Ошибка

Джоффри встретил своего деда, гордо восседая на Железном Троне. Мальчишка изо всех сил старался показаться шире и выше, чем он был на самом деле. Гордо вздернутый подбородок, ладони лежали на подлокотниках. Длинные пальцы время от времени постукивали по ним, стараясь избегать острых как бритва краев. Привычно заложив руки за спину, Тайвин неторопливо пересек длинный просторный зал. Звук его уверенных твердых шагов затих ровно в тот миг, когда он остановился у ступеней, что вели к трону. Вся напускная бравада внука не вызывала у Тайвина ничего, кроме раздражения, с которым он, к счастью, умел совладать. — Ваше Величество, — Тайвин слегка поклонился и внимательно посмотрел на короля. Джоффри, заметив невозмутимость деда, хотел перенять ее. Но пальцы по-прежнему продолжали неслышно постукивать по подлокотникам трона, чередуясь со стуком сапожных каблуков. Тайвин видел, что внук злился и нервничал, но не торопился брать ситуацию в свои руки. В конце концов, Джоффри сам распорядился, чтобы он пришел. Он здесь. — Дедушка, мама мне часто рассказывала о том, что ты очень любишь свое наследие, — начал Джофф и приподняв голову, посмотрел на Тайвина сверху вниз. — Так и есть, Ваше Величество. Уверен, каждый глава своего дома печется о его благополучии, — спокойно ответил Тайвин и свел брови на переносице, изобразив крайнюю заинтересованность в разговоре, словно здесь и сейчас обсуждалось, куда должно выдвинуться войско для своей решающей битвы. — Я — ваше наследие, дедушка, — продолжил Джоффри и Тайвин заметил, как привычно дрогнул голос внука на последней «а». — И для меня — это великая честь, Ваше Величество — Тайвин снова едва заметно поклонился. — И почему же, дедушка, ты не исполняешь волю своего короля и части своего наследия? — Какова ваша воля, Ваше Величество? Где именно я оступился? — Тайвин посмотрел на внука так словно действительно волновался о том, что мог вот-вот попасть в немилость короля. — Девчонка Старк, — выплюнул Джоффри и скривился, будто успел разом проткнуть себе все пальцы. — Она покушалась на мою жизнь. Покушение на жизнь короля — измена. Даже одна лишь мысль об этом уже приравнивается к измене. Я лично отдал приказ, чтобы ее бросили в камеру. Сегодня утром сир Илин Пейн должен снять голову с изменницы. Но в камере ее не обнаружили. Мне сказали, что девчонка у тебя, дедушка. Что же это, как нежелание подчиниться воле короля? — Джоффри вздернул подбородок. В зеленых глазах замерцал триумф. Он был горд своей речью. — Это здравый смысл, Ваше Величество, — спокойно ответил Тайвин, продолжая изображать серьезное и сосредоточенное отношение к происходящему. Лицо Джоффри вытянулось. На щеках показались первые еще розовые пятна, спровоцированные возмущением. — Это больше похоже на заговор. Заговор против короны, — выпалил Джоффри и поерзал на твердом неудобном троне. — За такое я могу и тебе голову приказать отрубить, дедушка. Взгляд Тайвин вмиг стал тяжелым и холодным. Джоффри снова заерзал и не заметил, как его подбородок опустился, а плечи, которые он всё это время держал гордо расправленными — сжались. Тень страха промелькнула на лице внука, но Тайвину этого оказалось мало. Сейчас происходило то, о чем он уже не единожды предупреждал Серсею. Мальчишка начал делать первые выпады в его сторону. Если это не пресечь, то Джоффри перестанет бояться кого бы то ни было быстрей, чем Тайвин мог предположить. Продолжая неотрывно смотреть на внука, он медленно поднялся по ступенькам и остановился прямо напротив. Высокая крепкая фигура, одетая в черный камзол, бриджи и высокие сапоги нависла тенью над сидящим мальчишкой. Тайвин не двигался, лишь смотрел. Джоффри попытался сохранить спокойствие, но его сердце бешено колотилось в груди и не желало подчиняться королю. Цепь десницы, мерцающая в свете факелов, сейчас выглядела не менее опасной, чем и сам Тайвин. — Отрубите сегодня мою