~~~
Все было запутано. Хозяин Ранбу был странным, только мисс Паффи сказала, что Карл не хозяин Ранбу, что Карл — опекун Ранбу. Ранбу не совсем понимал, что это значит, но мисс Паффи сказала, что опекун — это тот, кто заботится о тебе и оберегает тебя. Хозяин Ранбу заботился о нём. Хозяин Ранбу кормил его, давал ему спать и следил, чтобы он не сильно пострадал. Ранбу не совсем понимал, как ему объяснить это мисс Паффи. Всякий раз, когда он пытался заговорить, казалось, что его голос пропадает вместе со словами. Обычно это было бы хорошо. Обычно Ранбу радовался, что не может оступиться и заговорить, когда не должен был. Его хозяин никогда не любил, когда он говорил. Но по какой-то причине сердце Ранбу начинало бешено колотиться, а глаза горели всякий раз, когда он понимал, что слова не выходят. Он хотел расспросить мисс Паффи об опекунах, о том, что Карл ждет от него, но ничего не выходило. Мисс Паффи не сердилась на него. Ранбу думал, что Паффи очень странная, но Паффи научила Ранбу говорить с помощью рук. У Ранбу не очень хорошо получалось, и он постоянно забывал слова, но Паффи никогда не сердилась. Ранбу не хотел использовать язык жестов, хотя вопросы жгли его грудь. Что, если они рассердятся на него? Что, если это не разрешено? Ранбу не раз подумывал о том, чтобы сделать что-нибудь такое, что заставит Паффи рассердиться по-настоящему, но он решил не делать этого. Он не хотел, чтобы ему было больно. А еще у Ранбу был хозяин, или опекун, что, очевидно, было двумя разными вещами. Опекун Ранбу не хотел, чтобы Ранбу шел в липко пахнущую комнату, полную красных цветов. Опекун Ранбу никогда не просил его умножать вещи. Опекун Ранбу никогда не заставлял его делать работу по дому. Опекун Ранбу задавал ему странные вопросы. Он постоянно спрашивал, чего хочет Ранбу, а Ранбу не понимал. Это был какой-то тест? Его опекун проверял, знает ли он, как выбрать нужную вещь? Но потом опекун показал ему, что он не попадет в беду, если выберет то, что ему понравится, и это тоже было странно. Опекун уложил его в постель, много извинялся и обнимал его. Каждый раз, когда его опекун прикасался к Ранбу, Ранбу чувствовал, как тепло пробегает по его телу. Было почти больно, но не больно, и ему хотелось попросить еще, но он не мог, потому что это было бы плохо. Всякий раз, когда опекун Ранбу обнимал его, Ранбу чувствовал себя парящим, как будто он наблюдал кого-то другого в своем теле, и Ранбу ненавидел это, потому что он просто хотел, чтобы его обняли. Он хотел насладиться добротой своего опекуна, пока тот, наконец, не понял, что делает все неправильно. Но мисс Паффи считала, что его опекун все делает правильно, хотя его опекун никогда не бил его, не запирал в чулане, не говорил ему делать работу по дому или использовать свою силу, и это было странно. Но Ранбу нравился его опекун больше, чем его старый хозяин. От этой мысли Ранбу слегка вздрогнул и стал оглядываться по сторонам, чтобы убедиться, что это не проделки его старого хозяина. Но старый хозяин так и не пришел, а опекун Ранбу продолжал обещать, что хозяин Ранбу больше никогда не причинит Ранбу вреда. Ранбу не был уверен, что имел в виду опекун Ранбу. Ранбу знал, что полиция пришла за хозяином Ранбу, значит ли это, что опекун Ранбу навсегда станет его новым хозяином? Неужели Ранбу был недостаточно хорош? Или что-то случилось с хозяином Ранбу? От этой мысли сердце Ранбу затрепетало, а дыхание участилось, и опекун Ранбу накинул на его тело одеяло, которое он назвал «утяжеленным», и включил в комнате приятную музыку. Это помогло успокоить дыхание Ранбу, но не избавило его от замешательства. Ранбу был полон решимости понять все лучше. Он знал, что не должен задавать вопросы, но лучше задавать вопросы и лучше знать правила, чем не знать их и впоследствии все испортить. Он вложил все свое понимание в уроки языка жестов мисс Паффи. Может быть, по крайней мере, когда Ранбу нарушал правила и задавал вопросы, его опекун мог хотя бы поразиться тому, как быстро он учит языки. Однако язык жестов был трудным. Сначала Ранбу задал Паффи вопрос о его старом хозяине, а потом извинился за то, что задал его. Паффи нахмурилась, что означало, что она сердится, а Ранбу– — Ты не должен извиняться за то, что задаешь вопросы, — сказала Паффи, ее голос совсем не звучал сердито, — Ты можешь задавать столько вопросов, сколько захочешь, и не будешь наказан. Ранбу не был полностью уверен, что произошло после этого, но ему показалось, что его дыхание снова стало затрудненным. Паффи и в тот раз не рассердилась. Однажды, когда Ранбу смотрел то, что мисс Паффи называла «документальным фильмом о природе» и узнавал о косяках рыб, вошел опекун Ранбу и сказал Ранбу, что ему нужно уйти. Ранбу… Ранбу не хотел уходить. Он не хотел уходить от своего опекуна. Его опекун был милым, и это было странно, но Ранбу не хотел, чтобы это закончилось. Он знал, что это, вероятно, против правил, но он следовал за своим опекуном повсюду, пока его опекун готовился к отъезду Ранбу. Он не знал, почему его сердце билось так, как билось. Он не знал, почему ему хочется плакать. Он не хотел покидать своего опекуна. Его опекун сказал, что с Ранбу все будет хорошо, и в груди Ранбу при этих словах почувствовал что-то мягкое и теплое. Старый хозяин Ранбу никогда не относился к нему, как к чему-то особенному. Возможно, это было испытание, которое Ранбу провалит, но Ранбу вцепился в мягкую игрушку кота, который шедро подарил его опекун, и надеялся, что, может быть, это правда. Его опекун сказал, что не может пойти с Ранбу, и по какой-то причине Ранбу захотелось плакать еще сильнее. Он еще крепче прижался к своему коту. Опекун Ранбу спросил, хочет ли Ранбу обняться. Ранбу хотел обняться. Он так сильно этого хотел, что позволил своему опекуну осторожно прижать его к себе. Ранбу заплакал. Опекун Ранбу не рассердился. Опекун Ранбу был странным. Опекун Ранбу отдал Ранбу мисс Паффи, и Ранбу почти хотел спросить, что Ранбу сделал не так, чтобы его забрали от