Выстрел оказался холостым

В такие депрессивно-истеричные дни, в которых в нем просыпается ноющий детёныш из ближайшего магазина, заставляющий свою мать краснеть, единственное, что сглаживает его существование, это курево и пойло. Диплом сам себя не напишет, скелеты в шкафу сами себя не найдут, а он нихуя не делает, кроме самокопания и самозакапывания. Да что поделать. Когда мысли забиты стабильно одним и тем же, сложно вбить себе в голову желание жить и работать. Осень даёт о себе знать. Холодно пиздец. И некрасиво. Я бы и слякоть описал, и всякий там дождик, но мы собрались не за этим, так ведь? У нас тут славянские страдания. В полупустой черепной коробочке скрутилась клубком глистов мысль о какой-то вписке. Сборище блядей, это, безусловно, изысканность, но и определённые затраты моральных и физических сил. Выбрал бы не ходить — с удовольствием не пошёл, но если не пойдёт, будет автоматически уделять время своим истерикам. И истерикам Ленки, конечно же. Её же туса и её благополучно забытый день рождения, точнее забыл о нём только Юра, а Ленка и не жаловалась: Мальдивы, оплаченные богатеньким папашей, работают лучше валерьянки, а бабьи слёзы ничто так хорошо не вытирает, как пачечка зелёненьких бумажек. Простить Юре, что не позвонил в такой важный день, она, конечно, может, а вот то, что не припёрся на умопомрачительную вписку разумеется нет. Ленка мастер безвкусных тусовок, которые устраивала по поводу и без, тащила туда вообще всех подряд: знакомых, знакомых знакомых, цыганский табор и по мелочи. Например, Юру. Как раз в таком сборище три года Юра встретил Сашку... Епт, где очки?... Хорошо бы их найти. Натягивая свитер, зависая над носками, кое-как доплелся до зеркала. Заглянул прямо в свои страдальческие очи, насколько это было возможно в приделах практической безочкой размытости. —Ну? Че зыришь?... А ниче, Юр. "Как докатился до жизни такой?". Холодная струя воды обожгло лицо, неприятно защипало от холода на коже. Докатился... Причём самостоятельно, без чьей - либо помощи. Молодец. А жизнь она сама накинулась в лице пидарастичного мудака, вот теперь досуг похож на типичные тиктоки: он меня бросил, я не бросил, сдохну к осени. И под песню Леди Гаги. Эстетика, не жизнь нахуй. Каждый раз, задумываясь о Саньке в последнее время, Юра оправдывал (или пытался) мыслями на тему: "Ну его уже полтора месяца не слышно, не видно... Мало ли". Будто раньше Сашка не пропадал так, бывало на неделю, бывало на месяц. Конечно, Его Превосходительство не соизволит предупредить об этом хоть кого-нибудь. Поэтому Юрку разрывало два противоположных состояния: "а не похуй ли?" и "не похуй пизда как". Виноват в этом недотрах или ретроградный Меркурий, Юра не знал. Пятница. Чёрт бы её побрал, пятница. Слишком быстро она подобралась, он был не готов. Хотя Юра не был бы готов в любом случае: социальная батарейка на нуле. Есть ли какой-то выход из сложившегося хоровода пиздеца? Есть. Выход из квартиры подходит на все сто процентов, однако выход этот временный, надолго его не хватит, но что имеем, то имеем. Ну или кого, тут уже по вкусу. ... —Оплата не проходит, млд члвк - чавкая жвачкой, кассирша взглядом голодного аллигатора наблюдала за несчастным студентом. Все сегодня не слава Богу. Юра обречённо глядел на карту "Мир". Вроде бы мир, но такая война, мама не горюй. —Почему не проходит? - тупо переспросил он, уставившись в стекло "Балтики", будто оно ему поможет. —А я знаю? - кассирша хрюкнула. —Товарищ! - дёргающийся дед с пачкой макарон - Может вы ускорите процесс? Юра нахмурился, поправляя очки (ну типо интеллигент). Уже