Госпожа Камисато

      Главным последствием эпатажной выходки Аято была… Аяка. Он явно не рассчитывал, что его трюк с переодеваниями окажет на неё такой эффект. Вероятно, он пока и не замечал, учитывая, как много работал, и как мало виделся с сестрой. А слуги, возможно, не сочли нужным доложить ему достаточно подробно.       Прошёл примерно месяц с того момента, как всё поместье вынуждено было сыграть в переодевания.       И Айла замечала изменения, поскольку частенько пила чай вместе с Аякой или иной раз выходила в город. К тому же, она чаще гуляла по поместью, так что застала пару интересных сцен. С Томой. Стоило ему оказаться в непосредственной близости, как Аяка задерживала дыхание с таким видом, будто если вдохнёт запах, непременно задохнётся. Или, наоборот, подавалась чуть вперёд, глубоко вдыхала, отшатывалась и кусала губы, краснея. У неё было два состояния.       Если же Тома случайно к ней прикасался… О, это было лицо, достойное сёдзи-манги. Хотя, разумеется, ни о каких романтических прикосновениях и речи не шло. Он, напротив, поддерживал максимально вежливую дистанцию.       На чаепитиях Аяка витала в облаках, а, когда осознавала это, краснела от стыда и извинялась. Стоило Томе появиться там же, где находилась она, Аяка не сводила с него взгляда.       За одним из чаепитий, когда Тома вынужден был подойти к ним, чтобы передать извинения Аято (он не успевал вернуться домой, и просил не ждать его и ложиться спать), Айла, наблюдая за тем, как Аяка провожает его взглядом, прикусив губу, не выдержала:       — Если он тебе и впрямь нравится, скажи ему об этом.       — Что? — вздрогнула Аяка. — Нет, всё совсем не так...       — Разве? Ты выглядишь так, словно каждый вечер представляешь себе поцелуи с ним, и, когда он оказывается поблизости в реальности, не знаешь, куда деть себя, чтобы не вспоминать смущающие фантазии, — приподняв брови, продолжила Айла. Учитывая то, какой была реакция Аято по поводу одежды, что она надела, первого шага от Томы, даже в случае симпатии, ждать не приходилось.       Аяка не знала, куда деть глаза, и Айла поняла, что угадала.       — Твой брат говорил мне, что больше всего на свете желает, чтобы ты вышла замуж по любви. Если тебе нравится Тома, тебе стоит сказать ему об этом. Он милый, надёжный парень, к тому же, симпатичный... Некоторая его одежда не оставляет простора для фантазии. Чёрная облегающая водолазка, вероятно, является в фантазиях половине горничных поместья.       — Как... как можно так говорить! Вы же... ты же... Жена моего брата! — едва не задохнулась от смущения Аяка.       — То, что я жена Аято, вовсе не означает, что у меня нет глаз, — без труда парировала Айла. — Тебе нет нужды беспокоиться, для меня нет мужчины лучше твоего брата. Учитывая, что рядом с тобой почти нет парней, нет ничего удивительного в том, что тебя интересует Тома.       В конце концов, Аяке было шестнадцать. Именно в этом возрасте, как правило, противоположный пол начинал интересовать всё больше и больше.       — К тому же, недавно ты надевала его одежду. Полагаю, запах останется в твоей памяти... Навсегда.       Аяка отшатнулась от стола, чашка её опрокинулась. Айла даже на мгновение ощутила угрызения совести за то, что смутила юную девочку, совсем не видевшую мира за пределами купола, что организовал её старший брат. Но лишь на мгновение. Эти ужимки не должны продолжаться долго, если, конечно, Аяка не желает, чтобы её обожаемый брат отослал Тому куда подальше, решив всё за неё в приступе внезапной братской ревности. Кто знает, как его может переклинить, если возможность «выхода замуж» любимой сестры внезапно замаячит на горизонте, пускай и в весьма туманной форме «первой влюблённости».       — Расскажу тебе по секрету, между нами, девочками, — понизив голос, добавила Айла. — Многим парням нравится, когда женщина, которая нравится, надевает их одежду. Это… кажется им сексуальным.       Аяка издала звук, который можно было классифицировать разве что как возмущённый писк.       — Возможно, Тома навсегда запомнит то, как ты выглядела.       Краснее Аяки были разве что растущие неподалёку розы.       — Однако смею заметить, что Тома старше тебя на десять лет, — безжалостно продолжила Айла. — И ты выросла на его глазах. В случае, если он не питает к тебе нежных чувств, как к женщине, это будет тяжёлый путь преодоления предрассудков для тебя. Если сомневаешься, есть ли у тебя чувства… Возможно, тебе стоит присмотреться к парням твоего возраста или немногим старше. Пообщайся с ними. Ты поймёшь.       — Как же? — едва слышно уточнила Аяка.       — Ты будешь сравнивать их с Томой. И сравнения всегда будут в его пользу.       Во всяком случае, так говорили ей немногочисленные подружки. Сама Айла была слишком расчётливой, так что ей ни разу не довелось испытать подобного.       Аяка, извинившись, поспешно удалилась, вероятно, обдумывать новую информацию.       Айла неспешно допивала чай, размышляя. Она не могла сказать об этом Аяке, но считала, что любовь вовсе не обязательное условие для хороших и комфортных отношений. Айла была твёрдо уверена в этом. Хорошего отношения и взаимного уважения было бы вполне достаточно. Особенно когда совпадают сексуальные предпочтения. Днём об этих самых предпочтениях Айла старалась думать как можно меньше — всё равно добраться до Аято почти не было возможности. От мыслей, пусть даже мимолётных, о проведённых совместных вечерах у Айлы начинало сладко ныть внизу живота, перехватывало дыхание и дрожали колени.       Некоторых, вероятно, раздражало бы поведение Аято — каждый раз, когда ему хотелось близости, он вёл себя так, словно возможности отказа не существовало вовсе. Однако... учитывая его характер, и общую манеру поведения, в его случае это смотрелось так органично и правильно... ему удивительно шло подобное самомнение. Вместо раздражения Айла ощущала внутренний трепет. Возможно, дело было в том, что Аято, несмотря на свою властность, ни разу не принуждал её в прямом смысле слова — когда она была уставшей, или раздражённой, он не позволял себе распускать руки или как-либо ещё выражать своё желание. Но если он видел хотя бы крошечный намёк на то, что она не против...       Даже от мимолётных воспоминаний перехватывало дыхание.       Айла отдавала себе отчёт в том, что начинает зависеть от этого ощущения, но не собиралась себя одёргивать. Разве плохо было наслаждаться тем, от чего испытываешь удовольствие?       В этот день дожидаться Аято она не стала и, разобравшись с делами, легла спать — она не застала его в постели и с утра и, засомневавшись, возвращался ли он, уточнила у первой попавшейся на глаза служанки. Оказалось, Аято уже позавтракал и находился в своём кабинете, туда она и направилась, чтобы справиться о его самочувствии как хорошая жена. Хотя, стоило признаться, что уснуть без его присутствия рядом было несколько тяжелее. Айла не знала, было вызвано это лёгким беспокойством за его жизнь или за свою, но это было не так уж и важно.       — Стоит мне отлучиться ненадолго, как моя любимая певчая птичка выучивает новую песню, — вместо приветствия выдал Аято, не сводя с неё пристального взгляда. — Тома. Ты и впрямь думала, я не узнаю?       Айла медленно склонила голову на бок, опираясь ладонями о стол. Она, конечно, знала, что Камисато Аято был помешан на контроле, и готова была с этим мириться — в конце концов, от чьего-то незримого присутствия зависело не только его спокойствие, но также и её безопасность. Однако… Такие наезды стоило пресекать. Можно было бы высказать претензии в куда более мягкой формулировке. Да и потом, что такого она отсоветовала?       — Разумеется, я прекрасно знаю, что твои люди следят за мной днём и ночью и, конечно же, рассказывают тебе о каждом моём шаге. Что именно, по-твоему, я сказала не так? Это из-за твоей затеи с переодеваниями она не сводит с него взгляда. Я всего лишь посоветовала ей присмотреться к людям вокруг, чтобы понять, что именно она чувствует. Так что незачем срывать на мне дурное настроение. Если тебе нужно сбросить напряжение, есть куда более приятные способы.       Вскинув брови, Аято усмехнулся.       — Желаешь, чтобы я взял тебя прямо здесь и прямо сейчас?       У Айлы перехватило дыхание. Пока она переваривала услышанное, Аято, судя по всему, успел всё решить для себя, и поднялся на ноги с грацией хищника, который уже загнал добычу в угол и предвкушает, как проглотит её без остатка.       — Как часто он посещает твои фантазии?       — Ты что… имеешь в виду то, что я сказала о Томе? — нахмурилась Айла, разворачиваясь к столу спиной, пока муж медленно обходил его.       — Как часто ты мечтаешь о другом мужчине, принадлежа мне? — вместо ответа повторил вопрос он, вжимая её в стол.       До неё запоздало дошло, что то, что она сейчас слышала, было ничем иным, как… сценой ревности. Настоящей или разыгранной, не имело значения.       