Упрямство — не черта характера.
Это — выбор.
— Время пойдёт быстрее, если на него не смотреть, — с мягкой улыбкой произносит женщина, возвращаясь с двумя кружками горячего чая и оставляя одну на столе перед незапланированным гостем. — И ещё быстрее, если занять его беседой. Тэхён находится в кабинете психолога уже пятнадцать минут, каждый новый круг секундной стрелки напоминая себе, что эти жертвы ради Альтаир. Он был у подобных мозгоправов, слышал одни и те же вопросы, знает их методы скрытого манипулирования, чтобы проникнуться доверием или выявить необходимую информацию. А ещё знает, что для первого сеанса нужна хоть какая-то база о клиенте, и женщина, вероятнее всего, знает о нём лишь со слов господина Чона, а это точно не описывает его, как здорового человека. — Разве у психологов не забито расписание на месяц вперёд? — скептически спрашивает Тэхён, элементарно не зная, к кому его привёз владелец клуба, который даже не поднялся с ним поприветствовать своего специалиста. — Это время всегда принадлежит господину Чону. Должно быть, абонементом мужчина назвал уже проплаченные собственные сеансы, что теперь выглядит вполне логично. — Он не выглядит как тот, кто нуждается в психологе, — Ким забирает чашку, свободно откидываясь на спинку кресла и пытаясь аккуратно узнать чужое слабое место. — Ты тоже, — улыбается женщина, — но ты здесь. — Принудительно. — Добровольно мало кто ходит. Тэхёна забалтывают, и он должен признать, что ему нравится логика психолога, сохраняющего конфиденциальность своих гостей, потому как с господина Чона внимание переведено на мальчишку. Смущает лишь выбранный подход – женщина не кидается на него с вопросами, ни разу за двадцать минут не затронув тему с едой. Вполне вероятно, опыт специалиста подсказывает, что стандартная схема бесполезна, поэтому выбран другой вариант пути – создать полную тишину, чтобы гостю стало неудобно, и он сам заговорил. — Почему конный спорт? — внезапно звучит вопрос, заставляющий Кима поднять взгляд. — Это сложно для тех, кто не был рождён в кругах этой области. Начинать всё с нуля достаточно храбро и рискованно. Тяжело и больно. В реальности всё оказалось куда сложнее, чем Тэхён себе представлял, и он действительно нуждается в месте под руководством господина Чона, потому что дальше того, где Ким находится сейчас, без поддержки не продвинется. — Почему вы не спрашиваете о том, что рассказал вам господин Чон? — А в этом есть смысл? — откровенно отвечает женщина, ставя кружку на стол. — Ты не собираешься пускать меня в душу, потому что изначально думаешь, что сеанс бесполезен. Я бы могла позвонить директору твоего приюта, задать ему пару вопросов и выяснить, с какого времени всё пошло иначе, узнать о произошедшем и вскрыть болезненные воспоминания, а ты бы разозлился на это, хлопнул дверью и ушёл. Потому что ты привык полагаться только на себя и не принимать помощь от других, считая это всего лишь жалостью.Я тебе не соперник.
Господин Чон тоже не видел смысла именно разговаривать с ним, используя слова, когда всё настолько очевидно, и не спешит заниматься обучением, потому что Тэхён воспринимает его действия как нападение. Для них сирота прозрачен, и это раздражает. — Я нормально живу и не изнуряю себя голодом, — заверяет Ким, — просто дайте понять господину Чону, что всё со мной в порядке, я с этим справляюсь. — То, что ты осознаёшь проблему, уже говорит о том, что с тобой всё в порядке, но твоё тело не справляется, ему недостаточно. Ты и сам, наверняка, пытался сделать что-то с этим, но пойми, что психологические травмы, как и физические, нуждаются в лечении. Потому что само оно не проходит, ни временем не стирается, ни собственными усилиями. Просто рассказать об этом другим страшно, положиться на кого-то, показать эту травму в надежде, что не сделают ещё больнее. Тэхён, мир которого всегда вынуждал полагаться лишь на себя, просто защищается. — Давай поступим так, — женщина поднимается, уходя к своему рабочему столу, — мы будем делать взаимные шаги навстречу: я отпущу тебя прямо сейчас и скажу господину Чону, что ты справляешься, а ты придёшь ко мне ещё раз и приготовишь для меня твоё лучшее воспоминание. — Значит, вы подкупаете клиентов наигранным пониманием? — Я никогда не пойму твою проблему, — психолог возвращается, протягивая свою визитку с номером парню, и вновь садится напротив, говоря совсем не то, что принято специалистам. — Чтобы понять тебя и твои чувства, нужно родиться тобой и прожить твою жизнь. Всё, что я могу, это найти для тебя способ справиться с этим. Даже не решить проблему, а просто найти способ, потому как тот, кто действительно сможет от неё избавиться, это сам Тэхён. Ким упрямо не хочет признавать, что эта женщина слишком мягко и без негативных эмоций расположила к себе, предложила вариант, который устраивает обоих, нашла способ заставить мальчишку не бросать свою проблему, подстраиваясь под неё, а избавиться, чтобы это не служило преградой для достижения его цели. Эта схема с условием очень похожа на ту, что использовал господин Чон, чтобы заставить