***
Блум шла с родителями по дворцу. Фара была раздражена и расстроена. Даже красота замка не спасала безнадежную ситуацию. Сильва шел рядом, аккуратно держа жену за руку, чтобы она не впала в истерику прямо посреди огромного количества слуг. — Мам, что рассказал Валтор? — спросила дочь, плетущаяся позади, обиженная на то, что ей не позволили присутствовать на разговоре с магом. Даулинг резко остановилась и внимательно посмотрела на нее. — Ничего не получится, Блум, — обратилась она к ней, открывая руки для объятий. Когда рыжая прижалась к женщине, в нос ударил сладкий тропический запах. — Магия выбрала Майю. Ты добровольно отказалась от силы, я не в состоянии что-либо изменить, милая. — Фа устало выдохнула, крепче сжимая дочь. Она знала, что это точка невозврата, все больше злясь на Майю за то, что та своим появлением испортила жизнь Блум. — Мы должны найти способ! — возмутилась рыжая вырываясь. Она разочарованно посмотрела на родителей, не сумевших исправить ее поступок. Она злилась на сестру, которая даже сейчас, когда она стерта из памяти всех жителей Иного Мира, умудряется насолить ей. — Ты два года уже живешь без своей силы, — напомнил ей отец, пытаясь успокоить. — Ничего не изменится, придется принять реальность, — спокойно продолжил Сол. — Ты не понимаешь? Я думала, что как только мы схватим Валтора, он вернет то, что забрал! — срываясь на крик, начала Блум. — А теперь вы говорите, что не можете мне помочь? Бесполезные и никчемные, вы даже не можете заставить Майю вернуть то, что по праву мое! — переходя все грани допустимого, проговорила девушка. Каждое слово больно било по людям, стоящим напротив. Фара закусила губу, стараясь не наговорить лишнего. Не вина Блум, что та пережила за свою жизнь, но то, что она добровольно отдала магию, был лишь её выбор. — Ты не будешь с нами так себя вести, — не выдержал Сильва, но голос был спокойным и твердым, как сталь. — Каждый несет свою ношу. Отвечает за свои поступки. По привычке девушка хотела разжечь огонь в руке и запустить огненный шар, но ничего не произошло. Даулинг лишь с сожалением посмотрела на дочь, понимая, что та действительно разбита. И даже зная, что Майя объективно ни в чем не виновата, все равно злилась на нее.***
— Можно я поведу на обратном пути? — спросила я у выходящего Сола. Все трое явно шли без настроения. Он, не взглянув на меня, безразлично бросил мне ключи от машины, давая свое согласие. — Только у меня нет прав, — прошептала я так, чтобы никто не услышал. Но совесть была чиста, я же предупредила. Загружаясь в машину, Розалинда и Фара увидели, что я приземляюсь за руль и завожу внедорожник. — Что бы это значило? — ухмыльнувшись спросила Хейл. — Сол разрешил, — пожала плечами я, кивая в сторону специалиста. Спорить со мной ни у кого не было сил, поэтому Сильва лишь кивнул, открывая для Фары переднюю дверь. — Майя убьет нас. Ты вообще уверен, что она умеет водить? — возмущенно прошептала она на ухо мужу. Сильва лишь посмеялся на параноидные высказывания жены. — Садись, я освободил тебе место спереди, — улыбаясь, он поцеловал ее в висок. — А что касается ее манеры вождения, сейчас мы и узнаем, — пробормотал он, утыкаясь подбородком в макушку. — Сол, в машине наша дочь, мы не можем доверить подростку везти нас! — все еще пытаясь переубедить мужчину, взмолилась Фара. — Ну, Майя однозначно водит лучше тебя и Хейл вместе взятых, поэтому, думаю, мы доедем до точки назначения в целости, — успокаивая и подталкивая Фа в машину, говорил Сильва. Когда все были посажены, мама пристегнулась, чем заставила меня усмехнуться, ведь она никогда не делала подобного. А сейчас, посмотрите на нее, соблюдает все правила. — Блум, накинь на себя