Госпожа Камисато

      Мир был ей не рад — и «Айла» почти готова была ответить ему тем же.       Не давали только остатки оптимизма — в конце концов, она не умерла и попала в другой, условно волшебный мир, в котором была своя магия стихий, существовали Боги и бессмертные. Это ли не удача? Всяко лучше, чем оказаться в каком-нибудь аду или чистилище, или в ещё какой страшилке типа фильмов Стивена Кинга или «Игры Престолов». Она могла бы переродиться — или лучше было сказать «попасть»? — в мир ещё более жуткий или неприветливый. Мир игры «Genshin Impact» в принципе был довольно добрым, если не вдаваться в подробности и жить в каком-нибудь крупном городе, и не путешествовать без охраны, если не можешь постоять за себя. Типичное такое условное около-средневековье. В общем, могло быть много, много хуже. Жизнь её в мирах вроде того же «Берсеркера» точно была бы крайне короткой и полной бед.       Здесь же она хотя бы могла найти условно спокойное место, забиться туда и тихо-мирно жить там.       Можно даже в Инадзуме, если уехать не получится. Хотя она, несомненно, предпочла бы Мондштадт. Никакой тебе тёмной энергии Татаригами, в том регионе настолько спокойно, что рыцари позволяют себе дремать на посту. Интересно, в какое время она вообще попала? До указа Сакоку? После? Или в далёкое прошлое или будущее? В каком временном промежутке Тейвата она вообще находилась?       Это были вопросы, ответы на которые можно было получить только после встречи с людьми. Это было главной, наиважнейшей целью на ближайшее время — найти людей. И воды… Желательно не дождевой. И еды хоть какой-то… Это было то, о чём она мечтала последние сутки. Но яблочки, растущие на куцых изломанных яблонях, попадающихся на пути, не внушали доверия. Выглядели они так, будто она оказалась в книжке про сталкера. Как продукт какой-то странной мутации, короче. Есть радиоактивные яблочки она была не готова. Поэтому, горестно вздыхая, топала дальше.       Ей потребовалось три дня, чтобы добраться до какой-то забытой богом деревушки, в которой, к несчастью, из живых существ были только голуби. Зато она нашла в одном из заброшенных домов целое ведро, рабочий колодец и… мешок крупы. Риса. Даже не сгнившего.       Развести огонь оказалось той ещё задачкой, но воодушевлённый мозг подстёгивал уставший организм, так что она нашла местные «спички», погнутый котелок, организовала кострище из сухих веток, найденных в одном из сараев, и, наконец, поела.       Ей показалось, что это был вкуснейший пустой рис без соли за всю её недолгую жизнь.       У этого «путешествия» был только один плюс. Она привыкла мысленно звать себя новым именем, потому что всё, что ей оставалось делать, это думать. Поговорить-то было не с кем. Не вслух же бормотать? И не представлять же себе собеседника? Так и до сумасшествия недалеко, а у неё и без того была ситуация из области фантастики. Или фентези?..       Когда Айла, наконец, добралась до другого острова — по узкой песочной косе, едва ли не вплавь, и увидела солнце, она готова была молиться всем здешним Богам разом. От постоянного напряжения её мутило, хотелось оказаться в безопасном месте, поесть и поспать… Но первыми людьми, которых она встретила, оказались похитители сокровищ.       Айла избила их — кого-то руками, кого-то копьём, орудуя им на манер лопаты и нанося удары плашмя — и чудом унесла ноги. Забившись в какую-то пещеру, она тщетно пыталась успокоиться несколько часов. «Хэй девушка, красавица, ты мне очень нравишься» — уже не казалось ей хорошей песней.       Прорыдавшись, она, наконец, кое-как взяла себя в руки. Её не успели даже облапать, но сама ситуация, и её возможный итог, напугали не на шутку. Эта встреча заставила её осознать, что в этом мире она одна, и защитить её некому. Оставалось надеяться, что до города она доберётся целой, и подобные потрясения будут обходить её стороной.       У этой встречи был только один плюс — из их окриков она поняла, что ей «повезло» очнуться на острове Ясиори. Том самом, проклятом. Где был убит змей, чья энергия ныне остров и отравляла. Она смутно помнила, что большая часть людей там умерла от болезней, ещё часть разбежалась кто куда.       Легче ей от этого знания, правда, не стало. Если там умирали от болезней, то может и это «новое» тело что-то там подцепило?.. И плохо ей не только от голода?       Айле очень-очень хотелось найти адекватных людей, которые могли бы ей помочь. Чем больше дней она проводила в этой стране, тем острее ощущала безысходность и отчаяние.       