Тэхёна прийти сюда, кажется, теперь понятно, у кого мужчина научился удачно не предоставлять выбора. — Звонить в приют – пустая трата времени, — предупреждает Тэхён, негласно соглашаясь на предложенные условия, — они не дадут вам копнуть глубже. Ким поднимается, оставляя пустую чашку на столе и направляется к двери, на несколько секунд задерживаясь, чтобы признаться, что чай оказался действительно вкусным. Он не уверен, что сможет рассказать о времени, когда всё это началось, но понимает, что эти встречи необходимы и для личных целей, потому как сейчас Тэхён выяснил, что господин Чон до сих пор нуждается в сеансах с психологом. А значит, его проблема всё ещё существует, что предоставляет Киму возможность воспользоваться слабым местом. Выйдя из здания на тротуар, Тэхён останавливается, ощущая, как к нему тут же липнет тепло дневного света, впитывается в тёмную ткань толстовки и свободных широких штанов, достаёт до кожи, просачивается внутрь. Сегодня достаточно жарко, люди в городе сменили гардероб на открытую одежду, по-летнему колыхающуюся на ветру, а Ким своё тело прячет, мысленно признаваясь, что оно пугает тех, кто смотрит на него. Не испугало господина Чона. Его взгляд был сосредоточен, не задерживался на чём-то конкретном, мужчина анализировал, заглядывал вперёд, включал в планы тренировку практически несуществующего объёма мышц. Господин Чон даже не позволил войти менеджеру, выждав, когда Ким оденется, и это почти похоже на человечность – Тэхён нарочно выбирал объёмную одежду, скрываясь от посторонних глаз, и мужчина дал ему скрыться. Закатив глаза от собственных мыслей, Ким слышит пару сигналов автомобиля, привлекающих внимание находящихся вокруг, и видит чуть поодаль паркующийся Порше. Вряд ли господин Чон сейчас будет проявлять чрезмерную заботу и спрашивать, как прошёл визит к психологу, ему уже всё доложили по телефонному звонку, поэтому Тэхён садится на переднее пассажирское, ощущая приятную тишину в салоне, и тут же тянется за ремнём безопасности, боковым взглядом замечая что-то пёстрое, вместо утреннего белого костюма. И только повернувшись в сторону водителя, мальчишка, кажется, задерживает дыхание, не сразу заметив, что у Порше закрыта крыша, а господин Чон предпочитает кондиционеру раскалённый ветер полей. — Извините, я ошибся автомобилем… — Да нет, — улыбается мужчина, протягивая вперёд ладонь в жесте знакомства. — Чон Хосок, твой надёжный лучший хён. Тэхён ответно пожимает руку скорее из вежливости, чем от желания обзавестись друзьями, ищет в чертах лица сидящего перед собой соответствие с господином Чоном, но ничто во внешности не говорит и о капли чего-то отдалённо похожего. — Вы – брат господина Чона? — Боже сохрани быть его братом, — искренне смеётся Хосок, — я столько снобизма не выдержу, и тебе не советую. Не советует что? В любом случае этот мужчина явно знакомый, раз господин Чон прислал его за своим жокеем, но никакой радости от излучаемого позитива парень не чувствует, хотя он заметно другой: владелец клуба тоже чаще всего пребывает в эйфории, кажется, получая удовольствие от собственного превосходства, когда как Чон Хосок выглядит так, будто у него есть все причины для искренне хорошего настроения. По крайней мере его манера разговора не наталкивает Тэхёна на язвительные комментарии. — Чонгук сейчас на важной встрече, — поясняет причину своего появления мужчина, забирая лежащие солнцезащитные очки и примеряя их, — тебя туда не пустят, поэтому нам придётся пошляться по городу… вау, глянь! — Хосок бросает очки назад, будто они вовсе не дизайнерские, а после тянется за найденным предметом и широко улыбается. — Чёрная карта братишки! — М… — равнодушно мычит Тэхён, не разделяя того же восторга от находки, — уже братишка, значит. Неудивительно, что окружение владельца клуба делится на два типа: такие же, как мужчина, и диаметрально противоположные, использующие его влияние и доходы. Киму его не жаль – нечего выделываться при каждом новом вдохе. Парень так и не выбирает места для обнуления кредитной карты, Хосок сам принимает решение, по пути сдавая сущность своего, как оказалось, сводного брата с потрохами. Непривычно слышать похожее мнение, заключающееся в чрезмерном самолюбии мужчины и его пристрастии к коллекции аксессуаров, в виде многочисленных очков и тростей, которое Хосок тоже не понимает, когда колено можно вылечить. Тут Тэхён узнаёт, что господин Чон прошёл через четыре операции, на пятую не соглашается, сколько бы его ни уговаривали. Результат, несомненно, есть, но времени на реабилитации затрачивается слишком много, и Чон от этого попусту устал, решив, что травма заниматься бизнесом ему не мешает. Они начали свою работу в разное время, потому как ещё до заключения родства Чонгук вертелся в конном спорте, за что Хосок ему безмерно благодарен – он понял, какие лошади его привлекают больше. А после заявления мужчина с показательной любовью гладит ладонью знак Порше на руле, наглядно обозначая свою принадлежность к ценителям гоночных автомобилей. Тэхён в монолог не вмешивается и вопросов