голову, Ваше Величество, завтра же останетесь без своей собственной, — медленно произнес он. — Это… Это угроза? — лицо Джоффри покраснело, а голос предательски дрогнул. — Нет. Я лишь доношу до вашего ведома то, что вас может ожидать в будущем, Ваше Величество. У вас, безусловно, имеется множество неотложных дел, которые вам мешают посетить заседание Малого совета. На этих заседаниях, Ваше Величество, мне приходиться принимать массу важных решений, чтобы укрепить вашу власть и авторитет. А также сделать всё от себя зависящее, чтобы в Королевскую Гавань не пробралось ни одно вражеское войско, ни один лазутчик. Знаете ли вы, что случается, когда враг попадает внутрь? Джоффри перестал ерзать на троне. Теперь он сидел неподвижно. Красные пятна сошли и его лицо стало белее, чем плащ королевского гвардейца. — Не узнаете, Ваше Величество, пока я здесь, — продолжил Тайвин, не дождавшись никакого ответа. — Вы заняты множеством других дел и совершенно не интересуетесь делами государственными. Стало быть, вам всё равно на ваших подданных? Можно ли это считать изменой собственного народа, Ваше Величество? — Я… Я интересуюсь, дедушка. Я знаю, что у девчонки Таргариен есть драконы. Три живых дракона. Почему мы не думаем над тем, чтобы уничтожить их и ее? — Они для нас не несут никакой угрозы, Ваше Величество. Сейчас мы должны покончить с войной, которую развязала Ваша Милость. А уже после победы мы обратим наш взор за Узкое море. Но дворовой кот, стало быть, нес большую опасность для жизни короля, чем драконы, раз уж Ваше Величество отважно и блестяще его устранило. Правда? Крылья носа Джоффри раздулись, а губы вмиг превратились в узкую полоску. — Кот был бешеным. Он мог… мог причинить вред Томмену. Все в замке знают, что Томмен любит животных, особенно, котов. Я всего лишь защищал брата. Тайвин сузил глаза. Сейчас Джоффри как никогда прежде был похож на свою мать. Лгал так же нагло и неправдоподобно, как и она сама. — Я проявил милосердие, дедушка. Кот умер быстро. — А шкуру сняли в назидание другим котам? — Девчонка Старк всё равно не имела права нападать на короля, — выпалил Джоффри, лишившись всех своих аргументов. — Ваша милость, я могу распорядиться, чтобы немедленно усилили вашу личную охрану. Тогда вас уж точно сумеют защитить и от котенка, и от девочки. Всё же они оказались поистине опасными существами. Похоже, моя вина заключается в том, что я имел наглость преувеличить вашу храбрость. — Никакие они не опасные, дедушка! Я никого не боюсь! И я… храбрый. Очень храбрый! «И меня ты тоже сейчас не боишься?», — не без иронии подумал Тайвин. — Девчонка Старк избежит наказания? — недовольно спросил Джоффри, переведя дыхание. — Она будет наказана, Ваше Величество. В этом вы можете не сомневаться. Но ее голова останется на своем законном месте. Война еще идет. Пленники благородного дома всегда могут оказаться полезным инструментом. — Хорошо, — раздражённо ответил Джоффри. — Но я сам придумаю для нее наказание, дедушка. Шум чьих-то торопливых шагов позади заставил Тайвина моргнуть один, второй, третий раз и отступить в сторону, чтобы взглянуть на вошедшего. Он с радостью продолжил бы эту словесную порку, чтобы мальчишка впредь даже подумать не решился угрожать Хранителю Запада, деснице короля, лорду Утеса Кастерли, Щиту Ланниспорта и собственному деду, без которого Джоффри не усидел бы на троне и одной луны. Но вести, которые принес мейстер Пицель вмиг укротили гнев Тайвина. «Рослин поймала славную жирную форель, и братья подарили ей пару волчьих шкур на свадьбу». Тайвин несколько раз перечитал послание, чтобы убедиться в отсутствии всякой ошибки. Весть была славной. — Ваше Величество, — обратился Тайвин, свернув пергамент, — надеюсь, на сегодняшнем заседании Малого совета вы всё же поприсутствуете. Вас ждут весьма и весьма интересные новости, — снова слегка склонившись, он спустился и твердым шагом