***
На каменной стене буйствовали тени, увлечённые тренировочным поединком. Скрежет клинков разносился по залу, разбавляя непрекращающиеся брошенные угрозы и оскорбления. — Рыжий уродец, ты не отразишь мой удар так просто, — отозвался Сказитель, замахиваясь острым клинком перед шеей противника. — Ты явно недооцениваешь меня, — Тарталья игриво улыбнулся ему и сделал выпад в сторону, парируя быстрый удар. Резкие и опасные движения повышали адреналин в крови, предавая сражению рискованность, от которой малейшая ошибка может оказаться фатальной. Тарталья нападал без промедлений, стараясь вымотать противника и проверить его устойчивость, но соперник легко отражал удары, нападая в ответ, пытаясь задеть открытые участки кожи. Сделав шаг назад, Скарамучча оказался почти прижат к стене, отчего на долю секунды он замешкался. Погрешность. Чайльд замахнулся лезвием, целясь им в грудь парня, позабыв о том, что это тренировочный поединок. Реакция Сказителя была незамедлительной: он скользнул в сторону, молниеносно оказавшись за спиной, и грубо ударил рукоятью клинка в спину, толкая его тело на каменную стену. — Прекрасная реакция, — хрипло подчеркнул Тарталья, стараясь сдержать болезненные стоны, — я ошибочно подумал о тебе, посчитав тебя неженкой. — Идиоты вроде тебя никогда не думают, — съязвил Скарамучча, гордо развернувшись, — я могу быть опаснее, чем тебе кажется. — Если я такой глупый, то как так получилось, что ты допустил эту страшнейшую ошибку? — издевательски спросил Предвестник, предвкушая собственное превосходство. Грубая хватка сковала тело Скарамуччи, а боль резко распространилась по мышцам. Если бы он был человеком, то такая сила сдавила бы внутренности, и он бы умер прямо на месте, а о его нелепой смерти ещё долго бы вспоминали Предвестники, насмехаясь над его быстрым провалом. — Никогда не разворачивайся спиной к противнику, если ты не убедился в его смерти, — томно прошептал на ухо Тарталья и повалил парня на холодный пол. Тупая боль ударила в затылок, от которой началось головокружение, и размытый рыжий образ казался ещё омерзительнее, чем обычно. Одиннадцатый Предвестник уселся на его бёдра, заведя его руки над головой, болезненно сжимая запястья, грубо вдавливая пальцы в тонкую кожу. Он уже не вслушивался в ядовитые ругательства и совершенно не обращал внимания на ноющую боль в спине. Юное тело возбуждало идеальными изгибами, а первые распустившиеся синяки и увечья приковывали голодный взгляд. — Слезь с меня сейчас же! — потребовал Скарамучча, ёрзая бедрами из стороны в сторону, — Убери от меня свои мерзкие руки. Тарталья молчал, осматривая тяжёлым взглядом губы юноши. Сильно хотелось в них впиться, сдавив его горло крепкой хваткой, чтобы каждая гематома напоминала жертве о том, кому принадлежит его кукольное тело. — Моли меня о том, чтобы я остановился, — заявил Тарталья и фальшиво улыбнулся, наклоняясь ближе. — Ты думаешь, я действительно стану унижаться перед таким как ты? — Сказитель метнул яростный взгляд и мгновенно отвернул лицо в сторону, чувствуя чужое дыхание на своих губах. — Я заставлю. Освободив одну руку, Тарталья грубо схватил за подбородок и развернул к себе. В аметистовых глазах бушевала злость и непонимание, а собственное бессилие и скованность раздражало его, не позволяя сделать лишнее движение. Аякс потянулся к желанным губам, сокращая миллиметры, отделяющие его от поцелуя, не прерывая зрительного контакта. «Я не упущу ни единой возможности наблюдать за твоим испуганным лицом» Поймав момент, когда Чайльд расслабил свою хватку, оказавшись ближе, Сказитель резко дёрнулся, мощно ударив локтем по челюсти и спешно приподнялся, выбираясь из-под тяжелого тела. Быстро встав на ноги, Тарталья гневно ухватился за край одежды парня и толкнул его к стене, мгновенно приблизившись, словно