не задаёт, как видно, Хосоку они вовсе не нужны, чтобы растрепать прошлое старшего сводного брата, что приоткрывает мальчишке маленькую завесу личности владельца клуба. Ким ещё до знакомства с ним заметил, что господин Чон не просто приобрёл выгодный бизнес, на который сливки общества любят потратиться, чтобы их отпрыски были лучшими среди сверстников, а реально заинтересован в конном спорте. Его внимание к лошадям отражается жёстким контролем их содержания, правильным уходом, за которым следит многочисленный персонал, и дорогим лечением, но это не оправдывает его высокомерия и отсутствия всякой человечности к людям. В первом попавшемся кафе Хосок покупает на свой вкус по большому стаканчику милк-шейка с мороженым и разного рода добавками печенья с шоколадной крошкой, максимально калорийного и сладкого, обосновывая выбор тем, что сахар – залог счастья. От этого складывается впечатление, что мужчина только сахаром и питается, судя по его неиссякаемому позитиву. А затем они поднимаются на крышу здания, потому что: — Лучший хён сейчас научит играть в гольф, тебе это пригодится. Хосок изредка поглядывает на экран телефона, а после на соседнее здание, Тэхёну эта подозрительность слегка безразлична, потому что коктейль оказывается действительно вкусным, а он наконец сытым. Поднявшись на здание с совершенно пустой крышей, Чон просовывает руку под небольшой выступ и достаёт оттуда спрятанную клюшку для гольфа, заставляя Тэхёна наконец обратить внимание на реальность сказанного – его правда будут учить играть здесь. Оттуда же Хосок достаёт мяч, улыбается и подставляет ладонь ко лбу, загораживая солнечный свет и смотря на противоположное здание, отчего любопытство Кима заставляет сделать так же и увидеть его. Господин Чон в компании каких-то людей располагается на террасе ресторанного заведения, курит сигару, слушая мужчину напротив, а на столе перед ним лежат бумаги, к которым он не притрагивается и взглядом. Даже отсюда заметно его напряжение, встреча явно чем-то осложнена. — Запоминай внимательно, — Хосок начинает разминаться, а после облизывает палец и поднимает руку, учитывая направление ветра. — Спорт – это поле боя и выбор правильных союзников. Спорт всегда грязный, и ты должен научиться играть по-грязному. Чон поднимается на поверхность старого стола и опускает мяч на небольшую подставку, после чего притаптывается, принимая определённую позу. — А братишка наш союзник, — сосредоточенно проговаривает Хосок, слегка касаясь клюшкой шарика и прицеливаясь, — и мы должны помогать нашим союзникам. Тэхён за свою жизнь повидал множество глупостей и абсурдных ситуаций, но сейчас, когда Хосок замахивается и со всей силой ударяет по мячу, который стремительно летит прямо к компании господина Чона, парень понимает, что его мир всегда был ничтожно мал. Удар оказывается идеально точным, шарик попадает в стоящую на столе бутылку, которая разбивается, заливает важные документы и задевает остальные напитки, вызывая недоумение и восклицания находящихся там. Ким не успевает среагировать, когда Хосок впихивает в его руки клюшку, а после, поймав на себе раздражённые выходкой взгляды, приобнимает мальчишку за плечи и улыбается. — Боже мой, прошу прощения! — громко кричит Чон, в голосе которого ни капельки раскаяния. — Мой братиш ещё плохо играет! Ему тоже очень жаль! И Тэхён ловит на себе взгляд господина Чона, который не проявляет и долю испуга к совершённому, лишь слегка стряхивает попавшие капли с уже не белоснежного рукава. В приюте Кима подставляли, но настолько жёстко – никогда. — Валим отсюда, — утягивает за собой Хосок, скрываясь с мальчишкой с ровного горизонта крыши. Спустившись на улицу, Тэхён ощущает не панику, но что-то близкое к ней, заставляющее его испытывать смесь восторга от нахальной выходки Хосока и лёгкое предвкушение последствий. Сумасшествие. В голове не укладывается, с какой целью это сделано, если встреча явно была важной, а впечатления от неё окончательно испорчены вместе с документами, на которые пролились напитки. Однако совершённое нисколько не мешает Хосоку наслаждаться прекрасной погодой, уводя Кима в противоположную сторону от припаркованного Порше и предлагая отпраздновать точный удар вредным, запрещённым жокеям фастфудом. Спорт – это поле боя и выбор правильных союзников, а господин Чон назван их союзником. Тэхён думает об этом, пока ждёт Хосока за свободным столиком под зонтиком на улице, рассматривая проезжающие мимо автомобили. Должны помогать своим союзникам… поэтому на той крыше заранее спрятаны клюшка и мячи? Неужели такое не в первый раз? Всегда одно и то же место, открытое, чуть ниже соседнего здания, удачное для точного удара. — Налетай, — говорит Хосок, ставя на стол два забитых подноса с разнообразием еды. — Всё за счёт братишки. — Что это вообще было?.. — Мне тоже интересно, — раздаётся голос господина Чона, заставляющий Тэхёна уловить нотку раздражения, нежели ярости. — Ты опоздал. — Тебе полезно позлиться, а то без морщин похоже будто мы ровесники, — отвечает Хосок, который вообще не спешил прийти на