Мир размерами был вовсе не такой же кукольный, как в игре. Он был огромным. По-настоящему огромным. Она шла, шла, и шла и… И у неё начинало складываться впечатление, что в Инадзуме просто-напросто никто не живёт. Или живут, но только… На главном острове? Мысленно она не могла не шутить на тему того, что с такой плотностью населения дома на Наруками должны стоить баснословных денег.       Добравшись туда спустя полтора месяца, она узнала, что остров Каннадзука — вернее, все его жители — были эвакуированы из-за того что чуть не была подорвана кузня Татарасуны. Уже после, когда её на пару дней приютила сердобольная старушка, она поняла, что оказалась во временном промежутке, когда сопротивление и сёгунат находились в состоянии шаткого мира, охота на Глаза Бога была отменена, как и указ Сакоку.       Потому-то она и не встретила на своём пути ни души…. И, вероятно, это было не так уж и плохо. Айла очень не хотела представлять, что было бы, столкнись она с солдатами. Ещё приняли бы её за шпионку… И окончилась бы её новая жизнь.       Новое тело, к слову, оказалось удивительно выносливым. Хотя она сильно похудела, питаясь чем придётся раз в несколько дней, она всё ещё чувствовала себя… Достаточно сносно.       Старушка, приютившая её, даже помогла ей согреть воды и, наконец, вымыться. Так она узнала, что её волосы, оказывается, были нежно-розового цвета. Чистое тело сильно подняло настроение — отсутствие привычных удобств угнетало Айлу едва ли не больше, чем необходимости думать о том, как выжить в чужом мире.       Переодевшись в сменную одежду, которая, по счастью, была в её дорожном мешке, Айла впервые за два месяца ощутила себя человеком.       Отдыхать, правда, было некогда — нужно было найти работу, хоть какую-то, чтобы можно было снять какую-нибудь небольшую комнатушку и начать нормально питаться. А то было у неё стойкое ощущение, что вскоре ресурсы организма окончательно истощатся… Да и надеяться на добрую волю старушки ей не хотелось, как и чувствовать себя обязанной. Она горячо заверила, что обязательно отплатит ей за гостеприимство, и всё же едва ли могла спокойно спать.       В прошлом она получила диплом переводчика. И, поспрашивав в округе, пришла к выводу, что можно было бы попробовать устроиться в Издательский Дом Яэ. Мало ли, тест какой дадут… И пройдёт без местного диплома?..       Перед тем как идти на «собеседование», Айла решила продать шпильки, имеющиеся в сумке. Всё равно они ей были без надобности, учитывая длину волос, а так хоть какие-то деньги будут… Той суммы, что у неё была, едва хватало на один обед.       Предчувствие, правда, не подвело её — она лишилась чувств, десять метров не дойдя до с трудом найденной ювелирной лавки.              Комната, в которой Айла пришла в себя, была незнакома, и выглядела совершенно по-японски. В школьные годы она смотрела аниме, но многие названия вспоминались с трудом.       Двери, которые, кажется, назывались сёдзи, были задвинуты, но за ними угадывались два смутных женских силуэта. Она лежала на низком матрасе, который, кажется, назывался футоном. Он был довольно жёстким, но после продолжительных скитаний и такая постель была подарком небес. Для сравнения — у той старушки, что приютила её, этот матрас-футон был довольно… старый. И ни о каком комфорте речи и не шло. Может, ещё и поэтому засыпалось с трудом.       Тут же футон был… нормальным. Не мягкая огромная постель принцессы, которая была у неё раньше, но уже намного лучше, чем нечто комковатое, колючая трава или пыльная земля.       Айла не была изнеженной избалованной принцессой, но она выросла в семье с хорошим достатком. У неё не было недостатка в вещах, и вещи те были хорошими. Внезапно оказаться в шкуре бродяжки было… почти ударом. Она и сама не осознавала, что после того, как оказалась в этом мире, пребывала в тихой истерике.       Обстановка в комнате, в которой она сейчас находилась, не была вычурной, но все вещи были очень… дорогими. Не кричаще-дорогими, а изысканными, Айла умела видеть разницу. Декоративная скульптура в углу, гобелен на стене… Намётанный взгляд легко позволял ей сказать, что вещи были очень качественными. Учитывая, что мир, в котором она находилась, сильно походил на средневековье, вещи, находившиеся в комнате, наверняка принадлежали к той самой дорогущей категории «ручная работа», причём с поправкой «от известного мастера».       Слёзы навернулись на глаза сами собой — она тихо беззвучно заплакала, оплакивая свою прошлую жизнь. Очень хотелось вернуться, но она сильно сомневалась, что у неё есть шанс хотя бы в один процент. Просто так люди в чужих телах не просыпаются.       Проплакавшись, Айла осознала, что ощущает невероятную слабость в теле и очень хочет пить.       