ремень, — скомандовала Фара, вызвав уже даже не ухмылку, а полноценный смех меня и Сильвы. Но под тяжелым взглядом Фары мы моментально успокоились, а Хейл лишь закатила глаза. Я открыла окно, запуская свежий ветер в разогретую машину, стоящую под палящим солнцем. — Советую сделать то же самое, миссис Даулинг, — вежливо сказала я. — Дорога будет долгой. Мисс Хейл и мистер Сильва разрешили мне завезти нас в одно место, чтобы мы хорошенько передохнули и сбросили весь негатив, — улыбаясь сказала я, зная, что мама просто придет в бешенство. Она вопросительно посмотрела на людей, сидящих сзади, но оба лишь пожали плечами. Розалинда хотела заполучить мое расположение, особенно после предсказывания Валтора. Хейл хотела знать, что если он не соврал, то я буду на ее стороне. Поэтому сейчас я могла вить веревки. Роуз хорошо считывала манипуляции, но пока была согласна играть по моим правилам. Сол же хотел просто отдохнуть и развеяться. Заставить жену остановиться от вечной беготни и дать ей расслабиться, выдохнуть. Снять непосильную ношу с ее плеч. Хотел, чтобы Блум увидела красоту Иного Мира; он даже не стал слушать место, куда я хочу поехать, просто согласился, попросив устроить всем сюрприз. Недовольными были лишь Фарагонда и Питерс. Мама злилась на меня за все на свете, сама понимая, как это глупо, но ей нужна была груша для битья. Осознавая, что неправа, Фара ничего не могла поделать. И сейчас эта спонтанная поездка не предвещала ничего хорошего. В Алфее не осталось руководства, лишь заместители и учителя. Вдруг что-то случится, кто будет нести ответственность? Да и Блум была не в лучшем состоянии. Фара переживала, что дочь расстроена и разочарована, а женщина ничем не может помочь. Сама же девушка была недовольна, что с ними еду именно я. Ее раздражало мое присутствие, каждое действие расценивалось не чем иным, как похищением внимания родителей и попыткой вторгнуться в «ее» семью. Питерс злилась, что не получилось вернуть магическую силу, разочарованная этим, и ненависть ко мне лишь росла. Ей удалось настроить маму, что та даже смотреть без негатива не может в мою сторону. Не признавшись, не рассказав родителям правду, она отбросила меня на противоположный берег. Но это был ее выбор, я за него ответственности не несла. И то, куда катится ее совесть и душа, меня сейчас не волновало. — Я включу музыку? — прервала давящую тишину и периодически недовольные вздохи, исходящие от Фары и Блум. Не получив ответа, я подключила телефон и выбрала сборник Стинга. «Shape of my heart» — мой выбор остановился именно на ней. — Ты можешь включить что-то более современное? — снова возмутилась Питерс, на что я сделала лишь погромче, не обращая внимания на комментарий. Музыка заполоняла машину. Раньше мы часто включали этого исполнителя, когда ездили куда-то. А эта песня была одной из моих любимых. Краем глаза я видела, как мама прикрыла глаза, погружаясь в звучание. Губы безмолвно шевелились в такт подпевая. — Неплохой вкус, — отметил Сильва, одобряюще кивая в такт. — Это ты еще не знаешь, куда мы едем, — усмехнулась я, глядя в зеркало, смотря папе в глаза. Фара резко обернулась, уставившись на мужа. — Ты без понятия, куда она нас везет? — возмущенно сказала она. — Прекрати, Фара, — спокойно сказала Хейл. — Я знаю, этого достаточно. Прекрати возмущаться без повода, наслаждайся музыкой, это же твоя любимая песня, — улыбаясь выдала Розалинда то, что женщина не хотела показывать мне. Я и так это знала, в подтверждении особо не нуждалась, но было приятно видеть, как сказанное вслух застало Даулинг врасплох. — Ты, кстати, действительно неплохо водишь, Майя, — отметила Роуз. — Я же говорила, но кто-то до сих пор пытается отрицать очевидное, пытаясь найти за что уцепиться, — улыбнулась я, глядя на маму.***