крышу, зайдя перед этим в кафе за напитками. Это… было запланировано. Чонгук без доли внимания к инциденту садится к ним за стол и берёт жареный картофель, будто полчаса назад не пил дорогое вино в элитном ресторане на террасе, а сейчас облокачивается запачканным рукавом на стол, принимаясь за дешёвую колу. Владелец конного клуба с чёрной картой явно не вписывается в атмосферу этого заведения, но, кажется, чувствует себя вполне комфортно. Это и есть грязная игра, в которой сделка заведомо не должна была быть заключена? Господин Чон встретился с заинтересованным лицом, обговорил детали, узнал то, что хотел, но из-за «случайного» инцидента подписание важных бумаг пришлось отложить. Неужели именно такая тактика и принесла владельцу клуба небывалый успех? Это – тот самый бизнес, куда менеджер Хо сказал мальчишке не лезть? — Мне так нравится твой мальчик, — Хосок слизывает стекающий по пальцам соус из бургера, вызывая у Чонгука явную брезгливость от этого наблюдения, — давай я буду забирать его после психолога? Тэхён нисколько не удивляется, когда без него уже решили, что он будет проходить терапию. Видимо, его шаг навстречу был воспринят как добровольное согласие. — Он – мой жокей, не трогай, — буднично сообщает мужчина, будто обсуждаемый объект вовсе не сидит между ними. — Я хоть раз трогал твоё? Тэхён отстранённо продолжает втягивать через хлюпающую трубочку пустой напиток, не притрагивается к еде и не озвучивает то самое предложение Хосока обнулить чёрную карту, не понимая, что смысл у сказанных слов совершенно иной. На самом деле Киму не было слишком уж обременительно находиться в его компании – из двух братьев давящая тяжесть присутствия всё ещё остаётся на стороне господина Чона. — Не вмешивай его, — предупреждает Чонгук, закидывая травмированную ногу на другую, взглядом обозначая, что лишняя информация о нём не должна достигать мальчишки. — Так это он тот, которого ты ломать собрался? — уточняет Хосок, кажется, устанавливая степень доверия к схеме бизнеса для жокея. — Ну, с лошадкой, которая так встала тебе? — Мне уйти или моё присутствие вас не сильно смущает? — подаёт голос Тэхён, заставляя наконец обратить на себя внимание. — А то мне становится как-то неловко прерывать ваши важные беседы во второй раз. Намёк на встречу на террасе Чон улавливает, видит, что мальчишка что-то да понимает, но нисколько не напрягается – Хосок нарочно может сказать о незначительных вещах, но большего не озвучит. — Много лишнего болтаешь, — посылает предупреждение Чонгук, — купить тебе соску? — Купите себе человечность. Тэхён поднимается, не намереваясь обострять разговор, потому что остановиться он не сможет, и уходит, чтобы подождать на парковке. Как господин Чон назвал это? Чистый аллюр? Да нихера подобного – его отношение к людям это сплошные насмешки, а указывание Киму на его возраст – вообще отдельный фетиш для самоутверждения. Он не болтал бы лишнего, если бы ему не позволили это самое лишнее увидеть, проблема тут явно не в нём. Найти среди автомобилей нужный не составляет труда, пнуть в его сторону камешек и попасть в дверь тоже, из-за чего приходится присесть и провести по поверхности, чтобы удостовериться, что не осталось вмятины. Не хватало ему ещё отрабатывать и за это. Раскалённая поверхность заставляет Тэхёна обратить внимание на слова Хосока, уточняющие, видимо, их предыдущий разговор – тот с лошадкой, которая ему так встала. Встала в приличную сумму лечения? Встала поперёк чистокровным? Ломать собрался. Ким находит оставленную царапину, не спеша рассматривать это утверждение в отрицательном ключе, но… Значит ли это, что тот инцидент ночью, когда жокеям очень удачно удалось остаться незамеченными и скинуть его в реку, не был случайностью? Такано не может использовать те же методы тренировки на сироте, оттого Ким становится неуправляем, выгнать его тоже проблема, а значит, остаётся ломать, не пачкая собственные руки. Спорт всегда грязный. И Тэхён должен научиться играть по-грязному. — Если хочешь вывести Порше из строя для несчастного случая, попробуй заглянуть под капот, а не под днище, — советует Чонгук, замечая сидящего мальчишку, и снимает с автомобиля блокировку. — Подстраивать несчастные случаи слишком низко даже для меня, — отвечает Тэхён, слыша, как шаги позади него исчезают, из-за чего приходится обернуться и увидеть, что мужчина остановился. Что это за взгляд? Чон не может понять, сказано ли это просто в ответ, или же мальчишка мог что-то услышать от Хосока, потому что падение Альтаир – не просто несчастный случай. Он подстроен. — Я поцарапал ваше Порше, — признаётся Ким и поднимается, указывая в сторону, куда пнул камень. — Забудь. Такие мелочи, видимо, владельцев чёрной карты волнуют в последнюю очередь, а Тэхён не слишком совестливый, чтобы умолять расплатиться за случайность, поэтому убирает руки в карманы и обходит автомобиль. Должно быть, таким людям живётся совсем беззаботно, хотя это слово больше описывает Хосока, активно размахивающего впереди ладонью и прощаясь с обоими. И только после того, как Чон открывает