целенаправленно повторил прикладывание картой, не из-за надежды "хосподи-лишь-бы-сработало", а потому что это дело принципа. Терминал противно запищал, отказываясь принимать чужое настойчивое внимание. —Млд члвк - продолжает чавкать кассирша - Вам че, отмену сделать? —Черт с вами. Держите наличку. С неким упоением он слушал, как соседний дедус кряхтит как "Урал", пока Юра соскрёбывал мелочь из глубин кошелька, трепетно складывает это сокровище на большую купюру, а потом торжественно, с лицом победителя забирает злосчастный торт "Муравейник" и "Балтику", а после выходит под крупный дождь, еле видимый на фоне вечернего неба. Разумеется Юрий предусмотрительный. Иначе он просто не выдержал бы общения с Сашкой, ведь у Сашки свое преобразование философского тракта "Искусство войны", которое держится только на тезисе "Сначала трахни друга, потом трахни врага". С таким человеком ничего не страшно, ведь все самое страшное ты уже повидал. Предусмотрительность Юры, идущего по мокрому тротуару с пакетом в руке и пивом, проявляется в очень простой логической цепочке: чтобы не нажраться на тусе, нужно нажраться перед ней. Пиво шлифовать чем-то ещё просто не хочется, оно самодостаточное, да и небольшая норма Юрки будет и так перевыполнена, а хоть кто-то трезвый должен быть. Не то чтобы Юрий уж очень любил играть в благородство, бегая с тазиками и минералками по всей хмельной квартире, но сказывалось практически армейское отцовское воспитание: выпил — отжался, покурил — двойку в рожу получил, сильно обидел — отсосал. А не... Это уже сашкино воспитание. Отдельное ему спасибо, челом, как говорится, бью. А отец... Что ж, на то он и "отец". Ни батька, ни папа, а именно отец. Юрий чувствовал себя конченой мразью, каждый раз вспоминая о нём, ведь о мёртвых говорить и думать хорошо надо, а здесь буквы только в матерное слово и собираются. Хуйня и точка. Пиво холодное, ветер безжалостный, ближайшая станция в минутах пятнадцати, а быть нужно, желательно, вот прям сейчас. Слякоть чавкала мерзко, скользила, пизда мокрая такая. Автомобилистам плевать с высокой колокольни, срать они хотели, в общем, не жалели и от души брызгали дурманящей жижей из-под колёс. Твари бездушные, главные охотники за челядью. Резина завизжала где-то за поворотом, далеко за спиной, надрывно так и опасно, смачно и стремительно входит в поворот красная ламба, сверкая своим мокрым покрытием. Юрка присвистнул. Не, ну охуеть можно, но скорее с мысли, что человек за рулём вообще жив. Фантастический кретин тот, кто доверил ему дышать в сторону автомобилей. Тем временем Lamborghini входит в поворот, перестраиваясь на соседнюю полосу, вынуждая Юру словить неосознанную панику: красная хуйня, приветливо мигая фарами, направилась прямо на него. Но Юра в бездну не глядел, упрямо шёл вперёд, в надежде раствориться в дожде, как слеза (он романтик, ему можно). Конечно, назвать агрессивно рычащего мотором алого монстра "хуйнёй" было весьма дерзко, но то все нервы и паранойи. Поравнявшись с ним, автомобиль зашипел, его дверь гильотиной взмыла вверх, очерчивая краем изящную дугу, открывая темнеющий вид салона. —Эй. Пешеход, запрыгивай. Саня нахально лыбился, демонстрируя все свои виниры, абсолютный похуизм на правила дорожного движения и на мнение Юры. Дождь безбожно лил, хлестал по лицу, но Юра уже был доволен своим положением. Как можно быстрее загрузился он в салон, истерично вливая в себя остатки пива. Мощно зарычав, спорт кар вылетел в поворот. —Я тебя минут тридцать искал, начиная с твоей квартиры - Саня хмыкнул, глаза его жадно блестели. —Поздравляю, Шерлок. Оно