Спустя три часа мы остановились около небольшого двухэтажного домика на берегу океана. Домик, в котором мы проводили несколько недель летом. Мама всегда говорила, что это ее лучшие дни за год. Фара переглядывалась с Солом, не понимая, что происходит, ведь даже Блум не знала о существовании этого места, ведь в прошлом году не получилось свозить девочку сюда из-за нахождения Валтора на свободе. Они все прошлое лето провели в школе. Белые стены были обвиты плющом, низкий белый забор, за пределами которого распускались пионы и гортензии. Дом встречал нас спокойствием и умиротворением. — Маленький, покосившийся дом, за которым хозяевам нужно лучше ухаживать, — сказала Блум, выходя из машины. — Неудивительно, что ты привезла нас сюда, — закатив глаза, проговорила Питерс. Она не считала так на самом деле, но оттого, что именно я выбирала место, ей не нравилось здесь буквально все. — Откуда она знает про него?! — возмутилась Фара, прошептав это Сильве, чтобы никто не услышал. Женщину пугала моя осведомленность об их жизни. Сола тоже интересовал этот вопрос. Но задать его он решил чуть позже. — Мы так и будем стоять на пороге, или хозяйка снимет магический замок? — устало уточнила Хейл, желая поскорее расположиться и отдохнуть. Фара неуверенно подошла к двери, открывая дверь, запуская гостей внутрь. — Хозяйка? — спросила Блум. — Это дом Фары? — понимая, как она только что облажалась, обругав здание. — Ты во многом проигрываешь мне. Начиная с того, что я про нашу семью знаю намного больше, заканчивая твоей завистью и ложью. Расслабься и живи, места хватит всем, хоть ты и думаешь иначе, — тихо сказала я, пропуская ее вперед. Дом нас встретил яркими солнечными лучами, проходящими сквозь панорамные окна; просторный зал, уютная кухня, окна которой выходят прямо на океан, раскинувшийся в нескольких сотен метров от дома. Пахло гвоздикой и анисом. — Можно я выберу комнату наверху? — спросила я у Сильвы, заранее зная, что, уточни я это у Фары, получила бы отказ. А мне так хотелось занять именно свою спальню. Он одобрительно кивнул, подбирая мою сумку и относя наверх. — Ты точно знаешь, где и что расположено, — почти не удивляясь сказал он. — Как будто ты часто бывала здесь, — усмехнулся папа. — Ты же все равно не веришь мне. Я выбираю эту, — открывая дверь, сказала я. Комната была немного меньше всех остальных, но вид здесь был восхитительным. Океан переливался под лучами солнца, чайки летали над водой, а дети запускали воздушного змея, радостно крича и смеясь, на причале сидел одинокий рыбак. Открыв окно и запустив запах дыма, соли и сырой листвы, я присела на кровать, глядя на отца. — Фара злится на меня, я раздражаю ее. Каждое мое действие вызывает тонну недовольств, что бы я ни делала. Он улыбнулся и присел рядом. — Ты так хорошо чувствуешь ее, как будто она и взаправду твоя мама, — мягко сказал он. — Разрешишь показать? Сильва кивнул, позволяя мне прикоснуться к его щеке, покрытой щетиной. Родители сидят на берегу в обнимку, ладони у них в песке. Я опустила голову к Фаре на колени и слушаю, как она напевает мелодию, которую пела ей ее мама. Пальцы мягко перебирают мои рыжие пряди. К нам подходит женщина, улыбаясь ослепительно-белой улыбкой, дарит корзину с фруктами, просто так, потому что хочет сделать приятно. Мы втроем наслаждаемся шумом волн и маминым голосом. Сидим, окутывая спокойствием и любовью весь пляж. Они в шутку начинают спорить, кому идти руки мыть и просить нож у рыбаков, сидящих на пристани, чтобы порезать ананас. Я медленно убрала руку от его лица. — Ты все еще думаешь, что такое возможно придумать? — спросила я папу, заглядывая прямо в глаза. — Невозможно, не может быть, — не согласился он. Но я видела, как он сомневался, знает, что не вру. Но собственные воспоминания не дают ему мне поверить. Сол молча покидает мою комнату, оставляя меня одну.***