крышу Порше и находит свои солнцезащитные очки брошенные назад, он понимает поспешное решение Хосока уйти и не прощаться. — Говнюк мелкий, — усмехается Чонгук, пытаясь сдуть тут же прилипшую к стёклам пыль. Если разница в восемь лет позволяет мужчине называть Хосока мелким, то теперь понятно, почему к Киму у него отношение ещё хуже. Только сев на переднее пассажирское, Тэхён видит перед собой протянутый чупа-чупс и скептично переводит взгляд на господина Чона, кажется, считая это последней каплей терпения. — Что это? — через стиснутые зубы произносит Ким, не бросаясь принимать очередную насмешку над своим возрастом. — Соска для подростка, — привычно улыбается мужчина, кладя сладость в карман толстовки парня, — хочу доехать в тишине, поэтому пососи, полезно будет. Тэхён, конечно же, почти давится воздухом от резкого толчка автомобиля с места, но всё равно поворачивается к мужчине, чтобы удостовериться в услышанном. — Не слишком ли уже это? — Сахар – хороший источник энергии, для тебя этот размер слишком? — Чон включает свой плейлист и прежде, чем прибавить громкость, добавляет: — Хосок сказал, ты не отказываешься от сладкого. У меня таких леденцов полно, можешь приходить ко мне, когда захочешь. Он это нарочно, снова. Смысла тут явно больше, чем какая-то дурацкая полезность конфеты, и эта наглость уже начинает заметно напрягать, но Тэхён упрямо заставляет себя замолчать и отвернуться – не сломается, не дождётся. Мужчине придётся усерднее постараться придумать что-то получше озвучивания своих двусмысленных фразочек, чтобы Ким захотел сбежать из клуба. Не добивает страдальческий голос певицы, от которой тащится господин Чон, наизусть зная её песни, не добивает резкая остановка посреди поля и приправленное улыбкой «выходи». Тэхён успевает придумать этому несколько обоснований, вроде, владельцу клуба необходимо снова вернуться в город, и времени отвозить мальчишку нет, а потому его высаживают на пустой дороге, но реальность отблескивает на солнцезащитных очках словами «а теперь бегом до клуба». Ким сперва думает, что он успел за эту поездку к психологу проштрафиться, затем предполагает, что это может быть за царапину на Порше, но, когда Лана больше не поёт со своим преданным фанатом песню о трудном пути, парень понимает, что причина всё та же. В нём самом. Добивает картошка. Мешок грёбанной картошки, к которой Тэхёна привёл встретивший его у ворот господин Чон, показательно бросивший взгляд на время и заверивший, что до ужина мальчишка должен управиться с последней тренировкой. Поэтому, стоя с ножом в руке, даже не овощечисткой, на которую, видимо, налички не хватило, Ким впервые задаётся вопросом, что он здесь делает. Должен очистить мешок картошки до начала готовки ужина. Обозвать это тренировкой очень удобно, хотя Тэхён, в который раз отрезая половину клубня, думает, что здесь подошло бы «эксплуатация несовершеннолетнего». Ким, если тихо признаться в углу кухни, устал от долгого возвращения, хоть и не бегом, но недостаток энергии даёт о себе знать. А ещё он ни разу не чистил овощи, поэтому работает медленно, старается, пытаясь найти в этом положительные навыки, а не простое издевательство на почве его запланированного слома. Проходящие мимо работники кухни сочувствующе кидают взгляды, но не порываются помочь, запрещено, господин Чон это ясно дал понять. Вряд ли это вообще имеет смысл, не говоря о названии тренировки, потому как другие жокеи точно свои руки не марали в подобном. В срок Тэхён, конечно, не укладывается, но работники кухни не говорят ни слова в сторону недочищенного картофеля, будто его количество не было так важно, лишь знакомая женщина останавливает парня и протягивает упаковку пластырей. Пальцы оказываются в крошечных порезах. Ким на это особого внимания не обратил, но сейчас садится в пустом зале с чашкой заваренного для него чая и кропотливо приклеивает пластыри. Выходит криво, но для одной ночи сойдёт. К ужину зал заполняется шумом разговоров, редких удивлённых взглядов на присутствие сироты, который после утреннего конфликта с владельцем не сбежал, а затем на самого господина Чона, вновь почтившего своим присутствием буфет. И всем уже понятно, ради кого. — Не повторяешь своих ошибок? — улыбается Чонгук, не находя на столе мальчишки ни единой тарелки. — Можете скинуть мой стакан, — предлагает Ким, оставляя давно остывший чай и показательно двигая стакан ближе к мужчине. — Понравилось чистить картошку? Кажется, это действительно был штраф, но не за нарушение правил, а за собственную дерзость. Каким бы упрямым мальчишка ни был, сейчас он находится под покровительством господина Чона, и статус жокея обязывает его к определённым правилам общения и поведения. Мужчина может спускать оскорбляющие высказывания, беря во внимание его сформировавшийся характер, но не постоянно и не при своих людях. Тэхён всё ещё не понимает, когда нужно остановиться и замолчать. Чонгук его научит. Но сейчас он ставит на стол небольшую упаковку с кусочком торта, явно уцепившись за слова Хосока о любви сироты к сладкому, поэтому Чон