направился прочь из тронного зала. Как ни странно, но последним на заседание явился не Джоффри, а Тирион. К моменту его появления все присутствующие уже знали о том, что случилось в Близнецах. Изредка поглядывая на Джоффри, Тайвин мысленно отметил, что мальчишке настолько вскружили голову вести об убитом противнике, что он уже и думать забыл о младшей дочери Старка и своем желании снять ее голову. — Он мертв! — в очередной раз повторил Джоффри и в этот миг стал по-особенному похож на маленького разбалованного ребенка. — Мертв! — его губы растянулись в такой широкой радостной улыбке, от которой многим за столом Малого совета стало не по себе. Тайвин вдруг вспомнил о том далеком случае, когда Джоффри будучи еще совсем ребенком вспорол брюхо беременной кошке, жившей в Красном замке. Серсея написала ему письмо, в котором жаловалась на жестокость Роберта. Он крепко ударил сына, когда увидел перед собой труп кошки и ее не родившихся котят. Серсея страшно негодовала. Каждая буква ее письма сочилась этим чувством. Тайвину поступок Роберта тоже пришелся не по нраву. Теперь же он не мог избавиться от навязчивой мысли, что покойный Роберт Баратеон пожалел сил. — Если предатели и изменники продолжат дохнуть как мухи, наша война скоро сама собой выиграется, — не без удовольствия продолжил озвучивать Джоффри свои мысли вслух. — Войны не выигрываются сами собой, Ваше Величество. Враги еще в поле, — напомнил Тайвин. — Их просто нужно всех уничтожить, — без колебаний парировал Джоффри. — Я не намерен растрачивать все свои силы на то, чтобы урезонивать каждого противника по отдельности. Достаточно найти правильные доводы, предложить великодушные условия и получить желаемое, сэкономив еще один год войны. Это касается Бракенов и Блэквудов. — В пекло «великодушные условия», — выпалил Джоффри и вскочил со своего места, что находилось рядом с матерью. Тирион едва сдержал ухмылку. Джофф выражался совсем как Пес. — Я хочу, чтобы всех их убили. Всех, дедушка! Мейстер Пицель, так и напишете в ответном письме, — он замолчал, перевел дыхание и продолжил: — А еще я придумал наказание для этой северной дикарки… Нет, для обоих. Для Сансы и ее сестры. Хочу, чтобы на моей свадьбе им подали голову их глупого брата. Пусть поцелуют ее. Хочу, чтобы они ее поцеловали. — Нет, — вмешался Тирион. — Ты этого не сделаешь! Я тебе не позволю издеваться над Сансой! И сестру ее не тронь. Хватит и тех бед, которые им уже пришлось пережить. — Я тебя, дядя, спрашивать не намерен. Эта воля короля. И ей должны подчиняться. — Самодовольно произнес Джоффри и облизнул свои пересохшие губы. — Никакой головы на свадебном пиру не будет, — холодным звучным тоном заявил Тайвин. — И выкашивать всех под корень мы тоже не станем. Мир достигается не одними мечами. Протяни руку тем, кто преклонил колено. Иначе завтра никто больше на них перед тобой не упадет. — Упадут, дедушка, — не унимался Джоффри. — Еще как упадут! Потому что я король. И никто не смеет мне перечить. Ни чудовище-карлик, — он бросил пренебрежительный взгляд в сторону Тириона, который сидел со стиснутыми кулаками, — ни трус, — он посмотрел на Тайвина. На миг за столом Малого совета повисла напряженная тишина. — Немедленно извинись перед дедушкой, — прошипела Серсея и схватила сына за руку. — Нет. В чем я не прав, матушка? Дядя у нас и вправду чудовище-карлик. А карлики нужны только для того, чтобы развлекать, а не перечить королю. Ведь так? А дед — трус. Мой отец выигрывал одно сражение за другим и завоевал корону, не боясь опасностей. А твой, матушка, трусливо спрятался за стенами Утеса. Я король и могу говорить всё, что захочу. К тому же я говорю правду. Теперь напряженная тишина приобрела неприятную вязкую тяжесть. Тирион посмотрел на отца и испытал странные смешанные чувства: злорадство и ужас. Злорадство, потому что еще никто не смел так открыто бросать вызов лорду Тайвину Ланнистеру. Даже