опекуна. Он знал, что его опекун в опасности, но не хотел уходить. Однако Ранбу не протестовал, он крепко держался за мисс Паффи, чтобы не броситься на своего опекуна. Он не хотел, чтобы его опекун сердился, а он точно рассердится, если Ранбу не подчинится прямому приказу. Однако как только они покинули опекуна, Ранбу почувствовал странное ноющее ощущение в груди. Оно становилось все сильнее и сильнее, чем дальше они уходили, и Ранбу почти хотелось разрыдаться из-за этого. Он хотел иметь своего опекуна, даже если его опекун был странным и все делал не так, как надо. Мисс Паффи привела Ранбу в дом, и Ранбу еще крепче прижался к ней. В дверях стоял странный человек, Ранбу не узнал его, ему нужен был его опекун, и– Его хозяин приближался к нему. Хозяин Ранбу был очень зол. Он будет так зол. Ранбу был таким плохим, и он пошел со своим опекуном, и его хозяин будет так зол… Ранбу оттолкнулся от рук Паффи и заставил себя поклониться в ноги своему хозяину, как любил его хозяин. Может быть, хозяин простит его. Может быть, может быть, может быть… — Простите, хозяин, простите, простите. Хозяин Ранбу ничего не говорил, но он не смел поднять взгляд. Он едва мог расслышать слова, которые произносила мисс Паффи. Неужели мисс Паффи вернула его хозяину? Неужели он надоел мисс Паффи? В следующее мгновение Ранбу понял, что сидит на чем-то мягком, тяжелое одеяло лежит на его ногах, а в наушниках играет приятная музыка, удобно устроившись в ушах. — Он не Биллиам, — объяснила Паффи, — он близнец твоего хозяина. Ты знаешь, кто такой близнец? Ранбу был уверен, что знает, кто такий близнец. Это когда чей-то брат или сестра выглядят точно так же, как и он, верно? Но если мисс Паффи солгала, и его хозяин был здесь, его хозяин очень рассердился бы, узнав, что Ранбу кивает или говорит. Он не двигался, просто смотрел на Паффи широко раскрытыми глазами. — Близнецы — это когда два брата или сестры рождаются в одно и то же время, — объяснила Паффи, — Иногда они выглядят совершенно одинаково. Техноблейд — близнец Биллиама. Он совсем не похож на Биллиама, я обещаю. Ранбу доверял мисс Паффи. Если она что-то обещала, значит, она была права. Ранбу крепче сжал одеяло, лежащее у него на коленях, и огляделся в поисках своего кота. Паффи, должно быть, знала, о чем он думает. — Хочешь своего кота? Ранбу отважился на слабый кивок. Мисс Паффи протянула Ранбу его плюшевого кота, и Ранбу крепко прижался к нему, глядя в ее маленькие глазки-бусинки. Сердце Ранбу по-прежнему билось странно, и ему было трудно дышать, но, по крайней мере, у него было что-то, что напоминало ему о его опекуне. Неужели хозяин заберет у него кота? Но Паффи сказал, что «Техноблейд» не был его хозяином. Ранбу был в еще большем замешательстве, чем раньше. Он хотел вернуть своего опекуна. Он хотел тепла его прикосновений. Его грудь болела, а в животе словно была пустая дыра, и он совершенно этого не понимал. Ранбу просто хотел, чтобы все имело смысл. Все имело смысл с его хозяином. Но теперь, даже когда его хозяин был рядом, оказалось, что его хозяина вообще нет. Следующий день был странным. Не-хозяин Ранбу был в маске свиньи, и Ранбу задумался, действительно ли мисс Паффи была права, действительно ли Техноблейд был близнецом его хозяина. Тем временем мальчики, которые были примерно одного возраста с Ранбу, громко разговаривали, и Ранбу удивился, почему они еще не попали в беду. Разве они не раздражают? Почему никто из взрослых ничего не говорит? Даже Не-хозяин не сердился. Тот, что с каштановыми волосами, Туббо, спросил, не хочет ли Ранбу посмотреть на коров. Ранбу узнал о коровах из телевизора. Они были красивые. Его опекун сказал, что Ранбу не попадет в беду, если сделает выбор. Ранбу постарался не обращать внимания на ноющую боль внутри и нерешительно кивнул. Никто из взрослых не рассердился, и Ранбу почувствовал, что немного расслабился. Взрослые не злились. Его не-хозяин не злился. Все в этом доме вели себя странно. Томми и Уилбур обнялись, словно опекун Ранбу обнимал Ранбу. Был ли Уилбур опекуном Томми? Он вел себя не так, как должен вести себя хозяин, но, может быть, это нормально для опекунов? А может, Уилбур был странным, как его опекун и мисс Паффи? От того, что Уилбур обнимал Томми, странная боль в груди Ранбу усилилась, и Ранбу почувствовал, как что-то неприятное подступило к его горлу. Мисс Паффи помогла Ранбу надеть пальто. Ранбу знал, что ему не следовало этого делать, но он не мог перестать думать о своем опекуне, и ему просто хотелось, чтобы боль в груди прошла. Он схватился за мисс Паффи и прижался к ее боку. Каким-то чудом мисс Паффи не рассердилась. Она не оттащила Ранбу от себя. Ранбу ничего не понимал. Он снова начал чувствовать себя немного парящим, но холод снаружи помогал ему держаться на земле. Коровы были очень красивые, и Ранбу наблюдал, как Томми и Туббо гладили их. К дырке в груди присоединилось странное чувство. Было больно, но больше похоже на огонь. В конце концов Ранбу не выдержал и спросил у Паффи, можно ли ему погладить коров. Паффи разрешила, потому что она была странной, и даже похвалила Ранбу, когда он их погладил. Паффи была странной. Ранбу очень хотел, чтобы его опекун вернулся. Томми начал жаловаться на зуд, и Ранбу был удивлен, что Уилбур не рассердился. У Уилбура было странное выражение лица, и он ушел, чтобы узнать, как помочь Томми. Ранбу все еще не понимал, почему Уилбур так беспокоится, но Томми хныкал, а Туббо хмурился. Ранбу прижал руку к корове. Теперь все было еще более запутанным. Томми издал испуганный крик, и Ранбу поднял голову, чтобы увидеть черные перья на его крыльях. Они были красивыми, но Ранбу не осмелился ничего сказать, а просто смотрел. Туббо возбужденно воскликнул и сказал Томми, что он должен показать Уилбуру. Вскоре они последовали за Томми, и Ранбу… Ранбу это не понравилось. Томми плакал, Уилбур странно дышал, а теперь и Ранбу странно дышал, и никто не кричал, и это было странно– Ранбу снова был в спальне, тяжелое одеяло