собирается использовать любые методы, чтобы элементарно восполнять затрачиваемую тренировками энергию. Только сам Тэхён от этого индивидуального внимания не приходит в восторг. — Если хочется чего-то особенного, просто скажи Джин-Хо, договорились? — За меня не такая большая ответственность лежит, не надо меня так опекать, — напоминает Ким, потому как достаточно и того, что сирота находится на территории клуба и покидает его в сопровождении, а значит никаких проблем с содержанием нет. — Мне некомфортно от вашего чрезмерного внимания. — Мне нравится, что наш утренний разговор не прошёл зря, ты делаешь успехи. Господин Чон не столько хвалит мальчишку за новое умение разговаривать по-взрослому, сколько напоминает, что и у его терпения есть конец, и их конфликты всегда будут заканчиваться плохо, а потому Тэхён должен засунуть своё упрямство в глотку и проглотить. В его голову ещё долго придётся вбивать, что действия мужчины несут смысл, они друг другу не соперники, а его навязчивые, коими считает Ким, поступки – это уступки, шаги навстречу. Хосок сказал, союзники должны помогать друг другу. Поэтому Чонгук, возможно, даже помогает сейчас Тэхёну бросить конный спорт. Утро следующего дня начинается за пять минут до начала тренировок, будильник вибрирует около двух подходов, и Ким почти встаёт, но снова проваливается в сон. Его поднимает менеджер Хо, оглашая по пути опоздание на пятнадцать минут, а значит, вместо одного ведра воды придётся тащить два. Господин Чон уже на своём месте, закинув ногу на ногу, листает на планшете утренние новости, неторопливо попивая чашку кофе, пока мальчишка уходит к реке, а, возвращаясь, не ставит ведро, а сам выливает, после чего уходит вновь. Не позволяет владельцу унижающе разливать принесённую воду. Тэхён снова выглядит невыспавшимся, до поздней ночи с кобылой своей сидел и тихо вернулся в жилой комплекс, когда все уже спали – Джин-Хо случайно его увидел. Ночные гулянки тоже необходимо исключить, поэтому Чонгук планирует загрузить Кима по полной, чтобы к концу дня сил не оставалось даже дышать. Приказ заняться чисткой лошади кажется брошенным вызовом, вроде, мальчишка настолько глупый, что не знает базы ухода, на что Чон слышит «вы знали, что в приютах подключён бесплатный интернет?». Тэхён профессионально не подготовлен, но у него есть хотя бы теория и какие-то навыки ухода за своей кобылой, поэтому Чонгук лишь устраивается удобнее и заверяет персонал, что парню помощь не понадобится, когда велит ему вывести чужого жеребца. Породистый воронóй Киму ещё незнаком, он не принадлежит ни молодым жокеям, ни опытным, которых господин Чон содержит в другом месте, а потому риск неудачи увеличивается – лошади не особо приветливы к чужим. Тэхёну приходится потратить достаточно времени, чтобы элементарно вывести жеребца, упрямо отворачивающегося от него, а после остановить в нужном месте и привязать – лошадь норовится пройти дальше. Когда Ким завязывает на стойке обычный узел, то думает, что ему нарочно дали самого строптивого, потому что мужчина не спешит раздавать советы и вмешиваться в процедуру, изредка отвлекаясь от наблюдения на вопросы менеджера Хо. Проблема возникает сразу с чистки головы, потому как животное уворачивается, не даётся, хотя Тэхён пытается расположить к себе, угощает дольками яблока. Тогда парень решает идти другим способом и подставляет табурет, оказываясь в досягаемости головы, после чего приступает к мягкому очищению. Ким занимается лишь поверхностной чисткой, так как полную недавно проводили профессионалы, поэтому особых сложностей быть не должно, однако, спустившись и принявшись переходить к спине, Тэхён слышит: — Вернись. Вначале парню кажется, что он взял не ту щётку, но, проводив по щетине пальцем, удостоверяется, что не сделал ошибки, однако всё равно делает пару шагов назад, оказываясь рядом с головой лошади. — Положи руку на шею, — в голосе Чона появляется твёрдость, это уже не издевательство, а обучение, — теперь иди. Всегда держи одну руку на лошади, куда бы ты не передвигался, Тэхён, это правило тебе жизнь спасти может. Не важно, чужая эта лошадь или твоя, они не оборачиваются, чтобы посмотреть, кто там стоит позади, а сразу лягают. Всегда напоминай им о своём присутствии. Это впервые похоже на полезный совет, и Ким его принимает, не оставляя комментариев и не замечая, насколько серьёзен сейчас мужчина. Замечает Джин-Хо, поправляющий очки и наблюдающий за мальчишкой, отмечает про себя его упорство и выдержку, пока к господину Чону подходит Такано, приветствуя владельца клуба в разгар утра и замечая данное сироте задание. — Ты пожалел его, — усмехается тренер Но, не разделяя той же заинтересованности в мальчишке, что и Чон, — своего жеребца ему вывел и сидишь перед ним. Чтобы лошадь видела своего хозяина и была более спокойной, чем могла бы быть без него. Тэхён об этом, конечно, не знает, ему не обязательно, достаточно того, что Чонгук держит всё под контролем. Травмы не стоят каких-то собственных прихотей, мужчина найдёт сотню других способов испытать терпение мальчишки, но