Иногда Камисато Аято словно ловил рябь на воде от брошенного камня. Она сильно сомневалась в том, что он сумел проникнуться ею настолько за жалкие пару месяцев, за которые большая часть совместного времяпрепровождения приходилась на постель.       Насколько отвратительной была его жизнь, что он проверял все её реакции при каждом удобном случае любым доступным способом? Словно желал удостовериться в том, что они похожи в своей рациональности, переходящей в расчётливость, и что мнение её не изменилось с течением времени.       Айла не сомневалась — сейчас он следил за каждым её движением, возможно, даже считал, сколько раз она моргнула, вздохнула… Прошло слишком мало времени, чтобы он мог позволить себе хоть немного расслабиться в её присутствии.       Очевидно, жизнь его была не просто отвратительна — она была настолько затянута в паутину интриг и лжи, что приобретённые привычки брали верх над человеком внутри него каждый раз, как он вынужден был взаимодействовать с людьми.       — Так что? — вкрадчиво поинтересовался Аято, почти ласково приподняв её подбородок и неотрывно смотря в глаза.       Айла печально улыбнулась. Каждый раз, как она сталкивалась с этим, ей очень хотелось показать ему, что бывает по-другому. Бывают отношения, от которых не нужно ждать удара в спину.       — Никогда. Разве может кто-то сравниться с моим мужем? Невозможно думать о чём-то ещё, когда ты рядом.       — Неужели?       От его взгляда едва не подогнулись колени.       «Докажи мне» — повисло очевидное, но невысказанное в воздухе.       «Кажется, у него был о-о-очень плохой день… и ночь», — заторможенно подумала Айла. Он просто не желал прислушаться и начать просить утешения по-нормальному, сколько бы раз она ему не предлагала, так что не было смысла сейчас это повторять.       Вздохнув, она скользнула руками по его груди, обнимая за шею. Раз уж он думает, что это поднимет ему настроение… В кабинете, так в кабинете.       — Стол или стена? — вместо ответа поинтересовалась она.       Аято наклонился, вынуждая её прогнуться в пояснице, и парой небрежных движений смахнул со стола всё, что там было. Айла позволила усадить себя на стол. Кажется, что-то разбилось.       Она надеялась, что её покорность и доступность рано или поздно укрепят его в мысли, что ему не о чем переживать, и что нужно просто попросить, чтобы получить немного ласки в любой удобный момент. Айла поймала себя на мысли, что ей хотелось дать ему хотя бы физическое воплощение принятия и утешения, раз уж до эмоционального их отношения не доросли.       В этот раз он был жёстче и требовательнее, чем обычно, но больно не было, так что и возмущаться она не собиралась. Лишь под конец Айла ощутила, как прикосновения немного смягчились. Доверчиво прижавшись к нему, она продолжила слегка поглаживать его по обнаженной спине. Одежда их была в таком беспорядке, что она слабо представляла себе, как будет выглядеть, идя в сторону спальни, чтобы переодеться. Кимоно, так и не снятое до конца, сильно измялось.       — Что бы ты ни делал, рано или поздно, у тебя всё получится, — попыталась подбодрить она. — Полегчало?       Аято хмыкнул куда-то ей в волосы.       — Прости, — заметил он. — Мне и впрямь не стоило так себя вести в этот раз.       Удивлённо вскинув брови, Айла не стала никак комментировать внезапные извинения.       — В следующий раз тебе стоит уйти, хлопнув дверью, чтобы я не срывал на тебе злость, а не потакать мне.       — Нет.       «Рано или поздно, ты так поступать перестанешь, потому что скорее всего начнёшь чувствовать себя виноватым», — понадеялась она. Терпение, определённо, было её сильной стороной, к тому же ничего, что могло бы её обидеть, не происходило. Она скорее восприняла случившееся как очередную ролевую игру, безобидную и довольно занимательную.       — Оу?       — Я собираюсь потакать до тех пор, пока не посчитаю, что ты перегибаешь палку, потому что хочу, чтобы ты научился расслабляться рядом со мной. Ты не начнешь расслабляться, если я постоянно буду тебя одергивать. Плюс хоть я и прекрасно осведомлена о том, насколько дурной у тебя нрав, я также успела заметить, какой лапочкой ты можешь быть в хорошем настроении, — Айла сильнее прижалась к нему и не сильно, но ощутимо, потянула его за волосы. — И если вдруг в этой сцене ревности была хоть капля искренности, я хочу чтобы ты сейчас услышал меня: я не заинтересована в том чтобы мечтать, думать или взаимодействовать с другими мужчинами, мне и твоих запросов более, чем достаточно.       — Я слишком утомляю тебя ночами?       — Нет. Мне всё нравится. Честно, я в восторге, так что продолжай.       