Госпожа Камисато

      Прогулка с Аякой — словно прогулка с маленьким восторженным ребёнком, который привык вести себя тихо и не показывать радость родителям. Вдруг те отругают? Айле стало её даже немного жалко — девушка, определённо, страдала из-за завышенных ожиданий к самой себе, невозможности получить родительское внимание и общаться со сверстниками на равных. Это приводило её к попыткам добрать «нормальную» жизнь при каждой удобной возможности, но воспитание, манеры и положение в обществе не позволяли ей забыться и демонстрировать свои настоящие чувства, расслабиться и делать, что хочется, не заботясь о том, что подумают окружающие.       Камисато Аяка была заложницей своего происхождения, характера и… идолопоклонничества. Аято был вознесён ею на пьедестал идеального брата, главы, и просто мужчины, она сама придумала себе, что должна соответствовать ему, и очень, очень, очень старалась. Так сильно старалась, что слушать об этом было почти больно.       Пользуясь случаем и человеком, который попал под категорию «свободные уши», и не демонстрировал отторжения и негатива, Аяка очень осторожно и, вместе с тем, охотно и довольно быстро, расчирикалась, как птицы по весне. Ничего особо личного она, естественно, не упоминала, но по общим фразам — и количеству упоминаний брата и долга — можно было с лёгкостью достроить общую картину.       —…он так много работает, — вздыхала Аяка, пока они неспешно прогуливались по мощёным камнем улицам. — Иногда мне кажется, что я совсем ничего не могу сделать, но Тома всегда говорит, что я хорошо справляюсь с обязанностями, которые мне достались.       — Кажется, люди очень любят Сирасаги Химэгими, — заметила Айла.       Инадзума была чистым городом, всё вокруг отделано камнем, вычищено почти до блеска, и имело такой прилизанный вид, что казалось почти сказочным и нереальным. Сказывалась, похоже, близость к сёгуну Райден, которая, по словам людей, не так уж часто выходила наружу. За состоянием дорог и фасадов домов, растений и статуй, однако, следили так, словно сёгун каждый день лично проверяла наличие пыли в труднодоступных местах своим холёным пальчиком.       Возможно, так было не во всех районах города, а только лишь в самых ближайших и, так сказать, «приличных», однако увиденное Айле, несомненно, нравилось. Властям, отвечающим за благоустройство города, в котором она жила в прошлом мире, стоило взять у местных пару уроков.       — Не уверена, что заслуживаю подобного почитания: за свою жизнь я не совершила ничего выдающегося, — скромно ответила Аяка, потупив взгляд. — Ах, не подумайте, что я напрашиваюсь на похвалу, — тут же встрепенулась она. — Просто… Просто мне кажется, я делаю недостаточно.       — Если делаешь всё, что можешь на данный момент, разве этого недостаточно? — поинтересовалась Айла, не представляя, как ещё можно поддержать разговор. Она не представляла, как можно успокоить или ободрить человека, которого едва знаешь. Не хотелось бы случайно обидеть Аяку, но и не поддерживать разговор она не могла, и оттого начинала чувствовать себя не в своей тарелке.       «Если я соглашусь выйти замуж за Аято, мне придётся часто испытывать это чувство», — мрачно подумала Айла, разглядывая фигурно подстриженный куст у какой-то лавки. Зелёная лисица выглядела забавно. — «С другой стороны, я избавлюсь от кучи бытовых проблем…»       — Наверное… — неуверенно отозвалась Аяка, останавливаясь рядом с лисицей. — Ах… здесь продают чудесные сладости, не хотите зайти? Я хотела бы купить немного…       — Почему бы нет? Мы же гуляем, — Айла пожала плечами, Аяка толкнула дверь, и вошла внутрь под мягкий перезвон колокольчика.       В лавке было светло и просторно, и на прилавке красовались разные японские сладости. Аяка взяла несколько розовых моти, кажется, сакура-моти, Айла выбрала рисовые пирожные в виде трубочек, с бобовой начинкой, поскольку Аяка настаивала, и засмотрелась на нечто довольно странное на вид, и даже пожалела о том, что денег у неё почти нет. Можно было бы купить эту клубнику в чём-то зелёном и подсунуть Аято. Он, кажется, любил странную еду, если верить Томе — сошло бы, вероятно, хотя бы за минимальное выражение благодарности за гостеприимство…       — Хотите клубники в чае матча? — тут же поинтересовался продавец, полный усатый мужчина.       Айла вздрогнула, покачала головой и поспешила на выход. Она и так чувствовала себя бесконечно обязанной за помощь, и принимать даже сладости сверх того, что она уже получила, было очень неловко. Как и дарить их… В конце концов, они были друг для друга никем. То, что ей поступило занятное предложение, ничего не меняло, пока она его не приняла.       Вышедшая из лавки Аяка протянула ей коробочку.       — Вот, я подумала, раз клубника Вас заинтересовала…       Айла смутилась.       — Не стоило, я вовсе не хотела пробовать… Тома говорил, Аято любит странную еду, когда я увидела эту клубнику, я просто подумала о нём.       Щёки Аяки порозовели.       — Тогда… — пробормотала она.       — Раз так вышло, наверное, стоит передать клубнику ему?.. — предложила Айла, кашлянув.       Облегчённо вздохнув, Аяка кивнула и улыбнулась.       — Я… редко приношу что-то из еды брату, ведь он часто выходит по делам, и пробует множество всяких вещей в городе, и других странах, когда выезжает на дипломатические миссии… — поделилась она. — Мне кажется, его совсем ничем не удивишь, а приносить что-то заурядное кажется глупостью… Ох, я вовсе не имела в виду, что клубника — глупость… Я… — Аяка окончательно смутилась, запутавшись в собственных словах и не представляя, похоже, как оправдаться. — Я… — повторила она, нервно сжимая коробку. — Со мной такое бывает, когда мне кажется, что я могу расслабиться в чьей-то компании, начинаю говорить глупости и путаться в словах…       — Всё в порядке, я поняла, — вздохнув, поспешила успокоить Айла. — Ты хотела сказать, что редко приносишь что-то брату, потому что боишься, что то, что ты принесёшь, не сможет его порадовать, если это что-то будет недостаточно странным.       — Да, так и есть, — просияла Аяка.       — Но в таких вещах главное внимание, разве нет? — поинтересовалась Айла. — Какая разница, пробовал он это или нет? Суть ведь в том, что ты подумала о нём и сделала что-то для него. Новизна странной еды в этом случае, как по мне, вторична.       — А… Об этом я… не задумывалась, — пробормотала Аяка.       — Тогда передай ему клубнику, — улыбнулась Айла. — Больше, чем уверена, что он будет рад.       За эту прогулку узнать что-либо о Камисато Аято не удалось. Предполагать, что от Аяки ускользнуть ненадолго проще, чем от Томы, было ошибкой. Айла была разочарована, но успокаивала себя тем, что общение с сестрой своего, возможно, будущего мужа нельзя назвать пустой тратой времени. Во всяком случае, по тому, что Аяка не говорила, и тому, как себя вела, можно было сделать несколько предположений.       Камисато Аято, определённо, позаботился о том, чтобы его сестра жила, словно в хрустальной оранжерее. Если она согласится выйти за него замуж, вполне вероятно, что и она сама пополнит собой клумбу под прозрачным куполом. То, какая информация будет к ней поступать, скорее всего, будет чётко контролироваться. Иначе эта девочка… девушка, была бы куда искушеннее в жизни. Аяка же вела себя так, словно никогда не сталкивалась с подлостью… да хотя бы в высшем обществе. Среди подобных людей никогда нельзя расслабляться. Даже в её прошлом мире, где аристократия давно канула в историю почти полностью… Что уж говорить о мире, где, по сути, было нечто вроде… средневековья?       Люди, имеющие власть, довольно жестоки, а их дети, как правило, жестоки вдвойне. Если Камисато Аяка ведёт себя так… Это может означать только одно: любимый старший брат позаботился о том, чтобы грязь высшего общества не смогла запятнать даже край её юбки.       Это значит, что местные аристократы должны бояться его до дрожи в коленях, а сам он не просто запачкал руки в интригах, а нырнул в них с головой.       Попытка жениться на первой попавшейся девушке, худо-бедно соответствующей минимальным стандартам для жены главы клана, также очень показательна.       Что происходит в политике Инадзумы, что такой человек, как глава целой комиссии, хватается за такую, как она?       На самом деле Айла не была уверена в том, что хочет знать.       Город был красив, словно сошёл со страниц сказки, но она ещё помнила то, какую разруху видела, пока до него добиралась. Места, до которых не дотягивались руки комиссии или сёгуната, пребывали в таком запустении, что жить там было опасно.       Насколько тяжелее будет жить в месте, где опасность прячется за фальшивым фасадом мира и спокойствия?       …Или, спрятавшись за спиной Аято, можно будет не беспокоиться ни о чём?       Перед мысленным взором тут же возникла его широкая спина.              Нагнувшись, Айла вдохнула запах небесно-голубых цветов. Мелкие соцветия, собирающиеся в шарик, пахли приятно и сладко. Сад в поместье Камисато, определённо, нравился ей больше всего: тут было тихо и спокойно, слуги её почти не донимали, но она редко оставалась одна, выходя из комнаты: когда её не сопровождал Тома, или она не проводила время с Аякой, за ней тенью следовала молчаливая девочка четырнадцати лет. Девочка ей не мешала и, в целом, была довольно полезна — без неё в поместье она бы просто заблудилась, так что Айла и не думала возмущаться.       Разогнувшись и сделав шаг назад, Айла упёрлась спиной во... Что-то, чего раньше позади неё не было и, взвизгнув, шарахнулась в сторону, запнулась о собственную ногу, и тут «что-то» заботливо придержало её за локоть и вернуло обратно в вертикальное положение. Айла испуганно дёрнулась и чуть было не повторила свой полёт, но держали её крепко.       — Прошу простить, не предполагал, что моё появление собьёт Вас с толку, — заговорил тот, кто стоял за спиной, и девушка облегчённо выдохнула, узнав по голосу Камисато Аято.       Расслабившись, она ещё раз вздохнула, хотя сердце по ощущениям стучало где-то в глотке.       Пальцы Аято, затянутые в гладкие, чёрные перчатки, исчезли с её локтя, оставив после себя ощущение прохлады. Дни становились всё жарче, и Инадзуму, по всем признакам, ожидала удушливая жара в июне, которая, вероятно, продлится до середины осени. Тошно от перспектив становилось заранее, ведь в этом мире ещё не придумали кондиционеры.       Аято снова был одет в белые и синие цвета, и на фоне сада казался ярким выцветшим пятном на картине художника. Он мягко улыбался, и улыбка эта казалась идеальной маской вежливости из-за цепкого взгляда.       Поправляя сбившееся кимоно, Айла пробормотала:       — Просто не стоит подкрадываться ко мне со спины.       — Я вовсе не подкрадывался. Полагаю, Вы просто были слишком увлечены цветами.       — Внимательность не моя сильная сторона, но не до такой же степени... — она огляделась и не увидела рядом девочки-служанки. — Впрочем, наверное, я просто задумалась, и уход Нарико вот не заметила...       — Я отпустил её, в публике нет нужды. Не желаете прогуляться?       — По саду?       — Я предложил бы посетить храм Наруками, и получить предсказание на грядущий месяц. Кто знает, возможно, это поможет Вам принять решение? — Аято сделал приглашающий жест рукой, и протянул руку ладонью вверх.       Айла машинально протянула было руку, но одёрнула себя на полпути и с подозрением уточнила:       — Неужели результаты предсказания будут подтасованы?       — О, как бы я посмел? Я не имею ничего общего с работой жриц, ими руководит Гудзи Яэ, — Аято покачал головой. — Ваше предположение оскорбляет мои чувства. Я полагал, Вам будет интересно взглянуть на храм, поскольку проводить дни лишь в поместье довольно... Угнетающее занятие, верно?       Щекам стало жарко, Айла сжала руку в кулак. Не стоило, вероятно, высказывать подобные предположения вслух…       — Разве Вы не желали пообщаться со мной прежде, чем давать чёткий ответ? — Аято приподнял брови в немом вопросе, повторяя приглашающий жест рукой. — Если хотите, можем даже получить одно предсказание на двоих.       Смутившись ещё сильнее, Айла приняла его руку, и он, удовлетворённо хмыкнув, пристроил её на своём локте. Для японцев, насколько Айла знала, это был не слишком характерный... Способ совместного передвижения.       — Вы полагаете, получение совместного предсказания внесёт определённость в эту ситуацию? — едва слышно уточнила Айла, следуя за ним по саду.       — Возможно, — беспечно откликнулся Аято.       Слуги, встречавшиеся им на пути, быстро исчезали с дороги, если это было возможно (они что-то несли), или замирали, опустив головы, и не издавали ни звука. В качестве приветствия у них был поклон, быстрый, глубокий, чёткий, выверенный — спины были согнуты под определенным углом у всех, и особенно это было заметно, если слуги стояли рядом. Как успела приметить Айла, таким образом тут приветствовали лишь Аято — вероятно, сказывалось его высокое положение. Поклон Аяке был менее глубоким, некоторые, пожилые слуги, и вовсе склоняли лишь головы, и переходили на теплое приветствие голосом и общение. Идти по поместью в компании Аято было словно идти под руку с очень крупным начальником, при котором все разговоры смолкают.       В такой атмосфере предлагать тему для разговора было как-то... Боязно, что ли.       — Вы ощущаете дискомфорт в моём обществе? — поинтересовался Аято, когда они проходили мимо особенно стройного ряда юных служанок.       — Когда идёшь мимо них, чувство, словно вошёл в клетку с диким зверем, но он тебя отчего-то не съел, — поделилась впечатлениями Айла.       — Я произвожу настолько спорное впечатление? — в голосе Аято слышался лёгкий интерес.       — Возможно, я просто не отличаюсь крепкими нервами?       — Отнюдь, если Вы способны шутить в моём присутствии, нервы у Вас крепче многих, — изящно сделал комплимент Аято, проводя её сквозь тяжёлые чёрные ворота.       «Вот уж вряд ли», — мысленно проворчала Айла. — «Не позвал бы замуж в первый день, вряд ли я могла бы похвастаться спокойствием».       — Звучит так, словно Вы очень одиноки.       — Так и есть, — ровно подтвердил Аято. — Смею надеяться, Вы скрасите моё одиночество.       «Ты будешь намекать при каждом удобном случае?» — едва не возопила Айла.       К счастью, они миновали ещё одни ворота и, наконец, вышли из поместья. Мысль о том, что для него этот брак по расчёту очень важен, однако, удивительным образом успокаивала её.       Она полагала, что в Храм Наруками они отправятся в какой-нибудь повозке, или, вероятно, на лошади, однако, Аято провёл её к телепорту, и, коснувшись его, перенёс их... В храм, очевидно.       Дезориентированная смазавшимися цветами, слившимися в золотой, Айла покачнулась и изо всех сил вцепилась в Аято. На миг ей показалось, словно она ослепла, от испуга на глаза навернулись слёзы.       — Вы в порядке? — участливо поинтересовался Аято, стоило ощущению земли вернуться. Перемещение длилось едва ли несколько секунд, но те показались ей вечностью.       Моргнув, Айла глубоко вздохнула, и заморгала чаще, пытаясь восстановить зрение — вокруг, казалось, бегало множество солнечных зайчиков.       — Не уверена, — она зажмурилась, понадеявшись, что это поможет ей восстановить зрение и сильнее прижалась к Аято в попытке найти точку опоры.       — Похоже, ранее Вы не использовали телепортацию... В первый раз всегда сложно, давайте немного постоим, — предложил он, покорно позволяя ей себя обнимать. Айле было очень стыдно, но земля, которая казалось, качалась под ногами, словно корабль в шторм, пугала её сильнее.       Немного придя в себя, Айла поостереглась оставаться без точки опоры и для верности вцепилась в его локоть сразу двумя руками.       — Возможно, стоит показать Вас лекарю при храме? — участливо осведомился Аято.       — Не нужно, — покачала головой Айла, делая глубокий вздох. Земля под ногами уже не качалась, а блики в глазах, скорее всего, исчезнут в ближайшее время. Стоит в следующий раз крепко зажмуриться...       — Вы уверены?       — Это будет лишним, — твёрдо кивнула девушка. Не настолько она слаба, в конце концов, чтобы чуть что — сразу бежать к лекарю. — Мы ведь здесь ради предсказания, верно? Стоит, пожалуй, получить его.       — Можете идти? Возможно, мне стоит донести Вас?       Представив, какой фурор они произведут среди жриц, Айла поспешно отказалась. Вряд ли девушки часто посещают храм на руках у столь известной личности, как глава комиссии Ясиро. Уж здешние работницы наверняка знают его в лицо...       Внимание, впрочем, и без этого оказалось приковано к ним. Айле казалось, взгляды всех людей следовали за ними по пятам, фокусируясь на их паре, словно в храме не происходило больше ничего.       Свободные жрицы, впрочем, лишь вежливо здоровались, а у одной из стоек, где можно было получить предсказания, по счастью, никого не было.       Аято уверенно направился туда, и, остановившись, вежливо поздоровался. Жрица отложила текст, что читала и, поднявшись со стульчика, вежливо и регламентировано поприветствовала их обоих.       — Желаете узнать свою судьбу?       — Верно, мы хотели бы вытянуть совместное предсказание, — кивнул Аято и, пока жрица доставала ёмкость с гадательными палочками, обратился уже к своей спутнице. — Я ведь верно Вас понял, поскольку не прозвучал чёткий отказ?..       — Почему бы и нет, — смирившись, кивнула Айла. В предсказания она не слишком-то верила, но, иной раз, просила подругу погадать на картах Таро. Было забавно, если расклады сбывались хоть немного.       — В таком случае, направьте мою руку, — улыбнувшись, предложил он. — Возьмитесь за запястье, не стесняйтесь.       Айла смущённо кашлянула, и, решив, что чем скорее всё закончится, тем лучше, поспешно совершила действие, вытянув палочку из самого центра.       Палочку тут же забрала жрица и, осмотрев её, кажется, что-то написала на бумаге. И выдала лист, явно написанный заранее, по скромному мнению Айлы — текста там было слишком много, как для того, что писали едва ли минуту.       «Что в прошлом, что в настоящем, гадания — скорее развлечения», — с лёгким разочарованием подумала Айла.       — Великое счастье, — прочёл Аято, забрав бумагу. — Облака рассеялись, обнажив на небе луну. Любой, кто вытянет это счастье, будет удачлив. Если в сердце твоём будет ясность, всё, что ты пожелаешь, исполнится. Сегодня для тебя удачный день. Не важно, хочешь ты что-нибудь сделать или с кем-нибудь повидаться, самое время действовать. Мне кажется, довольно однозначное предсказание, как думаете?       Смотря на улыбку жрицы, Айла очень хотела закричать «всё куплено», и спросить, где же скрытая камера. Может, там лишь хорошие предсказания, и нельзя вытянуть плохое?       Ответить ей помешало многозначительное покашливание. Они отошли чуть в сторону, пропуская следующих желающих погадать, и Айла внимательно проследила за тем, как из той же ёмкости, что жрица не успела убрать обратно под стойку, вынимается палочка. А затем и ещё одна.       — Почему опять несчастье?! — спустя минуту взвыл парень. — Этот год слишком несправедлив!       — А у меня малая удача! — расхохоталась девушка. — Ты действительно неудачник, Савада!       — Теперь Вы верите тому, что я непричастен к получению столь славного предсказания? — поинтересовался Аято.       Вздрогнув, Айла, кашлянула.       — Похоже, мне не в чем Вас упрекнуть, — пробормотала она, очень жалея, что озвучила то предположение.       — Что я вижу, господин Камисато пожаловал в храм, да ещё и не один, а с девушкой? — голос, раздавшийся позади, был тягучим и сладким и, определённо, принадлежал женщине.       Айла поспешно обернулась, и увидела женщину в очень… откровенных одеждах, как для жрицы, и вместе с тем, она определённо ею была.       — Гудзи Яэ, не рассчитывал встретить Вас здесь сегодня, полагал, у Вас были дела.       — На них не ушло много времени, — высокая женщина с розовыми волосами растянула губы в предвкушающей улыбке. — Как удачно получилось, может, и мы обсудим кое-что, раз у меня появилась лишняя свободная минутка?       — Рад за Вас, однако я посетил храм не ради дел. К тому же, не думаю, что моей спутнице будет комфортно, а прогулку мне не хотелось бы прерывать, — сухо ответил Аято.       Айле показалось, словно по спине у неё пробежали мурашки — хищный прищур глаз женщины не предвещал ничего хорошего.       — Неужели несравненный Камисато Аято, наконец, нашёл девушку, что смогла удовлетворить его придирчивый вкус? Быть его невестой, полагаю, непросто, — закончила тем временем Гудзи Яэ, и в храме стало так тихо, что можно было бы услышать взмах крыльев бабочки. Взгляды всех присутствующих были обращены к ним.       Сомнений не оставалось — завтра об этом будет говорить весь город.       — На Вашем месте я бы воздержался от высказывания подобных предположений прилюдно, это может поставить девушку в неудобное положение, — в голосе Аято было столько льда, что можно было бы заморозить даже воздух. Похоже, он действительно был недоволен.       «Не станешь пользоваться моментом из благородства, да?» — рассеянно подумала Айла. — «Но как я буду себя чувствовать в высшем обществе, если сейчас мы опровергнем, а после я соглашусь? Принимать решение столь поспешно…»       Плодить лишние слухи было бы просто недальновидно. Вокруг её появления их и без того будет предостаточно…       — О, неужели я могла ошибиться?..       