лежало на нем. Его плюшевый кот лежал у него на коленях, и Ранбу слушал красивую музыку. — Лучше? — спросила мисс Паффи, — Мне очень жаль, что тебе пришлось это увидеть. Ранбу не был уверен в том, что произошло, но дыра в его груди очень сильно болела. Он представил, как его опекун обнимает его. Но он не хотел просить мисс Паффи обнять его. Это было бы невежливо. — С ними обоими все будет в порядке, хорошо? Почему бы тебе не попытаться немного поспать, я уверена, что ты устал. Ранбу зевнул. Он устал, хотя и не знал, почему. Иногда это случалось из-за тяжелого дыхания, поэтому он не стал спорить. Вместо этого он лег и еще глубже забрался под тяжелое одеяло. Мисс Паффи разгладила одеяло, но оно не было таким же, как у его опекуна. Когда Ранбу проснулся, Уилбура и Техноблейда рядом не было. Томми был очень грустным, а Туббо выглядел таким же растерянным, как и Ранбу. Ранбу обнял себя. Его опекун обнимал бы лучше. Он хотел, чтобы его обняли. Он хотел плакать. Он не хотел, чтобы Туббо и Томми грустили. Ему нужен был его опекун.~~~
Остаток дня Томми провел, сидя у окна и ожидая, когда Техноблейд вернется с Уилбуром. Уотсон подошел к нему, но Томми не отрывался от окна. Он не хотел пропустить их возвращение. — Приятель, то есть Томми, ты ничего не хочешь съесть на ужин? — Томми покачал головой, не обращая внимания на промах Уотсона. Небо было темнее, но ему было все равно. — Я хочу чтобы Уилбур вернулся, — сказал он тихо, — Он пропустит ужин. — Уилбур не хотел бы, чтобы ты голодал только потому, что его нет рядом, — заметил Уотсон. Томми хмыкнул. Он знал, что Уотсон прав. Уилбур всегда хотел убедиться, что Томми ест достаточно еды. Томми должен был просто послушаться Уотсона и пойти съесть свой ужин. Но ему не хватало Уилбура, и он хотел извиниться за то, что плохо вел себя раньше, а как он мог это сделать, если был слишком занят ужином? — Но Уилбур не вернулся. Его голос сорвался, и он сдержал желание шмыгать носом. Если он собирался быть непослушным, ему не нужно было быть слабым в процессе. — Все в порядке, Томми. — Уотсон пододвинул два стула и сел на один. Он похлопал по соседнему, и Томми тоже сел. Его ноги устали. — Ты можешь плакать, если тебе нужно. Глаза Томми слезились, что было плохо, и он попытался сосредоточиться на музыке, которая все еще играла в его наушниках. — Я хочу, чтобы Уилбур вернулся, — прошептал Томми, — Он скоро вернется? Лицо Уотсона вытянулось, хотя его рот был единственным, что Томми мог видеть сквозь маску, и Томми подумал, не попал ли он опять в беду. Томми не хотел, чтобы ему причинили боль. — Я очень на это надеюсь, Томс, — сказал Уотсон, — я очень на это надеюсь. Томми немного болтал ногами, более серьезно глядя в окно. Его желудок заурчал, и он покраснел. Он должен был быть сильнее этого. Раньше он и дольше обходился без еды. — Как насчет того, чтобы принести тебе ужин? — спросил Уотсон, — Раз уж ты ждёшь Уилбура? Томми отвернулся от Уотсона, чувствуя странное замешательство и подавленность. Он не был уверен, почему он чувствует себя так странно, но Уотсон иногда был странным. — Да, пожалуйста. — Его голос снова надломился. Уотсон вернулся с тарелкой того, что он называл чили, и Томми ковырялся в ней, перемешивая вилкой рис и фасоль. Выглядело это очень вкусно, и он знал, что должен это съесть, но ел ли что-нибудь Уилбур? Ел ли Уилбур чили? Слеза упала из глаза Томми на чили, и от вида воды, стоящей поверх еды, ему захотелось разрыдаться еще сильнее. Но Уотсон все еще был там, и– Глаза Томми увидели две тени. Из его груди вырвался вздох, и он встал, осторожно придерживая тарелку, чтобы ничего не вывалилось. Тени приближались, и они действительно выглядели как Уилбур и Техноблейд. — Это они? — спросил Томми у Уотсона, не желая ошибиться, — Это действительно они? Уотсон встал и выглянул в окно, на его лице расплылась ухмылка, а плечи опустились. — Это действительно они. Томми издал небольшой возглас удивления, или радости, или… Томми не был уверен. Его эмоции были смешаны, он хотел увидеть Уилбура, а Уилбур был прямо на улице. Он хотел пойти и обнять Уилбура очень крепко и никогда не отпускать. Но что, если Уилбур не хотел его видеть? Что, если Уилбур его ненавидит? Крылья Томми дрожали, и вилка на его тарелке звенела от трясущихся рук. Уотсон осторожно взял тарелку из рук Томми. — Ты хочешь встретить их? — просил он, его голос был мягким. Томми раскачивался взад и вперед на своих ногах. — Что, если Уилбур снова испугается меня? — прошептал он. Его глаз запульсировал. — Я не… — Уилбур больше не будет тебя бояться, — сказал Уотсон, — но если тебе станет легче, я открою дверь первым и скажу Уилбуру, что ты идешь, и тогда Уилбур не испугается, хорошо? Томми сглотнул и кивнул. Ему нравился этот план. Он ненавидел, что ему придется ждать, чтобы увидеть Уилбура, но, по крайней мере, он не испугает Уилбура, чтобы тот снова не причинил ему боль. — Хорошо, — пробормотал он, — Хорошо. Томми уже слышал стук в дверь, и Уотсон поставил тарелки на стулья, на которых они до этого сидели. Томми подумал, что странно ставить тарелки с едой на стулья, но пока на них никто не садился, Томми полагал, что ничего страшного в этом нет. Уотсон подошел к двери и открыл ее, и сердце Томми стало неловко колотиться. Он хотел обняться. Он хотел обнять Уилбура. — Я так рад вас видеть, — сказал Уотсон, в его тоне сквозило большое количество счастья, — Проходите внутрь. Томми наблюдал, как Техноблейд и Уилбур вошли внутрь, и Томми захнукнул, увидев кровь на руке Уилбура. Уилбур был ранен? Что случилось? Неужели это из-за Томми? — Где Томми? — спросил Уилбур, одной рукой крепко держась за рубашку Техноблейда. Уотсон улыбнулся. — Он сейчас придет. Это была единственная подсказка, которая понадобилась Томми, прежде чем он бросился в подъезд. Он хотел прыгнуть в объятия Уилбура или обнять его ноги, но синяк вокруг глаза все еще болел. — Ты ранен? — Томми спросил вместо этого: Почему так много крови? Уилбур слабо улыбнулся. — Я