***
Её разбудил мягкий солнечный свет, пробивающийся сквозь неплотно закрытые шторы. Она сонно приоткрыла глаза, сладко зевая и сквозь мутную пелену не рассеявшейся до конца грёзы, оглядела спальню, пытаясь сообразить, где находится. Осознание захлестнуло волной, окатывая потоком свежих воспоминаний о вчерашнем дне, и Шарлотта села в постели, головокружительно и тошнотворно резко. С приступом удалось справиться довольно быстро, чёрные мушки прекратили кружить перед глазами, стоило их прикрыть, а следом и желудок, спазматически сжавшись ещё раз, успокоился. В дверь постучали, и после её ответа в образовавшемся проёме появился Джеймс, предупредительно смотрящий куда-то на стену чуть выше её плеча. Это было ничуть не лучше, чем вчерашний взгляд побитой собаки, который она временами ловила на себе в палате Щ.И.Т.а, в зеркале заднего вида и за ужином. — Услышали, что ты проснулась, — кивнул он, разворачиваясь, чтобы сразу уйти, — спускайся завтракать. — Джеймс, перестань на меня так смотреть, — остановила его Шарлотта, решаясь расставить некоторые вещи по местам, чтобы не мучить недомолвками в первую очередь себя. — И не смотреть. Прекращай это всё. — Как? — Виновато? — вышло скорее вопросительно, чем утвердительно, и она продолжила сыпать словами, как и всегда, когда начинала волноваться. — Покаянно? С жалостью и прочей мерзостью. — Но я виноват, — выдохнул Джеймс приглушённо. — Не в этом, — Шарлотта вздохнула, выбираясь из мягких объятий одеяла, поправила на себе чуть сбившуюся во сне футболку и спустила ступни на контрастно прохладный паркетный пол. — Я умоюсь и приду, хорошо? Он кивнул и бесшумно удалился, и хотелось верить, что это было согласием по всем пунктам их короткого разговора. Несправедливым казалось злиться на недобровольного донора, такую же жертву обстоятельств, какой была она сама. В зеркале над раковиной, куда накануне не хватило духу взглянуть, отражалась расстроенная незнакомая девочка с грустными тёмными глазами, беззащитная и разбитая, ни следа от той холёной Шарлотты Харт, что спала на специальной анатомической подушке от морщин сна и утренней отёчности с наволочкой из натурального шёлка. От острого приступа жалости к себе засвербело в носу, глаза наполнились слезами, и ей пришлось зажать рот ладонью и закусить пальцы до боли, чтобы подавить шумный всхлип. На один бесконечно-длинный миг Шарлотта возненавидела всю супергеройскую братию за обратный Щелчок. Зная наперёд, она бы предпочла не возвращаться из небытия.***
На кухне пахло панкейками, омлетом и жареным беконом, Брок возился с тремя сковородками сразу и выглядел не в пример спокойнее вчерашнего, пусть и старался держать лицо, Шарлотта уловила предубеждение и подозрительность, адресованные ей. — Доброе утро, — она скользнула на одно из свободных мест за столом, разглядывая горы еды и Джеймса, грызущего кусочек сельдерея. За один совместный ужин сложно было привыкнуть к суперсолдатскому метаболизму, и единственное, что её волновало в тот момент, не начнёт ли и она на большем сроке есть в таких же количествах, ведь если ребёнок уже сейчас помогал её телу залечивать мелкие травмы за считанные минуты, то и другие модификации могли проявить себя со временем. — Доброе утро, — отозвался Стив, оборачиваясь от кофемашины, чтобы передать Джеймсу чашку, и поймал её взгляд. — Кофе? Беременным вообще можно кофе? — Можно, — Брок выложил последние панкейки и переместился к столу. — Откуда ты знаешь? — У Роллинза двое детей. — Почти не помню вкус кофе, — задумчиво проговорила Шарлотта, с благодарностью принимая из чужих рук чашку. Джеймс понимающе улыбнулся. Она, как и многие другие, видела мельком в сети слитую информацию о том, что с ним произошло, но не слишком интересовалась политикой, историческими личностями и шпионскими организациями, будучи журналистом другого толка, освещая модные показы и феминистские движения, выискивая вдохновляющие истории о поиске себя и становлении. То, что могло подтолкнуть юных девушек и состоявшихся уже женщин превращать мечты в цели и упорно следовать к ним. Они завтракали в молчании, не будучи ещё готовыми говорить о чём-то серьёзном, и Шарлотта была признательна им за то, что не задавали пока вопросов о "Химере" и других девушках. Избегать этого на протяжении всей вынужденной совместной жизни не получилось бы, но она собиралась молчать столько, сколько получится.***