Сидя на берегу, я вижу, как дома зажигается свет в окнах, вероятно, они садятся ужинать, даже не нуждаясь в моем присутствии. Все видят, что я не сбежала. Специально выбрав место, чтобы они не беспокоились, я осталась наедине со своими мыслями, наслаждаясь шумом прибоя. Вода ласкала мокрый песок, а волны перешептывались между собой. Весь мир вокруг перестал существовать, я запустила ладонь в воду и попыталась ощутить себя живой, нужной, настоящей. Тишина вокруг поглощала все вокруг. Я легла на мокрый, холодный песок, пытаясь раствориться. Слезы потекли из глаз. Не в силах сдерживать эмоции, я наконец-таки смогла выпустить их на волю. Выдохнуть. Отпустить. Песок сочился сквозь пальцы, не оставаясь на моих руках. Промозглый ветер заставлял кожу покрыться мурашками. — Майя, — послышался голос Сильвы, спускающегося к берегу. Я приподнялась, оглядываясь назад. Он шел с Фарой. Свет в доме уже не горел. Они подошли ко мне спустя минут пять и сели по разные стороны. — Простудишься, — коротко сказала Фара, протягивая свою водолазку. — Испачкаю, — отталкивая белую вещь, возвращая ее владелице, ответила я. — Как ты узнала об этом доме, Майя? — набрасывая мне на плечи кофту, не принимая возражений, спросила мама. — Мы никому не говорили о нем, никто, кроме нас, здесь больше не бывал. — Покажи ей, — попросил Сильва, обращаясь ко мне. Я мягко посмотрела на нее, прикладывая руку к нежной коже. Она вздрогнула от моего прикосновения. Как и я, Фара не переносила, когда к ней прикасались чужие. Сейчас я была чужой. Я забираюсь к ним в кровать, где мама читает книгу. Загибая уголок и откладывая ее на тумбу, она запускает меня в свои объятия, опустив голову на плечо папе. Он начинает рассказывать сказки, целуя Фару то в висок, то в мочку уха, не в силах прекратить ее касаться. Засыпая, я все равно не выпускаю маму, цепляясь за нее маленькими руками. Когда картинки прекратили меняться, она внимательно посмотрела на меня, но не могла вспомнить. Она знала, что я не вру, не придумываю, это не бред. — Майя, — комок в ее горле не позволял ей говорить, — только дочь, которую вырастили мы, могла привезти нас сюда. Покажи еще. Магия внутри меня, внешность, повадки, управление силой — все это доказывало, что я не лгунья. Но ее собственные воспоминания кричали об ином. — Ты все равно не помнишь меня. Какой смысл? — Как это произошло, за что магия взяла такую высокую цену? — спросила она. — После того как сила, заточенная в Валторе, оказалась во мне, никто не помнит меня. Кроме него и Блум. — Блум?! — почти в унисон сказали родители. — Меня помнят лишь те, кто, так или иначе, был связан с Огнем Дракона, вот почему Валтор желал встречи. Сильва потер переносицу, все еще не до конца осознавая. Фара тоже не понимала, как Блум могла скрыть это. Что же с ней происходит? Можно ли мне верить? Порыв холодного морского воздуха заставил нас подняться и уйти в дом. Проводив меня до самой комнаты, они пожелали сладких снов и закрыли дверь. Я знаю, что этой ночью Фара впала в истерику, но когда она пыталась вспомнить, у нее ничего не выходило. Сильва ходил из угла в угол, не чувствуя себя таким беспомощным до этих пор. Они остались вдвоем со своим горем. Не понимая, как им быть, что делать. Даулинг медленно скатилась по стене и закатила глаза, чтобы не зареветь. Сильва опустился рядом на колени, прижимая женщину к себе, защищая и оберегая ее. — Мы разберемся, обещаю. Если это правда — мы найдем способ вернуть все. Клянусь.