в порядке, Томс, — сказал он, — Видишь? Он закатал рукав, и Томми увидел только маленький красный след там, где должна быть кровь. — О, это хорошо. — Томми почувствовал, что его глаза горят, и он раскачивался взад-вперед, пытаясь не заплакать. Обычно взрослые находили его раскачивание раздражающим, но пока никто ничего об этом не сказал, поэтому Томми продолжал раскачиваться. — Мне так жаль, Томми, — прошептал Уилбур, — я не хотел тебя бить, обещаю, мне так жаль– — Ты не ненавидишь меня? — прервал Томми. Его голос дрогнул, и какая-то его часть хотела исчезнуть от ужаса. Теперь Уилбур выглядел так, будто собирался заплакать. — Я не ненавижу тебя, — прошептал он, — Я никогда не смогу тебя ненавидеть. — А что если… что если я убью кого-нибудь? — Томми прошептал: Тогда бы ты меня ненавидел? Уилбур покачал головой. — Никогда. — Что если… что если я возненавижу тебя? — Томми не был уверен, почему он так расспрашивает Уилбура, но ему нужно было быть уверенным, нужно было быть уверенным, что Уилбур не ненавидит его. Уилбур выглядел так, словно его ударили, и Томми пожелал, чтобы он мог взять свои слова обратно. — Даже если бы ты меня ненавидел, я бы все равно тебя любил. Томми сглотнул, сжимая пальцами брюки. — Так, значит, я могу оставить свои крылья? И тут из глаз Уилбура хлынули слезы, и Томми заплакал, а Уилбур обнял Томми. Томми утонул в тепле, крепко вцепившись в рубашку Уилбура и уткнувшись лицом в его плечо. От Уилбура пахло отвратительно, смесью крови и пота, но Томми было все равно. Это был Уилбур. — Конечно, ты можешь оставить свои крылья, — шептал Уилбур, раскачивая Томми взад-вперед, — твои крылья прекрасны, и я люблю тебя, и я люблю их, потому что они — часть тебя, и я так сильно люблю тебя, и ничто никогда не сможет этого изменить. Томми чувствовал, как все его тело содрогается, когда он всхлипывал, и он пытался скрыть, насколько красным и пятнистым, вероятно, было его лицо. — Обещаешь? — Обещаю, — прошептал Уилбур, целуя волосы Томми, — Обещаю, обещаю, обещаю. Томми вздрогнул. — Хорошо. Я тоже тебя люблю. — В объятиях Уилбура ему захотелось спать, но он заставил себя не заснуть. — Ты пропустил ужин. Уилбур засмеялся. — Я… я займусь этим. Томми кивнул. — Хорошо.~~~
Чувство вины в груди Уилбура превращалось в хищного зверя, пытающегося поглотить Уилбура целиком. Одно дело, когда Уилбур понимал, что причинил боль Томми. Одно дело, когда Уилбур нарушил обещание, данное Томми. Другое дело, когда Томми требовал узнать, ненавидит ли его Уилбур, так явно пытаясь сдержать слезы. Другое дело, что Томми хотел знать, сможет ли он сохранить свои крылья. Уилбур не хотел этого. Он не хотел причинять Томми такую боль. Разве это все, что он делал? Он только причинял боль? — Ты пропустил ужин, — сказал Томми из объятий Уилбура, яркий луч солнца прорезал темноту сознания Уилбура. Уилбур даже не думал об ужине. Он не был уверен, хочет ли он ужинать. События прошедшего дня были как в страшном тумане, и ему очень хотелось просто заснуть и забыть, что все это было. Может быть, проснувшись, он обнаружит, что все это было одним ужасным кошмаром, что Уилбур не обижал Томми, что Дрим не воскрешал Джорджа и не пытался убить Уилбура в процессе. Может быть, по крайней мере, Уилбур сможет узнать, что Дриму удалось убить Уилбура. Может быть, тогда Уилбур сможет перестать причинять боль людям. Уилбур осторожно отстранил Томми от себя, не желая причинять младшему брату еще большую боль, чем он уже причинил. — Мне нужно что-нибудь съесть, — сказал он, хотя не был уверен, что у него вообще есть аппетит. Техноблейд надел странную маску свиньи и повел Уилбура к кухонному столу, где все с нетерпением ждали. Уилбур был уверен, что все они слышали сцену из передней комнаты, но Уилбур был благодарен, что никто из них не комментировал ее. — Я принесу тебе тарелку, — сказал Шлатт, отодвигая стул и выходя на кухню. Уилбур неловко сел на складной стул, стоявший у стола. Петли стула издали болезненный скрип, когда Уилбур неловко переместился, и он затих, уставившись на свои руки. — Я рада, что вы двое благополучно вернулись, — сказала Паффи, когда Техноблейд сел на место рядом с Уилбуром. Уилбур ничего не сказал, едва выслушав согласие Техноблейда. — Как там дети, пока меня не было? — спросил Техноблейд. — Они видели дни и получше Чудовищное чувство вины обвилось вокруг Уилбура, как змея, угрожая задушить его. Неужели Уилбур сделал это? Неужели Уилбур сделал всех этих людей несчастными из-за того, что был достаточно эгоистичен, чтобы попытаться уйти? Он всего лишь хотел защитить Томми, но каким-то образом ему удалось сделать только хуже. — Мне очень жаль, — тихо сказал Уилбур. — Это вполне понятно, — сказал Паффи, — я просто рада, что ты в безопасности. Уилбур уставился на стол. Паффи не должна была этого говорить. С другой стороны, Техноблейд не должен был хотеть обнять такого монстра, как он. Несмотря на то, что Уилбур почти ничего не ел в этот день, у него заурчало в животе. Шлатт поставил перед Уилбуром тарелку с чили, и Уилбур машинально схватился за вилку. Он не был голоден, но ему действительно нужно было поесть. Он не знал, когда сможет снова есть. Даже если Техноблейд, казалось, настаивал на том, чтобы обмануть их и заставить думать, что он никогда не лишит их еды, Уилбур знал лучше. Он лучше знал, как не есть еду, когда она перед ним. Томми и Уотсон присоединились ко всем за столом, и Томми ел с большим энтузиазмом, весело болтая с Ранбу и Туббо о цветочных коронах Уилбура. Уилбур начал медленно расправляться с чили, но на полпути его желудок забурчал. Уилбур отложил вилку. Он был расточительным, но ему не хотелось выблевать съеденное. — Ты наелся? — спросил Техноблейд. Уилбур опустил голову. — Да. Извини. — Не стоит. — Уилбур поднял голову в сторону Техноблейда, и Техноблейд даже не нахмурился. — Я рад, что ты устанавливаешь для себя границы. В другой день Уилбур, возможно, набросился бы на Техноблейда за это. Но в данный момент Уилбур мог