намеренно подвергать его опасности не станет. — Я ещё не решил, нужен ли он мне, — задумчиво отвечает Чонгук, всё ещё сомневаясь в принятом решении дать сироте шанс. Хотя Джин-Хо, находясь рядом с Чоном ещё со школьных времён, подозревает, что решение было принято в тот самый момент, когда мужчина отказался убирать с ипподрома незапланированного участника, потому что сейчас он предоставляет выбор уйти или остаться всецело Тэхёну. И в какой-то степени менеджеру Хо становится действительно жаль мальчишку – ему не место в нечестных играх, а здесь других нет. Но если он сможет остаться и не сломается, это несомненно многое изменит, в особенности господина Чона, с которым он оказывается невероятно похож. Кажется, Джин-Хо стоит немного вмешаться в принятие этого решения.℧
— Эй, беспородный! — Чхве Хёнук резко обхватывает Кима за плечи, разворачивая его в сторону от жилого комплекса, собственным предвкушением в голосе выдавая очередную придуманную западню. — Тебя и не найти теперь, так сложно с тобой поговорить! Попытка вырваться из захвата завершается появлением Ли Сухёка с другой стороны, который не позволяет Тэхёну увернуться, блокируя отход, но теперь он ничего не говорит, не находя того же веселья от волочения сироты за пределы клуба. Один плюс – там хоть закурить получится. С попытки утопить его прошло всего лишь двое суток, кажется, это и есть лимит терпения жокеев, потому что, выйдя за ворота, Тэхён видит, что их встречают оставшиеся из компании. Хёнук специально толкает Кима вперёд, но даже с тяжестью в ногах от бесконечных приказов господина Чона за день, он удерживается от падения и оказывается зажатым со всех сторон. Тэхён не помнит, чтобы разговаривал с ними и давал повод ненавидеть себя больше обычного, не огрызался и не сталкивался плечами, ни единого повода вытаскивать его за пределы досягаемости свидетелей. Хотя одно его присутствие здесь и есть повод. — Поделись секретом, — вполголоса на манер дружеских перешёптываний начинает Хёнук, — что у тебя за мутки с господином Чоном? Твой статус «особенного» уж слишком бросается в глаза. Чистокровкам не нравится внимание, которое уделяют не им, но, кажется, они не видят всей сути полностью, чтобы заметить настоящее отношение владельца клуба к нему. Им недостаточно тренера Но, из-под стека которого не один десяток жокеев вышло на ипподром? Господин Чон Кима даже не тренирует, ни одного выезда не было, сирота у него на законных побегушках, чему эти четверо могут завидовать? — Можешь признаться нам, — легко касается плеча Хёнук, — мы никому не расскажем! — На что в этот раз больше ставок было сделано? — усмехается Тэхён, уже предполагая версию нового пущенного слуха пока только среди жокеев. — Половина на то, что ты подставляешься, — отвечает Юн Чанён, выдавая собственное предположение, — стираешь колени в кабинете, вот и приходишь поздно. У беспородных шансов нет, если они не имеют особенных навыков, а ты жизнью уже давно научен прогибаться. — Я сделал ставку, что ты шантажируешь господина Чона! — улыбается Хёнук, додумавшись до чего-то более умного. — Сухёк сказал, что у тебя и так жизнь убогая, и чтобы предотвратить твоё самоубийство из-за чувства вины за травму твоей лошади, Чон предложил тебе помощь, найдя в этом благотворительном акте выгоду и для себя. Кажется, маска меланхолии Сухёка, драматично делающего затяжку сигареты, трескается, вскрывая вовсе не образ, а настоящую депрессию, которую никто в упор не замечает. Лучше бы о друге своём беспокоились так же, как о Киме. Тэхён неожиданно для себя не находит причины, по которой его взяли в клуб. Он просто в привычном своём упрямстве настаивал дать им шанс, когда с него не было никакой выгоды, он ничего не стоит… но господин Чон ещё до его прихода в кабинет велел менеджеру распечатать документы. Возможно, всё было решено до встречи с ним, и их разговор только вселил уверенность владельцу клуба в правильности своего выбора. Тогда зачем, если Чон говорил, что он ничего не стоит? Ему встала лошадь. Он хочет только лошадь. Неожиданный приход к осознанию намерений владельца клуба, который занялся дорогостоящим лечением беспородной кобылы, только доказывает, что у Альтаир все шансы на победу, у неё есть потенциал, и Чон намерен его развивать. Проблема остаётся во владельце. Конный спорт – это всегда пара, разлучить её достаточно сложно, когда у лошади уже есть хозяин, Тэхёна просто не могли не принять в клуб. Конечно, Чонгук ему не соперник. Потому что в глазах владельца клуба мальчишка не представляет никакой угрозы. — Что, всё ещё хуже? — наигранно волнуется Хёнук. — Это господин Чон манипулирует тобой?! Что-то вроде беспрекословного подчинения за возможность участвовать в скачках… моргни один раз, если тебе требуется помощь! Тэхён пихает парня, заставляя отпустить его, и разворачивается, чтобы уйти, но ощущает хватку за ткань одежды и резкий рывок назад, заставляющий удариться спиной о стену забора. Сугём не выдержал, его проще всего вывести из себя, и сейчас парень цокает, снова толкая Кима в плечо, чтобы тот от стены не