Колыбель аномалий

Разлепив совершенно сухие, будто фаршированные песком глаза, девушка поняла, что наступило утро, а она лежит, скрючившись под одеялом. Рано. Холодно. А рядом храпит горячее звериное тело, которое даже сейчас создаёт парок над изгибом могучего позвоночника. Оценив свои габариты, крепость чужого сна и уровень своей работоспособности в случае наступления простуды, Эмма завернулась в кокон и перекатилась на пол, под бок Корифея. Тот лишь дёрнул кожей, но даже не переменил позы, оставшись лежать словно лениво свернувшийся рогалик. Решив, что, пожалуй, не надо быть такой эгоистичной, девушка поделилась с приятелем по несчастью краем одеяла и задремала снова. Ночи становятся холоднее, эдак недолго и в спячку впасть. А что, неплохое решение. Не ешь, не думаешь обо всяких проблемах, просто посапываешь себе и лишь изредка ворочаешься. Или пальцами дёргаешь. Спячка... Ежи разве не впадают в неё? Эмма пробудилась моментально: – Корифей. Корифей, эй! Два неявных матюга спустя карие глаза соседа по комнате открылись: – Ну что? Что ты тут... – Корифей, я думаю, мы не можем добиться от Гимнуры ответа, поскольку она в спячке! Ты понимаешь? Она заторможена, ведь ей элементарно холодно! – Ого. Кто-то и во сне не знает покоя, – рядом с головой девушки потянулись мускулистые лапы, сначала левая, потом правая. – Ты ещё не проснулся или что? Нам надо срочно к ней! Вставай, огромная кошка! – девушка вскочила, опёршись об бок цвета кофе. – Не бунтуй, я встаю, встаю, вот прямо уже, – самец иностранцевии увернулся от её рук, – Ты не ответила, какого чёрта ты теперь спишь рядом со мной. – Замёрзла! – рявкнула сквозь румянец девушка. – А. Ну я так и подумал... Чего ты так на меня уставилась?.. Через считанные секунды Майкл, сподобившийся выйти для приготовления завтрака, смог созерцать редчайшую картину: Эмма, вцепившись в заливок Корифея, пыталась выволочь его на кухню: – Пошли! – Я не хочу! – Сегодня консервы, открываю новые банки, – окликнул звероящера Майкл, думая, что проблема образовалась в смене рациона. – Эта полоумная заставляет меня делать не пойми что! Эмма обернулась как раз в тот момент, когда брови парня вопросительно взлетели вверх: – Майкл, этот дуралей не так выразился! – М… Может, я пойду прогуляюсь, а вы тут всё порешаете? – Да вы... – огромная звериная голова недоумённо завертелась между двумя субъектами, – Вы чё?! Вы чё решили?! – Сам за языком не следишь! – Эмма спрятала лицо в выбившихся из-за уха прядях, – Вообще я просила его согреть Гимнуру, но он же без спектакля никак, да, Корифей? – «Согреть Гимнуру»? – кажется, Майкл удивился ещё больше. – Да, я решила, что раз ежи впадают в спячку, когда холодно, она тоже может находиться в подобии этого состояния. – А… Ничего себе, эту возможность я не рассматривал, – признался голографический парень, почёсывая подбородок, – Как это вообще пришло тебе в голову? – Со мной спала, – словно мстя, придумал лучшую формулировку Корифей. – Клянусь, ещё одно слово, и я … – Голубки, брейк! – должно быть, даже сам Майкл не ожидал от себя такой резкой реакции и такого громкого голоса, – Чем быстрее начнём – тем быстрее закончим. Корифей, тебе придётся сделать это через «не хочу», речь идёт о жизни, и... – Да, да. Не нуди, я понял, – звероящер окончательно спустился вниз, – И мы не «голубки», усёк, умник? – Усёк, но я ведь должен был как-то вас разнять, – кривовато улыбнувшись, пожал плечами парень. – Любитель, – фыркнул на него кожистый нос, – Эй, синенькая, а что