думать только о темном чулане и грубом обращении Дрима, и Уилбур даже не хотел рисковать, чтобы пережить это снова. Он так устал. Тем не менее, Уилбур сидел за столом, пока все не закончили есть, потом он помог Шлатту убрать со стола, а когда он закончил с этим, он смотрел, как Томми, Туббо и Ранбу играют с резиновыми уточками в комнате Туббо, пока не пришло время спать. Шлатт выдал им всем запасные туалетные принадлежности, а Уилбур почистил зубы и принял холодный душ, так как не хотел тратить горячую воду, и после чего натянул на себя безразмерную толстовку и брюки, которые Шлатт предоставил ему в качестве псевдопижамы. Затем Уилбур забрался в постель, позволив Томми забраться вместе с ним. Техноблейд постучал в дверь, чтобы убедиться, что они оба в порядке, после чего в доме воцарилась тишина. Томми не сразу уснул, свернувшись калачиком в тепле Уилбура. Какая-то часть Уилбура испугалась, что у них будут неприятности из-за того, что они спят в одной постели, но потом он вспомнил, что так положено. Чувство вины продолжало захлестывать Уилбура. Он причинил боль Томми, а Томми все еще хотел спать в его объятиях, как будто ничего не произошло. Уилбур закрыл глаза, и сон одолел его. Через два часа он проснулся от боли при дыхании и с колотящимся сердцем. Его преследовали сны о Томми, умершем от его рук. Томми все еще спал, прижавшись к его телу, и Уилбур почти хотел оттолкнуть его от себя. Но Уилбур был эгоистом, и он не хотел потерять и своего младшего брата. Он часами смотрел в потолок, слишком боясь того, что может принести сон.~~~
Техноблейд был измотан. Убедившись, что Уилбур и Томми как следует устроились в постели, он пошел в ванную, снял с себя грязную и потную одежду и, наверное, потратил около часа на то, чтобы растратить счет Шлатта за горячую воду. Теплая вода успокаивающе прижалась к его коже, и Техноблейд почувствовал, как все напряжение этого дня уходит из его тела. Когда он вышел из душа и надел свежую одежду, он все еще чувствовал себя измотанным. Он знал, что ему следует найти кровать или диван и просто рухнуть, но… Техноблейд уставился в распаренное зеркало, пока чистил зубы, медленно наблюдая, как пар исчезает по краям. Его встретило лицо его близнеца. Техноблейд знал, что поступает неразумно. Он знал, что не должен даже думать о Биллиаме; это было не совсем так, как если бы он видел своего близнеца во всем хаосе этого дня. Но Ранбу все еще был настороже из-за присутствия Техно, даже с маской на лице Техно, и как бы Техно ни старался выбросить его из головы, ему это всегда не удавалось. В конце концов, пути Биллиама и Техноблейда разошлись до смешного просто. Они вместе сбежали от героев. А потом Биллиам захотел стать кем-то вроде лидера организованной преступности, желая заработать деньги, которые их мать так и не смогла им обеспечить. Техноблейд не соглашался, указывая на то, что власть развращает, и он не хотел, чтобы его брат превратился в героев, которые причинили им боль в самом начале. Разрыв, вызванный манипуляциями героев, стал еще шире, и их пути разошлись. Пока Биллиам копил деньги, Техноблейд взял за привычку убивать тех, кто злоупотреблял своей властью, кто тратил время на причинение боли детям, по которым никто даже не скучал. Тех, у кого были семьи, он пытался захватить ради семьи, но никто, казалось, не помнил об этом. Никто, казалось, не понимал, что Техноблейд был из тех, кто даст пьяному политику второй шанс уйти на пенсию и привести себя в порядок ради трехлетнего сына, которого он явно любил и ждал дома. И Техноблейд был не против этого. В глазах общества он мог быть опасным убийцей. Лишь бы он спасал детей от судьбы, подобной судьбе Техноблейда. До тех пор, пока он создавал потенциал для изменения общества. Техноблейд должен был убить Фила. Он не думал, что победит. Итак, Бильям и Техноблейд не совсем рассорились. В конце концов, Биллиам предоставил Техноблейду одну из своих баз, и хотя Техноблейд поначалу не собирался принимать предложение, когда он оказался на месте Фила, он понял, что ему это действительно необходимо. Но Биллиам действительно стал одним из монстров, которых Техноблейд поклялся уничтожить, а Техноблейд… Техноблейд не знал, что и думать. Какая-то его часть все еще любила брата, и Техноблейд ненавидел себя за это. Он подвел Биллиама, и теперь Биллиам был чудовищем, искаженным до неузнаваемости. И так же, как Техноблейд подвел Биллиама, он подвел Уилбура, и казалось, что мир, который знал Техноблейд, рушится сам по себе, и он ненавидел свое проклятое отражение. В панике Техноблейд достал ножницы с одной из полок в ванной и обрезал свои слишком длинные розовые волосы, надеясь избавиться от сходства с Биллиамом, потому что даже та малая часть его души, которая все еще любила брата, не хотела быть его братом, не хотела становиться тем, кто причиняет боль и разрушает жизни. Ножницы отрезали его волосы, оставив на полу большую кучу розового цвета, и когда Техноблейд закончил, он уже не смотрел на Биллиама. Волосы Техноблейда были растрепаны, глаза расширены, а дыхание было тяжелым. Он смотрел на себя. Он смотрел на свое собственное разбитое отражение. Техноблейд издал слабый смешок. Он был в полном беспорядке. Ему было всего двадцать три года. Дыхание Техноблейда сбилось, и он заставил себя отвести взгляд от зеркала. Вместо этого он уставился на беспорядок, который он устроил в ванной комнате Шлатта: длинные розовые пряди волос были разбросаны повсюду. Техноблейд хотел было рассердиться, но был рад, что его отвлекли. Уборка беспорядка, который он устроил, по крайней мере, поможет ему избежать мыслей о ненависти к себе, стрессе и травмах, которые, казалось, переполняли его жизнь. Он поискал в ванной комнате какую-нибудь метлу, но потом понял, что для этого ему придется выйти наружу. Он бросил взгляд на зеркало и тоскливо уставился на свои испорченные волосы. Что ж, другие обречены были увидеть это в конце концов. Он мог бы просто покончить с этим. Сделав глубокий