Вздохнув, Айла коснулась руки Аято, в которой тот сжимал предсказание, и удивлённо отметила, какими напряжёнными были его мышцы, хотя с виду поза казалась такой… расслабленной.       — Всё в порядке, Аято. Я понимаю, ты не любишь, когда посторонние лезут в дела семьи, однако, поскольку я дала своё согласие, не думаю, что есть смысл скрывать. Рано или поздно все бы узнали, что ты занят подготовкой к свадьбе… У госпожи Гудзи действительно зоркий глаз.       Рука Аято под её пальцами заметно расслабилась.       — Ты настоящее сокровище, любовь моя.       Стоило подробнее расспросить его о сложившейся ситуации вокруг места его жены, определённо стоило. Что-то точно было не так.       Аято распрощался с Гудзи Яэ хоть и вежливо, но довольно жёстко и, извинившись за сорванную прогулку, предложил вернуться. Естественно, Айла сразу же согласилась — оставаться в людном месте после подобной сцены не было совершенно никакого желания, да и, прежде чем общаться с людьми, стоило узнать большей деталей. Обсудить, во всяком случае, возможную легенду об их великой любви.       Даже если это был брак по расчёту, возможно, Аято планировал подать обществу это как-то иначе.       Было немного обидно, что не удалось подольше полюбоваться на сакуру. Дерево было огромным, цветущим, и вокруг сладко пахло сливой.       — Комиссар Ясиро, и впрямь, очень скрытный человек…       — Мне бы тоже не хотелось, чтобы все обсуждали, на ком я женюсь: невеста может и сбежать из-под венца из-за повышенного внимания.       — Кто она такая?       — Откуда она?       — Юные девушки из благородных семей, верно, будут невероятно злы, когда узнают эту новость… Хотелось бы увидеть их лица…       — Что он в ней нашёл? Худющая, ужас…       Пока они покидали храм, шёпот окружал со всех сторон. Аято делал вид, что ничего не слышит, и Айла последовала его примеру. Справедливости ради, шу-шу-шу было на грани слышимости и, если сплетникам казалось, что на них смотрят, голоса тут же смолкали. Те, с кем они проходили совсем рядом, и вовсе, казалось, опасались дышать.       Вновь воспользовавшись телепортом, они молча пересекли сад и множество коридоров поместья. До тех пор, пока за ними не закрылись двери кабинета, Аято не произнёс больше ни слова. Мельком взглянув на его лицо, Айла сделала вывод, что он либо зол, либо напряжённо размышляет о чём-то, и не стала донимать его вопросами. Что-то подсказывало ей, что лучше этого не делать, да и ей самой, признаться, было, о чём подумать.       — Свадьбу сыграем в следующем месяце, — сообщил Аято, стоило ей только сесть на предложенную подушку за низким столиком. — Понадобится время на подготовку соответствующей церемонии.       — Хорошо, — слегка заторможенно кивнула Айла, ещё не успевшая свыкнуться со своим новым статусом. — Могу я спросить?       — Разумеется, как моя невеста и жена, Вы можете задавать мне любые вопросы, — ровно ответил Аято, выдвигая один из ящиков письменного стола.       «Но ты не сказал, что ответишь на них… Это и называется умением маневрировать в разговоре? Или как-то так…» — подумала Айла, оглядывая кабинет. На столе у Аято было множество бумаг и, казалось, царил полный хаос, на открытых полках шкафов тоже тут и там были приткнуты листы бумаги, и всевозможные статуэтки. Доска для шахмат на низком столике была заставлена фигурами так, словно игра была прервана в самом разгаре.       — Для начала… разве мы не перешли на «ты» после моего согласия?..       — Того требовала ситуация, однако…Вы не давали мне подобного разрешения, поэтому я счёл неуместным использовать неформальный стиль общения, — он вынул небольшую коробочку, длинную, тонкую и плоскую, и направился к ней.       — Тогда я, эм, разрешаю?.. Будет странно, если мы будем излишне вежливы друг с другом, разве нет?       — Вежливость — не редкость в семьях, подобных нашей, в случае, когда брак заключён по расчёту. Как правило, вежливость — единственное, на что ты можешь рассчитывать, заключая подобную сделку. Я устал от пустой вежливости, и польщён твоим предложением, поэтому с радостью приму его, — взгляд Аято немного смягчился, по сравнению с тем, что она видела в храме.       — А как же взаимное уважение?       — Если невеста не желает выходить замуж, уважение — не то, чего стоит от неё ожидать. Холод, пренебрежение, равнодушие — вот куда более частое развитие событий, — Аято поставил коробочку перед ней. — Я хотел подарить это в качестве благодарности за заботу. Клубника была вкусной.       — Её купила Аяка…       — Однако подумала обо мне ты.       Айла с опаской открыла коробку — кажется, нефритовая, шпилька внутри была тонкой, изящной, молочно-белой. Лепестки лотоса были столь нежны, что от мыслей о цене подобного подарка становилось дурно.       — Такая благодарность за клубнику это как-то слишком…       — Это благодарность не за клубнику, а за заботу, — заметил Аято, похоже, очень внимательно отслеживая её реакцию. — Раз уж ты дала согласие на брак, тебе стоит привыкнуть получать подобные подарки. Не стоит относиться к вещам слишком серьёзно.       «Да ни за что! Если я разобью такую вещь, я буду убиваться несколько дней!»       — Что насчёт контракта? — перевела тему Айла. — Вероятно, я должна подписать какие-то бумаги?       — Верно, и я рассчитываю, ты будешь внимательно следить за сохранностью своего экземпляра, — Аято вернулся к столу и некоторое время копался в бумагах. — Разумеется, я составил контракт заранее, поскольку надеялся на положительный ответ.       — Удивительно, что не начал подготовку к свадьбе…       — Бумаги можно просто сжечь, а организацию подобного праздника никак не спрячешь, не хотелось в случае отказа в спешке искать жену, — он снова вернулся к ней, с бумагами и красными чернилами.       — Такой предусмотрительностью и расчётливостью можно лишь восхититься, — пробормотала Айла, с лёгкой опаской принимая лист бумаги.       — Сочту за комплимент, — улыбка Аято была тонкой. — Читать стоит внимательно, после подписания условия нельзя будет изменить.       Айла глубоко вздохнула и вчиталась в условия.       Ничего сверх того, что он озвучил ей в первый день, указано не было: исполнять официальные обязанности жены комиссара (посещать и организовывать мероприятия, следить за организацией фестивалей, управлять семейными поместьями и слугами, при необходимости проверять управление лавками и чайным домом), родить и воспитать минимум одного наследника семье Камисато, с оговоркой, что наследником считается ребёнок любого пола.       Взамен Камисато Аято обязуется обеспечивать и оберегать её до конца жизни даже в случае, если после воспитания наследника она решит жить в уединении и отойти от дел. Очень походило на трудовой договор, на самом деле, только что заработная плата не была указана в цифрах.       Окунув палец в красные чернила, Айла поставила отпечаток на листе и, протянув его Аято, повторила действие со вторым экземпляром. Дополнять ей было попросту нечего, уж со счетами и организацией праздников она точно способна будет справиться, а дети…       Требование было логичным, в конце концов, не мог же древний род прерваться из-за неё. Да и ребёнок, по факту, в древнем мире является своеобразным гарантом безопасности. Когда есть наследник, всегда знаешь, кому в случае смерти отца отойдёт имущество. Не придётся воевать за него с родственниками в случае чего. Вернее, придётся, но… Одно дело жена, и другое — сын там, или дочь. Одним словом, ребёнка стоило родить для сохранения собственных нервов.       К тому же, детей Айла любила. Конечно, в планах на жизнь их раньше не было, но что вообще осталось от планов на жизнь, учитывая, что она оказалась в другом мире?       Учитывая внешность Аято, и её новую… Дети у них, вероятно, будут очень красивые. Айла очень высоко оценила отсутствие пункта «исполнение супружеского долга» в договоре. За его отсутствие, в случае нормальной беременности, можно и не одного ребёнка родить. А то мало ли, всякое бывает, учитывая опасности этого мира. Наследников, конечно, точно защищать будут, но что-то подсказывало ей, что желать им смерти будут многие.       Айлу передёрнуло от собственных мыслей — подумать только, даже в теории она рассуждала о возможной смерти своего не родившегося ребёнка…Ей стало жутко.       — Мне, наверное, не стоит есть вне дома, да? — пробормотала она, нервно растирая остатки чернил.       — Тома предоставит список безопасных заведений, — Аято поставил свой отпечаток пальца и протянул ей один из листов. — Документ стоит беречь как зеницу ока…       — В таком случае, пусть оба листа будут у тебя. Я не представляю, где мне хранить этот договор, — поёжившись, предложила Айла. Конечно, отдавать свою копию договора в чужие руки не стоило, но она и впрямь понятия не имела, какое место можно назвать безопасным. Не с собой же его носить всегда?       — Подобное доверие невероятно льстит, — улыбнулся Аято, складывая бумаги вместе. — Неужели не возникло и мысли о том, что я могу обмануть?       — Не вижу в этом никакого смысла, мне ещё становиться матерью твоих детей, — передёрнула плечами Айла и, обхватив себя руками, напряжённо поинтересовалась:       — Не думаешь, что стоит ввести меня в курс дела по поводу борьбы за место твоей жены?       — О, разумная просьба, — Аято убрал документы в один из неприметных ящиков и запер тот на ключ. — Каждая семья, имеющая дочь подходящего возраста, надеялась, что я остановлю свой выбор именно на них. В прошлом, едва я стал совершеннолетним, мне поступало множество предложений, некоторые даже подсылали своих дочерей… — он пересёк комнату и остановился у рабочего стола, опираясь на него руками. — Я чувствовал, что что-то не так, и в конце концов пресёк разговоры об этом, однако… Осадок остался. Все эти люди мечтали заполучить власть над моей семьёй. Что может быть лучше, чем женщина, нашёптывающая всякое разное влюблённому мальчишке? То, что мой рассудок преобладает над чувствами — поистине дар Небес.       — Я не стану даже спрашивать о твоих делах, — легко пообещала Айла. Предполагая, что большую часть из того, чем он занимается, лучше не знать, она не слишком-то переживала об этом. — Если мне что-то стоит знать, скажешь сам.       — Деловые отношения — лучшее, что есть в этом мире, — улыбка Аято была такой довольной, что он казался ленивым, удовлетворённым жизнью котом.       «Никогда не думала, что устроюсь на работу чьей-то женой», — мысленно согласилась с ним Айла.       — Но от подробностей по поводу вассальных кланов и оппозиции я бы не отказалась. Всё же мне придётся общаться с их жёнами, — осторожно заметила она.       — Разумеется, подобная информация будет предоставлена в ближайшие дни. А пока… Больше отдыхай, и ешь. Надеюсь, к свадьбе ты немного поправишься: я слышал, женщины переживают, если плохо получаются на свадебных фотографиях. Завтра пришлю портного, чтобы снять мерки, сегодня ты выглядишь слишком уставшей.       Поняв, что её тактично выпроваживают, Айла закрыла крышку коробочки со шпилькой и, поднявшись, улыбнулась.       — Последний вопрос: мы будем жить в одной комнате или в разных?       — Я исполню любой каприз, — легко разрешил выбирать Аято, чуть склонив голову на бок.       — Тогда в одной.       Глаза Аято удивлённо расширились, но он не стал ничего спрашивать.       «Если здесь принято посылать наёмных убийц, нет места безопаснее, чем под защитой мужа. Смогу спокойно спать ночами», — подумала она. — «Так что выбор одной комнаты на двоих логичен, да и вряд ли ты будешь появляться там днём».       Покинув кабинет Аято, Айла поймала первую встретившуюся по пути служанку и вернулась в выделенную комнату. От мыслей о том, что она так спонтанно согласилась выйти замуж, становилось немного жарко.       Сославшись на недомогание в женские праздники в день, после визита портного, Айла заперлась в своей комнате и отказывалась выходить из неё три дня. Причин тому было несколько.       Во-первых, она не хотела видеться с Аякой, поскольку при разговоре забыла уточнить у Аято самое главное: что именно он собирается сказать своей сестре и как подать историю остальным? Она, конечно, уже сообщила Аяке, что они «не слишком-то знакомы», однако это не исключает возможность скормить ей легенду о великой любви с первого взгляда. Поскольку она не знала, что должна сказать, она предпочла избегать проблему.       Во-вторых, Аято сдержал слово, и в день визита портного слуга доставил ей кипу бумаг. Нет, не так. Кипу с большой буквы. Ровненько сложенные листы заполонили собой весь стол и, когда она стояла, она не видела за ними картину, которая висела на стене. Настолько бумаг было много. Их все требовалось прочесть и, очевидно, выписать самое важное, чтобы выучить. Бумаги несли в себе информацию о кланах Инадзумы: история их происхождения, самые выдающиеся их члены, совершившие разные полезности на благо Инадзумы, отбросы, которые, наоборот, опозорились или навредили, и информация о ныне живущих членах клана.       Айла рассудила, что как жена столь видного для Инадзумы человека, и впрямь должна была знать это всё, поэтому подошла к изучению с самоотдачей. Вероятно, от того, как хорошо она разберётся в чужом грязном белье, в будущем зависели её возможности избежать словесных (и не только) ловушек.       В-третьих, Айла не хотела в ближайшее время сталкиваться со слугами, поскольку новость о её новом статусе, очевидно, будет донесена до них в кратчайшие сроки. Она совершенно не умела себя вести как благородная госпожа в том плане, что она никогда никому не приказывала. Да, у них дома убиралась домработница, однако это были самые обыкновенные трудовые отношения работника и работодателя.       Иными словами, Айле требовалось время, чтобы обдумать эту новую, недостижимую для неё ранее высоту. Служанка, приставленная к ней, конечно, выполняла все её просьбы, но это были именно что просьбы. Став управляющей поместьями и слугами, она должна будет забыть слово «просьба» и выучить слово «приказ», поскольку даже самый мягкий и вежливый приказ всё равно будет оставаться приказом.       В-четвёртых, она собиралась обдумать свою линию поведения. Слишком мягка — и слуги распустятся, не нужно быть гением, чтобы понять это. Слишком строга — и в народе её будут считать злобной мегерой, что вряд ли сыграет ей на руку в местном высшем обществе.       Айла считала, что раз уж она заключила контракт, ей стоит приложить максимум усилий, чтобы выполнить его хорошо. Не идеально, ибо никому в этом мире не достичь идеала, но и не на «отвали».       Итак, три дня она не выходила, ссылаясь на женское недомогание, и ещё четыре, поскольку не сумела разгрести внушительные башенки из бумаг. Девушка и сама не заметила, как пролетело время, однако иные обитатели поместья заметили. Ей невероятно повезло, что она действительно задремала в тот момент, когда её решила проведать Аяка. Встречи удалось избежать, однако этим же вечером её навестил Аято и высказал осторожное беспокойство по поводу её затворничества.       — Если ты опасаешься передвигаться даже в пределах поместья, я могу выделить тебе охрану, — добавил он, пока она, хлопая глазами, пыталась осознать, что не выходила их комнаты неделю, если не считать купальню.       Итак, он решил, что она не покидает свою комнату, поскольку страдает от паранойи.       — О, нет, дело не в страхе, — поспешно заверила Айла, и сделала широкий жест в сторону стола, рядом с которым теперь высилась большая часть листов бумаги. Она решила, что стоит откладывать в сторону то, что уже прочла, чтобы избежать путаницы. Непрочитанной осталась лишь информация про клан Кудзё, так что она почти гордилась собой. Почти. Хотя и чувствовала, что голова из-за постоянного чтения очень-очень тяжёлая.       — Ты не выходила, потому что изучала бумаги?       — Да, я прочла почти всё, — Айла несколько раз кивнула и хлопнула в ладоши перед собой. — Впрочем, ещё мне немного неловко видеться с твоей сестрой: я забыла спросить, что именно ты собираешься ей сказать?       — То же самое, что остальным: что влюбился в тебя без памяти после того, как помог и предложил пожить немного у нас, — тонкая улыбка Аято делала его похожим на хитрого лиса. — Аяка будет переживать, если узнает, что я женюсь по расчёту, и точно примет это на свой счёт.       — На свой счёт? — Айла склонила голову на бок, конечно, она догадывалась, почему именно она может принять это на свой счёт, но, учитывая то, что они были едва знакомы, догадки подобного рода стоило подтверждать. Во всяком случае, сейчас.       — Браки в наших кругах, как правило, заключаются не по любви, а ради выгоды, — пояснил Аято, присаживаясь за низкий столик и принимаясь разливать чай.       Айла, к своему стыду, вынуждена была признать, что пока он к ней не обратился, не заметила даже, что в комнату кто-то вошёл — причём, вошёл не только Аято, но и слуга, судя по всему, поскольку чайника и сладостей на столе раньше не было. Может, охрана в поместье была не такой уж и плохой идеей, учитывая, что она даже слуг не замечает, задумавшись?.. Или дело просто в том, что некоторые слуги ходят, как чёртовы ниндзя?       — Чаще всего, естественно, разменной монетой в подобных сделках выступают девушки, — продолжил Аято, делая приглашающий жест рукой. — Я имею в виду, что мужчины чаще имеют возможность выбрать клан, из которого возьмут себе жену. Порой случалось и то, что мужчина, влюбившись, женился на понравившейся девушке, если её родители не были против.       — И не важно, хотела ли девушка?       — Верно, — кивнул Аято. — Я не хочу для своей сестры подобной судьбы, поэтому отклонял, и продолжу отклонять, все предложения. Аяка сама выберет себе мужа, и, я надеюсь, не будет руководствоваться долгом перед кланом. Во всяком случае, я сделаю для этого всё, что смогу. Я хочу, чтобы моя сестра была счастлива. Судьба, в которой она положит всю жизнь на алтарь нашей семьи, не для неё. Нашему клану достаточно будет и меня. Клан Камисато не нуждается в дополнительной поддержке, и ей нет нужды вступать в брак по расчёту.       — И, если она узнает, что по расчёту женишься ты, сильно расстроится, потому что подумает, что ты сделал это ради неё? Она ведь знает, что может сама выбрать себе мужа?       — Именно так, — он с умиротворённым видом подул на чай. — Поэтому, я буду признателен, если для неё этот факт останется тайной навсегда. Я не хочу, чтобы моя младшая сестра чувствовала себя виноватой.       Айла поблагодарила себя за предусмотрительность — неприятная была бы ситуация, скажи она Аяке правду.       «Стоит чаще слушать свою интуицию, определённо стоит», — подумала она, облегчённо выдыхая.       — Аяка поверит в то, что ты влюблён в меня? — поинтересовалась она.       — О, разумеется, я сделаю всё, что нужно, чтобы она не сомневалась в этом, — улыбка Аято была сладкой. — Как правило, я довольно холоден с большинством людей. Учитывая, что мы едва знакомы… Даже если я просто буду относиться к тебе, как к члену семьи, она вряд ли будет сомневаться. Если же я буду уделять тебе время на регулярной основе, а также дарить подарки… Не думаю, что у неё возникнет хоть одна мысль о том, что мы могли ей солгать.       — Господин Камисато — хитрый лис, который прячет под своим красивым костюмом с десяток хвостов? — пошутила Айла.       — Боюсь, я не принадлежу к роду Кицуне, — он хмыкнул.       — Мне также необходимо сказать, что я влюблена без памяти?       — Думаю, это будет излишне. Как я успел заметить, актёрское мастерство, в отличие от самообладания, не входит в число твоих талантов. Ровного «он мне приятен, и я не стала отказывать его пылкому предложению», полагаю, будет вполне достаточно.       Айла рассмеялась — пылким то предложение руки и сердца назвать можно было разве что с натяжкой. Впрочем, такой вариант нравился ей куда больше, чем лживое «влюблена». Заботу ей, вероятно, даже изображать не придётся, но вот влюблённость… Она понятия не имела, как должна себя вести, чтобы со стороны казалось, будто она влюблена. Пусть лучше окружающие думают, что она расчётливо вышла замуж за богатого мужчину при первой возможности. Таких, обычно, в любом обществе несколько сторонятся. Глядишь, жизнь будет поспокойнее. В конце концов, если мужчина готов жениться на женщине, которая его не любит, да ещё и не по расчёту, это, как правило, говорит о том, что женщина будет вить из него верёвки.       — Хочешь, чтобы в обществе меня считали злодейкой-лисицей, что свела тебя с ума? — отсмеявшись, уточнила она. Сразу вспоминалась песня…       — Это будет прекрасно, разве нет?       — Под нежным платьем хвостов девять у лисицы, сведут с ума, дорожкой в гроб ведут ресницы. Жрицей страсти названа, лишь единицы, оставшись в разуме, не могут с ней смириться, — не удержавшись, напела Айла. Пение, конечно, нельзя было считать её сильной стороной, однако преподаватели в школе когда-то говорили, что у неё приятный голос и не так уж плохо получается.       — Никогда раньше не слышал эту песню, она из другого мира? — полюбопытствовал Аято, доливая чай в свою чашку.       — Верно, — улыбнулась Айла. Это была единственная песня про кицуне, которую она помнила. Охота на лисицу от Green Apelsin играла у нее, пожалуй, слишком часто после выхода Яэ Мико как игрового персонажа. Было так странно жить в этом мире теперь... — Жаль я не знаю песен про лисиц-мужчин. Но не беспокойся, я постараюсь надеть на твоё лисье тело самую мягкую овечью шкуру.       Смех Аято ей, определённо, нравился.