он, Тирион, вступая с ним в очередную перепалку, использовал более осторожные выражения. «Поглядите на ваше дражайшее наследие во всей своей красе, отец. Оно куда лучше карлика, верно?», — не без удовольствия подумал Тирион. Но в то же время его обуял ужас. Тирион невольно поерзал на своем стуле и почесал кончиком большого пальца изувеченный нос. С каждым днем Джоффри становился всё более неуправляемым и жестоким. Он непременно подал бы голову сестрам Старк и хохотал до тех пор, пока сам не подавился собственным смехом. Тирион всякое успел повидать, но от этой мысли ему стало не по себе. — Кричать на каждом шагу «я король», не означает быть им, — ледяным тоном заявил Тайвин и тем самым нарушил тяжелое молчание. — Для первого раза достаточно. Работа Малого совета, вероятно, слишком уж вас утомляет, Ваше Величество. — Я не устал! — огрызнулся Джоффри. — Ты постоянно говоришь, что я устал, но это не так! — Мейстер Пицель, приготовьте что-нибудь такое, чтобы король как можно быстрее и легче заснул, — распорядился Тайвин, не имея ни малейшего желания и дальше терпеть капризы внука. — Как прикажите, милорд, — мейстер покорно поднялся из-за стола, звякнув своей цепью. — Я знаю, какое будет наказание, дедушка, — не унимался Джоффри. — Пусть Арья Старк на моей свадьбе попросит у меня прощение за то, что она сделала. Пусть встанет на колени. Как ты сказал? Нужно уметь протягивать руку тому, кто упадет передо мной на колени? Именно так я и поступлю, дедушка. — Идем, — Серсея крепче сжала руку сына и повела его прочь. На шее Тайвина пульсировала жила. Она была единственным признаком, что выдавал его гнев. Руки спокойно лежали на подлокотниках. В глазах застыла ледяная серьезность, а голос ни разу не дрогнул, когда он заявил, что заседание окончено.

***

— Как вы себя чувствуете, госпожа? — осторожно спросила Ноа, когда принялась зашнуровывать платье на спине Арьи. Арья вцепившись пальцами в широкий каменный подоконник, смотрела пустым взглядом в окно. Холодный ночной ветер ласкал кожу и трепал еще влажные после купания волосы. Боль в животе прошла лишь благодаря отвару, которым ее напоила Ноа. Пустой желудок требовал еды, но о еде думать совсем не получалось. — Как червяк, которого растоптали на дороге сначала сапогами, а затем копытами, — тихо ответила она. Вспоминать о том, что Арья увидела во сне ей не хотелось. Она лишь мысленно отметила, что сумела выполнить задание Этана. Сумела на время подчинить своей воле Нимерию. Но радости от этого Арья не испытала. Она думала о Роббе, матери, своей несчастной кошке, Сансе, Джоне и младших братьях. Думала и ощущала пустоту. В груди там, где должно было биться сердце, теперь зияла дыра. Огромная с гнилыми краями, что пульсировали тупой болью. — Не волнуйтесь. Милорд не позволит, чтобы… чтобы вам отрубили голову, — неверно истолковав настроение Арьи, торопливо заверила Ноа. — Он потребовал, чтобы я рассказала ему правду. Я ее рассказала, миледи. Рассказала всё как было, ничего не утаила и не придумала. Арье было всё равно, отрубят ей голову или нет. За себя она ни капли не волновалась. Ее семья гибла, а она не могла ничего сделать, чтобы это остановить. — Ужин уже подан, — объявила Ноа, когда закончила с корсажем. Арью отвели в соседнюю комнату, где никого не было. Стол был накрыт лишь для нее. В воздухе витали приятные пряные ароматы поджаренного мяса. Но внимание Арьи привлекла не еда, а обертка из промасленной кожи, которую оставили на каминной полке. Воровато осмотревшись по сторонам, Арья приблизилась к пылающему очагу и заметила, как что-то блеснуло из-под обертки. Отбросив в сторону один ее конец, Арья увидела два меча. Она ничего не смыслила в красоте. То, что Санса, к примеру, считала по истине красивым, Арья воспринимала смешным. Но эти два клинка были по-настоящему великолепны. Проведя кончиками пальцев по золотому эфесу того, что был