вдох, Техноблейд вышел из ванной и спустился по лестнице. — Шлатт? — спросил он, — Где метла? Шлатт поднял голову с дивана и одарил Техноблейда самым невыразительным из взглядов. — Ты пытаешься с этим что-то сделать? — Это не имеет значения, — огрызнулся Техноблейд, — Если ты не хочешь, чтобы твоя ванная была покрыта отвратительными розовыми волосами, ты дашь мне метлу. Шлатт вздохнул, но подчинился, подошел к шкафу и протянул Техноблейду несколько чистящих средств. — Возможно, тебе стоит поправить свою прическу, — сказал он, — Если тебе не нравится вид «явно самим сделано». — Заткнись, старик. — Техноблейд выхватил метлу из его рук и пошел обратно вверх по лестнице, чтобы разобраться с беспорядком. Техноблейд уже почти наполовину закончил сметать волосы с пола, когда кто-то постучал в дверь. — Техноблейд? — Это была Паффи. — Можно войти? Техноблейд вздохнул. — Конечно. Паффи открыла дверь и шагнула внутрь, ее глаза сияли сочувствием. — У тебя все в порядке? Техноблейд закатил глаза. –У меня все отлично, — сказал он с сарказмом, — Просто замечательно. Паффи издала звук сомнения. — Тебе нужна помощь с волосами? — спросила она, — Шлатт сказал мне, что ты их подстриг. — О чем я жалею с каждой минутой все больше и больше. — Техноблейд возобновил уборку, не обращая внимания на грустный взгляд Паффи. — Знаешь, я могу привести их в порядок, — сказала Паффи, — я не эксперт, но я могу сделать так, чтобы они выглядели немного лучше. Техноблейд хотел возразить, но он знал, что не может вечно ходить с небрежно отрезанными волосами. — А ты бы смогла? Паффи была ниже Техноблейда, поэтому она притащила в ванную стул, чтобы Техноблейд мог на него сесть. После этого Паффи аккуратно взяла волосы Техноблейда и расчесала колтуны, с которыми Техноблейд не справился. Техноблейд ничего не сказал, пока Паффи аккуратно отрезала края испорченных волос. Постепенно ей удавалось придать ему более сносный вид: волосы стали намного короче, чем были раньше, но все еще оставались слоистыми на несколько дюймов от ушей. — Это лучшее, что я могу сделать, — извиняюще произнесла Паффи. — Нет, это хорошо выглядит. — Техноблейд пригладил их, не привыкший к отсутствию физического веса, который приносили его волосы. — Мне… нравится. В каком-то смысле ему действительно нравилось. В других отношениях это просто напоминало Техноблейду о том, что он потерял. — Ты не должен винить себя за то, что случилось с Ранбу, — сказала Паффи, убирая ножницы и начиная приводить в порядок остальной беспорядок. Техноблейд помассировал глаза. — Думаю, нет. Я просто… он мой брат, понимаешь? Я должен был следить за тем, чтобы он не делал ничего подобного. — Он сам принимал решения. Ты за это не отвечаешь. Техноблейд несколько мгновений ничего не говорил, уставившись на клок волос, который все еще лежал на стойке в ванной. Он вздохнул. — Спасибо.~~~
На следующее утро, после завтрака, Паффи подошла к Уилбуру. — Я хочу задать тебе несколько вопросов, если ты не против, — сказала Паффи, — я просто хочу узнать, как у тебя обстоят дела с психическим здоровьем. Уилбур сглотнул. — Что ты имеешь в виду? Паффи улыбнулась. — Ты пережил много травм, и важно выяснить, как ты негативно на них реагируешь, чтобы мы могли тебе помочь. Я хочу задать тебе несколько вопросов, чтобы проверить тебя на депрессию или склонность к суициду. Уилбур уставился на землю. — Мне не нужна помощь. — Нет ничего плохого в том, что тебе нужна помощь, — сказала Паффи. Уилбур предположил, что несколько вопросов ему не повредят, если, конечно, Уилбур ответит на них правильно. — Хорошо. Паффи отозвала Уилбура в сторону и провела его в комнату для гостей, где спал Ранбу. Уилбур заметил игрушку плюшевого кота, аккуратно заправленное под странное одеяло, лежащее на кровати. — Ты не в беде, — произнесла Паффи. Уилбур стоял совершенно неподвижно, недоумевая, почему Паффи все еще пытается ему солгать. Если Паффи думала, что ему нужна помощь, то это, конечно, означало, что он в беде, верно? — Ты можешь сесть или встать, я не против, — сказал Паффи, — Но я немного устала, поэтому я собираюсь сесть. Паффи села на маленький мягкий стул в углу комнаты, а Уилбур оказался сидящим на кровати Ранбу. — Если тебе неудобно находиться здесь со мной, мы можем пойти в гостиную, или ты можешь попросить Техно прийти сюда, — сказала Паффи, — Мы собираемся поговорить о некоторых более личных вещах, ничего слишком навязчивого, просто несколько вещей, которые ты, вероятно, не хотел бы, чтобы все знали. Уилбур вцепился в одеяла под собой. — Может ли… может ли Техноблейд прийти? Уилбур не доверял Техноблейду, он не доверял, он просто… Объятие, произошедшее накануне, все еще ощущалось в венах Уилбура. Паффи встала и вышла из комнаты. Через несколько мгновений она вернулась с Техноблейдом. — Хей, малой, — сказал Техноблейд, — могу я сесть рядом с тобой? Уилбур оскалился. Почему они продолжают задавать глупые вопросы? Они могли делать все, что им заблагорассудится. — Конечно. Техноблейд сел рядом с Уилбуром, сохраняя между ними расстояние в несколько дюймов. По какой-то причине и близость, и небольшое расстояние сделали дыхание Уилбура немного спокойнее. — Хорошо, — сказала Паффи, — давайте начнём, ладно? Уилбур глубоко вздохнул и кивнул. — Очень важно, чтобы ты был на сто процентов честен в своих ответах, хорошо? — Паффи сказала: Мы просто хотим помочь тебе. – Если говорить начистоту, то я не думаю, что это очень честно, когда ты мне лжешь, — прямо сказал Уилбур. Паффи выглядела грустной при этих словах, и Уилбур подумал, не насмехается ли она над ним. — Я говорю правду. Мы действительно хотим тебе помочь. Уилбур не стал закатывать глаза, но ему хотелось. — Просто начни задавать вопросы. Никто не наказал его за его отношение. — Хорошо, — сказала Паффи. Она заерзала на своем стуле и сделала глубокий вдох. — Доволен ли ты своей жизнью по большей части? Уилбур… Уилбур не был уверен. Он знал, что Томми не пострадал в этом доме, что было замечательно. Но