Кое-как разлепив пересохшие губы, она поняла, что фоновый шум, который её едва очнувшийся после обморока мозг не воспринимал, оказался голосами двух, похоже, молодых девушек.       Это открытие внезапно переключило её внимание — хоть комната и выглядела так, будто принадлежала кому-то состоятельному, она понятия не имела, где находилась, что за человек ей помог и что он за эту самую помощь потребует.       Айла прислушалась, очень уж хотелось понять, где она находится — последнее, что она помнила, это как шла по улице в ювелирную лавку. Она не помнила дорогих японских поместий поблизости — только обычные домики, как и в большей части города. Поместья именитых кланов были окружены высокими заборами, многие и вовсе находились за городом. Иными словами, она точно находилась далеко от того места, где потеряла сознание. Вряд ли там есть хоть один дом, который мог бы позволить себе вместить столь просторную комнату для гостя.       Не то чтобы она опасалась задать своему неожиданному спасителю или спасительнице или спасителям вопросы, нет, но учитывая опыт её первого столкновения с людьми в этом мире, почти до дрожи хотелось заранее понять, как стоит действовать: бить, бежать, благодарить?       К счастью, она не была связана, так что Айла надеялась, что ей просто помогли неравнодушные состоятельные прохожие. Может, какая юная богатая госпожа пожалела? Ха-ха, вот было бы забавно, упади она под ноги Аяке, но её она вроде не видела…       Голоса за сёдзи, ранее звучащие как едва различимый шёпот, теперь было хорошо слышно — говорившие явно не беспокоились о том, что могут доставить ей дискомфорт.       — ...как. Интересно, что с ней случилось? Она такая худая, будто сто лет не ела! Кожа да кости. Хотя Китаин, кажется, пали, да? — в голосе девушки слышался лёгкий оттенок презрения, едва заметный за любопытством и напускным сочувствием. Это был голос девушки, который в китайских дорамах обычно доставался ленивым избалованным вниманием господ служанкам, которые метили в наложницы.       Айле стало интересно, пытается ли эта девушка соблазнить господина той семьи, которой служит. Или госпожу? Кто знает, какие в Инадзуме царят нравы! Хотя, если это практически Япония, тут, верно, процветает жёсткий патриархат в большей части семей? Сёгун Райден из уравнения исключается, она всё-таки Богиня.       — Не думала, что после той катастрофы на Ясиори кто-то из них выжил... — в голосе второй девушки слышался неподдельный страх. — Они же защитники острова, должны были защищать его несмотря ни на что.       — Может, она и не Китаин вовсе? Как госпожа такой семьи могла так низко пасть? Её одежда такая поношенная. Если б я была Китаин, предпочла бы сгинуть вместе со всеми, а не побираться по улицам.       Айле стало обидно — она вовсе не была виновата в том, что её одежда выглядела не ахти как. В конце концов, она находилась в затруднительном положении, и носила вещи, доставшиеся ей от прошлой владелицы тела. Мысль о том, что выглядит она как побирушка, больно ударила по ней. Раньше она всегда тщательно следила за своим внешнем видом, покупала достаточно дорогую одежду, не экономила на косметологе, и часто посещала салон красоты.       «Как только устроюсь на работу — куплю себе новую одежду», — с горечью подумала она. — «Пусть даже самую простую! И хоть что-нибудь из косметики… Если она, конечно, не стоит как самолёт…»       Это, конечно, был своего рода самообман — простую вещь ей отчаянно не хотелось, по привычке хотелось хорошую. Пусть не дорогую, но качественную и… Айла прекрасно понимала, что в этом мире качество скорее всего будет равно слову «дорого».       — Попридержи язык, если наставница тебя услышит, драить нам полы до нового года... — испуганно одёрнула вторая.       — А как ты думаешь, она была знакома с господином? Иначе, почему её принесли сюда? Да ещё и оставили в главном доме! По мне так, ей самое место в пристройках для прислуги.       «Значит, мне помог мужчина», — подумала Айла, разглядывая тени, отбрасываемые деревом на сёдзи. Наверное, те выходили в какой-нибудь внутренний двор. Или просто во двор.       — Миюки!.. Хотя бы говори тише! Ты здесь уже столько лет, а до сих пор смеешь обсуждать решения господина?       — Кому какое дело, что я говорю? Я же всё делаю, как велят, — надменно фыркнула первая. — Да и потом, в округе никого нет.       — Когда-нибудь ты нарвёшься… Вообще, Сё говорил, она упала господину прямо под ноги, и он, поймав её, приказал доставить в поместье прежде, чем отправился дальше по делам.       — Хах, всего-то! Господин слишком добр, подбирает всяких оборванок…       — Миюки, — мужской голос, разнёсшийся по внутреннему дворику, пробрал Айлу до дрожи, столько в нём было стали.       