поменьше, Арья аккуратно взяла его и удивилась. Меч оказался гораздо легче, чем мог показаться на первый взгляд. Клинок таинственно мерцал чернью и багрянцем, приковывая к себе взгляд. Арья отлично знала лишь один металл, который мог быть тонким и в то же время достаточно прочным для сражений. Валирийская сталь. О ней Арье рассказывал еще отец. И Джон. Отцовский Лед тоже был выкован из этого металла и всегда впечатлял Арью своим размером и мощью. Вспомнив о том, что именно Льдом Илин Пейн отрубил отцу голову, Арья вздрогнула и поторопилась вернуть меч на место. — Это будущий подарок на свадьбу, — услышала Арья за своей спиной и резко обернулась. Лорд Тайвин зашел слишком тихо и Арья разозлилась на себя за собственную пугливость. «Волки не должны ничего бояться». — Вашему внуку? — зачем-то спросила она, хотя прекрасно знала ответ. — Ему. Арья нахмурилась. Такой клинок она бы с радостью подарила Джоффри лишь в одном случае, вонзив его острую сталь прямо в сердце. От этой мысли Арье захотелось улыбнуться, но она привычно поджала губы и отвела взгляд в сторону. — Садись. Тебе нужно поесть и восстановить силы, — лорд указал взглядом на стол. Слабой Арья себя не ощущала и вопреки болезным спазмам пустого желудка, по-прежнему не хотела есть. — Мой брат, — тихим, но уверенным голосом произнесла она. — Садись, — повторил лорд и посмотрел на Арью таким взглядом, что возражать ему больше не хотелось. Арья молча села и посмотрела пустым взглядом в свою тарелку. Мясо еще дымилось. Жир маняще поблескивал на румяной корочке в свете свечей, но думать о еде всё равно не получилось. — Ты знаешь, какая участь постигает всякого, кто решит покуситься на жизнь короля или члена королевской семьи? — Знаю, — нехотя ответила Арья. — Если знаешь, зачем же так глупо поступила? Стол, на котором стоял ужин Арьи, был достаточно большим, чтобы за ним с легкостью поместилось человек десять. Тем не менее лорд Тайвин не торопился садиться. Он расхаживал по комнате, заложив руки за спину. Стук кожаных сапог на миг напомнил Арье бой барабанов, что она слышала в своем сне. Проглотив слюну, она схватилась за столовые приборы и принялась резать мясо, чтобы чем-то занять свои руки и пустую голову. — Я привык получать ответы на свои вопросы, — лорд остановился и Арья макушкой почувствовала его пронзительный тяжелый взгляд. — Затем, что Джофф… То есть, король… Его Величество сам вынудил меня так поступить, — Арье пришлось приложить немало усилий, чтобы не скривиться при упоминании этого мешка с золотым дерьмом. — И ты решила пожертвовать всем, чтобы угодить своей сиюминутной прихоти? — в спокойном, но сильном голосе лорда Тайвина промелькнул отголосок, похожий на разочарование. — Прихоти? — Арья резко подняла голову и едва сдержалась, чтобы не отвести глаза в сторону, настолько тяжелым оказался взгляд лорда. — Это не прихоть, милорд. — А что же? — Тайвин опустился на стул и потянулся к кувшину с вином. — Тебе была дарована возможность освоить науки под покровительством такого ученого мужа как Этан. Кроме этого, я разрешил тебе упражняться с мечом и луком. Лучшая одежда и пища. Что с тобой было, если бы я в Харренхолле не догадался, кто ты на самом деле? Ты задавала себе этот вопрос, девочка? — Я бы уже давно встретилась с Роббом и матерью, — угрюмо ответила Арья и крепче сжала нож с вилкой. Губы лорда скривились в некоем подобии усталой насмешки. Но было ли это так на самом деле Арья не знала. Взгляд зеленых глаз по-прежнему оставался тяжелым и серьезным. — Ты давно была бы мертва, — озвучил свою версию событий лорд Тайвин. — Конечно, путешествовать в обличье мальчика весьма разумное решение. Но это могло послужить лишь временным прикрытием. — К тому моменту, когда время этого прикрытия истекло, я бы уже была в безопасности, — упрямо продолжала стоять на своем Арья. — К тому моменту тебя бы проткнули стрелами, предварительно