также все продолжали притворяться, что не причиняют ему вреда. Все продолжали делать вид, что он им не безразличен. Это было приятно, но Уилбур все ждал, когда упадет другой ботинок. Паффи сказала, что нужно быть честным. — Нет. Техноблейд напрягся, и Уилбур почувствовал, что его пульс слегка участился. — Мне жаль, — быстро добавил он. — Ничего страшного, — произнесла Паффи, — знаешь, почему? Уилбур оскалился. — Вы, ребята… играете со мной. Вы продолжаете притворяться, что не причините мне вреда. — Я знаю, что ты не веришь, но я не позволю никому здесь причинить тебе боль, — сказал Техноблейд. Уилбур вздрогнул. — Просто переходи к следующему вопросу. Паффи кивнула. — Ты забросил какие-нибудь занятия или интересы? — А тренировки считаются? — Ты когда-нибудь тренировался ради удовольствия? — спросила Паффи. Уилбур оглянулся на плюшевого кота, сидящего на кровати. Мысль о тренировках ради развлечения отталкивала его. — Нет. — Тогда это не считается. Уилбур сглотнул. — Тогда я не знаю. — Хорошо, — сказала Паффи, — ты когда-нибудь чувствовал, что твоя жизнь пуста? Уилбур не был уверен. С Томми его жизнь не была пустой, но Уилбур должен был держаться от Томми подальше. А без Томми Уилбур не был уверен, что ему есть ради чего оставаться рядом. — Да. — Тебе часто бывает скучно? Уилбур не был уверен, что «скучно» — это правильный термин, но Уилбур часто обнаруживал, что ему нечем заняться, если он не заботился о Томми или не тренировался. — Да. — Ты счастлив большую часть времени? Этот вопрос, по крайней мере, был несложным. — Нет. Уилбур взглянул на Техноблейда и увидел, что у него затуманенные глаза, и Уилбур заставил себя отвести взгляд. — Часто ли ты чувствуешь себя беспомощным? Уилбур подумал о том, насколько странными были правила в этом доме. Он думал о том, как мало он может защитить себя от Дрима. Он думал о том, как Техноблейд получил пулю и рухнул в снег. — Да. — Как ты думаешь, у тебя больше проблем с памятью, чем у других? — Я… я не знаю. Я так не думаю. Паффи ободряюще кивнула. — Как ты думаешь, это хорошо, что ты сейчас жив? Сердце Уилбура слегка сжалось при этих словах. — Нет. — Испытывал ли ты в последнее время чувство никчемности? Уилбур никогда не был таким никчемным, как в последнюю неделю. Никто от него ничего не ждал. — Да. — У тебя много энергии? — Нет. — Чувствуешь ли ты, что твое положение безнадежно? Уилбур почти ответил «да», но он взглянул на Техноблейда, и… Он не мог забыть тепло объятий. Он не мог забыть, насколько счастливее вел себя Томми. — Я не знаю. Паффи сделала глубокий вдох. – Думаешь, людям будет лучше без тебя? Уилбур уставился себе под ноги. — Да. Тишина в комнате была удушающей. — Уилбур, — сказала Паффи, наклонившись вперед и глядя Уилбуру в глаза. Уилбур затаил дыхание. — У тебя не будет неприятностей, как бы ты ни ответил на этот вопрос, но ты должен быть честным, хорошо? Уилбур кивнул. — Хорошо. — Ты когда-нибудь раньше пытался причинить себе боль или убить себя? Уилбур задался вопросом, считается ли попытка умереть от рук Дрима. — Нет. И Паффи, и Техноблейд, казалось, испытали заметное облегчение, которого Уилбур не понимал. Неужели они не понимали, что без Уилбура им будет лучше? — Во-первых, нам не будет лучше без тебя, — сказал Техноблейд, повернувшись лицом к Уилбуру. Уилбур уставился на него, гадая, не притянет ли Техноблейд его к себе, чтобы еще раз обнять. — Ты так важен для нас, Уилбур. Томми был бы опустошен. Я был бы опустошен. — Тогда ты тупой, — огрызнулся Уилбур, — я не тот, кого стоит любить. Кроме того, Томми пережил бы это, по крайней мере, ему не пришлось бы бояться меня. — Ты достоин любви, Уилбур, — сказал Техноблейд, его голос стал более решительным, — Если ты не веришь ничему другому, что я говорю, то поверь хотя бы этому. Уилбур уже не был ребенком. Он не верил в сказки.~~~
Огромное количество общественного резонанса и внутренних расследований, последовавших за всей этой неразберихой с Дримом, было просто абсурдным. Каким-то образом какому-то репортеру удалось заполучить видео Карла, которое, конечно же, попало в интернет, а это означало, что теперь все знали, как Дрим планировал убить двух детей ради Джорджа. Техноблейда теперь многие считали героем, а на бедного Джорджа обрушился огромный рой ненавистников. Когда к ним было приковано всеобщее внимание, кто-то, обладающий целительными способностями, пришел разобраться с Карлом, Сапнапом и Джорджем, и вскоре их всех выписали из больницы. Далее последовало слишком много интервью и допросов о том, как идут дела в агентстве Дрима. У Карла каждый раз была одна и та же история. — Я подозревал, что Дрим причиняет боль детям, я препятствовал его возможности добраться до них, доверяя Техноблейду заботиться о детях должным образом, и я оказался прав. Карл отчаянно хотел вернуться к Ранбу, но он знал, что для этого ему нужно дождаться, пока буря утихнет и его как следует выпустят в мир. Джордж по большей части держался особняком, а Сэм переживал свой собственный приступ допросов, пока власти решали, что с ним делать. — В худшем случае я потеряю работу, — сказал Сэм однажды Карлу наедине, — В лучшем — дела пойдут своим чередом. Как оказалось, из-за того, что Техноблейд не причинял вреда детям, и из-за того, что общественность, вероятно, убила бы агентство героев, если бы они поступили иначе, Карлу и Сэму разрешили вернуться на свои рабочие места. Джордж должен был возглавить агентство Дрима, его собственное агентство было реорганизовано год назад. — С этим покончено. — Джордж вздохнул, приглашая Сэма и Карла в свой новый офис. Он был очищен почти от всего, что было в кабинете Дрима, и в действительности состоял из пустого стола и трех стульев. — Я рад, что агентство героев решило хоть раз не быть кучкой коррумпированных ублюдков. — Это всегда радует, — согласился Карл, — Что теперь? Джордж помассировал глаза. — Я думаю, мы все можем с уверенностью предположить, что Техноблейд не причинит вреда детям на данный момент. Карл