать. Но теперь было уже слишком поздно, и Техно почему-то не стал наказывать Томми за его глупость. Возможно, это было как-то связано с его розовыми волосами. Может быть, люди с розовыми волосами просто не могли определить, когда дети хорошие, а когда плохие. Но Техноблейд был главным, и Томми не должен был слишком много спорить с ним, верно? — Ты супер-пупер уверен? — спросил Томми на всякий случай. — Я супер-супер-пупер уверен, — подтвердил Техноблейд. О. Тогда, наверное, все в порядке. Слезы снова наполнили глаза Томми, и он даже не был уверен, почему. Он попытался сдержать их. Плакать было определенно плохо. — Ох, — лицо Техно выглядело расстроенным, и Томми понял, что сейчас он все испортил. Но тут Техно раскрыл свои руки. — Тебе нужно обняться? Томми колебался. Он не должен был обниматься. Он плакал, и это было плохо, но… Техноблейд был главным. Если он предложил объятия, то, возможно, он просто был сегодня очень мил. Томми бездумно бросился в объятия Техноблейда и только сильнее заплакал, когда Техноблейд начал массировать ему спину, как это делал Уилбур. — Все будет хорошо, — сказал Техноблейд. Томми продолжал всхлипывать. Он не хотел, чтобы этот момент заканчивался; он хотел всегда быть в безопасности в объятиях Техноблейда. Он знал, что это фантазия, но он держался еще немного, сопя, когда по его лицу текли слезы.