надругавшись всеми возможными способами над твоим телом, — Тайвин плеснул в кубок немного вина и разбавил его водой точно так же, как в тот день, когда впервые прознал о талантах девочки. — Он убил мою кошку, — после нескольких мгновений молчания, проговорила Арья и снова уставилась на свое мясо. — Сделал это просто так. Чтобы… Чтобы мне было плохо. — Стало быть, он достиг своей цели, — Тайвин протянул кубок, но Арья его не взяла. — Если я поступила неправильно, почему мне до сих пор не сняли голову? — А ты хотела бы именно этого? — лорд со стуком поставил кубок на стол и поднялся из-за стола. — Я потратил столько денег и усилий не для того, чтобы твоя голова упала к моим ногам. Я увидел в тебе потенциал, девочка. И никто не переубедит меня в том, что я ошибся. Ты принадлежишь дому Ланнистеров, а значит — принадлежишь мне. Ровно, как и всё в Королевской Гавани и многое другое за ее пределами. Арья уже успела позабыть о том зудящем желании, что жило в ней еще со времен Харренхолла и первых дней, когда она только вернулась в Королевскую Гавань. Ей снова захотелось вонзить нож в горло лорда Тайвина, чтобы больше никогда не слышать, будто она кому-то способна принадлежать. — Не успеешь и очень пожалеешь, если попытаешься, — заверил лорд, словно прочитав ее мысли. Арье вдруг стало страшно стыдно и этот стыд вызывал еще больший прилив злости, чем весь разговор с лордом Тайвином. — Неужели вы никогда никому не хотели отомстить, милорд? — шепотом спросила Арья и отложила столовые приборы. — Неужели вы всегда были таким… рассудительным и хладнокровным? — Большую часть времени. И всё же даже мне приходилось мириться с теми решениями, которые мне претили, — лорд Тайвин отстегнул цепь десницы и отнес ее, чтобы положить в ларец, обтянутый изнутри бархатом. Арья украдкой проследила за лордом и вдруг поймала себя на мысли, что, сняв отличительный знак десницы, Тайвин Ланнистер будто испытал облегчение. Его походка стала легче, когда он вернулся и сел обратно за стол. — И… что это за решения? — осторожно спросила она, не надеясь, что получит ответ. — Когда король Эйрис призвал моего старшего сына в рыцари Королевской Гвардии. Фактически сделав его заложником, — ответил лорд Тайвин, лишенным каких-либо эмоций голосом. Арье показалось, что он на миг словно провалился в свои какие-то далекие тяжелые воспоминания. Она снова, сама того не желая, увидела в нем лишь человека. Такого человека совсем не хотелось протыкать ножом. Поерзав на своем месте, Арья потянулась за кубком и сделала маленький глоток. — И вы не поддались чувствам, милорд? — Нужно иметь терпение, девочка, — лорд Тайвин медленно перевел взгляд на нее. — Королевское решение разгневало меня. У меня отняли наследника. Решили посадить на поводок, вероятно, позабыв, что на гербе моего дома изображен лев, а не уличный тощий кот. Я сложил с себя полномочия десницы и уехал домой. — И всё? — Арья не смогла погасить в своем голосе отзвук разочарования. — Затем поднялось восстание Роберта Баратеона. Король Эйрис полагал, что я спасу его. Забуду об унижении и протяну ему руку помощи. Этого не случилось. Нужно ли тебе рассказывать, что произошло потом? — Нет. Мы с учителем изучаем историю, — тихо ответила Арья. — Тебе не хватает терпения. Ты сама демонстрируешь свои уязвимые места. А их нужно прятать. Надежно. — Стало быть, вы тоже их не спрятали, милорд? Если Безумный Король отнял у вас сына, он знал, куда целиться, верно? — Спросила Арья и сделала еще один небольшой глоток разбавленного вина. — У тебя на редкость острый язык, — слегка прищурившись, отметил Тайвин. — Но ты внимательна и верно мыслишь. Арья поджала губы. — Простите. — Твои сны. Ты их снова видела, верно? — Да, милорд. — Видела в них гибель своего старшего брата? Арья ничего не ответила, лишь положительно кивнула. Она не хотела плакать, но проклятые слезы сами жгли ее глаза. — Старый Фрей очень