и Сэм кивнули. — К сожалению, Техноблейд все еще разыскиваемый преступник. Мы не можем позволить ему законную опеку над ними. Карл скривился, что-то неприятное кольнуло в его желудке. — И что мы делаем? Заберем их у единственного взрослого, который правильно с ними обращался? — Это не то, что я сказал. — Джордж провел пальцами по волосам. — Я думал… что один из вас возьмет детей под опеку, просто с юридической точки зрения, чтобы общественность могла думать, что мы забрали их из рук разыскиваемого преступника и передали тому, кто действительно будет о них заботиться. Карл нахмурился. — Я не думаю, что мне разрешат. Моего дохода хватит на одного ребенка, но не на законную опеку над тремя. Джордж и Карл переглянулись с Сэмом. — Я мог бы, — признался Сэм, — Поскольку Квакити сам себя содержит, у меня более чем достаточно денег, чтобы иметь возможность взять над ними законную опеку. — Ну, теперь нам просто нужно убедить Техноблейда, и мы в золоте. — Джордж рассмеялся, с легким оттенком истерики. — Это такой глупый план. — По крайней мере, это остановит другие организации от постоянной охоты на Техноблейда за двумя похищенными им детьми, — утешительно сказал Сэм. — Мы хоть знаем, где находится Техноблейд? — спросил Джордж. — Я знаю, — сказал Карл, — мы с Сэмом можем пойти; нам все равно нужно воссоединиться с детьми. Карл никогда не видел, чтобы Сэм выглядел таким облегченным, как в этот момент.~~~
Ранбу играл с Томми и Туббо. Ранбу не совсем понимал, что они имели в виду под игрой, но быстро понял, что это означает махать резиновыми уточками или другими игрушками и заставлять их что-то говорить. Поначалу Ранбу не хотел заставлять своих резиновых уточек и кота говорить, поэтому он заставлял их молчать, только двигал ими, чтобы передать то, что они хотят. Туббо и Томми были достаточно понимающим, и Ранбу заметил, что Томми, похоже, тоже немного не в себе от игры. — А потом брат Хетты напал на Хетту! — воскликнул Томми во время одной из игр. Он заставил резинового утенка старшего брата ударить Хетту, утенка поменьше. Томми заставил Хетту упасть. Туббо быстро взял свою собственную утку, Бенсона. — Но Бенсон напал на брата Хетты за то, что тот посмел обидеть Хетту! Томми быстро обнял брата Хетты и прижал к себе. — Ты не можешь нападать на брата Хетты, — запротестовал он, — брат Хетты был просто встревожан и испуган. Туббо нахмурился. — О. Томми кивнул. — Хетта была грустной, а брат Хетты убежал. Ранбу сглотнул, осторожно держа в руке свою собственную утку, Дакбу. Когда ему было грустно, его опекун обнимал его, и все становилось лучше. Он держал Дакбу рядом с Хеттой. — Дакбу обнял Хетту. Томми задохнулся от восторга. — Ты говоришь! Ранбу отшатнулся, но никто не рассердился. Они все равно не были взрослыми, поэтому Ранбу полагал, что вполне логично, что их не расстроит то, что Ранбу говорит. Ранбу лишь слегка кивнул Томми. Туббо выглядел заинтересованным, но он не воскликнул об этом, как Томми. Вместо этого он заставил Бенсона присоединиться к Хетте и Дакбу. — А потом Бенсон обнял их обоих, потому что чувствовал себя обделённым. Томми одобрительно кивнул. Он сделал свой голос чуть более высоким, чтобы говорить от имени Хетты. — Вы, ребята, мои лучшие друзья. Мы должны работать вместе, чтобы спасти моего брата. Они начали спасать брата Хетты из запертого шкафа, когда раздался звонок в дверь. Ранбу мгновенно напрягся. Им всем сказали прятаться при каждом звонке в дверь, на случай, если кто-то будет их искать, но они уже были в безопасности в спальне Туббо. Томми выглядел не менее обеспокоенным, но Туббо явно не волновался. Он выскочил из спальни, чтобы посмотреть, кто там. Томми и Ранбу сидели вдвоем, оба смотрели друг на друга встревоженными глазами. И тут Ранбу услышал голос, который он узнал. — Это сложно, но не волнуйтесь, мы не собираемся арестовывать Техноблейда– Томми удивленно вскрикнул, когда Ранбу поднялся на ноги и выбежал из спальни, но он едва обратил на это внимание. Это был голос его опекуна. Его опекун вернулся за ним. Пустое чувство, нараставшее в груди Ранбу, раздулось непонятным для Ранбу образом, но он уже летел вниз по лестнице, потому что его опекун вернулся. Его опекун стоял у входной двери, разговаривая с Паффи, и Ранбу помчался к нему, не думая, прежде чем прыгнуть на опекуна и крепко обхватить его руками. Ощущение пустоты в груди Ранбу почти сразу прошло, и Ранбу почувствовал тепло и мягкость, когда он снова прижался к своему опекуну, когда он снова был с ним. Ранбу не был уверен, как долго его опекун позволит Ранбу прижиматься к нему, но Ранбу наслаждался моментом, пока он длился. Он ждал резких слов. Вместо этого опекун Ранбу опустился на колени и обнял Ранбу в ответ. Ранбу… Ранбу не ожидал этого. Резкий всхлип сотряс все тело Ранбу, и он еще крепче прижался к своему опекуну, не желая отпускать его. — Привет, приятель, — прошептал его опекун, — Я скучал по тебе. Ранбу не знал, что это значит, но ему было все равно. Он еще глубже зарылся лицом в плечо своего опекуна, и из его горла вырвался резкий хныканье. — О. — Голос его опекуна стал мягким. — Ты тоже очень скучал по мне, да? Так вот что это было за ужасное чувство пустоты? Вот почему у Ранбу так сильно болела грудь, когда он думал об объятиях своего опекуна? Он скучал по своему опекуну. От осознания этого Ранбу заплакал еще сильнее, потому что он не был странным или сломленным из-за чувства пустоты. Или, может быть, он был таким, но это означало, что его опекун тоже был странным и сломленным, и, возможно, его опекун не возражал бы против того, что Ранбу был странным и сломленным вместе с ним. Опекун Ранбу начал раскачивать Ранбу взад и вперед, и Ранбу хотел жить в этом моменте вечно. — Я люблю тебя, — прошептал опекун Ранбу. В последнее время Ранбу часто слышал эту фразу. Туббо и Шлатт часто говорили ее друг другу. Ранбу не был до конца уверен, что она означает, но, возможно, он сможет узнать. Это должно быть важно, если его опекун говорит это.