кровожадный хищник. Ему хотелось громко кричать от боли, когда каждое движение казалось сущим адом, но лишь один испуганный взгляд напоминал Предвестнику о том, какая у него главная цель. — Не прикасайся ко мне, ублюдок! — громко закричал Сказитель, сползая вниз по стене. — Буду прикасаться до тех пор, пока ты не будешь умолять меня прекратить трогать тебя, — выпалил Аякс и рассмеялся, сжав пальцы на его бледной шее. Мощная рука давила настолько сильно, что перед глазами у Скарамуччи появились яркие вспышки, и окружение медленно стало растворяться. Он ощутил, как кожа на руках начинает кровоточить, а шероховатая поверхность стены открывала новые ранки, смешивая кровь с грязью. Тарталья давил на мышцы шеи, впиваясь ногтями в кожу, а самодовольная улыбка не сходила с лица, как и его пожирающий взгляд. — Уже не такой опасный, как ты заявил мне ранее? — насмешливо спросил Предвестник, приблизившись к его губам. В ответ послышались хриплые попытки выдавить из себя слова, но из-за того, что его связки туго сдавливали, он не мог ничего ответить. — Ну же, — сжимая горло сильнее, потребовал Тарталья, — покажи мне свою опасность! Сказитель опустил веки, не в силах больше смотреть в обезумевшие глаза противника, а по телу разлилась сильнейшая слабость. Казалось, что в этот момент ему стало безразлично все, даже если это последние минуты его жизни, за которые уже не хотелось бороться. — Впереди тебя ожидает множество тренировок, — ласково промурлыкал Предвестник, мягко отстранившись, — я сделаю из тебя сильную и устойчивую игрушку. Будь готов к продолжению. — Я убью тебя… — рвано прошептал Скарамучча, окончательно падая всем телом на каменный пол. — Умереть от твоей руки будет моей наградой.Нейротоксин
23 мая 2023 г. в 19:30
Прошло несколько суток с момента их встречи и первого начавшегося разговора, который хотелось растянуть на продолжительное время, если бы этому не помешали служебные обстоятельства.
Тарталья засыпал с мыслями о манящем теле Скарамуччи и просыпался с диким желанием нанести ему увечья, заставить молить о пощаде, когда вся боль разливалась бы по его телу, рвала идеальную кожу.
«Я буду единственным художником, что нарисует кровавый шедевр на твоих изгибах» — подумал парень, гордясь собственной одержимостью.
Истерзанное безумием сознание переполнялось лишь одним Скарамуччей, который и не собирался покидать его.
Таинственный образ юноши мерещился ему в мелькающих силуэтах людей за окнами, навещал в непродолжительных сновидениях, из которых выдергивала собственная изворотливость, когда он ощущал его фантомные касания, сводящие с ума его насыщенную фантазию.
Тарталья желал прикоснуться к его хрупкому телу, вдохнуть аромат кожи и пропитать им всю свою одежду, чтобы каждый атом его тела принадлежал лишь одному ему.
Жажда мучительно давила, дразня представлениями о вкусе его губ и крови, которую хотелось размазать языком по его губам и болезненно прокусить их, пронзить глубокой страстью всё его тело, не оставляя ни одного малейшего миллиметра кожи без внимания.
Аякс любил сильных противников и уже предвкушал день, когда он скрестит с ним клинки, увидит в его аметистовых глазах ярость на все человечество и будет стараться свергнуть его, давя острое лезвие к горлу.
Воображение рисовало момент их смертельной битвы, что доводило парня до экстаза, когда он лежал на кровати и думал об этом, наслаждаясь очередным оргазмом, повторяя мысленно лишь одно будоражащее его сознание имя.
«Ты будешь только моим. Никто не будет дышать рядом с тобой. Я раздроблю кости каждому, кто засмотрится на тебя и попытается забрать у меня» — лихорадочно прокручивал мысли Тарталья, сидя у горящего камина.
Лазурные глаза, напоминающие бескрайний океан выглядели обезумевшими, и лишь языки племени подчеркивали это, отражаясь в его зрачках.