Другие 365 дней

      Рассвет робко разрезал густые сумерки, заставляя туман тяжелыми каплями оседать на землю. Ева дремала, устроившись на коленях своего мужчины, пока бесшумно скользящий по автобану, автомобиль возвращал их в Нью-Йорк.       Он задумчиво перебирал пальцами ее мягкие волосы, пытаясь вспомнить были ли они когда-нибудь по-настоящему беззаботны и счастливы.       Когда машина подъехала к черному входу, Массимо взял еще сонную Еву на руки и поднялся на последний этаж. Девушка открыла глаза и узнала знакомый интерьер, — что мы здесь делаем? — Мы не улетим отсюда пока ты не поговоришь с отцом. Я должен ему и это его условие. Водитель будет ждать внизу и отвезет тебя ко мне, когда скажешь, — Торичелли поставил ее на пол и вышел из гостинной.       В синих глазах полыхнула искра гнева. Она вскинула голову, расправила плечи и без стука вошла в кабинет отца.       Витторио сидел в своем кресле и напряженно потягивал кофе.       Все еще босая Ева, ощутила ступнями, приятно щекочущий ворс дорогого ковра, и замерла перед разделяющим их столом, сверля отца обжигающим холодом взглядом. — Лукреция, ты должна была рассказать мне, что с тобой сделал Алекс. — А разве это что-то изменило бы? В последний наш разговор ты достаточно ясно мне дал понять, что Алекс это твой выбор и я должна уйти с ним. Я знала, что ты вернешь меня ему при первой возможности. — Все было бы не так. — А как? Ты продал меня. Ты предал ее! Мама бы не хотела мне такой судьбы и никогда не простила бы тебя за это, если бы была жива. Она ненавидела бы тебя до конца своих дней. Вообще как отец может сделать такое? Отдать своего ребенка безумному психопату. Ты такое же чудовище как и он! — фразы легко и хлестко срывались с губ, наконец, освобождая ее душу. — Я не твой отец! — в гневе выплюнул Витторио и сразу же пожалел о своих словах.       Ева несколько раз моргнула и опустилась в стоящее рядом, кресло. Больно не было. Нет. Кажется, ей стало даже легче. — А я все ломала голову почему ты был так холоден и жесток со мной, почему вычеркнул меня из жизни сразу после смерти мамы. Я думала, что тебе больно, из-за того, что я слишком напоминаю ее, но все оказалось гораздо проще… я недостаточно хороша чтобы быть Дженовезе. Ты просто избавился от своего грязного секрета. — Я не это имел в виду. Ты исключительная, Ева. Но я слишком ее любил, чтобы позволить ей умереть. Я всегда выбирал ее. Я пообещал Джулиано отдать тебя при условии, что Медичи будут заботиться о тебе. Я допустил ошибку и сожалею об этом. Ты — Дженовезе, моя дочь и всегда ею будешь, — он был зол на себя за то, что допустил все это, но уже было слишком поздно, — но, к сожалению, биологически я не твой отец.       Ева медленно встала, вышла из кабинета, спустилась вниз, но не села в ожидающую ее машину, а отправилась в центральный парк.       Она шла медленно, путаясь в своих мыслях, а встречающиеся ей люди косились на странную босоногую девушку с отсутствующим взглядом, зябко кутающуюся в кардиган, но сейчас ей было все равно. Она не Дженовезе… Какая ирония, теперь она сама оказалась на месте Алекса — ублюдок в семье с «голубой» кровью.       Девушка опустилась на их с мамой любимую скамейку среди зарослей вишни у озера и поджала ноги. Но как же так случилось, что мама изменила Витторио, она же любила его безумно… почему он простил…       Андреа неслышно сел рядом и поставил на скамейку коробку с конверсами. — Я не его дочь, знаешь? — Да — Расскажи. — Это личная история капо. — Я никому не скажу, но мне нужно знать.       Ее взгляд не оставлял ему выбора, они всегда были честны друг с другом. Консильери очень любил эту маленькую, но гордую птичку.       Своим неосторожным признанием Витторио сломал ей крылья, но Андреа понимал, что открыв ей правду, он вырвет ей их с корнем, ведь правда была слишком жесткой даже для нее. — Прошу тебя.       Консильери сдался. Никогда не мог ей отказать. — Когда Витторио только переехал в Нью-Йорк, он был реджиме. Талантливым, с гибким умом, изворотливым и очень целеустремленным, но всего лишь реджиме. Твоя мать была очень красивой и яркой женщиной, полной собственного достоинства и очень острой на язык. На нее обратил внимание капо. Он просто с ума по ней сходил и не принял ее дерзкого отказа. Однажды, когда Витторио был в отъзде, капо изнасиловал твою мать прямо в доме Дженовезе. Это было нарушение законов мафии, ведь она была женой его реджиме, но капо было плевать. Витторио отомстил. Умело сплел сеть интриг, после чего убил капо и занял его место. Но всю жизнь он винит себя, что не смог защитить ее. О том, что ты не его дочь, Витторио узнал сразу после твоего рождения. Я единственный из посторонних, кто знает обо всем. — Ты не посторонний. Спасибо, Андреа. Правда оказалась еще более жестокой, чем она могла себе представить. — Началась война, Ева. В Доменико Торичелли стреляли пол часа назад.       Ева вскочила на ноги, но он удержал ее за предплечье. — У всего есть последствия, Тыковка. Это предупреждение. Медичи не отпустит тебя. Находясь в семье Торичелли ты подвергнешь риску их всех. Нужно сначала уладить дела с Джулиано.       Он многозначительно положил паспорт и несколько банковских карточек на коробку с обувью.       А она в этот момент думала о том, что старуха с косой всегда стоит где-то за ее плечом: мама, Начо, Марко, Алекс… и вот теперь Доменико. Сколько еще людей должно умереть, чтобы старая карга оставила ее в покое.