отрывался. — Что за манера уходить, когда с тобой хотят просто поговорить? — Люди обычно используют слова для разговора, а не насилие, — напоминает Тэхён, нарочно отделяя жокеев от людей, потому что эти избалованные детишки просто мусор. — До насилия мы ещё даже не дошли, — на тон тише проговаривает Сугём, уловив этот намёк, — но подожди немного, нарвёшься, и я тебе продемонстрирую, что такое насилие. Им просто нужно выяснить, на сколько здесь задержится сирота, и какие планы на него у владельца клуба. Этот разговор изначально не просто очередное издевательство, не зависть особого отношения и не попытка вывести на очередную стычку – они не намерены мириться с присутствием в их рядах беспородных. Им необходимо знать, насколько далеко они могут зайти. — На улице ночевать захотелось? — неуслышанное чужое присутствие заставляет Сугёма тут же сделать шаг назад от Кима и перевести взгляд на менеджера господина Чона. — Ещё раз увижу вас после отбоя здесь, будете спать со своими лошадьми. — Мы просто вышли погулять перед сном, — чешет затылок Хёнук, привлекая к себе внимание, пока Сухёк зарывает носком кроссовка в землю сигарету. — Дышать свежим воздухом полезно… — Ушли с моих глаз, — отрезает Джин-Хо, не желая ничего слышать, — и, Сухёк, пачку ко мне на стол, целую, а не с двумя «последними» сигаретами. Удивительным становится то, как все четверо без единого язвительного плевка начинают уходить, показывая Тэхёну авторитетность простого менеджера в их глазах – они его боятся хотя бы потому, что всё будет доложено господину Чону. Если к помощникам зачастую не проявляют никакого уважения, то здесь Джин-Хо изначально поставил себя тем, от кого напрямую зависит будущее жокеев, и Киму это определённо нравится. — Тебе особое приглашение нужно? — без доли иного отношения обращается менеджер Хо к Тэхёну, тем самым показывая, что все жокеи для него одинаково равны. — Если можно, — неожиданно соглашается Тэхён, отталкиваясь от стены, — я бы хотел уточнить вопрос по поводу контракта. Джин-Хо делает глубокий вдох, не находя в мальчишке хоть намёк на намерение сообщить о поведении других жокеев и их отношения к нему, и сейчас он ведёт себя так, будто добровольно с ними здесь находился. Не признается, не позволит другим вмешаться в свои дела. — Попробуй, — соглашается менеджер, разворачиваясь и направляясь с Кимом за остальными. — Господин Чон сказал, что может взять Альтаир как неустойку, это возможно? В момент прибытия сироты, Джин-Хо велел из двух зол выбирать его, вот мальчишка и выбрал его для этой темы. Конечно, Тэхён допускает, что люди владельца клуба всегда будут на его стороне, им не выгодно даже советами помогать какому-то проходящему сироте, но считает, что никто лучше личного помощника не просвятит в дела клуба. — Господин Чон не сможет просто забрать твою лошадь, — признаёт Джин-Хо, — но сумма, которая затрачена на её лечение и реабилитацию, плюс затраты на тебя и нарушение договора выходят как раз на стоимость твоей лошади. Иными словами, чтобы уйти, ты должен продать свою кобылу господину Чону, как неустойку, потому что других средств у тебя нет. Чего, возможно, и добивается мужчина, пойдя на заключение невыгодного контракта с сиротой. — У тебя есть возможность компенсировать все затраты, — продолжает Джин-Хо, останавливаясь прежде, чем зайти в жилой комплекс, и поворачивается к мальчишке. — Твоя победа в гладких скачках принесёт результат как тебе, так и клубу. После этого будет возможность уйти, поэтому заверши тренировку и участвуй в скачках – так ты сможешь избежать потерь. — Тренировку? — усмехается Тэхён, не скрывая своего раздражения от того, что все называют это обучением. — Таскать вёдра воды, чтобы её выливали под ноги, и чистить картошку – эти «тренировки»? — Ты не понял, за что тебя отправили на кухню? — Джин-Хо по глазам видит – мальчишка понимает, но также он не замечает и того, почему именно это было выбрано для его штрафа. — Возможно, когда ты осилишь полный мешок, ты поймёшь, что стал более терпеливым. Господин Чон этой работой развивает в нём… усидчивость? Когда Тэхёна поставили перед мешком, он не сказал, что не может сделать этого, забыл про существование слов, потому что пока он не делает этого достаточно хорошо. Срезал куски картофеля, порезался о нож, но не бросил работу, хоть и не уложился в срок и не завершил её до конца. Мальчишке упорства не занимать, Чонгук это прекрасно видит, а потому лишь корректирует его силу, направляет, заставляя научиться пользоваться ей, придаёт форму самородку. Господину Чону нужна беспородная лошадь и не нужен бестолковый наездник. Поэтому он тренирует всего Тэхёна, начиная в первую очередь с того, что внутри. Ким этого просто не замечает, отказывается видеть, потому что воспринимает слова мужчины, как нападение, издевательства, попытки заставить бросить его конный спорт, где не место таким, как он. Тэхён привык полагаться на себя и не доверять другим, это всегда риск и опасность, а господин Чон просит понять, что он не соперник. Чем раньше парень примет это, тем проще ему будет