Колыбель аномалий

Активность Корифея, пусть даже и связанная с заглаживанием вины, могла дать фору любому революционеру. – Да я и сам дойду! – ещё пробовал сопротивляться Майкл, когда массивное плечо звероящера по-хозяйски впихнуло его на кухню: – Всё, дошёл. Он твой, синенькая. – Что происходит вообще? – Майкл, – Эмма медленно подняла на него глаза, и юноша замер, столкнувшись с непреклонным торсом самца иностранцевии, – Я поняла, по какому принципу мы собраны. – Серьёзно? – голографический парень даже передумал пытаться прятаться. – Да. Мы все лишились чего-то, что доставляло нам удовольствие. Ты любил есть и спать, так? – Да кто же этого не любит? – Майкл усмехнулся, но было видно, что он нервничает. – Корифей любил убивать, он был высшим хищником, поэтому переродился в иностранцевию и тратил человеческий облик. Я получила новую, нечувствительную к расчёсам кожу. Вы с Гимнурой пошли дальше. Про её экстравагантный вид мы знаем, но ты… Рябишь. – Не понимаю, о чём ты. – Жратва одна и та же, – не церемонясь, сообщил Корифей, – Чтобы ничего из рук не падало. И ты просвечиваешь. – А что, это незаконно? У меня просто нет вдохновения на блюда ресторанного уровня, вот и всё, – под зарождающимся возмущением Майкла сквозило недюжинное смятение, если не сказать, растерянность. – Может быть, но ты стал гораздо более скрытным, – заметив, что товарищ по несчастью ищет пути отхода, пошла напролом девушка, – Твоё удовольствие причиняло тебе неудобства, и даже изменённый ты продолжаешь казнить себя за это. Скажешь, я не права? Почему ты не такой, как надо? – Эмма, хватит, мы, это не смешно! – взвился Майкл. – Ты можешь орать сколько хочешь, но мы оба знаем, что ты что-то скрываешь. – Это не твоё дело! – голограмма зарябила. – Ты хотел стать военным и сказал, что тебя не взяли из-за внешности, так? – Эмма… – Но дело было не только в этом. Тебе не хватало дисциплины? Ты любил поесть и поспать, и не смог вовремя отказать себе в этом? – Прекрати! – в его голосе прорезался страх. – И с того самого дня ты решил, что упустил главный шанс своей жизни из-за того, что ты – ничто, – продолжала гнуть свою линию девушка, – Неполноценный человек. Всего лишь образ. Голограмма. И ты до сих пор винишь себя за это, правильно? Майкл схватился за голову с истошным воплем попавшего в капкан зверя: – Нет… Нет!! Нет, это не я, это не со мной, нет! – Если не можешь жить по плану, лучше сделаться пустым, да? – тон Эммы смягчился, она внезапно поняла, что означало причинять боль во благо. Из-за сомкнутых ладоней донеслись всхлипывания. Девушка молча встала и вышла. Корифей последовал за ней. Оставив Майкла скорбеть в одиночестве, Эмма прошествовала на обрыв, с которого юноша так любил сбрасываться, когда наступал режим страданий юного Вертера. – Слабак, – констатировал Корифей, устраиваясь рядом с девушкой, – Вот почему мне и в голову не приходило на него охотиться. Девушка промолчала, глядя на линию горизонта. Звероящер некоторое время рассматривал её профиль, а затем произнёс: – А ты сама… Почему чесалась? Эмма перевела на него невидящий взгляд: – Скажешь, что я ещё хуже Майкла. – Из-за мужика, что ли? – с подозрением склонил голову собеседник. – Нет. По правде сказать… – она снова отвернулась, обозревая мирно колышущиеся волны моря, – Никто так и не выяснил причину. Никакого стресса, никакого насилия, никакого разбитого сердца. Я росла в благополучной семье, хоть родители и развелись. Меня никогда не вовлекали в войну против матери или отца, я не загибалась от бедности, не состояла в секте, меня не травили в школе. Все мои проблемы были решаемы. Я получила хорошее образование и могла рассчитывать на хорошую должность – папа похлопотал, – и я бы пошла работать, если бы не очутилась на Инутанате, – Эмма снова взглянула на своего четвероногого приятеля. Корифей слушал молча. Ждал её выводов. – Судя по всему, мне… было просто скучно. От всей этой благополучной жизни, – девушка без толку провела ногтями по руке, – Всё в моей жизни было расписано, и я твёрдо знала, что и когда буду делать. Вот и… – Ты хотела найти своё место в мире, чего уж проще. Все его ищут, если только не совсем дебилы. Но, должно быть, тебе было стыдно сказать об этом родителям, вот ты и выскребала своё стремление. Вместо ответа девушка подтянула ноги к груди, уткнувшись носом в по-подростковому острые коленки. Она не ожидала, что Корифей ответит ей, но тут он начал напевать себе под нос: – Театр теней, которому ты госпожа, любовь не проходит пробы, «Оскар» достаётся ненависти. Драконы повержены, принцессы спасены. Всё, что ты придумаешь, сыграют твои тени. – Я знаю эту песню, – Эмма повернула голову в сторону иностранцевии. – Да? Это так… Пару мотивов перебрал. – У тебя хорошо выходит, – похвалила его девушка. – Да хорош заливать. Всего лишь баловство, – Корифей скрыл своё смятение за кашлем. – Я когда-то брала уроки игры на гитаре. Будь она у меня – я могла бы тебе аккомпанировать. – Ага. И мы бы знатно блестели глазёнками перед каждой доставкой грузов, дабы экипаж корабля смилостивился над нами. Эмма захихикала, прикрывая тонкий нос ладошкой: – Да, идеальный план. – А теперь скажи, что ты взбодрилась и готова разгадывать загадку Гимнуры, а также того, как выбраться с острова. – Это бесчеловечно. – Я ведь иностранцевия, синенькая, – напомнил ей Корифей, потягивая задние лапы. – Но ведь это смешно, – Эмма наконец-то развернулась из своей позы эмбриона, – Как такая, как я, может узнать, что тут происходит? – А почему бы и нет? Чем ты хуже любого кандидата на решение этого квеста? И вообще: вдруг это и было твоим призванием? – Я и подумать не могла, что ты фаталист. – Не фаталист, но я же должен как-то тебя поддержать, – он сверкнул клыками, прокладывая курс через каменистую тропку, – Пошли домой. Наш страдалец наверняка уже наистерился, поможет с Гимнурой.