обидчив. Твой брат поступил неразумно, когда решил нарушить договор и взять в жены другую женщину, — внимательно наблюдая за девочкой, объяснил Тайвин. Арья отставила кубок и принялась за уже немного остывший ужин. Она заталкивала себе в рот мясо, овощи и жевала их так быстро и сильно, что пару раз крепко прикусила себе язык. Острая боль отрезвила. В том месте, где было сердце продолжала пульсировать болью дыра, но ни единой слезинки Арья так и не проронила. Прежде никогда не страдая муками совести, Тайвин расстегнул верхнюю застежку своего камзола, чтобы ворот не впивался так туго в шею. Но легче всё равно не стало. Он снова посмотрел на Арью и странное неприятное чувство вдруг сильнее заскребло в грудной клетке. Прежде Тайвин видел перед собой маленькую прыткую девочку с большими серыми глазами, в которых не отображалось ничего детского. Порой эта девочка могла себя вести нагло. Он видел ее и напуганной, и злой, и радостной, когда получалось хорошо управляться с луком. Девочка была воспитанницей, заложницей и рисковала стать на редкость полезным инструментом. Но сейчас, глядя на то, как Арья заталкивала в себя еду, отнюдь не из-за приступа голода и старалась не дать волю чувствам, Тайвин увидел в ней… человека. Уже не девочку, но еще не женщину. Она могла постоять за себя, по этому поводу у Тайвина никогда не возникало сомнений, а в свете последних событий — подавно. И всё же сейчас Арья показалась ему страшно уязвимой. Цена, уплаченная за победу над Молодым Волком, была на редкость дешевой. Мальчишка сам приблизил свой роковой час, поддавшись чувствам и позабыв о долге. Тайвин поступил так, как и должен был поступить. Но смотреть на Арью всё равно было тяжело. Тайвин объяснил себе это чувство тем, что не хотел повредить инструмент до того, как им воспользуется и слабый отголосок совести наконец-то умолк. — Что теперь будет? — спросила Арья, когда с трудом проглотила последний кусок и обнаружила, что слезы наконец-то окончательно отступили. — Ты попросишь прощения у короля, — ответил лорд Тайвин и тут же добавил: — В день его свадьбы. — Я не… — Ты это сделаешь, — отрезал лорд. — Встанешь на колени и попросишь прощения. Ты уже не ребенок и должна понимать, что каждый поступок имеет свои последствия. Будь благодарна за то, что твою голову не снимут. И пусть тебе это послужит уроком. Надеюсь, впредь ты будешь осмотрительней. — Моему отцу тоже обещали прощение. Он преклонил колено, а ему всё равно отрубили голову. — Тебя никто не тронет, — твердо заявил лорд Тайвин. — Но прощение ты попросишь. Это вопрос уже решенный. Не скрывая своего недовольства, Арье пришлось согласиться. — Я могу вернуться к себе, милорд? — спросила она, взглянув на него. — Пока что ты останешься здесь. Места в башне предостаточно. Не имею желания в один из вечеров узнать о том, что мой внук всё же сумел добраться до твоей головы. И раз уж тебя никто не научил терпению, я придумаю как это исправить. А теперь ступай. Я хочу остаток ночи провести во сне. — Милорд? — спросила Арья, остановившись у дверей. — А вы когда-нибудь теряли близких людей? — Терял, — ответил лорд Тайвин и Арья заметила, как что-то в его взгляде изменилось. — И вам тоже было… больно? — она прикусила нижнюю губу и крепко сжала руки в кулаки. Это был слишком личный вопрос. Такие вряд ли можно задавать, но Арья давно привыкла делать то, что делать запрещалось. Лорд Тайвин лишь едва заметно кивнул. Немного осмелев, Арья решилась задать еще один вопрос. Тайвин Ланнистер казался ей умным человеком, который непременно мог знать множество ответов. — Это можно как-то прекратить? Или оно всегда будет теперь болеть? — Есть то, над чем не властно ни золото, ни меч, ни перо. Но мы способны спрятать то, что нас тревожит, дабы оно не досталось врагу. — Я тоже спрячу, — решительно заявила Арья. — Умница, девочка. — Спокойной ночи, милорд. — Спокойной ночи, Арья.