В торговый центр они с Броком поехали вдвоём, Джеймс и Стив собирались проверить какую-то зацепку (без подробностей, но и это Шарлотта находила справедливым, учитывая собственное молчание и характер их отношений). В городе было многолюдно и шумно, суетливо и по-праздничному ярко, и с некоторым удивлением она обнаружила, что всё кругом украшено гирляндами и еловыми ветками, сверкающими шарами и искусственным снегом. Поначалу Шарлотта пыталась отслеживать даты и дни недели, без часов и солнечного света казалось невозможным определить время суток, но в маленьком лабораторном мирке, где она застряла, было своё расписание с завтраком, обедом и ужином, осмотрами и анализами, опытами и пытками. Шарлотта не помнила, когда и по какой причине прекратила отсчёт, и сейчас это казалось совсем неважным. Мир продолжал существовать, повторяя тот же цикл, что и десятки, сотни лет, и в очередной раз заставлял почувствовать себя никчёмной букашкой. В атриуме на первом этаже торгового центра раскинулась праздничная инсталляция с пластиковыми санями и оленями, очередь к креслу Санты вилась змейкой и уходила далеко в глубины ближайшего коридора, а девушки в одинаковых костюмах эльфов раздавали рекламные флаеры и сладко улыбались. — До Рождества чуть больше недели, — подсказал Брок, заметив её замешательство. — Я поняла по украшениям и суматохе. — Быстро купим всё необходимое и уедем. — Было бы здорово, здесь... сложно. Шарлотта любила толпу и праздничный шоппинг, чувствуя себя в своей стихии, но это было раньше. Сейчас ей хотелось поскорее закончить с обязательной частью покупок и оказаться в машине, на трассе, в доме, где было спокойно и тихо. Она выбрала несколько совсем простых комплектов в базовых расцветках (в жизни не носила такого скучного белья!), плотные джинсы, синие и чёрные, леггинсы для йоги с мягкой резинкой, спортивные шорты, пару однотонных футболок для дома, худи и толстовку, два свитера разной вязки, тёплое пальто, укороченные сапожки и ботинки на толстой подошве. Едва не забыла о носках и схватила первые попавшиеся у кассы подходящего размера, комплект из пяти пар с ёлками, пингвинами и оленями. В Сефоре пришлось проторчать дольше, очереди казались бесконечными, а люди вокруг сметали с полок подарочные наборы, яркую декоративную косметику и дорогой парфюм. О многоступенчатом уходе за кожей и волосами думать не хотелось, и Шарлотта остановила свой выбор на мягкой пенке для умывания, увлажняющем креме, шампуне без силиконов и бальзаме для волос. Поразмыслив немного, добавила к будущим покупкам масло для губ и питательное молочко для тела, маникюрный набор и отвратительно розовый станок. Базовый минимум был закрыт.***
— Тебе нравится китайская еда? — спросил Брок уже в машине, когда они выезжали с подземной парковки. — Если это не "Будда прыгает через стену", — усмехнулась Шарлотта, разворачивая мятную конфету, он купил ей целую упаковку на заправке ещё по дороге в город. Просто на всякий случай. — Тогда по пути заедем в одно местечко, у них вкусные паровые пельмешки с креветками и грибами и баклажаны в остром соусе. — Хорошо. — Ты не хочешь увидеться с кем-то из родных, пока мы в центре? — У меня никого здесь нет. — Друзья? — Я уже не их Шарлотта, — отказаться от прошлой жизни оказалось удручающе легко. — А ты не думала, что они тоже могли измениться? Она не знала наверняка. Не рассматривала такой возможности. Скучала. Брок ответа не ждал, давая ей время переосмыслить некоторые вещи. — Наверно, мне надо будет позвонить. Но я пока не готова. — Как скажешь, лапушка. Пельмешки ждут.