Аято фыркнул.       — Неужели ты начала влюбляться в меня? Говорят, нет пределов тому, что готова простить влюблённая девушка.       Айла замерла.       — Не уверена, что можно назвать влюблённостью то, что я испытываю. Думаю, «симпатия» будет более подходящим словом, — осторожно ответила она.       — Немного досадно это слышать, — тут же откликнулся он. В голосе его, однако, не слышалось ни грусти ни досады, казалось, он забавлялся. Айла с трудом сдержала облегчённый вздох.       — Правда? — переспросила она, позволяя ему спустить себя со стола и покорно ожидая, пока он вернёт ей на плечи кимоно.       — Кто знает, — Аято любезно закрепил пояс. — Пришли кого-нибудь, чтобы прибрали осколки той безвкусной статуэтки, что подарил на свадьбу глава клана Кудзё прежде, чем отправишься переодеваться. Как удачно она разбилась, достаточно мозолила мне глаза. Но он так ею хвастался, сразу выбросить было нельзя.       — Ты хочешь, чтобы все поместье шепталось о том, чем ты занят средь бела дня? — Айла передёрнула плечами, пытаясь этим жестом поправить всё ещё несколько сбившуюся с правильного положения ткань. Она не строила иллюзий по поводу того, как именно сейчас выглядит. Наверняка помада была размазана по её лицу так же, как и по его.       — Почему нет? Кажется, на прошлом приёме некоторые сомневались в том, как сильно я тебя люблю. Не беспокойся и просто немного пройдись так, — он поправил воротник. — Хорошего дня.       Айла поняла, что лучше не задавать лишних вопросов и просто сделать, как сказано. Как-то Аято упоминал, что среди слуг есть те, кто иной раз сливают за деньги информацию о своих хозяевах тем, кто очень хочет её знать. Разумеется, то, что они скажут, жёстко контролировалось. Не Айлой, конечно.       — Тебе тоже, — кивнув, она направилась в сторону выхода.       Иногда разговоры с Аято были подобны прогулкам по тонкому льду. Она не знала, какой ответ устроил бы его, но отчаянно не хотела вызвать большую настороженность. У неё, разумеется, не было никаких мотивов соглашаться быть с ним, кроме спокойной жизни, желательно, подальше от проблем — она была готова позволить Аято накрыть себя не просто стеклянным, а железным куполом, лишь бы не сталкиваться со всякими местными ужасами вроде похитителей сокровищ, хиличурлов, проклятых самураев и далее, по списку. И не беспокоиться о том, что завтра нужно будет есть и где взять денег, чтоб оплатить аренду.       Поскольку она не могла устроиться в этом мире на работу, которую сочла бы нормальной, занять место его жены было наилучшим вариантом. Она не собиралась лишний раз дёргаться в какую-либо сторону и даже размышлять на тему, как ей жилось бы в одиночестве, не хотела. Достаточно было и того, что она испытала по пути в Инадзуму.       …Но Аято мог в её слова не верить.       Нет, вернее будет сказать, что он, очевидно, ей не верил, несмотря на контракт и слежку. Поэтому она старалась быть честной с ним, насколько это вообще было возможно.       Если бы она решила сделать вид, что влюбилась в него, или и впрямь столь быстро влюбилась по-настоящему, вряд ли он бы оценил и поверил. Скорее всего, испытывал бы лишь ещё большее неудобство, находясь с ней рядом.       Камисато Аято был не из тех, кто легко пускал в свою жизнь кого бы то ни было. Однако он умел очень талантливо притворяться. В отличие от неё. Посещая с ним встречи с другими высокопоставленными лицами Инадзумы, она начала замечать, когда его отношение было искренним, а когда нет. Он столь талантливо менял маски, что у Айлы дух захватывало. Она не смогла бы также даже если бы попыталась. Да она, честно говоря, и не хотела.       Это было слишком сложно. Она не слишком-то нуждалась в общении с девушками своего возраста, да и обсуждать что-либо было попросту опасно — не дай Бог скажет что-то, что после доставит Аято проблем. Или ей самой. Местные дамы были теми ещё… змеюками. Размерами с Анаконду. Айла предпочитала размеренность, спокойствие и однообразность. Разговоров со слугами, управляющими и продавцами в магазинах во время редких вылазок в город было вполне достаточно.       В коридоре Айла столкнулась с Аякой, которая, едва взглянув на неё, покраснела, как варёный рак и поспешно опустила глаза в пол. По счастью, рядом как раз находилась служанка, которой Айла и отдала приказ прежде, чем с видом, будто ничего такого не происходит, направиться в сторону спальни, чтобы переодеться. И заново накраситься.       Слуги, встречающиеся ей по пути, опускали глаза так же быстро.