того стоило? - Юра ухмылялся, ёрничал, но вопросы в нём множились быстрее амёб. Сашка ничего не ответил, только оскалился довольно. В тесном салоне, вбивая в кровь адреналин, громыхала песня "Be mine", а Саня покачивал головой в такт, не то ловя жутчайший кайф от песни, не то от мощи под своими пальцами. ... And I want you to be mine... Юра скучал по этим пальцам. Тонким и длинным, костяшки правой руки пересекает кривой шрам, аккуратные ногти — все это кажется хрупчайшим элементом декора, но Юра не понаслышке знал, ох знал и видел. Эти хрупкие пальчики воплощение концентрации пиздецки огромной мощи, способной удержать 910 лошадей. Саша сильный мужик, хоть и длинноногий и с округлым задом. Порой Юре казалось, что это он ебёт Сашку только потому, что тот позволяет это делать. А по силе он нисколько ему не уступал. Рыжие волосы, огненные, торчали во все стороны в мажорской причёске "типо-хаос-но-укладку-я-делал-три-часа". Русая от природы волосня прошла афганскую войну: она только на памяти Юры имела более десятка вариаций длины и пяти разных цветов. От голубого, до зияющего чёрного. Вот теперь огненный. —Откуда тачка? - Юра сглотнул, в очередной раз ужасаясь показателям на спидометре, пока Сашка одной рукой тянулся к "Балтике" - Тебе нельзя, ты за рулём. Сашка цокнул языком неодобрительно, нехотя отдёрнул руку, сверкнув своими кольцами. —Ля какие. Ты че святой, пиво отбирать?... —Так что насчет ламбы? —Одолжил - он ответил с такой довольной рожей, будто мечтал ответить на этот вопрос, причём так, чтоб нихуя не было понятно. В глазах Санька отражаются все городские огни, он уверенно и властно влетает на красный. Он чё, как баба, все под цвет машины и сумочки собирает?! —Мы проехали на красный - меланхолично объявил Юра. —Ага - Сашка, был ещё более доволен. —Где ты был полтора месяца? Все раздражение, скопившиеся в нём, выблёвывалось ядовитыми язвами в виде слов, но равнодушие осталось на лице. Как бы похуй, но как бы и нет. Мужчина загадка. Подобное мудачье происходит с Юрой последнее время часто, гнев и бессилие накатывали одновременно, мозг отключал функцию движений лицевых мышц и в результате Юрий походил на психопата-убийцу с мышлением ревнивой восьмиклассницы. Навязчивая мысль после остановки разъебать пустую бутылку об эти охуительные, невъебительно - красивые голову и личико начинает симпатизировать. На Саше чёрный бадлон, закрывающий горло, серебрянная цепочка, завораживающе сверкающая на свету. Обычно он такое не носит и Юра, глядя на него сейчас, задавался вопросом почему. Рядом с ним, Юрка, с пакетом, в мокром пальто и рубашке выглядит, как потерявшийся бомж, хватающий парней за жопы. —В Италии. А че? Понятно. Сашка говорить не хочет. Значит Юре автоматически насрать. Хотел бы — рассказал бы все в подробностях вплоть до того, как он срал в толчке посреди Рима, не отделался бы ответом "а че". Красочные огни сменялись одни за другим, смазывались в густой сияющий туман, мерцающий в прозрачных каплях. —Мы же едем к Ленке? - вообще надо было это спросить в самом начале, но Юра настолько привык то к появлению Саши, то к его исчезновению, что был готов ехать куда угодно, только... Только лишь бы с Сашкой, блядь. Ну че за хуйня. Приходится укладывать в голове это внезапное откровение, иначе оно выйдет вместе с пивом прямо сейчас. —Ну хочешь, можем ко мне - Саня заржал, проводя металлическим шариком пирсинга по влажным губам, чёртов извращенец. —Хочу. Но только за рулём буду я. —Не, иди нахуй. Едем к Ленке. К водительскому креслу Сашка всегда ревновал больше, чем к Юре. ... Yeah I want you to be mine...