Девушки, находящиеся у входа, испуганно пискнули и, синхронно произнесли:       — С возвращением, господин!       — Обратись к своей наставнице за надлежащим наказанием, также передай ей, что отныне тебе запрещено заботиться о гостях главного имения, — продолжил мужчина, затем, сменив тон, обратился, похоже, ко второй девушке. — Кайса, госпожа Китаин приходила в себя?       — Мы проверяли полчаса назад, она была без сознания, — тихо и едва слышно ответила вторая девушка.       — Тебе также запрещено заботиться о гостях главного имения. Вон отсюда.       — Два дня прошло, может, стоит снова позвать лекаря? — обеспокоенно поинтересовался другой мужской голос.       — Хорошая идея, Тома. Похоже, некоторые слуги совсем распустились без моего внимания… — в голосе того самого господина слышалось лёгкое раздражение. — Аяка, кажется, излишне мягка к ним. Все, кто не являются моими людьми, так легко отбиваются от рук…       — Госпожа ещё слишком юна, и её добродушный нрав не позволяет ей быть строже к ним…       — Ха-ха, ты говоришь так, будто опасаешься, что я сорву злость на любимой младшей сестре всего лишь из-за распустившихся слуг. Неужели я выгляжу таким чудовищем в твоих глазах?       Голоса приближались, и Айла сама не заметила, как внутренне подобралась.       — Вы опять дразнитесь, Аято-сама? — второй парень? Мужчина? Издал страдальческий вздох.       — О, неужели это так очевидно?..       Двери-сёдзи плавно отъехали в сторону — вернее, их отодвинул парень, одетый в красно-чёрные одежды в японском стиле. Выглядел он при этом скорее как типичный европеец, чем японец, да ещё и был блондином. Айла внимательно оглядела Тому — в реальности он выглядел почти также, как в игре, только одежда немного отличалась. Впрочем, было бы странно, если бы он ходил в одном и том же, да?..       Встретившись с ней взглядом, Тома удивлённо крякнул.       — О, она очнулась.       — Да, я вижу, — кивнул второй мужчина, тоже высокий, и одетый в бело-синее… кимоно-костюм?.. Это было что-то странное, по мнению Айлы, но выглядел он внушительно.       На самом деле, первая мысль, мелькнувшая в её голове, была «красивый». До Камисато Аято она в игре дошла, да, и… будучи в непосредственной близости, а не на экране, впечатление он производил куда более сильное. От его внимательного взгляда мурашки бежали по коже. Взгляд у него был… тяжёлый.       — Рад встрече, юная госпожа из клана Китаин, — тем временем продолжил Аято. — Как Вы уже, вероятно, поняли из разговора, что, несомненно, помешал Вашему уединению, я — Камисато Аято, нынешний глава комиссии Ясиро. Это Тома, мой управляющий. Могу я узнать Ваше имя?       — Ай… — она закашлялась и, только спустя минуту, выпив заботливо налитый и предложенный Томой стакан воды, смогла повторить попытку представиться. — Айла.       «Хотя зачем спрашивать, если и так знаешь? Знал же, что я Китаин, небось, уже всё проверил».       — Как Вы себя чувствуете? — участливо поинтересовался Тома, забирая стакан.       Аято тем временем сел на подушку рядом с её футоном, и она ощутила некоторую неловкость от всей ситуации в целом.       Будучи девушкой, которая ценила свою внешность даже когда бросила заниматься спортом, она крайне негативно относилась к возможности предстать перед лицами мужского пола в сомнительном виде. А сейчас её вид был очень сомнительный — явная худоба, поношенная одежда, никакого макияжа. Она чувствовала себя максимально неуютно.       Особенно на фоне холёного сияющего Аято.       — Не очень, — честно призналась она, отведя взгляд в сторону, подтягивая к себе колени и обнимая их руками.       — Позвольте узнать, что с Вами случилось, что Вы довели себя до такого состояния? — поинтересовался Аято.       Айла перевела на него взгляд и прикусила губу.       Сказать правду о своём перемещении между мирами? Или соврать? Если она будет врать, как скоро её раскусят? Что сделают, если поймают на лжи? Просто вышвырнут? Оттащат к сёгуну? Или… убьют?       — Возможно, Вы нуждаетесь в помощи? — продолжил Аято прежде, чем она успела собраться с мыслями.       — Да, — вырвалось у неё прежде, чем она успела спохватиться.       — Не стесняйтесь и расскажите, что случилось, Аято-сама непременно накажет Ваших обидчиков! Совсем не важно, что Вы принадлежите другой комиссии, ведь сейчас Вы здесь! — подбодрил её Тома.       — Разве от моей комиссии хоть что-то осталось? — вежливо приподняв бровь, поинтересовалась Айла, пытаясь выгадать себе хоть немного времени.       Тома выглядел сконфуженным.       Аято внимательно смотрел на неё.       Айла понятия не имела, что говорить дальше.