делать-то? – Мы её чуть выдвинем, а ты ляжешь полукругом около неё. – Всё? – Да. – А вы что будете делать? – Спрашивать, если она сможет на этот раз отвечать, – Эмма прошла в затемнённый угол, – Привет, Гимнура, сегодня мы немного тебя подвинем, хорошо? Майкл, заходи с левой стороны, бери её под… Передние лапы. Раз, два… Три! Кроме взметнувшихся мух, удовольствия не выказал никто. Сама Гимнура, будучи выпрямленной до исходного положения, казалось, вовсе не заметила перемены места. – Может, всё же одеялом? – предпринял попытку откреститься Корифей, искоса поглядывая на тухлый срез шеи. – Одеяло не излучает тепло само по себе, но лишь удерживает жар тела, в которое обёрнуто, – покачал головой Майкл. Самец иностранцевии процедил сквозь зубы что-то подозрительно похожее на словосочетание «хренов ботан», но всё же со вздохом лёг возле Гимнуры: – Так нормально? – Да, спасибо. – Сегодня для меня – двойная порция еды, – тут же решил выторговать бонус заменитель печки, скрещивая передние лапы. – Если будет успех – хоть тройная, – пообещала Эмма, впившаяся глазами в Гимнуру, – Ну же… – А это надолго, умники? – наконец не вытерпел Корифей. Он только что чихнул, и неосторожная муха вылетела прочь, словно сопливо изумрудная пуля. – Пока она не согреется . – Это я услышал, а какой-то условный сигнал будет? – Это ведь живое существо, не микроволновка, – осадил его Майкл. – Не огребал давно, смотрю? Эмма, уже было приготовившаяся разнимать мужчин, набрала в грудь как можно больше воздуха, но сразу же с шумом выпустила его через нос: – Ребят. Она шевелится. Правая лапа Гимнуры и правда пришла в движение. Она дёргалась, словно освобождаясь от оков льда. Краем глаза Эмма заметила, что Майкл одними губами произнёс «сработало». Корифей, несмотря на желание уйти как можно скорее, начисто забыл о своём намерении, сфокусировавшись на шевелении лапы. – Гимнура, ты меня слышишь? – от волнения горло Эммы слегка пересохло. Лапа слепо зашарила в пространстве. Троица посчитала это хорошим знаком, вот только поняли, как реагировать, только после того, как рот на животе негодующе скривился, а в движении пришла вторая лапа, явно намеревавшаяся помочь своей приятельнице. – Я здесь, – Эмма протянула руку, обхватив когтистую ладонь. Рукопожатие Гимнуры было мягким, словно у умирающей, видно, она всё ещё не слишком отогрелась. Зато в движение пришёл липкий язык, выхвативший ни одну, а двух мух сразу в попытке извлечь из них так необходимую сейчас энергию. – Гимнура, ты меня слышишь? Если да, протяни мне вторую руку, – попросил Майкл, но просьба осталась без ответа. – Синенькая, скажи, а это брехня или правда, что был музыкант, который типа оглох, но мог писать музыку, положив на фортепиано линейку? Девушка даже приоткрыла рот от неожиданности: – Отличная идея! – Идея? – кажется, Корифей даже не понял, что его ассоциация может пригодиться. – Нет, – покачал головой Майкл, – Едва ли у Гимнуры настолько развитое осязание, чтобы различить слова по колебанию гортани. Извините, ребята, но это что-то из области фантастики. – Давай хотя бы попробуем! – настояла девушка, перемещая лапу немой товарки по несчастью себе на шею. – Синенькая, не дури, – напрягся самец иностранцевии. – Всё хорошо, она в любом случае слаба… Гимнура, ты меня слышишь? По-ни-ма-ешь? Увы, пару попыток спустя стало понятно, что осязание четвёртой островитянки и правда не отличается особой остротой. Когда Гимнура подобрала обе лапы обратно к животу, детективы поняли, что объявлен перерыв.